На руке у меня висела, изящно согнувшись, маленькая ручная гадюка. Я любил ее.  

Велимир Хлебников 

1

Центральный астраханский пляж усыпан полуголыми телами и мусором. Справа гудит автомобильный мост. Марина лежит-загорает в открытом купальнике на пляже на берегу Волги. Марине лет около тридцати-тридцати двух. Мы видим ее снизу вверх – от крупных ступней выше.

Она – смуглая от загара, очень длинная, худая, с бесконечными ногами, острыми коленками, выпирающим пахом, узкими бедрами, плоским животом, маленькой грудью, длинной шеей, немного сплющенным носом и короткой копной темных волос с челкой. Нос Марины прикрыт бумажкой, чтобы не обгорел. На части шеи, плеча и руки до локтя – шрам, плохо различимый из-за солнца.
Марина слышит какой-то звук, поворачивает голову, видит калмыка и русскую девушку. Им лет по семнадцать-восемнадцать. Парень лежит на девушке, а она на животе, на полотенце. Парень держит девушку крепко за локти и что-то тихо говорит ей – будто хищник схватил жертву. Парень очень темный – загоревший, девушка светлее. Вода капает с него на нее, видно, он купался, а она нет. Нам становится немного слышнее: парень поет ей что-то по-калмыцки. Парень замечает взгляд Марины, она отворачивается, приподнимает голову, смотрит вперед на кого-то, снова опускает голову, закрывает глаза.

2

Марина с сыном Антоном лет четырех-пяти в воде, она держит его на руках и подпрыгивает на месте.

МАРИНА. Баба се-я-ла го-ро-х, прыг-скок, прыг-скок…

Антон, как ему и полагается, смеется.
К пляжу приближается лодка. Гребет тощий и жилистый белобрысый парень, совсем юный, лет шестнадцати. Везет двух больших теток в шляпах, темных очках и бриджах. Они, видимо, сестры. Одна все пытается щекотать гребца по спине. Вторая хохочет и кричит: «Не отвлекай, перевернемся!»
Потом вдруг вторая показывает пухлым пальцем куда-то вниз, на воду. Там плывет большая гадюка. Весло почти задевает ее, но тварь, будто не замечая, деловито движется дальше – к берегу.
Среди купающихся раздаются крики: «Гадюка! Гадюка!» На пляже тоже. Некоторые выбегают из воды, а оставшиеся кидаются в разные стороны – подальше от того места, где плывет змея. Марина спешит из воды с Антоном на руках. На пляже и в воде все застывают – наблюдают за тварью. Гадюка, подняв голову, приближается к берегу, выползает на песок и направляется в кусты. Проползает неподалеку от старающейся не дышать Марины. Девушке калмыка страшно, она пытается встать, но калмык стискивает ее руками и ногами, она не может пошевельнуться. Змея проползает мимо, девушка зажмуривает глаза от страха. Калмык молча и хмуро наблюдает за змеей, не ослабляя хватку. Когда гадюка скрывается в кустах, загорающие и купающиеся отмирают. Калмык отпускает девушку, она сталкивает его с себя, поднимается на ноги и со всей силы зло бьет его в грудь. Марина еще долго так стоит, потом оглядывает песок вокруг себя, опускает сына на землю и начинает быстрыми лихорадочными движениями вытирать его полотенцем.

3

Марина идет по бетонному мосту. На ней обтягивающая майка, вокруг бедер намотано пестрое парео. Жара плавит все вокруг, марево-мираж поднимается от дороги, по которой туда-сюда проезжают машины. За матерью, метрах в ста, плетется Антон в футболке, кепке и шортах. Громко и по-театральному неровно рыдает. Марина оборачивается, кричит.

МАРИНА. …Эта …самая плохая была – как такси, с шашечками!
АНТОН. Я всего один раз искупался!

Марина останавливается, чтобы подождать сына. Смотрит вниз на реку, кладет руку на парапет. К Марине подходит непонятно откуда взявшийся молодой человек, улыбается, кладет руку на парапет совсем рядом с Марининой. Она поворачивает голову и спокойно смотрит ему в глаза. К ним приближается плачущий Антон. Молодой человек замечает ребенка и растворяется в жаре. Марина берет сына за руку и тащит вперед, по направлению к городу.

4

Антон увлеченно ест фисташковое мороженое. Все его лицо измазано зеленой массой. Они сидят в кафе на Кирова. Белая южная площадь с почтой на одной стороне и с белым шатром кафе – на другой. Посередине памятник. Стол и стулья в кафе новые, но пластиковые, красные. Через несколько столиков – пухлая молодая женщина с веснушками и длинными волосами, покрашенными из светлого в черный, и ее сын. Мама – русская, белокожая, сын – сильно с азиат­чиной. Мама приблизительно того же возраста, что и Марина. Ровесники и мальчики.
Пухлая мать уткнулась в смартфон, впрочем, и Марина тоже достала свой. Мимо идут гуляющие семьи с детьми, студенты. Начинает темнеть, жара спадает. Еще мимо проходит человек в чалме и халате, развлекая туристов, он играет на дудочке что-то восточное. Марина и Антон провожают его взглядом. Внезапно от столика пухлой женщины с мальчиком раздается крик и глухой звук. Марина и Антон смотрят на них. Остальные тоже поворачиваются. Женщина держит сына за локоть одной рукой, а другой сильно лупит его по попе и со страшной ненавистью кричит, что часто в таких ситуациях кричат молодые матери: сколько еще можно терпеть его выходки, ей надоело и до каких пор все это будет продолжаться… Антон с удивлением и завороженным интересом смотрит на эту сцену.

5
В университетской аудитории Саша, тридцатичетырехлетний мужчина, красивый до женственности, высокий, нервный, бледный, с греческим профилем, неожиданно звонко и как-то неприятно старомодно читает стихи, и чтение это очень похоже на театральный плач Антона.

САША.
…«Гож нож!» – то клич боевой,
Теперь ты не живой. 
Суровы легини,
А лица их в тени.

РУСАЛКА.
Кого несет их шайка,
Соседка, отгадай-ка.

Студенты в аудитории кто занят смартфоном, кто переговаривается, кто дремлет от жары. Саша отпивает воду из бутылки и снова принимается читать.

САША.
РУСАЛКИ.
Ио иа цолк,
Ио иа цолк.
Пиц, пац, пацу,
Пиц, пац, паца.
Ио иа цолк, ио иа цолк,
Копоцамо, миногамо, пинцо, пинцо, пинцо!

ВЕДЬМЫ.
Шагадам, магадам…

Вдруг из аудитории раздается крик: «Ты чего кусаешься?!» 
Саша замолкает и не сразу, а очень медленно, будто боясь, поднимает голову. Студенты гогочут.

6
Марина ведет сына за руку по старому району мимо купеческих домов с резными балконами. Подъезд со старой деревянной дверью. Марина и Антон чуть не сталкиваются с двумя туристками, которые вываливаются из подъезда. Одна толстая, другая худая. У толстой на большой груди большой фотоаппарат. Марина и Антон останавливаются – дают им пройти. Антон с большим интересом смотрит на штаны-алладины на худой.
Вслед туристкам из подъезда несется женский голос: «И нечего тут снимать!»
Толстуха с большим фотоаппаратом возражает: «Ээээ! У вас, между прочим, очень красивый город, и мы его фотографируем!»
Дверь хлопает. Голос кричит что-то неразборчивое про милицию.
Толстуха вздыхает, разводит руками, будто говорит: а куда деваться, раз провинция и тут вот такие дикари… Поднимает камеру привычно, как ружье, и в упор фотографирует Марину с Антоном. Марина не успевает отвернуться – резко дергает головой. Толстуха закрывает объектив. Туристки уходят.

7
На улице стрекочут цикады. Почему-то именно из квартир их всегда слышнее всего. Марина в белом, открытом и коротком домашнем сарафане тушит баклажаны на сковородке. Раскладывает их по тарелкам.
Антон, Саша и Марина сидят за столом, едят баклажаны вприкуску с серым южным хлебом. Антон похож на родителей, на обоих поровну, но почему-то он не очень красивый мальчик. Едят молча. Саша ест очень медленно, ковыряется в тарелке, как ребенок.

АНТОН. А мы с мамой на пляже сегодня видели змею. Она вышла из воды.
САША. «Вылезла» – надо говорить. Да, здесь такое гиблое место. Много змей.
АНТОН. Мама очень испугалась!
МАРИНА. Ой, да ладно, что ты придумываешь!
АНТОН (хихикает). Да! Я почуял! Испугалась, испугалась!
Марина тоже смеется. Саша берет тарелку и уходит в соседнюю комнату, из нее на балкон, садится там на старый стул и продолжает есть. Марина выходит к нему, закуривает.
САША. Ребенок смотрит.
МАРИНА. И на тебя тоже, как ты тарелки хватаешь и уходишь. Что такое-то?
САША. Ну надо же, спросила…
МАРИНА. Ну ладно тебе!
САША. Снова отказали. Ну скажи правду! Скажи, что тебе все равно!

Марина молчит. Кладет руку на перила и смотрит вниз, с балкона. Невысоко, второй этаж. В доме напротив, как это часто бывает на юге, лоджия квартиры на первом этаже достроена целой кирпичной коробкой в землю, так получается еще одна, дополнительная комната. На ее крыше загорает компания двадцатилетних. Переговариваются, смеются.

САША. У Андрея книжка в Москве вышла.
МАРИНА. Ну так он же не свои стихи печатает… Он что-то там про чужие пишет.
САША. Свои он тоже печатал.
МАРИНА. Здесь. При университете. Покажи им. Ну этой вашей. Редакторше. Может, Андрей тебя порекомендует.
САША. Меня ваше южное кумовство не интересует…
Долго сидят молча. Саша подбородком показывает на загорающих.
САША. Вот эта, крашенная светлым, училась у меня один семестр. Сбила в прошлом году человека на скутере… не насмерть, но покалечила. И ничего ей, загорает.

Саша снова принимается есть, а Марина уходит с балкона.

8

Марина красится перед зеркалом в ванной. На ней короткое обтягивающее летнее платье с надписью «Love is in the air». Накладывает тени, красит губы, ресницы, подводит глаза. Получается не то чтобы пошло, но все-таки чересчур. В Марине, возможно, есть мордовская или татарская кровь, и такой макияж выглядит на ней, как на кукле. Марина поправляет лямки на лифчике, чтобы не выбивались из-под платья, не обращает внимания на огромный шрам, покрывающий ее шею, плечо и руку до локтя. Понятно, что он у Марины давно, она уже смирилась с ним, не скрывает его и сама о нем почти не помнит или научила себя не помнить. Марина вставляет в уши крупные круглые серьги, надевает браслеты. Брызгается духами. Тут в ванную забегает Антон, снимает штаны, садится на унитаз. Марина морщится.

МАРИНА. Ты мой вонючка!
АНТОН. Да!

Марина протискивается мимо него, гладит его по голове. Берет свою высокую, широкую, плетеную из покрашенных в белый цвет толстых нитей сумку, чем-то уже сильно набитую, и еще один высокий пакет.

9

Марина стоит в единственной комнате маленькой хрущевки, где явно идет ремонт. В центр комнаты сдвинута мебель, закрытая покрывалами и простынями. На полу газеты. Марина ступает по ним своими крупными ногами в сандалиях на платформе. Усатый мужик, гораздо ниже Марины, вытаскивает из кладовки металлическую лестницу.

МАРИНА. Да она мне не нужна.

10

На улице стрекочут цикады. Марина в коридоре снимает серьги и браслеты, кладет их в косметичку. Снимает платье, аккуратно складывает его. Мы видим сверху ее худое тело, плечо со шрамом, торчащие вперед из поролонового лифчика груди. Марина надевает свободную футболку, бриджи, переобувается в тапочки, повязывает на голову косынку. Все немножко закапанное краской, поношенное. Марина закрывает окно и форточку.
Она приступает к работе. Спокойным, уверенным движением наносит клей на полосы обоев, сворачивает их пополам, профессионально прикладывает к стене, медленно разворачивая с самого верха вниз, и осторожно, почти нежно гладит большой длинной ладонью. Время от времени она вытирает пот на лбу и щеках и то ли зевает, то ли пытается вдохнуть воздух от невероятной духоты.

11

Поздний вечер. Небо подрагивает звездами. Марина дома, за столом на кухне, красит ногти в алый. В дверь звонят. Марина открывает. На пороге дядечка лет пятидесяти пяти в не по погоде теплом шерстяном жилете, с сальными получерными, полуседыми волосами, с очень нервным лицом и изгибающимися от нервного состояния губами. Марина секунду думает, что Саша будет такой же в будущем, наверное.

МАРИНА. Что, плохо кому-то, Сергей Георгиевич?
СЕРГЕЙ ГЕОРГИЕВИЧ. Это вам, Марина Константиновна, плохо.

Марина зевает.

СЕРГЕЙ ГЕОРГИЕВИЧ. Да-да, и вы знаете почему?
МАРИНА. Потому что поздно уже, а я еще не сплю и с вами разговариваю.
СЕРГЕЙ ГЕОРГИЕВИЧ. Потому что ваш сын – дьявол.
МАРИНА. Ой, блин. . . Это что-то новое. Саааааш!
СЕРГЕЙ ГЕОРГИЕВИЧ. Почему вы не хотите послушать меня? Принять меры.

Из душа выходит Саша.

МАРИНА. Саша, тут Сергей Георгиевич…
Саша устало смотрит на соседа и уходит в комнату.

МАРИНА. Саша!
СЕРГЕЙ ГЕОРГИЕВИЧ. Ваш муж догадывается, я уверен.

Он делает шаг вперед и наступает на ботиночек Антона. Марина видит, как ботинок сына почти полностью скрывается под поношенным тапком Сергея Георгиевича. Резко поднимает голову и смотрит на соседа.

МАРИНА. Если не уйдешь, позвоню в дурку и тебя заберут. Клянусь.
СЕРГЕЙ ГЕОРГИЕВИЧ. Попробуйте посмотреть на него в зеркало при выключенном свете…
МАРИНА. Так, всё, я иду к Серафиме Матвеевне.

Марина выбегает из своей квартиры и поднимается на верхний этаж. Сергей Георгиевич бежит за ней.

СЕРГЕЙ ГЕОРГИЕВИЧ. Лучше не стоит, она спит!

12

На кухне Марина, стоя на занавешенном кухонном гарнитуре в своей рабочей одежде, красит газовую трубу, идущую под потолком. Внезапно она слышит гулкий звук из вентиляционного отверстия, расположенного перед ее лицом. Отверстие закрыто старой, с клочьями грязной пыли решеткой. Марина спускается вниз, кладет кисть. Решетка какого-то отвратительного коричневого цвета, как и волосатые комья, висящие на ней. Марина забирается обратно, отверткой откручивает шурупы и снимает решетку. По ту сторону волосатые комья оказываются еще длиннее – они будто бы тянутся из глубины. Марина заглядывает в вентиляцию – там ничего нет, кроме грязных пыльных комьев.

13
Ночью цикады слышны еще сильнее. Марина и Саша на своем диване-раскладушке в полумраке. Марина в хлопковом открытом сарафане-ночнушке, извиваясь, опускается головой Саше в пах. Двигается некоторое время. Саша вдруг вскакивает, надевает какой-то полуженский халат, идет на кухню и пьет воду. Возвращается. Марина лежит на кровати солдатиком, неподвижно. Смотрит в потолок.

МАРИНА. Может быть, сходишь к врачу?
САША. В нашу?! Или у тебя, может быть, в газпромовской кто-нибудь найдется?
МАРИНА. Я схожу с тобой.
САША. И что мне это даст?
МАРИНА. Поезжай в Москву.
САША. На какие шиши?
МАРИНА. Да есть там хорошие врачи и бесплатно. И жить есть где. Да и деньги найдем, если надо.
САША. Я не поеду Москву. Не с чем!
Марина закрывает глаза, отворачивается, чтобы спать.
САША. А ты все время только об этом и думаешь!

Лежат некоторое время молча. Саша вдруг хлопает себя по шее, потом по плечу. Вскакивает, включает свет. Хватает газету, становится ногами на диван, начинает в исступлении бить стену газетой. Марина лежит с закрытыми глазами.

14

Полосы тех самых белых обоев, которые клеила Марина, свешиваются лианой по стене. Рядом усатый хозяин квартиры.

МАРИНА. Вы открывали окна?
ХОЗЯИН. Вы свой непрофессионализм на меня не сваливайте!
МАРИНА. А я говорила – не открывать!
ХОЗЯИН. И что, поэтому все отклеилось? Не смешите! Остаток платить не буду!
МАРИНА. Что, на мне сэкономите, а потом сами доклеите, да?

Марина дергает обои за свешивающийся край. Полоса рвется. Хозяин кидается к стене, будто хочет ее защитить.

ХОЗЯИН. Совсем обнаглела!

Марина уходит.

15

Марина на Больших Исадах – это старинный крытый рынок со сводчатым потолком. Гул, обычная рыночная суета. Народу полно, видимо, выходной или праздник. В самом начале, у входа, клетки с чирикающими птицами. На прилавках серебряные, пестрые и болотные рыбины с крупной чешуей, огромные яркие помидоры с сахарной поволокой, крупные красные и желтые перцы, сваленные арбузы, как мячи у ворот между тренировками.
«А вы гости? Гости – да?» – улыбается золотозубый рыботорговец в фартуке тем самым туристкам. Худая, высокая, в штанах-алладинах, улыбается в ответ. Другая, толстая, в шортах и майке, фотографирует лежащую рыбу своей большой камерой.
«Да вы на жабры посмотрите, женщина», – рядом тетка с химией на голове и в фартуке показывает рыбу придирчивой женщине в очках.
Марина останавливается в толпе, закрывает глаза и стоит непо­движно. Совсем рядом начинает петь мулла. Марину кто-то толкает, но она, не открывая глаз, стоит на месте.

16

Марина в своем белом домашнем сарафане гладит полотенце. За окном палит солнце. Антон завороженно смотрит мультик на компьютере. А Саша – по телевизору какой-то фильм про завоевание диких земель, кажется, это «Агирре, гнев божий» Херцога. Марина этого не знает, да и вообще она не видит из-за солнца, что происходит на экранах сына и мужа. Марина отставляет утюг, вдыхает и, пытаясь надышаться, подходит к балконной двери, хочет ее открыть.

САША. Не надо. Опять этих тварей слушать…
МАРИНА. Задохнемся, значит.

Марина отходит от балкона и возвращается к утюгу. Доглаживает полотенце. Берет мужские трусы, смотрит на них, начинает гладить.

17

Марина с сыном идут мимо бывшей старообрядческой церкви за деревянным забором. Антон чуть впереди. Они приближаются к пустырю с камышами. Антон вдруг резко останавливается. Марина подходит к нему. Антон резко кричит и показывает рукой почти под ноги.

АНТОН. Гадюка, гадюка!

Марина берет сына на руки и отбегает. Он хихикает. Марина опускает его на землю. Берет за локоть и больно ударяет по попе, прямо как та мамаша в кафе.

МАРИНА. Ты думаешь, это смешно?

Антон продолжает хихикать, не понимая ее и не чувствуя боли. Марина ударяет еще раз и еще раз. Наконец сын прекращает смеяться и смотрит на мать со спокойной ненавистью. Потом говорит.

АНТОН. Я пи`сать хочу.

Марина отпускает его локоть. Они вдвоем подходят к зарослям высокого тростника. Антон снимает штаны, Марина помогает сыну, он мочится. Жидкость затекает в камыши, где и правда проползает змея.

18

Галина собирает непослушные светлые волосы на затылок, закалывает их карандашом, отпивает воду из стакана и продолжает говорить. Свет на нее падает невероятно правильно, подчеркивает бледную северную красоту ее вытянутого лица, ее высокие скулы, добавляя цвет в ее светло-голубые глаза, освещает ее простое льняное платье. «Вы видели, она не отсюда. Не из этого мира», – будто говорит свет.
Студенты, все до единого, смотрят на нее. Слушают, наслаждаются и думают: что она тут забыла, в этом пропахшем пылью, сухом городе, среди них? Саша сидит за партой, как двоечник, в последнем ряду и слушает, закрыв глаза.
Галина заканчивает говорить. Зал молчит и искрит, будто хочет зааплодировать, но тут явно не принято. Галина поднимается и начинает собирать свою сумку. Студенты тоже, но делают это гораздо быстрее и тут же почти всей гурьбой окружают ее. Саша тоже приближается к столу и пытается рассмотреть Галину. Ее загораживают, наконец кто-то отходит, и мы видим, что Галина в длинном хлопковом сарафане и – беременная, месяце на седьмом. Она замечает Сашу, дежурно кивает ему и уходит, окруженная студентами.

19

Марина стоит у приоткрытой двери ванной комнаты. Там льется вода. Льется и льется. Марина говорит в щель.

МАРИНА. Помоги мне, ну пожалуйста. Ну пойдем, пожалуйста, зая, я тебя очень прошу. Я же знаю, что у тебя выходной завтра.

С Интернетом вообще трубень. Оттуда по нолям… Не знаю, может, кризис. Ну можешь делать вид, что ты не со мной. Ну так, не хочу одна. Ну пожалуйста.

20

Рано еще, но уже очень жарко. Саша и Антон идут вдоль набережной. Антон ведет себя, как все дети, которые гуляют не за руку. Останавливается, приседает, подбирает что-то, подходит к перилам, смотрит на воду. Он косолапит, это и раньше было заметно, но сейчас особенно очевидно, и Саше явно это не нравится. Он отворачивается от сына.
Марина далеко от них, как будто действительно не с ними. Останавливается у фонарей через один, мажет поверхность карандашным клеем и наклеивает свое объявление с заголовком: «Ремонт квартир». Она движется быстро и начинает уже догонять мужа и сына. Саша оборачивается – видит, как спешит Марина, – берет Антона за руку и быстро ведет его вперед. Марина наклеивает очередное объявление. Со стороны города на пустую набережную выходит мужчина. Марина доклеивает объявление и бежит мимо мужчины. Он подходит к фонарю.

21

Парень-калмык с пляжа везет в лодке Марину, Сашу и Антона. Все молчат. У парня очень развитая мускулатура – мы видим, как движутся его упругие мышцы. Саша смотрит на берег, от которого они отплывают, смотрит с какой-то невыразимой тоской, будто его увозят навсегда.

22

Марина, Саша и Антон лежат на пляже – неожиданно похожие друг на друга: в темных купальных костюмах, темноволосые, лежащие на спине в одинаковых позах – сразу можно сказать: семья. Марина приподнимается.

МАРИНА. Пойду окунусь.
Антон мгновенно бросается ей на шею.
АНТОН. Я с тобой!
МАРИНА. Сына…
АНТОН. Ну мама!
МАРИНА. Саш. . .

Саша даже не шелохнется и не откроет глаз. Марина берет Антона за руку и уводит к воде.

23

Набережная. Марина сидит на скамейке у памятника Петру. Вокруг новодельные трехэтажные дома. Курит и рассматривает листовку с музейной картой Астрахани.
Она и Антон в той же одежде, что в предыдущей сцене, это тот же день, только, видимо, Саша уже ушел. Антон ходит вокруг, залезает на постамент, смотрит на памятник.

МАРИНА. Сына, хочешь в музей сходить, посмотреть на сокровища?

Антон возвращается к матери, вскарабкивается ей на колени. Марина отводит руку с сигаретой в сторону. Играя, Антон приближает рот к ее уху.

АНТОН (кричит). Неееееууут!
МАРИНА. Ты что?!
АНТОН. Ууууу…

Марина отклоняется от него в сторону, чтобы читать листовку дальше. Антон вдруг резким движением тычет ей чем-то в шею. Марина вскрикивает. Хватается за шею, будто ее ужалили. Из небольшой ранки идет кровь, из ее глаз сами по себе текут слезы.

МАРИНА (кричит). Ты что, совсем, что ли?! (Она вырывает из рук Антона бляху от ремня, которой он ее поранил.) Ты знаешь, что ты мог меня убить? Маму свою убить! Ты хоть понимаешь, что это значит?

Антон продолжает сидеть на коленях у матери и смотрит так, будто не понимает, почему она плачет.

24

Марина и Антон молча заходят домой. Марина снимает туфли, сразу идет в ванную. Смотрит на свое отражение в зеркале, потом просто на шею. Антон снимает сандалии пыхтя: не привык сам. Идет в комнату.
Слышен его возглас: «Ух ты! Попугай!»
Марина появляется в гостиной, держа ватку у шеи. Саша валяется на диване. На подоконнике стоит клетка с канарейкой. Антон стучит пальцами в клетку.

АНТОН. Привет, привет!
САША (явно пьяным голосом с дивана). Вообще, они не любят жить одни. Но кенара не было, предлагали желтозобика, но я решил, что особям разных видов лучше не спариваться.

Марина уходит на кухню. Канарейка издает несколько звуков. Саша смеется.

САША. Пинь-пинь-пинь, Зензивер!

Антон трясет клетку.

АНТОН. А чего он замолчал?

25

Дверь открывает красномордый мужик.

МАРИНА. Вы мне звонили насчет ремонта.
КРАСНОМОРДЫЙ. А, это сюда, сюда. Проходите, девушка.

Мужик впускает ее.
Марина в майке, обтягивающих бриджах и своих любимых круг­лых серьгах заходит в комнату. Квартира похожа на съемную – с ме­белью из 90-х, хотя все очень новое. Стенка, диван. Неяркие стены.
За журнальным столиком сидят пять мужиков, пьют, курят, переговариваются, едят, кажется, еще играют в карты. Душно, дымно, накурено. Один из них сидит на табуретке. Немного отодвинувшись от стола, рисует натюрморт – все то, что на столе.

КРАСНОМОРДЫЙ. Кому нужен тут ремонт?!
ПОЧТИ ВСЕ. Мне! Мне! Мне!
Все тут же сморят на Марину, только рисовальщик не отвлекается. Марина сразу все понимает.
МАРИНА. Ребят, тут недоразумение вышло. Вы не туда позвонили. Я правда только по ремонту.
КРАСНОМОРДЫЙ. А выпьешь, может, с нами?
МАРИНА. Не-не, пойду.

Марина пятится к коридору. Рисовальщик резко встает, кладет свой натюрморт на стол, подходит к Марине, дает ей пощечину.

РИСОВАЛЬЩИК. Мы тебя трахнем и как за ремонт заплатим. Идет?
ОДИН ИЗ СИДЯЩИХ (серьезно). Да.
ЕЩЕ ОДИН. Что у нее со шкурой?
КРАСНОМОРДЫЙ. Не в этом же красота.

Марина смотрит сначала на рисовальщика, потом на сидящих, потом на красномордого. Разворачивается, идет мимо красномордого. Тот, кто сказал про «шкуру», приподнимается, чтобы Марину удержать.

КРАСНОМОРДЫЙ. Закрыл там на ключ.

Марина медленно проходит в ванную. Запирается там.
Рисовальщик возвращается к своему натюрморту. Сидящие снова начинают переговариваться. Красномордый тоже садится за стол.

ТОТ, КТО СКАЗАЛ ПРО «ШКУРУ». ...он мне так и заявил: папа, гони бабки. . .
КРАСНОМОРДЫЙ (еще одному). А на раскатах теперь что? Раньше – хоть лови на палец – не ленись складывать.

Марина сидит на бортике ванны и смотрит на себя в зеркало. Встает, подходит к двери, прикладывает голову к косяку, приговаривая. 

МАРИНА. Дура, дура, дура…

Рисовальщик тоже встает, смотрит как бы сквозь стену в сторону ванны. Все тоже замолкают, смотрят туда же. Красномордый поднимается, проходит по коридору, подходит к двери ванной, стучит.

КРАСНОМОРДЫЙ. Помочь чем?
МАРИНА (не сильно бьется головой о косяк с закрытыми глазами). Дура, дура, дура…
КРАСНОМОРДЫЙ. Эээээ, Марина… Марина – да?

Тот, что говорил про «шкуру», вдруг резко врезается в дверь плечом. Не получается.
Марина прижимает лоб к двери, она перестает слышать, только чувствует вибрацию от ударов в дверь.

МАРИНА. Дура, дура, дура. . .

Все уже стоят у двери ванной. Наблюдают, как их приятель пятится назад, снова разбегается и ударяет плечом. Так раза три-четыре.
Наконец он вышибает дверь. Рисовальщик заходит. Тот, что выбил дверь, оседает на бортике ванны, потирая плечо. Марины в ванной нет. Красномордый приседает и подбирает с пола Маринины трусы, которые лежат среди другой ее одежды.

25.2

Безостановочное, быстрое движение по длинным, бесконечным туннелям, то сухим, то наполненным водой, то прямым, то извивающимся, пока наконец впереди не начинает пробиваться свет.

26

Вагон поезда Астрахань – Москва. Худая туристка заливает из бака кипяток в стакан-упаковку с быстрорастворимой картошкой, накрывает его крышкой, осторожно идет по вагону, обходя свешивающиеся с верхних полок руки и ноги пассажиров. Доходит до стола на боковушке, садится напротив толстой туристки, которая просматривает фотки на своем фотоаппарате.

ТОЛСТАЯ ТУРИСТКА. Чё за хрень?
ХУДАЯ ТУРИСТКА. Что опять?
ТОЛСТАЯ ТУРИСТКА. Телку с мальчиком у дома с балконом помнишь?
ХУДАЯ ТУРИСТКА. Нет.
ТОЛСТАЯ ТУРИСТКА. Ну такая, в стиле «провинциальная дискотека» одетая?
ХУДАЯ ТУРИСТКА. Нет.
ТОЛСТАЯ ТУРИСТКА. Ты хоть чего-нибудь когда-нибудь помнишь? Тут хрень какая-то на фотке, короче.

Худая открывает крышку, размешивает дымящуюся массу и начинает есть ее пластиковой ложкой.

27
Вечер. Темно. Марина приходит в себя. Голая под газовыми трубами, проведенными над землей прямо во дворе. Мокрая, грязная и с ссадиной на лбу. Вылезает из-под труб. Дрожит, закрывается руками, осмат­ривается. Совсем рядом проходит женщина в хиджабе, видит голую Марину, ускоряет шаг. Пошатываясь, Марина подходит к веревке с сушащимся на ней бельем, снимает с него платье. Надевает на себя.

28
САША. Ты где была?

Антон, впечатавшись взглядом в телевизор, смотрит мультики. На столе у компьютера бутылка и рюмка. Саша стоит в коридоре, смотрит на жену, почему-то улыбается, но одновременно злится. Марина заходит на кухню, пьет воду прямо из кувшина, вода льется по подбородку. Саша идет за ней. Встает в проеме двери, перестает улыбаться, замечает, что на ней белый хлопковый сарафан, как у Галины.

САША. Почему ты в этом платье?

Марина ставит кувшин, вытирает руки о сарафан. Он весь перемазан грязью, скорее изнутри, а не снаружи.

САША. Что это за запах? По какой причине от тебя так воняет?

Саша делает маленький шаг к жене, как будто брезгуя подойти ближе, нюхает воздух. Марина молча смотрит.

САША. Это же дерьмо. С какой стати от тебя дерьмом воняет?! И почему платье это на тебе?
МАРИНА. Заткнись! Замолкни!

Марина уходит в ванную.
За окном поют цикады. В комнате под мультфильм орет канарейка. Антон оборачивается. Саша появляется на пороге комнаты.

САША. Иди спать.
АНТОН. Ну пап!
САША. Спокойной ночи!

29

Саша со столовским подносом садится за один стол с Галиной. Она приветливо улыбается ему и продолжает с очень красивым аппетитом есть какие-то овощи и одновременно листать книгу.

30

Марина и Антон идут по небольшому стихийному рынку неподалеку от своего дома – отсюда даже виден их подъезд. Тут полно всего: вперемешку овощи, фрукты, рыболовные снасти, арбузы, шмотки, надувные мячи в виде арбузов. Молодая женщина стоит с фотографией ребенка и с надписью под ней: «Помоги на лечение ребенка». Именно так: «Помоги».
Антон выглядит вялым, уставшим и, наверное, поэтому ничего не говорит и не просит. Марина выбирает себе новый телефон у ларька-аквариума с надписью «Сотовая связь. Телефоны». Молодой смуглый парень показывает ей функции, улыбается. Мимо идут машины. В кафе на открытом балконе играет громкая музыка и, кажется, даже танцуют. Вдруг раздается крик. Марина отвлекается от телефона и видит, что Саша оттаскивает Антона от Сергея Георгиевича. Антон хнычет, держится за макушку. Саша приводит сына к Марине.

САША. Совсем ослепла?

Саша дает Марине пощечину. Марина в первые секунды смотрит на него с яростью, а потом с каким-то жалостливым интересом. Сергей Георгиевич бежевой расплывчатой козявкой уже бежит к дому. Молодой торговец прячет все гаджеты, понимая, что покупки не будет. 

МАРИНА. Нет-нет, давайте вот этот, красный.
ТОРГОВЕЦ. Нэ работаю уже сегодня.
ПРОДАВЩИЦА НАДУВНЫХ АРБУЗОВ. А что такое состоялось?
ПРОСЯЩАЯ. Он мальчику волосы на макушке начал стричь.
Она сказала это так, что все почему-то сразу поверили в ее больного сына. Кто-то тут же положил купюру в ее пакет.

31

Марина и Саша лежат в постели. За окном, как обычно, цикады.
САША. Может, написать на него заявление?

Марина в ночной сорочке лежит с открытыми глазами, не двигаясь.

САША (поворачиваясь к ней). Почему ты молчишь? Марин! Это что за новая такая история?

31.1

Безостановочное, быстрое движение по широкому, квадратной формы туннелю, сухому и грязному, несколько поворотов, ветер задувает в глаза грязные ошметки, наконец впереди длинного прохода виднеется свет.

32

Рано утром Марина просыпается рядом с мужем совсем голая. Она лежит на своей сорочке. Привстает, осматривается. Нащупывает на волосах клок коричневой пыли. Снимает его. Зевает. Надевает сорочку. Сворачивается клубочком. Ложится мужу под бок и засыпает.

33

На кровати сидит старуха в платке и халате. Смотрит бесцветными глазами на пол. Медленно время от времени поправляет платок. На полу врач и санитар реанимируют Сергея Георгиевича. Он в трусах и в одном нелепом изношенном тапке, из тех, в которых недавно приходил к соседям.

34

Марина пьет молоко. Саша и Антон едят рыбный пирог. Все молчат. Марина выходит на балкон курить. На подоконнике поет канарейка в клетке. У подъезда припаркована полицейская машина. Звонят в дверь. Саша открывает. Входит кто-то, представляется. Марина полуоборачивается, видит сквозь занавески человека в форме и снова оборачивается на улицу. Гость располагается на диване. Начинает переговариваться с Сашей. Марина прислушивается.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. …добрые люди рассказали, что случился у вас конфликт на рынке…
САША. А что с ним случилось?
ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Гиппократы рассказали, что испугался чего-то очень.
САША. Какой кошмар.
АНТОН (тоже пришедший в комнату). Это он меня испугался и умер.
САША. Антон, достаточно! (Полицейскому.) Ну и дела… Мы действительно вчера…

Марина заходит в комнату. Она давно узнала мента по голосу: это красномордый из той квартиры. При виде Марины тот сначала багровеет, потом бледнеет.

МАРИНА. Он ку-ку был, того. Часто к нам приходил с какой-то фигней. Но безобидный!
Полицейский быстро встает с дивана.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Здрасьте.
МАРИНА. А мать жалко.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Ясно.

И уходит, почти убегает.
Марина идет на кухню, смотрит на стол с оставленной едой.

МАРИНА (Антону). А ну-ка, сына, иди-ка доедай.
САША. А может, это он из-за меня? Но я не толкал его даже. Просто отвел его руку от головы Антона. Обозвал еще. Может, это я?

Марина моет посуду у раковины. Громко-громко кричит кана­рейка.

35

Марина лежит в постели. Глаза ее блестят, как при гриппе, лицо в испарине. Саша стоит в проеме двери и гладит ладонью косяк.

САША. Может, все-таки вызывать?
МАРИНА. Возьми Антона, посидит пускай где-нибудь.
САША. Где я его там оставлю?
МАРИНА. У вас столовая нормальная. Я помню, ты меня водил… А я посплю.

Марина снимает с себя сорочку, остается голая. Саша опускает глаза, будто стесняется. Марина кидает сорочку на пол.

МАРИНА. Придумай что-нибудь. Извернись. И положи сорочку в грязное белье.

Марина закутывается в одеяло и засыпает.

36

Саша читает лекцию. Так же театрально и скучно одновременно. Антон сидит за одной из парт, точнее, полулежит. Ему скучно вот так сидеть и слушать какую-то ерунду. Саша уходит тем временем в какое-то совсем невероятное умствование.

АНТОН. Пап, пи`сать хочу!
Аудитория смеется, но сразу чувствуется, что не зло, а как-то удивленно, что этот их препод нормальный, оказывается, человек.
Саша приводит Антона в туалет. Антон встает напротив толчка.

АНТОН. Пап!
САША. Ты вообще сам чего-нибудь умеешь?

Саша подходит к сыну и помогает ему.

37

Марина переворачивается с боку на бок, с места на место на кровати, мечется. Приподнимается на руках. Осматривается. Снова заваливается на кровать. Начинает чесаться. Все ее тело жутко зудит. Она скидывает одеяло и чешется. Чешет себе голову, трогает руками лоб, и внезапно, начиная со лба, кожа ее начинает отходить неровной сухой, рыхлой, чешуйчатой и неоднородной марлей. Марина стягивает ее с себя.
Потом она лежит какое-то время спокойно, наконец поднимается с кровати. На простыне остается рыхлый слой кожи, довольно цельно и подробно повторяющий форму Марининого тела. Марина встает, идет в ванную, смотрит на себя в зеркало голая. Нынешняя кожа Марины нежная, красноватая, будто обгоревшая. Вдруг Марина резко близко-близко приближается к зеркалу. Рассматривает свою шею, плечо и руку – рубцов почти не видно, незнающий человек ничего и не заметит.
Потом Марина, уже надев халат, кидает в ванну свою бывшую кожу, поджигает ее спичками и ждет, когда она сгорит.

38

Антон в университетской столовой играет на отцовском телефоне. Саша приносит поднос с едой. Ставит перед сыном суп. Антон швыряет ложку в тарелку. Саша поспешно вытирает салфетками разбрызганный суп со стола. Вдруг к ним подсаживается Галина.

ГАЛИНА. Это у нас новый студент?
САША. Да, пришлось вот взять учиться. А то очереди в садик как раз к его студенчеству дождемся.
Антон перестает есть и смотрит на Галину.
АНТОН. А почему у вас так живот раздуло?
САША. Боже, Антон!
ГАЛИНА. Да ничего страшного, тебе разве мама не рассказывала? (Она плавно кладет себе руку на живот. Саша завороженно наблюдает за ней.) У меня здесь растет ребенок. Родится, вырастет и будет, как ты.
АНТОН. Лучше не надо, как я.
ГАЛИНА. Это почему?
АНТОН. Это потому, что я плохой.
ГАЛИНА. Если бы все были так самокритичны.

Она смеется. Саша радостно улыбается. А Антон продолжает есть суп, громко стуча ложкой.

39

Стремительно вечереет. Тающее солнце делает мост, реку и ложку светло-красными. Марина в закрытой рубашке, платке и джинсах сидит в лодке. Ее через Волгу перевозит парень-калмык. Марина видит его со спины.

МАРИНА. Как дела у твоей девушки?.. Как ее имя?

Калмык молчит. Марина наблюдает, как поднимаются-опускаются его лопатки.

МАРИНА. А тебя как зовут?
КАЛМЫК. Поздно едете.
МАРИНА. Да.
КАЛМЫК. А зачем?
МАРИНА. Поплавать.

Позже, когда уже совсем темно, Марина снимает одежду на пустом пляже. Слева гудит машинами мост, по нему идут редкие прохожие. За мостом еще левее слышна музыка из кафе. Трещат вездесущие цикады. Калмык в лодке еще здесь. Марина машет ему, показывает вперед, через реку.

МАРИНА. Езжай, я же долго! Обратно по мосту дойду!

Парень начинает работать веслами, и лодка отдаляется от берега. Марина улыбается, голая заходит в воду, начинает плыть, плескается, переворачивается. Встает ногами на дно, вода достает ей примерно по грудь. Темно, виден только Маринин профиль от груди и выше. Марина стоит так долго-долго, не шелохнувшись. Внезапно изо рта у нее показывается тонкий раздвоенный язык. Показывается-прячется, показывается-прячется. Потом все так же внезапно прекращается. Будто показалось…

40

Ночью Саша открывает глаза и видит, что Марины рядом нет. Лежит только ее сорочка. Саша закрывает глаза.

41

Утром Марина чистит зубы. Сплевывает воду. На дне раковины желтые перья. Марина снова промывает рот и смотрит на себя в зеркало.

42

Марина в своем открытом белом сарафане готовит кашу на кухне. Вдруг начинает икать. Подходит к кувшину, жадно пьет воду. Каша сбегает. Марина кидается к кастрюле, уменьшает огонь, быстро размешивает кашу, обжигает руку.

МАРИНА. Блинá! (Мешает-мешает кашу. Снова начинает икать.)
Икота-икота, перейди на того-то, с того-то туда… чего-то там так-то… (Громче.) Проспите все царство небесное! Завтрак готов!
Она выключает огонь. Подходит заспанный Саша.
САША. Ты птицу не видела?
Марина продолжает икать.
МАРИНА. Нет. В клетке нет, что ли?
САША. Валяется на полу.
МАРИНА. Может, улетела?
Из комнаты доносится плач Антона. Саша и Марина идут в комнату. Антон стоит у валяющейся клетки, закрыв лицо руками, будто прячется. У Марины при виде сына пропадает икота.
МАРИНА (Саше). Убрать не додумался? (Приседает и протягивает руки, чтобы взять сына.) Антоша, она улетела ночью куда-нибудь, где у нее дела. Семья, может. Пойдем кушать.

Антон вдруг отталкивает ее. Саша хочет что-то сказать, но тут видит жену со спины, обходит ее сбоку, смотрит на шею с той самой стороны, где были шрамы. Впервые замечает, что их там теперь нет. Марина снова начинает икать.

МАРИНА. Да ну вас!

Она быстро уходит на кухню. Антон плачет и плачет.

АНТОН. Ночью сни…еи…
Саша приседает до уровня роста Антона, и теперь они особенно похожи.
САША. Чего-чего?

Антон хлюпает носом и сам икает.

АНТОН. Ноочью змееееи сниииились!
Саша берет поваленную клетку, быстро выходит на балкон, смотрит вниз, как будто пытается оценить, высоко ли прыгать.
МАРИНА (с кухни). Остынет сейчас!

43

Марина моется в душе. Капли воды медленно стекают по ее телу.
Быстрыми движениями Саша складывает трясущимися руками в старый брезентовый рюкзак рубашки, джинсы, брюки из шкафа. В ящике с поглаженным бельем находит свои трусы и носки, кидает их в рюкзак и забирает несколько книг с полки. Выдвигает ящик с документами. Забирает паспорт, карточку и немного налички.
Антон, все еще хлюпая носом, смотрит мультик по телевизору очень близко к экрану. Саша – он с сумкой – останавливается в дверном проеме.

САША. Антон. Антон!

Антон поворачивает к нему заплаканное лицо.

САША. Скажи маме, что я поехал на Бузан.
Антон отворачивается к телевизору.
Саша надевает куртку, действительно берет удочку, которая стоит в коридоре, и выбегает из квартиры. Из душа выходит Марина в халате и с полотенцем на голове. Садится в кресло.
Саша бежит по двору и видит скрюченную и совершенно потемневшую от горя мать Сергея Григорьевича, которую сопровождает женщина лет пятидесяти пяти. Женщина тянется к старухе, пытаясь вроде как помочь, подхватить ее за локоть, но старуха будто не замечает. Саша замедляет шаг, здоровается. Женщина не реагирует, а старуха поднимает на Сашу свои бесцветные глаза. Минуя их, Саша проводит рукой по лицу и больно сжимает подбородок.
Марина неподвижно сидит в кресле. Вдруг через открытый балкон слышится шепот Саши.

САША. Антон… Антон!
Антон поворачивает голову к балконной двери.
САША. Антон, я забыл снасти. Вынеси мне снасти из коридора. Маленький серебристый пакет.

Антон поворачивается к матери. Марина застыла на месте. Он проходит мимо нее. Она не делает ни малейшего движения или жеста, даже не моргает. Антон садится в коридоре на корточки. Смотрит на пол.
Лицо Марины. Кажется, что она не дышит.
Антон засовывает руку под полку для обуви, находит там пыльный серебристый пакет. 
Антон выходит из подъезда. Протягивает пакет Саше. Тот хватает сына за руку. 

САША. Идем, идем!

Саша выбрасывает удочку у следующего подъезда. Антон кидает снасти.

44

Щелкает кнопка громкоговорителя. Кассирша в окошке, молодая, уже очень уставшая, сонно смотрит на Сашу.

КАССИРША. Еще раз. Без свидетельства о рождении ребенка я не могу вам продать билет. Альтернативой свидетельства о рождении может быть загранпаспорт.
САША. Ну как же так? Что же делать?
КАССИРША (замечая, что Саша очень красивый). Вы в городе живете? Съездите за свидетельством. До следующего московского еще четыре часа.

Саша отходит от кассы. Кто-то тут же занимает его место.
Ведя Антона за руку, Саша подходит к металлическим креслам и садится на одно их них. Закрывает лицо руками. Антон смотрит на него. Неподалеку сидит молодая женщина с длинными русыми волосами. Она разговаривает по телефону. Вокруг ряда кресел, где она сидит, бегает ее сын – ровесник Антона, мальчик со смуглым лицом, но светлыми кучерявыми волосами. Он гудит, как теплоход или паровоз, наматывает круги, и видно, что совсем не устает и что ему безумно интересно вот так бегать.

МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА (отрываясь от трубки). Саша, посиди чуть-чуть.

Маленький Саша продолжает бегать. Антон смотрит на него, как грустный взрослый, который не может себе позволить вот так бегать-играть.

АНТОН (отцу). А когда мы к бабушке поедем?

Отец молчит. Но у него звонит телефон. Он боязливо смотрит на экран трубки, видит, кто звонит, откидывается на спинку кресла.

САША. Да?! Да, Галина, здравствуйте. Да, уже? Я очень рад! Конечно, смогу! Да-да, знаю, видел вывеску, но никогда там не был. Во сколько? Да, здорово! Договорились! Хорошо!

Саша встает, берет в руку сумку, второй хватает ладонь Антона и ведет его к выходу.

45

Саша, Марина и Антон в том самом кафе на Кирова с красными столами. Марина ест пломбир из вазочки, разрезает цельные клубничные ягоды на части, аппетитно отправляет их себе в рот. Антон очень медленно, будто боясь испачкаться, ест шоколадное мороженое тоже из вазочки. Саша пьет воду. Марина пододвигает ему свое мороженое с ложкой в вазочке.

МАРИНА. Попробуй, хорошее.

Саша вежливо улыбается и осторожно мотает головой.

46

Марина лежит-загорает. Саша читает книжку, не видно какую, понятно только, что старую. Антон строит некое подобие дома из песка неподалеку. Марина привстает, достает из сумки тюбик, протягивает Саше.

МАРИНА. Зай, намажь, меня, пожалуйста. И плечи не забудь.

Она ложится, расщелкивает застежку на лифчике, занеся руки за спину. Саша выжимает себе на ладонь синеватую жидкость и опускает ее на спину жены, водит от поясницы к плечам и обратно. Сначала очень осторожно, медленно, почти брезгливо. Потом быстрее, увереннее, сильно втирает жидкость в кожу. Марина выгибает спину. Саша убирает руку, кладет тюбик в сумку, вытирает руки полотенцем и снова берет книжку. Марина поворачивает голову в его сторону, хочет что-то сказать, но передумывает. Растягивается на покрывале и закрывает глаза.
Антон видит, что к берегу причаливает лодка. Белобрысый парень выходит на берег. В лодке пара лет тридцати пяти и их дочка, очень бледная девочка лет десяти. Женщина в сарафане и панаме и пузатый мужик в майке и шортах. Их дочь – в розовом купальнике и в розовом надувном спасательном жилете. Мужик поднимается, начинает выбираться из лодки. Лодочник подает ему руку, но мужик не протягивает свою в ответ, а выпрыгивает сам в воду. Чуть не падая, роняет полотенце. Выругивается.

ЖЕНЩИНА. А вытираться ты чем будешь?

Лодочник протягивает женщине руку. Та спускается на землю, поворачивается к лодке и вдруг начинает верещать. Марина и Саша, как и остальные отдыхающие, смотрят в их сторону.
Мимо лодки на песок выползает змея, не очень крупная, видимо, поэтому ее не заметили еще в воде. Мужик в майке вдруг топает на нее ногой. Змея пугается, выгибается пружиной, бросается в сторону лодки, где все еще сидит девочка. Мать визжит. Змея бьется о бортик, падает на песок. Извивается. Антон подходит еще ближе к ним, чтобы рассмотреть. К нему подбегает Саша и берет его на руки.
Змея снова прыгает на лодку и снова падает, извиваясь у кромки воды. Внезапно весло обрушивается в песок совсем рядом со змеей. Им орудует парень-калмык, второй перевозчик. Он заносит весло еще раз и еще раз. Марина встает на ноги, смотрит в сторону лодки. Змея в кровавых ранах извивается на песке. Наконец весло разрубает гадюку пополам. Марина убегает в кусты. Там ее рвет красными ягодами.

47

Дагестанский рынок у мечети в Астрахани. Женщины в длинных черных одеждах сидят у высоких мешков с семечками и орехами. Палатки со шмотками. Лотки с оранжевыми, зелеными, желтыми специями, калмыцким чаем в брикетах. Марина идет в толпе по рынку. Останавливается у палатки с длинными цветастыми сарафанами. Продавщица – невероятно красивая, большеглазая юная дагестанка в повязанной темной косынке. Марина рассматривает товары. У палатки останавливается тетка в светлых джинсах, льняной болотной рубашке и зеркальной мельницей в руках. Тоже туристка. Улыбается, как иностранка.

ТЕТКА (продавщице). Ой, девушка, а можно вас сфотографировать?
ПРОДАВЩИЦА (очень строго и без акцента). А зачем?

Марина движется вперед по рынку. Останавливается у лотка с птицами. Старый птичник разговаривает на своем языке по телефону. Марина заглядывает в клетку с щебечущими желтыми кенарами и попугаями. Птицы вдруг все замолкают. Старый птичник заканчивает говорить по телефону и подходит к Марине.

ПТИЧНИК (с акцентом). Дальше проходи.

Марина смеется и идет дальше. Останавливается у палатки с нарядными платьями. Русская продавщица флегматично грызет семечки. Начинает петь мулла. Марина изучает ассортимент.

МАРИНА. Вот это пестрое сколько стоит?

Продавщица сплевывает шелуху.

48

Марина стоит у зеркала в ванной. Она в пестром зелено-черном ­платье. Очень обтягивающем, очень коротком, с глубоким декольте, с открытыми плечами. Марина красит губы красной помадой. Надевает черные серьги с длинными бисерными подвесками, массивные бисерные бусы из толстой трубки. Такой же браслет. Обрызгивается духами. Выходит из ванной.
У двери стоит, переминаясь босыми ногами, Антон.

МАРИНА. Сына, ты почему стоишь, ждешь? Зашел бы давно.

Антон не отвечает и забегает в ванную.
Саша выходит в коридор, видит, как Марина берет маленькую сумочку на цепочке, надевает туфли на высоких каблуках и выходит из квартиры.

49
Марина сидит в баре за стойкой. Играет популярный и обязательно русский хит. Марина пьет какой-то зеленоватый коктейль через трубочку. Смотрит направо и улыбается кому-то.

50
Антон сидит за столом, что-то очень старательно рисует. Рядом в кресле сидит та самая женщина, которая вела за руку мать Сергея Григорьевича. Она смотрит по телевизору какую-то важную для нее передачу и улыбается. Начинается реклама. Женщина дотягивается рукой до Антона, тискает его за плечо.

ЖЕНЩИНА. От какая лапочка. Зря Сергей Григорьевич тебя за дьявола принимал. Царство ему небесное. Сергею Григорьевичу. Хотя папка с мамкой у тебя и правда какие-то жутики. Не то что-то с ними. Господи прости.

Снова после рекламы продолжается передача. Женщина утыкается в телевизор. Антон продолжает рисовать змею в квартире с желтой канарейкой в животе.

51

Кафе в европейском стиле, с деревянным столиком, бесплатным вай-фаем и черной доской с написанным на нем меню. Галина сегодня в каком-то очаровательном синем платье с белым гимназистским воротником и в совсем не пошлый белый цветочек. Она волнуется, обнимает тонкими красивыми ладонями чашку с мятным чаем. Напротив сидит Саша и смотрит на нее, затаив дыхание.

ГАЛИНА. Не все, понимаете, не все должны писать романы, стихи, выпускать книжки. У нас у всех могут быть какие-то другие роли, понимаете? Например, вы замечательный папа, продолжайте им быть. Вы написали интересную работу по Хлебникову, напишите еще одну. Нам всем нужно смирение со своей собственной участью. Нет, давайте я не буду вас пугать… Со своим собственным предназначением гораздо сложнее, а значит, гениальнее, чем десять опубликованных романов. Саша, ну послушайте, я на несколько лет старше вас, я прошла этот путь. Я вот не печатаюсь, хотя что было бы проще напечатать саму себя. Избавиться от наваждения, найти самую суть – вот наше предназначение. Саша, вы слушаете?
САША. Да. Но вы просто не поняли.
ГАЛИНА. Саша, я все понимаю. (Смотрит на тонкие часы на руке.) Я на пары опаздываю. Давайте на ходу договорим. Я сейчас.

Галина поднимается, пересекает зал кафе, тяжело поднимается по лестнице, заходит в одну дверь, потом еще в одну. Здесь туалетная комната. 
Внезапно за ней врывается Саша. Галина прижимается к стене, придерживая живот. Подол ее платья касается унитаза. Саша запирает изнутри дверь, опирается на нее спиной. Комнатка очень маленькая, они на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Тяжело дыша, Саша смотрит на испуганную Галину. Так они стоят молча больше минуты. Саша открывает дверь и убегает. 

52

За окном чистой и неприметной хрущевки трещат цикады, и резко становится темно, как и всегда на юге. Марину в губы целует какой-то молодой мужик. Сначала кажется, что это Саша, но мужик поднимает голову – нет это не Саша, но очень похож. Мужик разворачивает Марину к себе спиной, поднимает ей сзади платье. Тут Марина замечает в комнате натюрморт, который рисовал человек из той квартиры.

МАРИНА. Чья это квартира?
МУЖИК. Понятия не имею. Мне для командировки сняли.
Марина пытается вырваться.
МАРИНА. Мне домой надо. К мужу и сыну…
МУЖИК. Сейчас-сейчас пойдешь.
Мужик достает грудь Марины из низкого выреза. Марина извивается, но вырваться не может.
МАРИНА (кричит). Я не хочу!. .

Мужик закрывает ей рот рукой.

МУЖИК. Погоди-погоди.

И начинает двигаться. Плюшевое кресло, на спинку которого он забросил руки Марины, раскачивается от толчков.
А на натюрморте обычный журнальный столик с пивом, рыбным пирогом, заполненной пепельницей, с картами и Мариниными круг­лыми серьгами.
Когда все заканчивается, оба обмякают. Мужик убирает руку от Марининого рта. Опирается на кресло.

МАРИНА. Откуда ты?
МУЖИК. Из Москвы, откуда ж еще.

Марина медленно берет его ладонь, ту самую, которой он закрывал ей рот. Подносит обратно ко рту и вдруг впивается в нее зубами. Мужик орет. Из ладони течет кровь.
Марина разжимает зубы, хватает сумочку и выскакивает из комнаты. Возится с дверным замком и наконец выбегает из квартиры.
Мужик, держась за ладонь другой рукой, валится на пол.

53

Поздний вечер. Саша лежит в одежде на неразложенном диване в их с Мариной комнате. Наверное, он выпил. Глаза у него блестят то ли от выпивки, то ли от слез. Марина заходит в квартиру. Снимает туфли. Идет сначала в ванную. Берет туалетную бумагу, вытирает ею себе между ног. Смотрит на себя в зеркало. В уголках рта у нее запекшаяся кровь. Марина быстро умывается. Идет в комнату.

МАРИНА. Где Антон?
САША. Спит.

Марина садится на диван, разворачивается к мужу, ложится рядом с ним в полный рост, обнимает его руками и обвивает ногами.

МАРИНА. Все снова хорошо будет. Как тогда, когда ты только приехал. Помнишь? (Молчит какое-то время.) Давай Антошу в художку отдадим. Я всегда в детстве хотела.
САША. Там вроде бы с семи принимают…

Они оба закрывают глаза и засыпают.

54

Посреди ночи Саша просыпается от того, что страшно-страшно кричит Антон. Саша вскакивает с дивана. Марины нет. Саша прибегает к Антону в комнату. Антон стоит на своей кровати и плачет. На полу извивается толстый шнурок. Саша включает свет. Перед ним на полу – гадюка. Саша выбегает из комнаты. Антон перестает плакать. Саша быстро возвращается с длинной железной телескопической трубкой для валика, которым Марина делает ремонт. Саша бьет трубкой по змее, будто желая растолочь ее.

АНТОН. Бей ее, папа, бей!

Трубка несколько раз попадает по твари. Та уползает в другую комнату. Саша выбегает за гадюкой, но теряет ее из виду: в комнате темно. Осторожно ступая, Саша подходит к стене, включает свет и видит, как хвост змеи скрывается в ванной. За гадюкой тянется кровавый след. Саша тяжело дышит, не может решиться, наконец открывает дверь в ванную. Там никого нет, только на кольце унитаза смазанный кровавый след.

55

Раннее утро. Только начало светать. По сухой земле во дворе медленно ползет гадюка с запекшейся кровью. Мимо идет компания парней, очевидно, возвращаются с ночной гулянки. Среди них тот самый калмык-перевозчик. Замечают змею. Окружают ее. Гадюка останавливается.

ПЕРВЫЙ ПАРЕНЬ. О, червяк!
ВТОРОЙ ПАРЕНЬ. Ядовитый, …ля, между прочим.
Через дорогу уже начинает собираться рынок. Какие-то люди разгружают кузов легковушки.

Третий парень приносит откуда-то бетонную плиту.

ТРЕТИЙ ПАРЕНЬ. Предлагаю икебану. Плиту через недельку снимем, и можно будет в книжку вложить.
ПЕРВЫЙ ПАРЕНЬ. Круто!

Третий заносит плиту над змеей.

КАЛМЫК. Подожди! Сейчас!

Калмык убегает в сторону рынка. Подходит к грузчикам.

ТРЕТИЙ ПАРЕНЬ (с плитой). Где он, мля, делся? Тяжело!

Калмык возвращается с пятилитровой банкой молока. Открывает крышку. Выливает молоко. Оно растекается вширь: сухая земля, совершенно не впитывает его. Солнце освещает змею и парней вокруг нее.

КАЛМЫК. Она мне нужна.
ТРЕТИЙ ПАРЕНЬ. Это зачем тебе такая тварь?
КАЛМЫК. Для одного дела.

56

Утро или уже даже день. Пятилитровая банка со змеей стоит на под­оконнике. Змея, свернувшись, дремлет на солнце или вовсе умерла. Калмык на кухне развешивает одной рукой мокрую детскую одежду, второй держит телефон.

КАЛМЫК (по телефону). Да нет никого. Все ушли. В больницу, говорю, ушли. Надолго – там очередь знаешь какая… Просто так. Ты три недели уже не заходила. Ну и что. Просто так-то зайти сможешь? Так что заходи. Хочешь, я приду?

Внезапно из комнаты раздается звук разбившегося стекла. Калмык кладет телефон на холодильник, хватает швабру и бежит в комнату. На подоконнике осколки стекла. На полу лежит голая Марина в страшных синяках и кровоподтеках. Она видит калмыка и отползает в угол комнаты. Калмык ставит швабру у стенки, подходит к Марине и опускается перед ней на колени. Марина медленно поворачивается и смотрит на него.

57

Калмык едет в автобусе Астрахань – Волгоград. У него на коленях закрытая обувная коробка с прорезанными отверстиями. Жара, автобус переполнен. Рядом с калмыком сидит та самая пухлая мамаша, которая била сына в кафе, и на коленях у нее ее сын.

МАМАША. Ты можешь сидеть нормально? Извелся весь уже!
Автобус притормаживает.
КАЛМЫК. Извините, мне выходить.
МАМАША. Гребаный свет! Когда садился, нельзя сказать было?

Мамаша снимает сына с колен. Ставит его в проход. Поднимается сама. Калмык очень аккуратно, чтобы не уронить коробку, протискивается к выходу.
Выходит из автобуса на остановке посреди степи. Степь плоская. Во все стороны бескрайняя. Впрочем, справа виднеется какой-то населенный пункт, огороженный серым забором. Калмык спускается в кювет, где навалены бутылки, обертки и другой бытовой мусор, который люди выбрасывают из машин и автобусов, и идет прямо в степь. 
Шагает-шагает по сухой земле довольно долгое время. Потом останавливается, ставит коробку на землю, открывает ее и на всякий случай отходит. Гадюка медленно выползает из коробки и, почти сливаясь со степной пылью, уползает вдаль. 

58

Саша сидит у телевизора в кресле. В комнате жарко. Он вытирает пот со лба. Пьет воду из бутылки. Подходит к балконной двери, открывает ее. Слышно цикад. Саша снова садится в кресло.

АНТОН. Пап, ну пойдем на пляж? Ну пойдем, а? Пойдем!

Саша не может слышать цикад. Отпивает из бутылки воды и снова поднимается, закрывает балкон. В комнате очень душно и жарко. Саша вытирает пот, закидывает голову и закрывает глаза.
Комната исчезает, все пространство вокруг поглощает широкая, бесконечная, верблюжьего цвета степь. Небо над ней жидкое, почти бес­цветное, как старушечьи глаза. Вдалеке ближе к горизонту появляется человек. Он приближается, но как-то странно – петляет, из-за марева и вовсе иной раз кажется, что по спирали. Мы видим его чуть ближе: это человек в грязной одежде и с длинными, нечесаными волосами. Он бурчит, иногда жестикулируя одной или обеими руками, будто помогая себе произносить слова. Мы слышим то, что он произносит.

Ч е л о в е к.
Облакини плыли и рыдали
Над высокими далями далей.
Облакини сени кидали
Над печальными далями далей.
Облакини сени роняли
Над печальными далями далей. . .
Облакини плыли и рыдали
Над высокими далями далей.

В сценарии использованы отрывок стихотворения Велимира Хлебникова «Ночь в Галиции» и его стихотворение «Облакини плыли и рыдали…».