16 мая в российский прокат выходит «Девушка и смерть» Йоса Стеллинга с Сергеем Маковецким, Леонидом Бичевиным, Ренатой Литвиновой в главных ролях. Зара Абдуллаева считает, что в этой картине некогда тонкий эксцентрик, нежный лирик и просто хороший режиссер неожиданно выступает в непривычном для себя жанре мелодрамы, граничащей с самопародией.

 
Йос Стеллинг вступил в новую пору. Довольно странную для автора «Иллюзиониста», «Стрелочника» и даже фильма «Ни поездов, ни самолетов». «Девушка и смерть» – мелодрама, доведенная до самопародии. Но пародийный обертон в замысле режиссера не угадывается. Пародией тут не пахнет, если только «Девушку и смерть» (Het Meisje & de Dood) не рассматривать (и слушать) как обманку зрения/слуха. Как иллюзию простодушного до наивности мудреца, развлекающего себя имитацией страстей, окультуренных зеркалами, кружевами, кукольными картежниками, маскарадным шутейством, «немецким прагматизмом», падшими душками etc.

Честно говоря, это «возрастная» картина. Не исключено, что Стеллинг когда-нибудь преодолеет свой кризис жанра (или несреднего уже возраста). Все, что мы любили в этом эксцентрике, лирике, загадочном абсурдисте и тонком живописце, улетучилось из последнего фильма с беспримерной настойчивостью. Помню, как давным-давно, увидав пурпурное платье героини «Стрелочника» в сизом пейзаже, у меня защемило сердце. Теперь не то. «Девушка и смерть» замешана на вроде бы русских мотивах, а точнее, на представлениях о русской «культуре/литературе», вполне комических или беззастенчиво условных.

История любви русского доктора Николая (в разном возрасте его играют Сергей Маковецкий и Леонид Бичевин) к Элизе (привет Бетховену), чахоточной «девушке» (Сильвия Хукс) экранизирована под аккомпанемент бесконечного музыкального потока (классических шлягеров) и в живописной красотище ностальгической камеры. Действие происходит в конце ХIХ века, в некоем отеле близ Лейцпига, он же бордель, он же больница или дом престарелых, в котором сестрички кормят с ложечки рамоли, а рядом, на диванчике, кукуют декольтированные, нарумяненные кокотки и облезлые истерички, впадающие в «артистический» раж.

«Девушка и смерть»

В этот отель, а точнее, в свое прошлое (погружаясь в воспоминания) направляется доктор Николай (Маковецкий) – о, бедный Чехов – из Москвы (о ней он мечтал по дороге в Париж через Лейцпиг, где влюбился в смертельно больную девушку) с букетом роз. И с томиком стихов Пушкина по-французски. Эти розы он купил аж в России, где его посетила постаревшая товарка Элизы по имени Нина (отличная работа Светланы Светличной). И передала от подружки тот самый томик Пушкина – сквозной предметный мотив фильма. Не томик – «икону». А если точнее, икону всемирной отзывчивости солнца русской поэзии. Молодую Нину в парике брюнетки трогательно играет со смешинкой в горле Рената Литвинова.

«Девушка и смерть»

Неувядаемые розы (слезы любви) Николай оставляет на кладбище, где упокоилась Элиза, близ отеля, который декорирован многообразными приметами патины, так сказать, времени. Смена вех, и – отель вместе с Николаем преображаются. Сюда, помолодев, он является на ночь. Но влюбляется в бедняжку и содержанку отвратного богатого графа. Брюнетка Нина предупреждает русского доктора, попутно сообщая, что мечтает вернуться в Москву: счастья ему тут не видать. Но доктор, решивший подучить французский в Париже и на всякий случай припасший томик Пушкина на языке мировой, включая русскую, культуры, задержался в немецком борделе. Тут влюбленные будут изъясняться строчками из нетленного стихотворения «Я помню чудное мгновение…» и страдать: Элиза чахнуть, отказав графу, тем самым подписав себе приговор на бедность, на смерть. А Николай рванет, следуя просьбе умирающей «Травиаты», в Москву, и осуществив мечту сестер другого доктора, Чехова. Уф.

«Девушка и смерть»

Неужели этот сценарий написал Стеллинг? Не верю. Неужели его связь с русской литературой, о которой он не устает твердить, так тщедушна (или малодушна)? Впрочем, русские актеры не подвели голландского художника-иллюзиониста, автора пронзительного «Стрелочника».