На четвертом Национальном кинофестивале дебютов "Движение" приз за лучший сценарий был присужден картине Вано Бурдули "Лето замерзших фонтанов". В хитросплетениях судеб ее многочисленных героев разобралась Зара Абдуллаева.

Молодой грузинский режиссер Вано Бурдули задумал внести свой вклад в кино с прихотливой структурой, сняв фильм с претенциозным названием "Лето замерзших фонтанов". Очевидного противоречия между умышленным – тяжеловесным – титлом, отсылающим к печальному настроению коротких историй, сплетенных в образы тбилисской повседневности, и легким дарованием режиссера здесь не избежать. Другое противоречие связано с романтическим взглядом автора на его молодых и старых героев, нежным запечатлением genius loci – Тбилиси, европейского современного города, и – длиннотами, которые вредны городскому обозрению. Благая интенция: показать, что творится "там, внутри", в уютных по старинке или модно отделанных квартирах, какие передряги настигают благополучных красивых и несчастливых персонажей, имеющих свои тайны и травмы, требовала иной монтажной упругости, да и ритма. При всем том обаяния у "Фонтанов" не замять. Как и деликатного вкрапления в мирные сценки городского общежития, где все друг друга знают или издавна помнят, длящегося эха войны и глубинного неблагополучия поверх личных перипетий героев. Центральных в каждой истории и – фоновых, которые, как мороженщик с торбой, зазывающий на улице покупателей, или безработные рабочие, комментируют происходящее с ними, в новом Тбилиси и с его конкретными обитателями, проходящими мимо них или промчавшихся в машине. (Сын одной супружеской пары застрелен, что скрывается от второго сына, помладше; о мелькнувшем водителе авто рабочие сообщают, что он заботится о семье погибшего друга; почтовые ящики повсюду взломаны, а новый кандидат в городское начальство обещает по телику облегчить участь горожан, топающих в почтовые отделения вместо того чтобы использовать ящики. Весьма трогательная подробность городского безобразия.)

“Shorts cuts” Олтмена длились, кажется, три часа, но девять историй, происходящих в Лос-Анджелесе, пораженном налетом саранчи, не наскучивали. Бурдули, злоупотребляя вниманием зрителей в своем желании отжать свои истории донельзя, выдает неопытность в создании общей конструкции. При этом каждая история, персонажи которой связаны ближе/дальше друг с другом, панорамирует, кажется, почти все срезы прекрасного изменившегося города.

"Лето замерзших фонтанов"

За незыблемый – вечный и особенный – образ Тбилиси отвечает тут старый фотограф. Он снимает один и тот же вид со своего балкона много лет. Точка съемки на крыши, небо, улочку древнего квартала непоколебима, однако карточки в разное время суток выдают нечто новое. Они напечатаны в альбоме, который покупает рыжий ирландец, романтический путешественник-одиночка, излишней волей режиссера влюбленный в дочку фотографа, работницу паспортного контроля. Как излишне тут и превращение приятнейшего маниакального любителя-фотографа в автора книжки, которую влюбленные в Тбилиси иностранцы увезут домой на память.

Любовные страсти, беспокоящие персонажей "Фонтанов" и снятые с европейским холодком или даже лоском, занимают Бурдули прежде всего. Измены и привязанности колют каждого здесь персонажа. Прелестного тринадцатилетнего мальчика Нико, теряющего девочку, в которую влюблен (ее отец получил контракт в Норвегии – о, новые времена!) и устилающего розами (вкус Бурдули все-таки не безупречен) марши лестницы в ее подъезде. Отца Нико, грузинского ловеласа-милягу, не пропускающего ни одной юбки и заставляющего страдать немолодую жену, телеведущую "Актуальных новостей". Вообще говоря, его понять можно, но Бурдули окрашивает отношения в этой семье одним цветом. Не в пользу рыжего дядьки. Хотя статус кво местная знаменитость телеэкрана менять не собирается.

"Лето замерзших фонтанов"

В другой респектабельной семье внезапно обнаружилась измена жены, и преуспевающий муж, взрослый друг Нико, решительно выбирает разрыв с красивой женщиной, уронившей крестик своего любовника под супружескую кровать. Вновь деталька (крестик, найденный домработницей) оприходует эту историю не слишком уместным "символическим" смыслом. Зато смерть брата простого шофера, семейные хлопоты и разговоры с сыном погибшего, не желающего брать на себя пекарню отца ради учебы в Абхазии, – еще одна история – лишены режиссерской педали. Как и сценки на улице с рабочим, бесконечно занятым заполнением цифирек в лотерее, или проходной репликой – при виде пролетевшей машины, из которой объявляют скупку металлолома, – о том, что "все скупили и отправили в Турцию". Такие мимолетности дороже в этом фильме экспортных уколов, как, например, разъяснение ирландцу по поводу открытки с изображением "Маргариты" Пиросмани, убитым любовью к тбилисской актрисе. Но, может быть, для международной жизни фильма такие подробности необходимы. Хотя грузинский дух там веет гораздо сильнее в сценке на паспортном контроле, когда таможенница, дочка неутомимо фотографа, пропускает мальчика Нико в запрещенную зону, нарушая все возможные законы, чтобы он передал письмо своей девочке. Да, мы помним, в Тбилиси засада с почтовыми ящиками, поэтому режиссеру приходится прибегать к экстравагантной сентиментальной нескладности. Но подобные неловкости и способны это грузинское кино не пропустить.