«Спасение» – не то, чем оно кажется. Название вкупе с синопсисом обязывают к чему-то важному, глубокому и увесистому. Ан нет – фильм маленький, камерный и не насильственный по отношению к зрителю, в отличие от названия, ни к чему не обязывает и вообще изъясняется будто не совсем всерьез. Хотя содержание – религия – очень серьезное (и иногда опасное). У лидера группы «Центр» Василия Шумова есть трек «Религия – это бомба замедленного действия». Расхожее убеждение. Пожалуй, только у Ивана Вырыпаева получается говорить о религии с любовью. Без пафоса. С юмором. Без дидактики.

Несколько лет назад он ставил в «Практике» свою «Комедию»: полтора часа мужчина и женщина, похожие на учителей начальной школы, прикинувшихся клоунами из «АБВГДейки», травили анекдоты. «Авторские» анекдоты, придуманные Вырыпаевым, странные, сломанные, пародировали ритуальную повторяемость традиционных анекдотов, обрывались не там, где надо, и не так, как надо, и в конце концов превращали ту «Комедию» в, натурально, божественную. Не потому, что в одной из коротких историй Моисей попадал в нацистский рай, а в другой Святейший Патриарх ел марки с ЛСД. А потому, что из фирменного вырыпаевского текста, парадоксального и ритмичного, как рэп и катехизис, следовало, что анекдот – любимый жанр Бога, в котором он и предпочитает общаться с нами. И все вокруг действительно божественная комедия.

«Спасение» – тоже комедия, причем еще более аскетичная, чем та вырыпаевская постановка: в ней всего-то три основных диалога, пара-тройка вспомогательных, одна любовная песня под гитару и много-много горного воздуха.

Все начинается в серой, затянутой облаками Варшаве, когда молодая монахиня Анна покидает свою обитель, садится в 175-й, следующий до аэропорта имени Шопена, автобус, проходит паспортный контроль, дремлет в полете, приземляется в Гималаях, едет в такси, проходит check in в отеле, узнает, что ее отбытие в горную католическую миссию откладывается на несколько дней – дороги размыты, машина не пришла… До поры в такой подчеркнутой и подробной бессобытийности чудится саспенс. Но Вырыпаев обманывает и эти ожидания: погодные условия уже сделали свое дело, больше никаких штормов, ни внешних, ни внутренних, не случится; только несколько встреч с новыми знакомцами, людьми и инопланетянами.

Прошлое Анны как источник напряжения тоже отвергается. Мы не узнаем, отчего эта юная странница витает в своих личных облаках и, кажется, равнодушна и к вершинам гор, и к сувенирам в уличной лавке, и к буддистским ритуалам. Как она угодила в монахини? Зачем отправляет себя в изнурительный поход, что хочет ощутить («Ощущать» – называлась новелла Вырыпаева в альманахе «Короткое замыкание», «Объяснить» – спектакль по стихам Абая Кунанбаева и с мультфильмом про песика Рекса), приникая всем телом к скале? Менеджер отеля советует ей больше пить – но в странной прострации Анна пребывает не от недостатка жидкости в организме. Или все же из-за него и не надо усложнять? Вырыпаев в итоге и отправляется по легкому – самому верному – пути.

Сначала двадцатипятилетняя Анна (ее играет театральный художник Полина Гришина, награжденная актерским призом «Кинотавра» за столь важную для Вырыпаева естественность) встречает прихиппованную бэкпэкершу (Каролина Грушка), почти ровесницу (ей два­дцать семь), ревниво оценивающую внешность сестры Христовой. Общительная героиня Грушки повергает Анну в смущение разговорами о ее сексуальной энергии, а в ответ на не слишком убедительное заверение девушки, что у нее с жизнью в целом everything is ok, разражается искрометным спичем о том, что человек должен перестать быть пылесосом, скапливающим страдания в мусоросборнике и очищающим его только для того, чтобы наполнить новыми. Кто-то находит этот эпизод затянутым, мол, Вырыпаев – не Тарантино, чтобы так долго повторять одно и то же. Это и правда не аналог тарантиновского трепа. Повторение в данном случае – мать учения: душеполезная таблица умножения, которую надо просто вызубрить. Вторым встречным Анны оказывается американский музыкант Чарли (Казимир Лиске, русский американец, постоянный участник театральных опытов Вырыпаева, включая рок-концертный перформанс «Сахар»). Их диалог начинается с шутки, которую Анна принимает за чистую монету: Чарли говорит, что играет в U2, Анна – о боже! – не знает о существовании такой группы. Что же, жизнь (см. выше про «Комедию») – серия таких неочевидных анекдотов, которые можно неправильно понять. Точнее, невозможно понять неправильно, потому что правила у каждого свои и жить в мире, где нет группы U2, совершенно не возбраняется. Третья встреча обходится без текста: она с инопланетянами, которым человеческий язык не нужен.

«Спасение»

Про инопланетян разговор отдельный. В прошлом году Вырыпаев ставил в «Практике» замаскированную под сценарий к неосуществленному фильму пьесу UFO – о столкновении землян с внеземными цивилизациями. Инопланетяне в ней тоже были маскировкой – той силы, что мы на автопилоте называем Богом. В одном из постпремьерных интервью Вырыпаев сформулировал свою пантеистическую галактику: «Вселенная – это такая невероятно непознанная вещь. В ней такое количество форм и всяких проявлений. Конечно, их гораздо больше, чем видит хрусталик человеческого глаза. Это любой ученый подтвердит. [...] И Бог везде есть. Нет места, где его нет. Бог – это и есть все. Это и люди, и инопланетяне. Я под словом «Бог» подразумеваю закон Вселенной, который творится и происходит».

«Спасение» тоже об этом едином, с какой стороны ни посмотри, Боге, оттого парадоксальной визуальной кодой фильма становится панорама Крестного пути, изображенного тибетским художником со всеми национальными особенностями, столь непривычными европейскому глазу.

Да, а финальную встречу Анны Вырыпаев назначил с самим собой. Ему, похоже, жаль надолго оставлять чудных героев. Быть все время рядом Вырыпаеву помогает и интернациональный английский язык, на котором снято «Спасение». Тот же прием он использовал в англо­язычном спектакле «Благодать и стойкость», отдавая себе чтение синхронного перевода: так режиссер становится соучастником происходящего. Чтец он, к слову, отличный, чему лишний пример аудиокнига «Отчего вы не буддист» Дзонгсара Кхьенце Ринпоче, монаха и кинорежиссера буддистской комедии «Кубок».

«Спасение»

Я был удивлен, когда в 2010-м на встрече с участниками фестиваля «Текстура» в Перми Вырыпаев назвал главного, на его взгляд, человека в современном отечественном театре, того, с кем ему интересно соревноваться и с кем важно себя сопоставлять, – это был Евгений Гришковец. Что общего, казалось бы? Где Гришковец с его монотонными монологами простого до смертной тоски человека и где Вырыпаев, богоискатель, в «Кислороде» переписавший на новый лад библейский декалог? Но если копнуть поглубже, как говорят в анекдоте из «Комедии», эти авторы – планеты одной системы: их цель – прямой диалог со зрителем, оба пытаются проговорить простые и важные вещи, оба стремятся дать шанс «услышать шепот Господа в своем сердце» (это уже цитата из «Пьяных»). Гришковец, конечно, безыскуснее – и оттого популярнее. Одна из театральных вех 2015-го – спектакль Андрея Могучего «Пьяные» на большой сцене БДТ. Он, наконец, вывел текст Вырыпаева из камерного пространства и показал, как правильно он звучит в почти стадионном формате. Собственно, для доходчивости и предельно лаконичный киноязык «Спасения». Вырыпаев работает с постоянным оператором Андреем Найденовым, мы знаем, каким визуально насыщенным, даже избыточным, может быть его кино, по «Эйфории» и «Кислороду». Но «Спасению» излишества не нужны. Его не надо объяснять. Его нужно ощущать.

Спасение поджидает нас за каждым углом.

«Спасение»
Автор сценария, режиссер Иван Вырыпаев
Оператор Андрей Найденов
Композитор Андрей Самсонов
В ролях: Полина Гришина, Каролина Грушка, Казимир Лиске, Ангчук Фунтсог, отец Эдвард, Диана Займойская, Иван Вырыпаев, Ванчук Фарго, Джан Бадмаев, Антон Адасинский
Студия Горького, киностудия «Валдай»
Россия
2015