Еще один любопытный фильм, показанный на фестивале «Завтра/Tomorrow», но не попадавший ранее в поле зрения обозревателей ИК (в отличие от большинства других хитов этого форума), представляет собой «результат тесного сотрудничества» кинематографа и современного искусства. Замысел его авторов, режиссеров и сценаристов Матея Собешчаньского и Лукаша Рондуды попыталась разгадать Зара Абдуллаева.

Фильм Матея Собешчаньского, преподавателя школы Анджея Вайды, и Лукаша Рондуды, куратора музея современного искусства в Варшаве, «Перформер» – пощечина радетелям и знатокам contemporary art. Это с одной стороны. С другой же – это едкий комментарий к обратной стороне и практике перформансистов, и способам, нередко спекулятивным, их выживания в мире бизнеса на арт-сцене. На арене искусства, которое надо продать, – или умереть. Или – благодаря такому фильму – привлечь к себе особенное внимание. Эта провокативная двойственность определила  и впечатление зрителей, и замысел авторов.

Героем фильма они выбрали Оскара Давицки, известного польского художника, исследующего, как написано в пресс-релизе, «границы собственного существования». Я бы сказала: демонстрирующего безграничность  самолюбования и готовность к продуманным рискам существования.

Неслучайно фильм начинается с перформанса Давицки, который засунул свою голову в петлю, а держался руками за воздушные шарики, разжигая публику зрелищным риском самоубийства прямо у нее на глазах. Таков его хлеб, но таков и его выбор. Самоубийственного финала не произошло, но в финале фильма появился титр с датами жизни-смерти художника.

После фильма художник-перформансист Ольга Кройтер объяснила, что в этом фильме ее смущает некий «фейк». Я задала вопрос: «Вы употребили это слово потому, что Давицки жив?» Кройтер ответила утвердительно. Хм.

«Перформер» – кино игровое. Следует ли из этого, что любой вымысел о жизни и о смерти художника, интересующегося именно таким пограничным состоянием, для чего-то важен? Речь не столько об этической позиции авторов, сколько о том, что  их, видимо, прельстила идея мистификации, нередко заложенная в  художественной практике и предложенная ими к размышлению публики. Иначе бы режиссеры не стали при попустительстве героя снимать безжалостные и ироничные сцены с галеристкой, пестующей и содержащей этого художника. Иначе бы они не снимали переговоры галеристки с неким (возможно, в Польше известным) шаржированным куратором, которому она «впаривает» перформансы Давицки, а куратор в ответ интересуется его скульптурами. Иначе  бы они не снимали сценку (перформанс-обсуждение) художников, выбирающих темы для будущих проектов, в ходе которой те называют и отметают «Холокост» как товар отработанный, хотя деньги на него найдутся, и прочий прейскурант сюжетов, к сожалению, на их взгляд, оприходованный их коллегами ранее.

«Перформер», трейлер

Если полагать, что цинизм входит в правила игры (и жизни) перформансистов – а в фильме показаны разные спектакли Оскара Давицки, – то «Перформер» тематизирует хрупкую грань между практикой художников и кулуарами, рабочей повседневностью; между имиджем и условиями поведения, условностями пребывания в этом мире и на такой сцене. Если с этим согласиться, то для публики, далекой от субъектов, объектов и проблематики современного искусства, этот фильм не полезен.

Если же допустить, что откровенность авторов, решивших показать, каких затрат стоит перформативная практика некоторых художников, и на что они готовы пойти, чтобы работать «после жизни», то «Перформер» – картина саркастическая.

Клише о посмертной славе выполняет здесь титр о том, что Давицки умер, а, следовательно, заслужил наконец, как водится в классической истории искусства, право продавать свои работы. Скульптуры, например. Или перформансы, которые будут исполнять его «двойники».

При живой Марине Абрамович и при жизни других настоящих перформансистов  эта игровая провокация видится мелковатой.