Продолжается прокат «Дороги на Берлин» режиссера Сергея Попова. Нюансы этой новой экранизации повести Эммануила Казакевича «Двое в степи» – или, если угодно, римейка одноименной (с повестью) экранизации Анатолия Эфроса – разбирает Нина Цыркун.

Эту вещь – «Двое в степи», которую называют то рассказом (по объему), то повестью (по емкости), Эммануил Казакевич называл своей лучшей. Она была опубликована в 1948 году в журнале «Знамя». Случись это раньше – неминуемо попала бы в «Постановление о журналах "Звезда" и "Ленинград"». Но ей все равно досталось. Досталось даже критику Ф. Левину, который взял под защиту «ошибочную повесть». Казакевич еще до публикации что-то переделывал, исправлял – не знаю, в каком варианте она вообще впервые увидела свет.

В 1962 году ее экранизировал Анатолий Эфрос. Ему тоже еще до выпуска на экран было сказано, что фильм слишком мрачен, и надо переделать финал. Выхода не было – финал был переснят в оптимистично-победительном духе. А дальше Эфрос тоже получил сполна за свою картину – уже от товарищей, которые ее хвалили, не забывая добавить ложку дегтя за фальшивый финал. После этого Эфрос надолго разлучился с кинокамерой. Финал новой экранизации под ура-патриотическим названием «Дорога на Берлин» в этом смысле превосходит эфросовский; остается только дивиться тому, как за время пути выросла скромная благодарность главному герою за образцово выполненное задание, устно вынесенная командиром в повести.

«Дорога на Берлин»

Не знаю, кто подсказал режиссеру Сергею Попову эту инновацию – художественный ли руководитель постановки Карен Шахназаров или автор сценария Евгений Никишов, но этот штрих красноречиво характеризует исторический момент, а именно наше бравурное празднование 70-летия победы, когда произведение Казакевича вновь подверглось экранизации.

Фильм Эфроса, конечно, был поставлен на волне оттепельной «Баллады о солдате», вышедшей тремя годами раньше. Оба фильма снимались в те времена, когда термин «роуд-муви» у нас не знали, а сам жанр обозначался как, например, «фильм странствий». И в этих странствиях одного героя дорога ведет к дому (пусть ненадолго), а другого – почти наверняка к смерти. Направление в обоих случаях задает случай: дрожавшему от страха Алеше случайно попалось в окопе противотанковое ружье, которое спало ему жизнь и помогло подбить два танка. Огарков, случайно заплутав в хаосе отступления, не смог доставить приказ об отходе своей дивизии, и был приговорен военным трибуналом к расстрелу. Чухрай выходил в обобщенно-поэтический план, Эфрос – в обобщенно-психологический.

«Дорога на Берлин»

«Дорогу на Берлин» сравнивать можно только с российскими фильмами самого последнего извода. На этом фоне эта картина ничуть не хуже других, лучше многих. Сделано все тщательно, текст повести вполне аккуратно транспонирован в современную разговорную практику. У Эфроса языковых вольностей было больше. Но это не нарушало внутренней связи фильма и повести. А общая тональность повести и фильма Попова разная. Например, у Казакевича Огарков, мечтая умереть не позорной смертью расстрелянного труса, а героической смертью бойца, думает про себя: «Какое счастье – быть убитым не своей, а вражеской пулей». Огарков у Попова с шапкозакидательским задором восклицает: «Не хватало, чтобы приговор советского трибунала привел в исполнение немец!». Огарков у Эфроса до самого конца, даже в финале погружен в себя, зациклен на осмысливании своей пусть нечаянной, но вины. Огарков у Попова растерян, он ведет себя как современный новобранец, попавший в «горячую точку». Здесь предпринимается попытка создания реалистического кино, и сюжет окраплен «мертвой водой», а на «живую» сил не хватило. Зато в фильм были введены некоторые акценты, подчеркивающие бездушность трибунала, без долгих рассуждений выносящего Огаркову смертный приговор. У Казакевича было другое объяснение, основанное на психологических деталях, толкавших судей к скоропалительному решению.

И еще. Фильм Эфроса был проникнут лиризмом, основанным на остром чувствовании войны, с окончания которой прошло всего семнадцать лет. Теперь по прошествии семидесяти лет энергия реалистичности ушла, и правдивый рассказ о войне становится возможным только как ее мифологизация – поэтому так удачен был фильм Шахназарова по роману Ильи Бояшова «Танкист, или "Белый Тигр"». Недостаток лиризма в сценарии «Дороги на Берлин» попытались восполнить материалом из военных дневников Константина Симонова. Не знаю, что конкретно было из них взято, но вместо лиризма появилась сентиментальность, не свойственная Казакевичу.

«Дорога на Берлин»

Однако одна переакцентовка в «Дороге…» действительно передает запрос времени и оправдывает новую экранизацию. В повести конвоир Джурабаев, сопровождающий арестованного в штаб для утверждения приговора, – только «короткая тень» Огаркова, потому что главное там – суд, который Огарков вершит над собой, и то, как он искупает свою вину. Здесь же оба персонажа равноценны, и интереснее всего следить за тем, как они идут друг навстречу другу, то есть за сближением двух ментальностей. Актеры Юрий Борисов, у которого к 22-м годам составился длинный список ролей, и дебютант Амир Абдыкалыков достойно проделали этот путь.