Нью-Йорк – город персонажей. Невозможно просто пройти по улице, не встретив кого-то, кого видел во вчерашнем фильме, не натолкнувшись на героя любимого сериала. Я говорю не об актерах, не об исполнителях ролей. Хотя и их тут достаточно. Я говорю именно о киноперсонажах. Нью-Йорк – очень выдуманный город. Иногда кажется, что люди, его населяющие, сначала рождаются на экранах, а потом сходят с них в реальную жизнь, как главный герой «Пурпурной розы Каира», этой странной выдумки самого нью-йоркского из всех нью-йоркских режиссеров.

Недавно, возвращаясь домой с работы, я встретил человека с длинной курчавой бородой. Борода торчала во все стороны и существовала отдельно от него, как если бы жила какой-то собственной жизнью. Человек был одет в очень узкие, обтягивающие шорты и в футболку с большим нарисованным листом марихуаны на груди. На вид ему можно было дать от тридцати до сорока лет. Где-то я уже видел его, но никак не мог вспомнить где.

На следующее утро я встретил точно так же одетого мужчину, с такой же бородой. Поначалу решил, что он тот же самый, но этот был старше и ниже ростом. И только к вечеру до меня дошло, что оба они имитировали главного героя культового инди-сериала High Maintenance.

На протяжении почти всего прошлого столетия Голливуд исправно работал фабрикой по производству культурных норм, кодов и всяческих ролевых моделей. Персонажи превращались в типов, которых мы потом встречали на улице. Но в последние лет двадцать Голливуд был вытеснен на культурную обочину подросткового гетто. На его место пришли телесериалы и их производные.

За эти годы телевидение прошло долгий путь. Еще не так давно кинофильмы должны были отчаянно бороться друг с другом за в поте лица заработанные доллары своих потенциальных зрителей, в то время как телевидение было просто бесплатным фоном к повседневной жизни. Ты приходил домой и обедал с семьей под уютное урчание телеящика.

В знаменитом эпизоде «Сайнфелда» Джерри и Джордж пытаются продать телеканалу идею своего шоу. Они формулируют ее так: «Это будет шоу ни о чем». «…Но почему люди будут его смотреть, если оно ни о чем?» – резонно спрашивает продюсер. «Потому что оно будет в телевизоре!» – с энтузиазмом отвечают герои. И люди смотрели по телевизору ровно то, что он показывал, ничего особенного от него и не ожидая. Или, говоря словами отцов телевидения российского, «пипл хавает».

Сериал «Сайнфелд»

Между тем именно «Сайнфелд» произвел первую малую культурную телереволюцию, которую поначалу никто особо не заметил, но о которой громко заговорили одновременно с выходом последней серии. «Сайнфелд» стал первым телесериалом, создавшим аудиторию по своему образу и подобию. Тридцатилетние горожане, провожающие время в дешевых дайнерах за кружкой плохого кофе с подозрительным сэндвичем и увлеченно обсуждающие свои финансовые, любовные и экзистенциальные проблемы, неожиданно вошли в моду. Экранные невротизированные кидалты, такие обаятельные в своей невзрослости, вдруг заполонили улицы Манхэттена, а затем неожиданно поснимались с мест и дружно переехали в Бруклин. В некотором роде вслед за своим прямым предшественником Вуди Алленом, Джерри Сайнфелд заново переизобрел Манхэттен. Даром, что сам город оказался ему особенно не нужным: съемки проводились в одном из павиль­онов Лос-Анджелеса.

Последняя серия «Сайнфелда» была показана в 1998 году, а в ­1999-м на экраны вышла пилотная серия «Сопрано», который принято считать шедевром криминального кино. Но вообще-то говоря, и по своей структуре, и по содержанию «Сопрано» гораздо ближе к «Сайнфелду», чем, например, к «Крестному отцу». И тот и другой – фильмы «про жизнь». У жителя Нью-Джерсийского пригорода Нью-Йорка, американского итальянца Тони Сопрано, гораздо больше общего с вестсайдским американским евреем Джерри Сайнфелдом, чем с доном Вито Корлеоне.

И тот и другой – типичные неврастеники, выросшие в тени Великого Города. У обоих гора личных, семейных и вообще как бы экзистенциальных проблем, с которыми, как им постоянно кажется, они не справляются. Все, как у любого нормального современного взрослого. Оба проводят кучу времени, перетирая эти проблемы с друзьями, подругами и врачами-психиатрами. В довершение Тони и Джерри являются представителями интересных креативных профессий: один – гангстер, другой – артист разговорного жанра.

Основная разница между ними в том, что Джерри никогда не повзрослеет, а Тони как будто родился взрослым, со своей семьей, родственниками и кучей бандитов, за которых нужно отвечать. Иными словами, Тони Сопрано – это Джерри Сайнфелд, которому пришлось жениться и перебраться в Нью-Джерси. Остальное – детали.

Если телесериалы досайнфелдовской эпохи стремились в первую очередь развлечь, то начиная с «Сайнфелда» гораздо важнее стало вовлечь. Вовлечь зрителя настолько, чтобы жизнь и проблемы этих выдуманных персонажей стали для него частью его собственной жизни. Сериалы превращаются в некоторую форму телетерапии. Твоя собственная жизнь – просто то, что происходит в перерывах между сериями. Там, в сериях, жизнь очень похожа на твою, только она гораздо интереснее. И еще там есть уверенность, что все проблемы так или иначе будут решены. В жизни мы этого совсем не чувствуем.

«Сопрано» оказался первым массово популярным сериалом, который отвечал всем требованиям хорошего, профессионального кино. Тут тебе и достаточно глубокое содержание, и непредсказуемые повороты сюжета, и интересная структура, и то, что принято называть социальной критикой. В дополнение великолепные актеры, виртуозная камера, отличная режиссерская работа. В какой-то момент о «Сопрано» заговорили все. Из профессионального феномена он превратился в социальное требование: невозможно было чувствовать себя нормальным в обществе других людей, если ты не смотрел «Сопрано».

Третьей и завершающей стадией революции стал «Секс в большом городе». Это шоу не просто создало новый стиль жизни для миллионов женщин. Оно как бы распахнуло для них целый мир неожиданных возможностей. Оказалось, или, точнее говоря, показалось, что обычная женщина из категории «такая, как ты и я» может позволить себе ходить в запредельно дорогие рестораны, посещать гламурные вечеринки, носить супермодную одежду и, главное, покупать себе туфли, которые…

Туфли из «Секса в большом городе» – это вообще отдельная тема. Туфли Manolo Blahnik, любимый бренд Кэрри, просто улетают с магазинных полок в несметных количествах, и это при том, что далеко не всякая женщина может себе позволить обувь по цене от пятисот долларов и выше. А крепкие краснолицые тетки со Среднего Запада скупают под корень многочисленные туры по Нью-Йорку «Секса в большом городе», чтобы поесть в тех же ресторанах, где Кэрри ужинала со своими друзьями. А сколько женщин захотели завести себе «лучшего друга гея»!..

Главная цель успешного телевизионного сериала состоит в разжигании зрительского голода. Зритель должен хотеть возвращаться к сериалу снова и снова. Жаждать новых и новых эпизодов. Цель сериала прямо противоположна цели фильма. Если автор фильма хочет под конец вызвать у зрителя чувство удовлетворения, которое сродни насыщению, то создатели сериала, напротив, обязаны поддерживать у него постоянное чувство голода. Особенность кино – накормить, а сериала – разжечь аппетит.

Сериалы продают этот аппетит настолько успешно, что он выплескивается и на остальные аспекты жизни. Зритель хочет носить такую же одежду, покупать такую же мебель, есть ту же самую еду. На полках книжных магазинов лежат кулинарные книги с рецептами из сериала «Оранжевое – новое черное». Это сериал про тюрьму, если кто случайно не знает. Хотя вряд ли. Когда люди покупают кулинарные книжки, чтобы порадовать гостей блюдами из «той тюрьмы», это уже какой-то симптом.

Сериал «Оранжевое – новый черное»

Наконец появились «Безумцы» (Mad Men), а с ними универсальная для мужчин и женщин всех возрастов одержимость выдуманным гламуром 50–60-х годов. Модные дизайнеры придумывают новые и новые серии одежд типа Mad Men. В большинстве нью-йоркских баров стали невероятно популярны забытые с того времени коктейли. Богатые люди обставляют свои квартиры точно такой же мебелью. По всему Нью-Йорку проходят MadMen-вечеринки. Гости приходят туда в одежде, похожей на костюмы героев сериала. Сервируется еда, которую ели в 50-х годах прошлого века, танцуют под музыку из того же времени. Голод по «Безумцам» зашел настолько далеко, что некоторые рестораны предлагали специальные «мэдменские» обеды перед началом последнего сезона.

Самое же главное: зритель хочет, чтобы ему постоянно пересказывали только что увиденные эпизоды. С некоторых пор во всех основных американских газетах, начиная с «Нью-Йорк таймс», появились большие разделы, в которых просто пересказываются текущие сериалы. Серия за серией, вплоть до последнего вышедшего в эфир эпизода. Основная аудитория этих текстов – не зритель, пропустивший тот или иной эпизод. Напротив, это тот, кто, посмотрев эпизод накануне вечером, читает его пересказ утром за завтраком, по дороге на работу или прямо в офисе. А потом пересказывает пересказ своими словами коллеге по работе или приятельнице вечером после работы.

В давние-давние времена практически у каждого человека были огромные семьи с неисчислимым количеством родственников. Их было так много, что с кем-то из них в данный момент обязательно что-нибудь происходило. То двоюродная бабушка умирала, то троюродный племянник попадал в тюрьму, а то кузина убегала с уланом. Эти истории с родственниками создавали постоянный событийный фон для жизни, в которой на самом деле редко что и когда происходит. Родственники давали повод для разговоров, историй, рассказов и обсуждений. Иными словами, они были предметом общения.

Сейчас и родственников у нас не так много, да и кто его знает, где они и что с ними. Герои сериалов заменили нам их. Более того, мы стали смотреть друг на друга глазами сериальных героев, оценивать друг друга по сериальным стандартам. «Я совсем как Кэрри», «Нет, я Саманта!», «А мой начальник, ну точно Дон Дрэпер!»

Впрочем, все это про вчерашний день. Жизнь меняется довольно стремительно, и эра телесериалов уже подходит к концу. Вернее, они никуда не делись, а вот приставку «теле» уже можно убирать. Традиционное телевидение вытесняется компьютерами и Интернетом. Даже привычный телеэкран под угрозой. Лично у меня, например, нет телевизора. Я давно уже проецирую содержимое своего компьютера на белую стенку.

Самый популярный сериал последних лет «Карточный домик» был снят не телевизионным каналом, а гигантской корпорацией Netflix, занимающейся продажей теле- и видеоматериалов через Интернет. Продюсеры Netflix, кажется, сегодня лучше всех улавливают базовые инстинкты аудитории, ощущают этот ничем не утоляемый голод. Именно Netflix начал выпускать сериалы не эпизод за эпизодом, а по пачке за один раз. Это явление получило название bingewatching – запойное смотрение. В самом деле, работает как типичная наркотическая зависимость. Если ты начал, то уже не можешь остановиться. Ничего, что домашнее время ограничено. На помощь зрителю приходят вездесущие мобильные устройства. Сериалы смотрят по телефону и на таблетках, в метро и в автобусе. Потихоньку и под столом у себя в офисе. Постепенно твоя жизнь становится чем-то вторичным по отношению к сериалу, который ты смотришь сейчас. Или: чтобы преодолеть раскол между реальностью жизни и сериала, ты сам превращаешься в сериального персонажа.

Сериал «Карточный домик»

Человек, вернее, люди с бородой, в шортах и с марихуаной на груди изображали главного героя High Maintenance. Этот новый, но уже набирающий силу тренд: нишевый, низкобюджетный сериал для узкоцелевой аудитории. Здесь можно говорить о начале независимого телевидения. Так же как и его предшественник, независимое кино, инди-телевидение зародилось в Нью-Йорке. Впрочем, это все-таки не совсем телевидение.

Сериал был задуман как небольшой семейный бизнес. Его снимают муж и жена – актер, он же исполнитель главной роли Бен Синклер, и режиссер, она же продюсер, Катья Бличфелд. Поначалу они просто выкладывали по три эпизода раз в несколько месяцев на бесплатный видеохостинг Vimeo. Сейчас, когда сериал стал популярен, за просмотр каждой серии нужно платить два доллара. Впрочем, первые шесть серий все еще бесплатны.

У главного героя, которого играет Бен Синклер, нет имени. Все остальные персонажи просто называют его The Guy (тот парень). Эпизод длится от восьми до двадцати минут. The Guy присутствует в каждой из них. Он – один из двух сюжетных элементов, которые связывают мини-серии друг с другом. Второй элемент – курение травы. Дело в том, что The Guy работает розничным наркоторговцем, разво­зящим марихуану по бруклинским квартирам. Его клиенты в основным представители нового креативного класса, которые в последние несколько лет сделали Бруклин своей неофициальной столицей на восточном побережье. Эти же самые люди являются зрителями сериала.

Каждая серия представляет собой что-то вроде эпизода из чужой жизни. Просмотр такого эпизода чем-то сродни подглядыванию в бинокль за окном соседской квартиры напротив. Впрочем, это совсем не то окно, в которое пялится персонаж Хичкока. Ничего необыкновенного там не происходит. Такие же люди, как ты. Может быть, с некоторыми странностями.

Например, в окне напротив маячит писатель. Вроде талантливый. Но деньги зарабатывает жена, а он сидит дома с маленьким ребенком. Ему, разумеется, скучно. Но вот: сначала скуки ради он примеряет перед зеркалом платье жены, а мы подсматриваем. Писатель потихоньку входит во вкус, и вот он уже разгуливает по бруклинским улицам в женском платье. Ну и жена в какой-то момент об этом узнает. Мы ждем скандала, слез, взаимных обвинений, развода, наконец. Но ничего подобного. Пара звонит «тому парню». Он, как добрый волшебник, немедленно приезжает на своем нелепом хипстерском велосипеде, они вместе раскуривают косяк. И теперь жена с огромным интересом слушает мужа, который, не скрывая волнения, восторженно рассказывает о незабываемых ощущениях, которые он испытал.

Главная особенность сериала состоит в том, что его герои живут в мире некоей волшебной сказки, в которой любые проблемы рассеиваются вместе с дымом от сигаретки с травкой. В эпизоде под названием «Трикси» молодая бруклинская пара тяжело страдает от хронической нехватки денег. Стоимость жизни там за последние годы догнала, если не перегнала, манхэттенскую. По-хорошему им следовало бы переехать в район подешевле, но для героини, которая выросла в нищем трейлер-парке в Западной Вирджинии среди наркоманов и безработных, Бруклин – это больше, чем просто место для жизни. Для нее это означает, что она оставила свое прошлое и теперь живет творческой жизнью в соответствующем окружении. Ее новые соседи курят траву, вместо того чтобы глотать мет. У них даже зубы все на месте!

Но крошечные нерегулярные заработки не могут оплатить брук­линскую жизнь. Креативность далеко не всегда окупается. И вот паре приходится сдавать заезжим туристам лишнюю комнату в своей квартире. Туристы чудовищны. Они устраивают громкие пьяные оргии, входят без стука в комнату хозяев, расхаживают голыми по квартире, не спускают за собой воду в унитазе и используют все дорогие шампуни в ванной комнате. Мягкий, застенчивый и нерешительный муж не способен поставить зарвавшихся хулиганов на место. Отношения в семье резко портятся. Что ожидает нас в нормальном мире? Скандалы, слезы, взаимные обвинения. Возможно, развод. Но в нормальном мире нет «того парня». Они звонят, парень приезжает. Муж и жена выкуривают косяк, и все как-то рассасывается. Нет, туристы остаются такими же скотами, просто пара перестает обращать на них внимание.

Более серьезный эпизод – «Брэт Питтс» – мог бы стать очень страшным. Потому что в нем речь идет о раке. Главная героиня, симпатичная женщина немного за сорок, только что узнала о своем страшном диагнозе. Она еще не в курсе, какое предстоит лечение и насколько безнадежна ее ситуация. Не понимаем этого и мы. Главная встреча с врачом еще не назначена. И состояние героини можно понять.

Ее хобби и любимое времяпрепровождение – наблюдение за птицами. Обычно она ходит на прогулки со своей единственной подругой. Ее подруга, тоже совершенно одинокая женщина, старше героини на несколько лет. Только она знает о диагнозе. В типично американской манере подруга пытается поддерживать в героине бойцовское настроение и оптимистический взгляд на жизнь.

В отличие от скромной и консервативной главной героини, она видит себя человеком современным и свободным от предрассудков. Хочет поднять у героини настроение, заставить ее что-нибудь поесть. У нее есть телефон «того парня».

«Парень» приезжает, и героини выкуривают косяк. Для главной из них – первый в жизни, а для другой – первый за многие годы. И тут случается идиотский перевертыш, как в какой-нибудь истории у О’Генри. К больной женщине возвращается прекрасное настроение, депрессия проходит, и она с аппетитом ест. А вот на подругу нападает паранойя такой силы, что им снова приходится звонить «тому парню», чтобы он срочно приехал и успокоил клиентку. Мораль? Все не так уж и безнадежно. Даже если у вас рак, вы можете вполне мило провести оставшееся время.

Название сериала High Maintenance представляет собой хитрую игру слов. С одной стороны, это означает дорогостоящее обслуживание. Так говорят о каком-то устройстве или системе, которую дорого и трудно поддерживать. Новая креативная экономика, которая расцвела в Бруклине в последние годы, требует огромных усилий по ее подпитке и психологическому обслуживанию. Снабжать нелегальным продуктом быстро растущий нью-йоркский креативный класс – сложная и трудоемкая задача.

С другой стороны, про нервного, сложно организованного человека, который постоянно требует к себе внимания, говорят: он – high maintenance. Таковы все персонажи этого сериала. Современный человек вообще исключительно high maintenance существо. Иногда трудно себе даже представить, как он способен функционировать. Марихуана стала для многих чем-то вроде средства, необходимого для нормальной жизнедеятельности. Нечто вроде машинного масла, которое нужно постоянно подливать в мотор человеческих отношений, чтобы он вдруг не заглох. В современной Америке трава во многом взяла на себя роль табака и алкоголя. Это и лекарство от стресса, и средство от одиночества, и «социальная смазка». Герои Mad Men пьют коктейль за коктейлем и не вынимают сигарету изо рта. Герои High Maintenance курят траву.

Но есть еще один перевод названия сериала. To get high означает что-то вроде «поймать кайф». High Maintenance можно перевести как «поддержка», «обслуживание кайфа». Это, собственно, и есть то, чем занимается главный герой. Трудное, сложное, интересное дело. Но не есть ли это метафора современного телевидения: поддержание кайфа? Одиночество, бедность, даже смертельная болезнь – все не так важно, когда у тебя есть The Guy. Он не оценивает и не судит. Он ни во что не вмешивается. Самое большее – сделает вместе с тобой пару затяжек. И на него можно положиться. Он приезжает по первому звонку и привозит кайф в каждый дом.