Гранд-сквот

Документальный «Гранд-отель» бельгийки Лоте Стопс, театрального режиссера, автора экспериментальных фильмов, был показан на фестивале «2-in-1». Теперь Стопс, поработав в благотворительной организации, практикует в документалистике. «Гранд-отель» - картина традиционнейшая и вроде бы неприметная. Ординарная. Но это так и не так.

Вот был роскошный громадный отель в Бейре, что в Мозамбике. Построен в 1955 году – фотокарточки заполняют экран. Не отель – целый город. Из него можно было – да так именно и было – не выходить.

Магазины, маникюр/педикюр, теннисные корты, бассейны, рестораны, почта, телеграф.

Об этом рассказывает резидентша отеля, старушка, уехавшая в Лиссабон после закрытия (сначала в начале шестидесятых, потом в семидесятые) райского пространства. Эта португалка не нашла на родине родину и вспоминает об истинном своем доме. Нынешний образ архитектурного и бытового уклада этого города в городе, инициированного для постройки Салазаром, представляет собой руины без воды, электричества. Там теперь живет 2 500 человек, которым некуда деться. Об этом они докладывают в камеру, проводя экскурсии в номера, чем-то, кем-то, когда-то знаменитые. А теперь обветшавшие, занюханные, убитые. Есть тут и продуктовые развалы – рынок, он же жалкое эхо шикарных магазинов, когда отель был отелем. Но из гранд-сквота мозамбикские бедняки тоже никуда не уходят, не уезжают. Денег  у них нет даже на автобусный билет. Нет и работы. Зато, как всегда, есть мечта: выбраться отсюда.

Казалось бы, Лотте Стопс снимает обычные, ибо зловещие, классовые контрасты.  Колониальное прошлое африканской страны, оживающее в светлой благодарной памяти португалки, постоялицы Гранд-отеля, он же - «гений места»  Бейра, и независимое настоящее этого  города  нищих, оккупантов-африканцев, которым негде, не на что жить, кроме как в обветшавшей «роскоши» гранд-сквота.

Режиссера осенила простейшая, однако не простецкая идея: представить образ давней и текущей истории страны в ее бытовой повседневной конкретности и  в одном пространстве, изнуренном, изъеденном временем, а не только социальными, политическими обстоятельствами. Собственно, о них в фильме Стопс речь  не ведет. Ее интересует фактура документа, свидетельства. Старческие руки португалки с веснушками, со скрученными суставами, с идеальным маникюром, перелистывающие альбомы фотографий прежнего облика отеля. Поросший сорняком бывший теннисный корт, по которому гоняют африканские оборвыши. Фотографии свадеб селебрити в Гранд-отеле. Сбор дождевой воды в гранд-сквоте. Защищенность и домашний уют, укорененный в небольшом количестве номеров монументального здания, о чем не может забыть проживающая в Лиссабоне гранд-дама. Мытье пола нищей африканкой, который вдруг оживает кусочком сияющего паркета. Сохраняются тут и традиции человеческого общежития, принятые в Гранд-отеле. Только клиентами парикмахеров и парикмахеры, торговцами и покупателями становятся тут поочередно сами захватчики гранд-сквота.

Как ни странно, фильм Стопс регистрирует не только течение, движение времени, смерть иллюзий, ностальгию или надежды жизнестойких жителей руин, но и природную силу выживания на обломках колониального прошлого, которая все еще удивляет. Не меньше солидарности, в которую мало кто уже верит.

Отказавшись от идеализации/критики безработных и колониалистов, Стоп выбрала нейтральную, но неравнодушную позицию. Мечта идиота? Документалиста? Или просто зрелого человека?