С 2012 года Московский институт социально-культурных программ (МИСКП), существующий при столичном департаменте культуры, занимается изучением культурной жизни москвичей, различных акций, массовых мероприятий, проводит социологические исследования для учреждений культуры и регулярные общегородские опросы. Главный проект института – «Механика Москвы. Исследование городской среды» основан на опросе жителей каждого из 146 районов столицы. На сегодня это самые детальные данные, позволяющие их глазами взглянуть на городскую среду. По итогам проведенных исследований сотрудники института выбрали несколько сюжетов из культурной жизни столицы, которые им представляются важными.

КТО ТАКИЕ МОСКВИЧИ И СУЩЕСТВУЮТ ЛИ ОНИ В ПРИНЦИПЕ?

С административной точки зрения москвичи, конечно, существуют – это жители определенной территории, границы которой заданы решением чиновников. Однако с точки зрения стоящих за словами «реальных сущностей» – не ясно, что под этим понимать. Москвич – это тот, кто считает себя москвичом? Кто просто живет в городе год-два и дольше? Кто активно участвует в городской жизни? В зависимости от определения самые разные, иногда непересекающиеся группы будут оказываться москвичами.

Мы исходим из того, что Москва – это центр одной из крупнейших в мире агломераций. По существу 12 административных округов Москвы – это города-миллионники, каждый из которых растет, строится, развивается, вовлечен в миграционные процессы, во все то, что составляет естественную жизнь мегаполиса. Отсюда уже на интуитивном уровне понятно, что формула «город – единство непохожих» для московской реальности не утратила адекватности. Исследования МИСКП эту интуицию подтверждают, показывая, что некоего универсального моск­вича не существует, по крайней мере, как обобщенного горожанина с устоявшимся набором практик. Есть миллионы непохожих людей, которые очень по-разному участвуют в жизни Москвы и, конечно же, по-разному потребляют городскую культуру. Однако специфика культурных запросов позволяет выделить их в определенные типы.

Например, на городские праздники одни приходят просто погулять, другие ради программы, третьи познакомиться и т.д. Тех, кто появляется ради программы, порядка 25 процентов. Но и среди них закономерно, что разные люди предпочитают отличающиеся форматы и контент. В этом году планируется провести детальное исследование вкусовых предпочтений, ценностей и культурных практик москвичей, и уже сейчас понятно, что картина будет очень пестрой.

СУЩЕСТВУЕТ ЛИ МОСКВА?

Ответить на этот вопрос можно очень по-разному, потому что все зависит от того, на что смотреть. Как любой мегаполис, Москва соединяет и перемешивает в себе самые разные компоненты, а дальше вопрос угла зрения: считать ли, что фильмы «Шультес» и «ДухLess» сняты про один город? Или на экране совсем разные города, пересекающиеся своими территориями? Различия внутри современных мегаполисов ярче выражены, чем между ними: Арбат и Гольяново не похожи друг на друга сильнее, чем Москва и Нью-Йорк.

Московский институт социально-культурных программ изучает Москву на максимально дробном – с административной точки зрения – уровне районов, которые официально называются муниципальными округами. В общей сложности их сто сорок шесть, включая Новую Москву. Исследование «Механика Москвы» позволило выделить девять типов городских территорий, и каждый из них поощряет местных жителей к определенному образу жизни. Это серьезный шаг в сторону от привычной модели Москвы как «бублика» – центра, окруженного периферией.

Выяснилось, что достаточно благополучные центральные районы, насыщенные инфраструктурой и событиями, ориентированы не столько на местных жителей, сколько на любых горожан и туристов. Яркий пример – Арбат. Неспящие Старый и Новый Арбат, где в полночь можно найти все, что угодно, кроме дешевого продуктового магазина и тишины, дают представление о житейской изнанке центра. Местные жители чувствуют, что их районы им не принадлежат. Поэтому дворы перекрываются шлагбаумами, автоматическими калитками и воротами. Отмечается также и нехватка здесь общественных пространств. Поэтому меры по децентрализации культурной жизни могут заметно улучшить повседневную жизнь не только за пределами третьего транспортного кольца, но и в центральных районах. Перспективна и частичная переориентация небольших местных учреждений культуры на работу с теми, кто рядом живет.

Офисно-туристические районы центра столицы окружены в основном территориями, которые мы условно называем комфортной Москвой, – они хорошо приспособлены для жизни, с удобным ­жильем. Там все есть, но сами жители обычно не вовлечены в культурную жизнь своего района, предпочитают проводить свободное время в центре, где выше количество, разнообразие и качество услуг, лучше состояние инфраструктуры. Таков, например, район Академический.

Обратная ситуация сложилась на так называемых семейных территориях – в таких районах, как Ломоносовский или проспект Вернадского. Они неплохо обеспечены культурной инфраструктурой и общественными пространствами. Местные жители не так часто выезжают «за культурой» в центр и вполне удовлетворены предложением, которое у них есть на локальном уровне.

Есть в Москве и периферия, где городская среда отстает от среднемосковского уровня (Метрогородок, Очаково-Матвеевское и другие). Оттуда и в центр города добираться долго, и на местах инфраструктура слабо развита.

А вот местные сообщества легче всего развивать на соседских территориях, которые можно найти в Зеленограде и Новой Москве. Там соседи больше всего склонны объединяться для решения общих проблем.

ЧЕМ ОПРЕДЕЛЯЮТСЯ КУЛЬТУРНЫЕ ПРАКТИКИ ГОРОЖАН?

Многое зависит от типа городской среды. Параметры ее развития и поведение человека в сфере культуры связаны. Одна из ключевых зависимостей – безопасность территории в глазах горожан, с одной стороны, и их вовлеченность в локальные культурные практики – с другой. Чем более безопасным и благополучным воспринимается район, тем с большей вероятностью москвичи будут проводить там свободное время: посещать учреждения культуры, участвовать в разного рода городских событиях. Речь здесь идет в первую очередь о так называемом обобщенном доверии: стереотипном восприятии «обобщенного другого» – человека, которого вы ожидаете встретить на этой территории.

Несмотря на относительно более высокий уровень преступности в центральных районах Москвы, именно их москвичи воспринимают как самые безопасные. И по этой причине они в два раза чаще сегодня готовы провести свободное время в центре города, чем в своих районах.

Проведенные МИСКП исследования позволяют предположить, что существует и обратная связь – повышение участия людей в локальной культурной жизни увеличивает освоенность этих территорий. Жители в этом случае чувствуют себя там комфортнее и безопаснее. Чтобы получить эмпирическое подтверждение этой гипотезы, необходимо несколько лет заниматься вовлечением местных жителей в культурную жизнь конкретных районов и делать соответствующие замеры. В Москве сейчас на это работают обновленные парки, культурные центры, выставочные залы, библиотеки. Через пару лет можно будет отследить динамику.

Ярмарка выходного дня

КАК СВЯЗАНЫ АУДИТОРИИ КУЛЬТУРНЫХ ПРОЕКТОВ С ВОЗРАСТОМ, МАТЕРИАЛЬНЫМ ПОЛОЖЕНИЕМ, УРОВНЕМ ОБРАЗОВАНИЯ?

Старые модели стратификации уже не работают. Самые интересные, содержательные различия – в экономике (берут ли люди кредиты, насколько активно работают и т.д.), политике (выйдет ли человек на митинг, пойдет ли на выборы и т.д.) и культуре (как человек участвует в этой сфере жизни города, куда, с кем и зачем ходит) – не объясняются ни социально-демографическими факторами, ни уровнем дохода и образования. В связи с этим МИСКП планирует самое пристальное внимание уделить слабо участвующим в культурной жизни Москвы возрастным группам: подросткам, людям среднего и пожилого возраста. Но уже сейчас понятно, что назвать причины их активности, основываясь лишь на материальном положении или образовании, нельзя.

В настоящее время перспективной кажется концептуальная модель капиталов, которая, на наш взгляд, позволяет на новом содержательном уровне говорить о том, чем различаются жители города. Суть в том, что разные капиталы – культурный, социальный, образовательный и, пожалуй, уже в меньшей степени экономический – напрямую связаны с культурными практиками людей.

В частности, социальный капитал определяется числом и качеством активных общественных связей, которые открывают людям возможности во всех сферах: в экономике, политике и культуре. Для культурной жизни важнее всего разнообразие таких связей. Чем их больше (число знакомых, коллег – так называемых слабых связей), тем вероятнее люди будут участвовать в культурной жизни. На праздничные мероприятия в День города, например, лишь 12 процентов людей приходят в одиночку, на новогодние гулянья – и вовсе 2 процента.

Кроме того, распределение социальных связей по городу предопределяет сама вероятность включения людей в локальную культурную жизнь. Например, если все знакомые человека живут на территории определенного района, то наверняка он будет активнее участвовать в тамошней культурной жизни. И, напротив, чем сильнее распределены контакты человека по городу, тем скорее он станет предъявлять спрос на культурную жизнь в центральных районах. Ведь именно они – в силу транспортной доступности – удобная точка встречи для москвичей, которые живут в разных частях огромного города.

Следует также учитывать влияние вкусовых различий и предпочтений (в искусстве, одежде, еде) на уникальность поведенческих практик в сфере культуры. Мы опираемся на теорию Пьера Бурдьё, который показывал, как различия в культурном капитале – предпочтениях, вкусах и образах поведения – становятся ведущим фактором стратификации в современном обществе. Кроме того, проводим отдельное исследование, чтобы это проверить.

КАК РАЗВИВАТЬ КУЛЬТУРНУЮ СРЕДУ?

Данные исследований показывают: чем насыщеннее культурная среда, тем большее разнообразие практик мы наблюдаем в этой сфере. В частности, из этого следует, что не может быть людей высокой культуры, если в городе нет возможности ходить в театры и музеи. Таких людей еще надо вырастить.

Получается, что конкретные поведенческие практики идут вслед за развитием среды: сначала город предлагает жителям возможности проведения свободного времени и лишь затем у них формируется устойчивый спрос на те или иные виды досуга. И только тогда, когда такой запрос возникает из регулярных практик, можно осмысленно говорить о разных группах горожан.

Предлагая множество разнообразных возможностей, культура формирует определенный «пакет» запросов – от посещения выставок современного искусства до проведения свободного времени в кафе и ресторанах, от участия в городских массовых мероприятиях до посещения лекций и воркшопов. Очевидно, что у разных групп людей будут разные «пакеты». Однако достоинство развитой культурной среды как раз и состоит в том, что она позволяет жителям собирать их из множества элементов. При таком подходе мы принципиально не оцениваем «качество» запроса разных групп потребителей.

Таким образом, культурная среда определяется пространством возможностей. Чем их больше, тем более развита среда, тем больше жители взаимодействуют с городом.

КАКИЕ АУДИТОРИИ МОЖНО ВЫДЕЛИТЬ В МОСКВЕ? ЕСТЬ ЛИ ДЕЛЕНИЕ НА ПОТРЕБИТЕЛЕЙ ВЫСОКОЙ И НИЗКОЙ КУЛЬТУРЫ?

Это разделение подвижное, не взаимоисключающее. Один и тот же человек может ходить на концерты органной музыки и смеяться над шутками Comedy Club. Город – это пространство неограниченного разнообразия: можно придумать любое, самое эклектичное сочетание культурных практик, и мы непременно найдем его в мегаполисе.

В настоящее время важно говорить о культуре в широком смысле. Такой подход применяется за рубежом – например, при оценке культурной среды в ежегодном докладе Форума культуры мировых городов в понятие «культура» включаются и театры, и музеи, и бары, и опен-эйры, и клубы, и рестораны и т.д. В основе нашей оценки культуры также лежит концепция широты возможностей, которые предоставляются разным группам горожан для проведения свободного времени. В том числе и для развития их потребностей в этой и других сферах жизни.

ЕСТЬ ЛИ В МОСКВЕ ТРУДНОДОСТУПНЫЕ ДЛЯ КУЛЬТУРНЫХ ПРОЕКТОВ ТЕРРИТОРИИ?

Этот вопрос можно заострить: может ли артхаус быть популярен, к примеру, в Метрогородке, довольно депрессивном районе Москвы?

Понятно, что, учитывая в целом ограниченный спрос на сложные авторские произведения, их надо показывать там, куда проще попасть их аудитории, то есть в центре. Но с точки зрения образовательной политики на этот вопрос можно ответить несколько иначе. Во Франции, где существует самая развитая и успешная в мире система поддержки национального кинематографа, еще в 1959 году при министре Андре Мальро поняли, что некоторые ниши, в том числе артхаусное кино, не в состоянии и, что важнее, не должны приносить прибыль, могут быть убыточными. Логика экономической эффективности, высокого спроса здесь не работает, а сама оправданность инвестиций в подобные проекты определяется с помощью сложной системы экспертных оценок.

Иначе говоря, если мы хотим помочь авторским произведениям оказаться в Метрогородке, нужно волевым административным решением их туда привезти. Другой вопрос – зачем. Это, собственно, и есть проблематика, касающаяся взвешенных решений культурной политики. Если мы считаем, на основе экспертных заключений, что артхаус – это настоящее благо, к которому должен быть равномерный доступ, то и в Метрогородке должно существовать место, где его можно увидеть. И нас не должен смущать факт, что смотреть его, по крайней мере на первых порах, будут полтора местных энтузиаста. Вряд ли для этого нужно открывать специальный кинотеатр, достаточно показов в местных библиотеках. Более того, похожие проекты уже реализуются в некоторых Домах культуры Новой Москвы. Это, собственно, и есть концепция децентрализации, формирования местного сообщества. Она может звучать утопично, но культурная политика часто имеет дело с утопиями.

В качестве иллюстрации можно привести «модель театра и деревни». До тех пор пока в деревне нет театра, на него не может существовать и соответствующего запроса. В конце 2012 года мы провели наш первый общемосковский опрос и спросили людей, чем бы они занялись, если бы у них выдалось полдня свободного времени. Более половины респондентов ответили, что поедут домой. Зимой 2014/2015 годов мы повторили опрос, и на этот раз парки победили «диван» со счетом 53 процента против 35. Более половины опрошенных – а было опрошено более 12 тысяч человек – ответили, что предпочли бы гулять по городу, в парках, скверах, хотя всего два года назад эти опции занимали последние строчки рейтинга.

Более того, парки сейчас даже чуть более востребованы, чем парковки. На вопрос, чего вам не хватает в районе – парка или парковки, 54 процентов выбрали парк, а парковку – 46 процентов. Когда появились качественные общественные пространства, люди почувствовали в них потребность.

Московский международный марафон мира 2011

КАК МОГУТ БЫТЬ СВЯЗАНЫ КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА И ЗАПРОСЫ ГОРОЖАН?

Современный москвич выбирает набор услуг, которые ближе к нему географически, и испытывает дискомфорт, если рядом нет услуг, которые ближе ему психологически. Местные жители могут реагировать на этот дискомфорт активно, стараясь изменить городскую среду в соответствии со своими пожеланиями. Активная стратегия зависит от наличия в районе сформировавшегося сообщества горожан, которые могут договориться и выступить с определенной инициативой. Пассивная стратегия регулируется сугубо экономическими законами. Если на территории района есть определенная услуга в сфере культуры, то она должна иметь спрос, иначе просто отомрет за ненадобностью.

Территории, где распространена активная позиция (уже есть сообщество), определенно привлекательны для культурной политики. Власти могут идти здесь навстречу инициативам горожан, а соответствующие культурные проекты – рассчитывать на успех у местных жителей.

В случае с пассивной позицией населения работа культурных менеджеров труднее. Нужно угадывать, чего хотят горожане, чего им не хватает. К сожалению, первый вариант редко можно встретить в Москве. Поэтому полезны такие исследования, как «Механика Москвы». Они позволяют снизить риск ошибки при принятии управленческих решений. Важно помнить: нет смысла просто спрашивать, понравился ли тот или иной культурный проект, важно выяснить контекст, условия, детальные обстоятельства, в которых формируется культурный спрос.

Несколько лет назад одна западная авиакомпания пыталась выяснить, почему пассажиры на трансатлантических перелетах недовольны качеством завтраков. Только внимательно изучив отзывы, удалось узнать: дело вовсе не в качестве еды, просто стюардессы слишком резко будили людей, когда приносили завтрак. То же и с культурой: часто решающее значение для общего впечатления имеет не сам культурный проект, но то, что ждет посетителей на пути к нему.

ЗАЧЕМ ПРАКТИКАМ В СФЕРЕ КУЛЬТУРЫ ЗНАТЬ ГОРОД?

Зачем что-то знать об устройстве автомобиля, если машина ездит и не ломается, а если и портится, то есть специалисты? Незачем, если ты живешь в XXI веке, когда машины ломаются не так часто. Но если развивать метафору города и авто, то мы сейчас на стадии появления первых серийных автомобилей, на заре «фордизма», когда любой, кто ездит на авто, должен знать его устройство, так как этот агрегат не перестает тебя удивлять своими выходками.

Мегаполисы также не перестают нас удивлять, а урбанизация в них идет совсем не так, как ее видели еще пятнадцать лет назад. Только знание города может подсказать, что москвичи живут в разных физических пространствах, а не только на отличающихся интеллектуальных уровнях. Поэтому неверно полагать, что если открыли Центр документального кино, то те, кто в него не ходит, не интересуются документалистикой, а не заметившие библиотеку «Гаража» сами в этом виноваты. Конечно, аудитория в значительной степени зависит от коммуникационной стратегии учреждения или проекта. Но важно помнить, что потенциальный потребитель может жить в другой Москве, где условный ЦДК еще не открыт и «Гараж» еще не появился, и у него нет, собственно, выбора, идти туда или нет.

В таком случае задача культурной политики Москвы заключается в том, чтобы делать границы между ее «внутренними городами» прозрачными и проницаемыми, чтобы люди могли строить собственные разнообразные «стратегии досуговой миграции». А задача авторов и менеджеров культурных проектов – чаще вспоминать, что существуют разные города внутри одной столицы. Это, в частности, означает, что можно устраивать гастроли не только по стране, но и внутри Москвы. Поэтому силами департамента культуры в городе на основе культурных центров и других учреждений культуры возникают сетевые проекты: лаборатории Политеха появились на разных площадках, начинают путешествовать театральные постановки – и через несколько лет можно будет оценить, что из этого получилось.