Восемь европейских картин, выдвигавшихся на премию «Оскар», образовали на удивление гомогенный ряд, – к такому выводу пришел Евгений Майзель, изучивший оффлайн-программу третьего фестиваля Westwind.

В этом году компания European Film Promotion решила провести ежегодный фестиваль Westwind в двух форматах – серия обычных кинопоказов в кинотеатре и онлайн-кинопоказы на ivi.ru. Всего в программу вошло 27 европейских картин, в разные годы ставших претендентами на «Оскар» в номинации «лучший иностранный фильм». Онлайн-фестиваль обещают продолжать минимум в течение года, а показы на большом экране прошли в этом году в петерургском кинотеатре «Англетер» при одноименной гостинице с 21 по 25 октября и состояли из девяти картин, на ivi.ru пока не представленных. Среди них – фильм открытия фестиваля, «Молодость» Паоло Соррентино (и это была, к слову, его российская премьера, одновременная с московской, прошедшей в «Гоголь-центре») и еще восемь картин, выпущенных с 13 по 15 годы.

Поэтому к программному директору Westwind Карин Дикс из European Film Promotion не было бы никаких претензий, если бы привезенный ей фильмы не сложились во что-то связное или концептуальное. Ознакомиться с лентами, выдвинутыми национальными кинематографиями Европы на знаменитейшую кинопремию, любопытно само по себе, так что в дополнительных кураторских изысках не было необходимости. Каким же было удивление автора этих строк, когда выяснилось, что все эти восемь картин, объединенные, казалось бы, по достаточно случайному признаку, оказались как будто тщательно подобранными друг к другу – в первую очередь тематически. В частности, все они могут быть описаны как истории об испытании – инициации, которую суждено пройти главному герою. Как правило – в юности и молодости, но иногда и в зрелом возрасте.

Чем объяснить такое совпадение? Скорее всего, об этом расскажет Карин Дикс, интервью с которой будет опубликовано в скором времени, а пока выскажу самые общие предположения. Во-первых, разнообразные, если говорить о драматургии, (кино-)романы воспитания, становления, взросления и даже просто (авто-)биографии – словом, жанры, близкие к «инициационным нарративам», – традиционно любимы членами Американской киноакадемии. Впрочем, сложившуюся тональность программы едва ли можно объяснить одним только потаканием их вкусу. Другая причина может быть в том, что рассказ об инициации как таковой весьма распространен в литературе (и в кинематографе как ее наследнике, часто под видом «приключений»): напомню, что его корни через роман нового времени, затем плутовской и рыцарский романы, ведут прямиком к волшебной сказке, а оттуда и до мифа рукой подать. Кроме того, часть представленных на Westwind картин все-таки точнее описать, как байопики, то есть как своеобразные испытания самой жизнью (собственно, биографии ведь можно рассматривать как частный случай инициационного нарратива – и наоборот).

В частности, не самое благополучное детство, угрюмое отрочество и неприкаянная юность выпали закадровому рассказчику в экспериментальном арт-байопике «Никогда не умирай молодым» (Never Die Young, 2013) люксембургского режиссера Пола Кратчена. Кратчен – известный эксперт по проблемному детству; в свое время его «Маленькие секреты» о 12-летнем Норби тоже выдвигались на «Оскар». Нынешний фильм рассказывает о воспитаннике христианского интерната, нелюдимом воришке и тяжелом наркомане, еще ребенком осознавшем, что «все взрослые лгут» (их играют актеры в масках). Сардонический закадровый комментарий, сочетающий меланхолию с мизантропией, заставляет вспомнить лучшие ютуб-ролики философствующего кота Анри (с той разницей, что герой Кратчена в кадре не появляется, а Анри не употребляет наркотики).

«Никогда не умирай молодым»

По степени эксцентрики и мрачного флера с претенциозным люксембургским нарко-шиком может посоперничать пропахшая пивом, нищебродская (но с собственным дендизмом) «Бетонная ночь» (Betoniyö, 2013) финнской кинематографистки Пирьо Хонкасало – тоже большой специалистки по проблемам трудных детских судеб, чьи проекты неоднократно становились кандидантами на «Оскар»: так, детскую драму «Земля – это грешная песня», к которому она написала сценарий, пытались номинировать еще в лохматом 1973-м. (Грешным делом начинаешь верить, что и правда поставщики всяческих романов воспитания в откровенном приоритете у лос-анджелесского жюри.) На сей раз Хонкасало сняла эстетскую черно-белую притчу о подростке, принимающем пьяный вздор некоторых взрослых за чистую монету, что приводит к трагическим последствиям: мир, в котором каждый второй алкаш уверен, что конец света не за горами и что «выживут только скорпионы», способен быстро привести доверчивые души к неиллюзорной гибели.

«Бетонная ночь»

Проблемный подросток, и не один, действует и в немецком психологическом триллере «Мы чудовища» Себастьяна Ко (Wir Monster, 2015). Сюжетное остроумие этой ленты, несмотря на ее отчетливый мыльный привкус, состоит в тонком переносе внимания: в истории (как бы) о подростках инициацию проходят не они, а родители. Или, точнее, не проходят.

«Мы чудовища»

Необъявленный никем вслух экзамен на звание сознательного члена общества, уверенно проваленный родителями в «Чудовищах», сводился к выбору человеческих ценностей и закона – в ущерб семейной безопасности любой ценой. Отчасти близкая коллизия разыгрывается в криминальной драме «Дети с улицы Маркса и Энгельса» Николы Вукчевича (Djecaci Iz Ulice Marksa I Engelsa, 2014). Преступление против семьи (гипотетическое убийство отца) требует отмщения, причем не случившаяся вовремя вендетта предстает как бы аллегорией отложенного национального очищения и покаяния, необходимого для корректировки дальнешего исторического развития страны, в 90-е годы брошенной главными героями на произвол судьбы.

«Дети с улицы Маркса и Энгельса»

Смерть отца (программа кишмя кишит сиротами и неполными семьями) запускает механизм становления-через-испытание и в ирландском «Подарке» (An Bronntanas, 2014) Тома Коллинза – «деревенском детективе с сюрпризами», как весело классифицировали его авторы фестивального каталога. Джей Джей прилетает из Канады на отцовские похороны. Маленькая рыбная фабрика, ожидающая его на исторической родине, на грани разорения, а вступление в права наследства немедленно влечет за собой не только многочисленные хлопоты, но и сопровождается жесточайшей криминальной интригой, разгадка которой требует от героя предельного сосредоточения всех сил, физических и умственных, а успех равен вступлению в права настоящего главы семейства.

«Подарок»

С грандиозной коррупционной гидрой сталкивается и примерный ровесник Джей Джея – 28-летний Вульф в широкоформатной (во всех смыслах этого слова) исторической драме «Золотой берег» (Guldkysten, 2015) датчанина Даниэля Денсика. Энциклопедист, просветитель и вольнодумец, Вульф оставляет «на один год» невесту в Копенгагене, приняв предложение наладить сельское хозяйство в одной из африканских колоний Датского королевства. В колонии царят свободные нравы: умиротворяющие христианские проповеди до обеда и либертарианские оргии после, и все бы ничего, кабы не торговля людьми, ведущаяся вовсю, несмотря на законодательный запрет ведущими европейскими державами, включая Данию. Поначалу Вульф соревнуется с миссионершей в монологах о любви, красоте, познании и предустановленной божественной гармонии, но вскоре понимает, что не замечать этой свистопляски невозможно.

При всей своей традиционности и академизме (а может быть, благодаря им), «Золотой берег», пожалуй, один из главных тяжеловесов фестиваля – и, учитывая специфику поднятой в нем темы, один из наиболее серьезных, рискну предположить, претендентов на приз американской Киноакадемии.

«Золотой берег»

Еще два фильма, в которых испытание рассматривается не только в контексте частной истории, но и сквозь конкретную культурно-историческую перспективу, – полудокументальная реконструкция «Круг» (Der Kreis, 2014) швейцарца Штефана Хаупта и лирическая комедия с политическим подтекстом «Легко живется с закрытыми глазами» (Vivir Es Facil Con Los Ojos Cerrados, 2013) испанца Давида Труэбы. Несмотря на печальный исторический фон обеих лент – гомофобская кампания в Швейцарии 50-х гг., циничная атмосфера франкистской Испании второй половины 60-х – это также две наиболее оптимистичных истории оффлайн-программы Westwind: в них показано, что унижения, несмотря на трудности, могут быть преодолены.

«Круг»

Тест на гражданское и человеческое достоинство в этих фильмах тоже проходят не (только) дети, но и взрослые люди, и, видимо, неслучайно оба главных героя – преподаватели. Для Эрнста в «Круге» таким тестом становится публичный камин-аут и проявление солидарности с партнером и друзьями из гомосексуального журнала Der Kreis и одноименного гей-клуба.

«Легко живется с закрытыми глазами» 

Для Антонио и его молодых попутчиков – вместе они совершают паломничество в Альмерию, где кумир Антонио, Джон Леннон, снимает пацифистскую комедию (к слову, название картины – строчка из знаменитых Strawberry Fields Forever), – вся жизнь предстает непрерывной чередой (и комических, и совсем несмешных) вызовов, требующих или поддаться-согнуться-стерпеть, или держать спину прямо на свой страх и риск. Обращение к далекому и не самому светлому прошлому с тогдашним неуважением к человеку, характерным для авторитарных государств, оказалось настолько актуально в современной Испании, что фильм завоевал шесть премий Гойя, включая премию за лучший фильм, и еще несколько национальных и международных наград.