МАРИНА ТОРОПЫГИНА. Вы испытываете ностальгию по ГДР? 

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. Нет, вовсе нет. 

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. А чем привлек вас роман Клеменса Майера, который вы решили экранизировать? 

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. Мне понравились эти герои. Мне понравилась интонация, с которой Клеменс Майер о них рассказывает. Книга показалась мне темной, анархической, злой, в то же время в ней есть и тепло, и нежность. У романа хаотичная структура, но она как раз адекватна той эпохе, о которой идет речь. Это очень необычный для немецкой литературы роман, он напомнил мне о традициях американской литературы, о жанровом кино.

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. Вообще-то в фильме «Когда мы мечтали» рассказана вполне универсальная история взросления, почему вам показалось интересным поместить ее именно в эту эпоху?

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. Вы совершенно правы, это универсальная история взросления. Но нам было важно поместить ее в переходное время. Потому что это такой момент, когда старые правила уже не работают, а новые еще не сложились. То есть возможность почувствовать полную свободу. Вы уходите из системы, которая о вас «заботилась». В Восточной Германии ведь занимались воспитанием молодежи, хотели вырастить борцов за социализм. А потом снесли Стену – и все это перестало существовать. Это как если бы аквариум взяли и вылили в океан. Вы свободны плыть куда хотите, но вы не знаете, где могут быть большие рыбы, где опасно. Это очень жесткая ситуация и потому интересная. К тому же герои попадают в эту ситуацию в таком возрасте, когда старшее поколение – родители, учителя – уже отходит для них на второй план, поэтому они, с одной стороны, очень одиноки, а с другой – меньше боятся новых возможностей. И этот исторический контекст, если угодно, катализатор всей истории.

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. На пресс-конференции вы сказали, что хотели передать атмосферу эпохи, но в то же время не слишком стремились соответствовать времени в деталях. Чем вы смогли пренебречь, а что было действительно важным для вас?

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. Мы просто пытались избежать той ситуации, когда из эпохи создают музей, знаете, чтобы все дверные ручки были «правильные». Или когда на каждом углу расставлены «Трабанты». Есть же масса клише. Нам важно было создать атмосферу опасности, анархии и свободы. Мы снимали в Лейпциге, где есть районы, которые не сильно изменились с тех пор. Мне не пришлось мучить ни художников, ни оператора. В сцене, когда герои убегают после ограбления магазина, они едут по современному Лейпцигу, и там нет ни одной исторической машины вокруг. Но, я думаю, это не так заметно в фильме: гораздо важнее те чувства, которые испытывают в этот момент герои. Так что никто не смотрит на автомобили на заднем плане.

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. А почему у детей красные пионерские галстуки – разве они в ГДР не синие были?

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. Синие галстуки были у школьников в младших классах, у «юных пионеров». Потом, с четвертого класса, это были уже «пионеры-тельмановцы», у них были красные галстуки. А начиная с седьмого класса школьники носили голубые рубашки, это были члены Союза…

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. …свободной немецкой молодежи.

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. Да! И конечно, переход от голубых к красным галстукам – это знак того, что вы стали старше, лучше, умнее, приобщаетесь к взрослым ценностям. Мы как раз этот момент в фильме показываем.

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. То есть у вас остались хорошие воспоминания о пионерском детстве?

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. Ну, в общем, Восточная Германия – это же не Северная Корея. Конечно, были эти военные игры, но мы их именно как игры и воспринимали. И в основном на девочек смотрели, которые так хорошо выглядели в униформе.

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. И все же, простите за настойчивость, трудно представить в современном немецком кино фильм, где с нежностью рисуют истории из жизни детских и юношеских организаций 1930–1940-х годов.

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. Но нельзя сравнивать Восточную Германию с нацистской, это совсем разные вещи! Конечно, здесь тоже было давление, вы же помните сцену со школьным трибуналом, когда Дани вынуждают предать своего друга. С другой стороны, отличительной стороной этого режима была глупость – помните, как директор рассказывает детям, что демонстрация опасна, потому что мост может рухнуть, когда по нему пойдут люди, будут подпрыгивать и раскачивать его. Но все же наши детские воспоминания – они не только о серости и диктатуре.

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. Демонстрация упоминается в фильме, но вы ее не показываете.

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. Эти кадры с демонстрацией в Лейпциге показывают так часто, что они стали уже общим местом. Но я, еще читая роман, отметил для себя сцену, когда дети решают испытать микроволновку и кладут туда, конечно же, яйцо. Мне кажется интересным показать смену эпох именно через деталь – ведь именно тогда в быту Восточной Германии появляются все эти новые предметы, новая бытовая техника.

«Когда мы мечтали»

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. Почему в качестве автора сценария вы выбрали Вольфганга Кольхазе – он же значительно старше и вас, и автора романа?

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. В нашей съемочной группе встретились несколько поколений: Вольфгангу Кольхазе восемьдесят четыре года, мне пятьдесят один, Клеменсу Майеру нет еще и сорока. Получается, что автор романа самый молодой из нас, но мне хотелось, чтобы эту историю переработал и сделал более универсальной кто-то другой, например Вольфганг Кольхазе. Он вырос на руинах послевоенной Германии, и его опыт и «отвечает» за универсальную часть истории.

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. У вас хорошо получается рассказывать о тонких моментах в отношениях людей, о чувствах. Этот фильм с драками и дискотеками стал новым опытом?

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. Да, и мне это понравилось. Драки, погони, бокс… Мне пришлось работать с элементами жанрового кино, и я это воспринял как вызов. В сценах насилия, которые были неизбежны, мы работали не по голливудским стандартам, то есть не ограничивались монтажной склейкой в нужном месте. Но есть у нас и трогательные, даже сентиментальные сцены.

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. Можете назвать свою любимую?

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. Это когда Катя сообщает Дани, что она уезжает на Запад, а он говорит, что никогда не забудет ее лицо.

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. Работать с молодыми актерами было сложнее, чем со взрослыми, опытными?

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. Я не делаю различий в этом плане, работаю со всеми одинаково. Мы одна команда, и я охотно выслушиваю любые мнения и советы. Если молодые актеры предлагают свое решение, а мне это не нравится, я отказываю им, но делаю это предельно деликатно, чтобы в следующий раз они не боялись сделать новое предложение – вдруг оно будет очень хорошее. Мне вообще нравится в моей работе именно сам процесс общения. Терпеть не могу сидеть один за компьютером.

«Когда мы мечтали»

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. Сколько дублей приходилось снимать? И сколько часов материала было снято, для того чтобы уложить действие в двухчасовой фильм?

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. По-разному, от трех до семнадцати дублей. Что же касается материала, то с тех пор как мы работаем с цифровой камерой, трудно вести подсчеты. Все стало проще: включаешь камеру и нет особенной необходимости ее выключать. Иногда я снимал репетиции, и именно они потом вошли в финальную редакцию. То есть я не командовал «мотор!», а просто мы начинали снимать, когда было нужно.

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. Но чтобы так работать...

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. Чтобы так работать, нужна такая команда, как у меня. Мы вместе уже двадцать лет, они меня понимают. Достаточно одного взгляда, и оператор уже знает, что делать. Бывало я говорил: «Снято!» – и актер начинал возмущаться: «Как же так, я же еще не играл!» А мне как раз это и требовалось. Иногда именно таким способом и получаются очень хорошие, естественные дубли.

МАРИНА ТОРОПЫГИНА. Вот почти запрещенный вопрос режиссеру, но все же: как можно определить месседж вашей картины?

АНДРЕАС ДРЕЗЕН. Мы просто снимали фильм, ведь кино – это развлечение (entertainment). Вы смотрите фильм, смеетесь, плачете, а уходя из кино, уносите что-то с собой. Мне нравится, что в кино мы не одни, рядом с нами другие люди, пусть незнакомые, но они разделяют с нами наши эмоции. Например, я на премьере всегда чувствую, как реагирует зал – смотрят они или уже заснули. Общение в кино прекрасно, и поэтому я думаю, что кино никогда не умрет. Это, может быть, лучшая терапия от одиночества.

«Когда мы мечтали»
Als wir träumten
По роману Клеменса Майера
Автор сценария Вольфганг Кольхазе
Режиссер Андреас Дрезен
Оператор Михаэль Хаммон
Художники Зузанне Хопф, Майкл Рэндел
В ролях: Йёль Басман, Давид Бертон, Максимилиан Биркнер, Томас Брандт, Пит Буковски и другие
Arbeitsgemeinschaft der öffentlich-rechtlichen Rundfunkanstalten der Bundesrepublik Deutschland, ARTE G.E.I.E, Bayerischer Rundfunk (BR), Les Films du Losange, Mitteldeutscher Rundfunk (MDR), Rommel Film, Rundfunk Berlin-Brandenburg (RBB)
Германия – Франция
2015