Во втором репортаже Зары Абдуллаевой об Артдокфесте-2014 – «Киев-Москва» режиссера Елены Хоревой и «Евромайдан. Черновой монтаж», снятый группой российско-украинских режиссеров и спродюсированный Дарьей Аверченко и Юлией Сердюковой.

«Киев-Москва» Елены Хоревой и «Евромайдан. Черновой монтаж», снятый в жанре альманаха Владимиром Тихим, Андреем Литвиненко, Романом Бондарчуком, Екатериной Горностай, Юлией Гонтарук, Романом Любым, Андреем Киселевым, Александром Течинским, Алексеем Солодуновым, Дмитрием Стоиковым, – фильмы отличные. Это свойство обеспечено «анонимностью» авторов, лишенных авторских амбиций. Не то время и место, чтобы этим озаботиться. Но они – не лишенцы по другому масштабу. Не разменяли на глупости свою человеческую позицию. Решили, что, если сейчас не зафиксировать исторический перелом вкупе с течением жизни обычных людей, то будушие зрители, включая будущих авторов, проморгают невидимые связи между личным – неличным. Точнее, между персональными «переломами» судеб людей, которым выпало в 2014-м жить в Москве, в Киеве, и – коллективным портретом расколотого общества. А можно сказать – разбитого общества. В буквальном смысле и переносном.

Три месяца снимали украинские документалисты хронику революции. По ее окончании оргкомитет международного фестиваля Docudays UA обратился к режиссерам, запечатлевшим события, с просьбой выбрать из своих материалов кадры для показа на открытии фестиваля. Черновой монтаж, объявленный в названии фильма, – единственный способ для сопряжения фрагментов против интерпретации. Идеологической, стилистической, предполагаемой для «чистового» монтажа. Спящие на полу в общественном здании люди. Разрушение памятника Ленину, рядом с которым примостился тихо плачущий дядька.

«Евромайдан. Черновой монтаж», трейлер. Режиссеры Владимир Тихий, Андрей Литвиненко, Роман Бондарчук, Екатерина Горностай, Юлия Гонтарук, Роман Любый, Андрей Киселев, Александр Течинский, Алексей Солодунов, Дмитрий Стоиков. 

Пустое метро. Экскурсия к руинированному отчему дому Януковича с рассказом проводника (съемщиков) из этой деревни, радетеля партии регионов, опасающегося угрозы «натовских самолетов», о родителях экспрезидента. Промывание не мозгов, а глаз киевлян, опаленных газом и дымом. Тихие будни и громокипящие. Баррикады из отбитой брусчатки. Затаившийся за деревом стрелок. Тетенька в марлевой маске, застывшая посреди толпы бегущих и закрывшая ладонями уши. Обугленные дома. Окровавленные части тела. Трупы на земле. Гробы. Свобода или смерть. Жизнь или кино.

Сценарий к фильму «Киев-Москва» (креативные продюсеры Павел Костомаров, Александр Расторгуев) написала замечательная Сусанна Баранжиева, соратница Расторгуева, безупречный (со)автор. Параллельный монтаж этого альманаха, который снимали и другие режиссеры, соединяет хронику жизни киевлян и москвичей одинаковых профессий, социальных страт, порой и мечтаний. Хронику повседневности официантов, дворников, учителей, артистов, врачей и народных депутатов. Это фрагменты портретов, выбранных из «фона» действительности. Драматической и человеческой. Политической и камерной. Ужасной и не забитой до основания. Страшной и смешливой. Связующая нитка фильма – интертитры «Киев», «Москва». Взгляд на сколки (или «осколки») городских историй – непреднамеренный. Но при этом выразительный без педального усиления эмоций.

«Киев-Москва», трейлер. Режиссер Елена Хорева

Где-то грохочут взрывы, а на Подоле зазывают в рупор поесть вареники. Официантка в школьной форме (я с Женей Майзелем наблюдала незадолго до революции, во время фестиваля «Молодость» похожих очаровашек в столь же прельстительно двусмысленной униформе) заводит украинскую песнь перед клиентами, пересчитывает первые чаевые, но и задается вопросом, что она тут делает? Хотя собиралась она в мирное – мечтательное – время «стать суперзвездой». Но признается в реальном времени, где оказалась, что «условие существования в обществе – быть, как все». А в реальном месте, в пейзаже после битвы на Майдане, где стоит сиротливое пианино, она играет и поет, вырвавшись на свободу из кафешного плена. Ей вторит в московской части более циничный официант-мигрант, не думавший, что когда-нибудь будет носить взад-вперед грязную посуду, что не мешает ему задуматься, «как жизнь свою прожить». В Киеве бабахают выстрелы, а парниша в костюме собаки зазывает сфотографироваться и получает от сердобольных путешественников немалый гонорар. Освободившись после трудной работы, он, как в мирное время, обсуждает с барышней, какого первенца им родить на свет: девочку или мальчика. Им все в радость, даже повстречавшийся пьяненький бывший офицер спецназа, просящий милостыню, в которой ему было отказано. А в Москве бывшего солиста хора имени Пятницкого в костюмчике медведя просят освободить Красную площадь, и он удивляется, почему медведям в этом месте бывать запрещается? И признается, что «раньше было поспокойнее».

«Киев-Москва»

В Киеве машину «Скорой помощи», куда забрался журналист с камерой, блокируют оппозиционеры революции, а в Москве машина «Скорой помощи» вынуждена найти дом больного на ночной дороге без света. Московский врач вынужден без боли от смертельной усталости рассказать, что мечтал попасть в ординатуру по детской реанимации, но «скотина Зурабов» навел «порядок» и в медицинской специализации. Теперь этот врач общается с пьяным Вовиком, который заснул на улице, а очнувшись от нашатыря, послал спасителей куда подальше. В Киеве снимается сюжет про Олега Царева, лидера партии регионов, «печалящегося» за их права и убежденного, что «фашистская идеология обречена». А дома его жена печалится, что сицилийское вино к ужину не того года выделки, который она любит. В Москве депутат Кожевникова, член комитета по культуре, радеет за патриотическое воспитание и, повышая свой культурный уровень, учится танцевать фламенко. Молодые члены ЛДПР, ободренные этой танцовщицей, смотрят на нее не мигая. А в это время, но в Киеве, врезаются имена, карточки погибших и море цветов на земле. Дальше – молчание.