7 февраля в прокат выходит мюзикл «Отверженные» по одноименному роману Виктора Гюго. О достоинствах и недостатках очередной крупномасштабной экранизации с участием Хью Джекмана и Рассела Кроу – Нина Цыркун.

Казалось, такой беспримесный, чистой воды романизм на экране уже невозможен – его давно выдули ветры постмодернизма. А вот поди ж ты – жив курилка, и даже 8 номинаций на «Оскар» отхватил.

Наша государственная Дума должна бы запретить «Отверженных» Тома Хупера за пропаганду оранжевых революций и восхваление «школяров» (это, по нашему сказать, креативный класс), в 1832 году поднявшихся на баррикады за свободу, которую у них отобрали. Правда, народ, во имя которого сражались пламенные идеалисты, их не поддержал (чтобы потом искренне по ним скорбеть), и этот факт Госдуму наверняка с фильмом примирит. Тем более ей понравится, что при всех режимах лучше всех устраиваются не спешащие на баррикады конформисты, персонифицированные в фильме каскадной парой супругов Тенардье (Хелена Бонэм-Картер и Саша Барон Коэн). Однако пафос фильма все же не в том, чтобы отдать должное горстке отчаянных смельчаков, решившихся на безнадежное дело. Смысл этого сюжета о поединке неправого закона и справедливого милосердия в том, что человек всю жизнь задавал себе вопрос «Кто я такой?» и судьбой своей доказал: упорство, с которым человек отстаивает свое достоинство, в конце концов вознаграждается, пусть на пороге смерти. Идея, конечно, романтичная, в наш циничный век малоубедительная, но почему-то всегда востребованная. Так было и во времена Виктора Гюго, и сто лет назад, когда впервые перенесли роман на экран, и в 1980-м, когда на подмостки вышел одноименный мюзикл.

«Отверженные», режиссер Том Хупер

Том Хупер экранизировал как раз мюзикл (музыка Клод-Мишеля Шёнберга, стихи Герберта Крецмера), а не роман, так что сравнения с первым первоисточником неправомерны, забудьте. Опора на сценическую версию превратила фильм в бесхитростную серию эпизодов, собранных в трехактное действо. Зато Хупер отличился в другом: он решился на крайне сложную вещь – не только доверить всем актерам самим петь, но и заставить их петь вживую, без последующего озвучания, как это делали еще в незапамятные времена. Это не так трудно на сцене, где поющие артисты играют телом, жестом, и очень трудно, если тебя все время снимают крупным планом, а стало быть, надо играть исключительно лицом, но скупо, не по-театральному. Опять же в духе старинного кино камера Дэнни Коэна в сольных эпизодах статична, и требуется продержать длинные партии, не выходя из образа и, что называется, нести тему. А актеры, в разной степени обладающие вокальными данными, в этом синтезе неопытны. Но все вышли из испытания героически.

Это режиссерское решение придает фильму ту интимность, которая помогает актерам передать внутреннее состояние персонажей, а зрителей – заставляет поверить в сентиментальную историю. В результате, вопреки сюжету, драматической кульминацией фильма стала песня Фантины «У меня была мечта» в исполнении Энн Хэтэуэй, уже удостоившейся за эту роль «Золотого глобуса» и номинированной на «Оскар» (не считая множества других наград, уже полученных и тех, что ей предстоит получить). В кадре только ее голова, взятая почти в том же ракурсе, что у «Кающейся Марии Магдалины» (во всех канонических изображениях; Фантина как-никак падшая женщина) и Марии (Рене) Фальконетти в финале фильма Дрейера «Страсти Жанны д’Арк». Здесь тоже страсти – страсти как мученичество, которое актриса, оставаясь неподвижной, с застывшим лицом, передает огромным внутренним напряжением.

«Отверженные»

Еще одно неординарное решение Тома Хупера – по кастингу. Если знать только список актеров без «разблюдовки», то естественно предположить, что Рассел Кроу играет Жана Вальжана, а Хью Джекмен – Жавера. Но Хупер сделал наоборот и, как я предполагаю, вовсе не потому, что у Джекмена прекрасный тенор (песенного материала у него больше), а вокальный дар Кроу, мягко говоря, не такой замечательный, как драматический. Просто за корпулентной фигурой Кроу маячил бы Жан Габен или Лино Вентура, а то и Жерар Депардье из минисериала, да и Лайэм Нисон из последней экранизации романа. Ну кто же выдержит сравнение с Габеном! А в роли инспектора Жавера режиссер Рассела Кроу намеренно приглушил, не дал ему ни одного крупного плана и заставил петь, шагая по кромке, по краю, что должно, видимо, означать, что его герой, при всей железной приверженности бесчеловечному закону, все же где-то в глубине души сомневается в своей правоте. И таким образом оправдывается его финальное решение, когда он вынужден признать победу добра над злом, каторжника Вальжана над ним, служителем закона.

«Отверженные»