Алексей Тютькин подбирает ключи к психологическому триллеру Питера Стрикленда «Студия звукозаписи "Берберян"» и обнаруживает их в романах Кафки и рассказе Боулза.

Большинство кинокритиков в фильме Питера Стрикленда «Студия звукозаписи "Берберян"» не нашло ничего примечательного. Кому-то фильм показался нарочито фрагментарным; кто-то был неприятно удивлен его формой, за которой было сложно рассмотреть его содержание; приверженцы культа джалло раскритиковали киноработу британца за несоответствие духу жанра.

С такими разборами можно было бы согласиться, однако фильм в них анализировался с позиции, каким он мог бы быть, а не как получившееся произведение. Парадоксально, но чтобы понять злоключения главного героя не как всего лишь скверный анекдот, чтобы прочувствовать страх этой истории, следует изменить координаты анализа, перенеся действие из топоса Марио Бава и Дарио Ардженто в мир Франца Кафки и Пола Боулза.

«Студия звукозаписи "Берберян"»

Несомненно, что показанная в фильме история не исчерпывается синопсисом: «Звукорежиссер из Британии Гилдрой приезжает в Италию, чтобы работать над озвучиванием фильма, а затем с ним происходят странные вещи», так как Стрикленду удалось снять не предсказуемый фильм о чужаке в чужой стране, а чудовищную историю перемены судьбы. Понимание этого приходит, если не зацикливаться на отслеживании насколько удачно британский режиссер работает с паттернами джалло, а увидеть, что из клишированных элементов сложилась мозаика иного рисунка, в которой джалло – лишь знак, отсылающий к новому смыслу.

Присутствует в фильме и тонкая ирония, которая все же растворяется в общей зловещей атмосфере. Стрикленд развертывает ее максимально подробно, показывая потерю собственного «я» путем насильственного изменения личности. Именно в ведении темы британец близок к неоконченным романам Кафки, в которых Суд, Деревня, Америка изменяют человека в соответствии со своими законами, разрушая личность, если она не вписывается в систему. Но фильм Стрикленда совпадает с тематикой романов Кафки вовсе не потому, что эпитет «кафкианский» можно наклеить, как ярлык, на любой гротеск или фантасмагорию, а из-за схожести стратегии Систем, которые существуют в их произведениях. Давление на Гилдроя начинается сразу, как только Система чувствует слабость человека, в первых кадрах после титров. Гилдрой, ранее озвучивавший пасторальные фильмы о пейзажах Британии, уже изменил своим убеждениям, согласившись работать с джалло, и теперь уговаривает себя, что любую работу нужно выполнять профессионально. Он всего лишь хочет получить то, что принадлежит ему по праву, – в этой фразе также заключено и зерно конфликта романов Кафки.

«Студия звукозаписи "Берберян"»

Дальше Гилдрой пытается соответствовать законам Системы, в которую попадает, при этом совершенно их не зная. Это становится залогом того, что Система может маневрировать в этом зазоре незнания, постоянно рождая чувство вины. Франческо, с которым работает Гилдрой, а после и режиссер Джанкарло Сантини будут бесцеремонно его поправлять и одергивать. Апофеозом и одновременно сценой-ключом к фильму станет эпизод, в котором Сантини с руки кормит Гилдроя виноградом, заставляя есть ягоды с косточками, потому что именно так поступают в его родном краю. Весь этот цинизм, конечно же, имеет «благородную» цель – изменить Гилдроя, а на деле превратить в послушного раба.

Фильм снят удивительно точно, и вся история изменения дана зрителю визуально – в бесконечном движении лент, ритмично разбиваемых овощей, движущихся частях машин. Четкость движений и ритм монтажа, особенно в эпизодах озвучивания, брызги томатной крови и отрывание зелени от редиса, накапливаясь, приводят к тому, что образы начинают подвергаться инверсии. Маленький человечек, со стеснением относящийся к людям, но разбивающий об пол цуккини, чтобы добыть нужный звук, зеркально отображается и превращается в маленького человечка, который очень любил овощи, но уничтожил миллионы людей. Конечно же, утверждать, что фильм Стрикленда является аллегорией нацизма или фашизма, было бы слишком явной вольностью, но то, что в нем изображен механизм циничного отношения Системы к человеку, близкий этим тоталитарным государственным устройствам, несомненно.

«Студия звукозаписи "Берберян"»

И все же, наверное, дело не в инверсии образов, а в переносе их свойств: овощи, которые используются в фильме для имитации человеческих криков и треска раздираемой плоти, весьма быстро антропоморфизируются, как это происходит с полотнами Арчимбольдо, действительно становясь образами, заменяющими человека. В таком свете, например, приобретает зловещий смысл дважды повторяющаяся сцена: шумовики Массимо и Массимо рубят арбузы, а затем один из них протягивает сочный ломоть Гилдрою – только во второй раз, когда Система уже почти изменила его, он принимает его, словно окончательно причащаясь злу.

В фильме филигранна работа со звуком – он использован Стриклендом для демонстрации алгоритма того, как человек становится частью Системы. Вся вторая часть фильма посвящена именно этому: сначала Система заставляет Гилдроя профессионально делать то, что ему не по душе, постоянно унижая его; затем наступает период смирения – звучат лишь крики, неречевые акты человека, связанные с насилием и болью, или зияет молчание, постоянно вынуждаемое мигающей багровой надписью «Тишина». Последний период отличается крайне жестокой логикой – Система присваивает Гилдрою свою речь; эпизоды, в которых он уже говорит по-итальянски, свидетельствуют, что он стал ее частью.

«Студия звукозаписи "Берберян"»

Кроме романов Кафки у фильма Стрикленда есть еще один литературный аналог. В рассказе Пола Боулза «Далекий случай» рассказывается закончившаяся трагически история профессора-лингвиста, изучавшего диалектные формы магриби. Работы Стрикленда и Боулза объединяет то, что человек есть язык, и насильственные молчание или подмена речи приводят к изменению человеческой сущности. Голос человека в фильме «Студия звукозаписи "Берберян"» насильно разделяется Системой на речь и дыхание: Гилдрою еще разрешено дышать, но говорить он может лишь чужими словами. Революция, на которую решилась актриса Сильвия, уничтожив все записи криков и совершив побег из студии, уже невозможна.