Она играла у Кьюкора и Трюффо, Хьюстона и Поланского. Когда не случалось больших ролей, снималась на телевидении. Сегодня в свои семьдесят Биссет столь же активна и открыта для новых экспериментов. Вика Смирнова расспросила актрису о том, чему она научилась в работе с великими режиссерами.

ВИКА СМИРНОВА. Могли бы мы начать с вашей последней работы в фильме Феррары?

ЖАКЛИН БИССЕТ. Вы видели «Добро пожаловать в Нью-Йорк»? Он вам понравился?

ВС. Да. Но, кажется, критики его недооценили.

ЖБ. Пожалуй.

ВС. Все знают, что Феррара весьма деспотичен: 24 часа без перерыва, бесчисленное количество дублей. Насколько комфортно вам было работать с ним?

ЖБ. Ну, я привыкла к дисциплине, и это было... интересно. Абель очень пассионарный, очень честный с актером. И, разумеется, невероятно требовательный. У нас был сценарий, и поначалу, казалось, что мы должны ему следовать. Но потом Феррара сказал: «Давайте импровизировать. Играйте характер».

ВС. Как вам было в компании Депардье. Это ведь, если не ошибаюсь, ваш первый совместный опыт?

ЖБ. Мне повезло играть вместе с Жераром, он невероятно восприимчив к новому и легко приспосабливается к партнеру. Конечно, периодически Абель кричал на нас, но я не воспринимала это лично. Интересно, что Феррара никогда не отвечает на ваши вопросы. Он мыслит с невероятной скоростью, меняет ситуацию кардинально. Его амплитуда от одного до ста. На площадке – крик. Абель кричит на оператора, тот на него. Разумеется, они привыкли к такому формату, годами работая вместе. В конечном итоге, ты привыкаешь и не обращаешь внимания. Феррара настолько оригинален сам по себе, настолько глубок и не похож на других, что, в общем, это не так уж важно. В принципе он такой же сумасшедший, как и многие из тех, с кем я работала. Главное, за этим стоял новый опыт. Я думаю, то же само чувствовал Депардье, который, как вы знаете, тоже немного медведь.

ВС. Как вы сказали, вы привыкли работать с режиссерами, известными своим тяжелым характером. Например, одну из первых ролей вы сыграли у Романа Поланского (фильм «Тупик» – В.С.), когда были еще очень юны.

ЖБ. Я была ребенком. Я понятия не имела, о том, что должна делать. К моменту встречи с Поланским у меня был очень маленький опыт, хотя и роль была небольшая. В общем, это было непросто.

Я помню, как в один из вечеров мы с Франсуазой (Франсуазой Дорлеак – В.С.) сидели на террасе, было холодно, мы обе устали. Внезапно Поланский подошел и сказал: «Я хочу, чтобы в завтрашней сцене ты глупо смеялась». И я поняла, что не знаю, как это сыграть. Мне помогла Фрасуаза. Мы отправились с ней гулять, и она давала мне упражнения. Надо было смеяться на разные лады, это напоминало гаммы – «хи-хи-хи», «хо-хо-хо», «ха-ха-ха». Она смялась так чудесно, разнообразно, мелодично. Мы ходили около часа, Франсуаза с этой ее египетской прической, невероятно красивая, и я, смешно семенящая за ней, как щенок. В общем, где-то за час Франсуаза научила меня глупо смеяться, и наутро я была готова показать Роману мои «хи-хи-хи».

И вот мы репетируем, время идет, а Роман не обращает на меня внимания. В конце концов, я спрашиваю: «Можно показать мою сцену?», – а он: «Знаешь, просто включи радио». Конечно, с одной стороны – это облегчение, с другой – если ты чему-то научился, тебе хочется это продемонстрировать. Но с ним так было всегда. Роман был невероятным экспериментатором. В то время я не могла это оценить по достоинству, потому что мне не с чем было сравнить. Чем больше я работала с другими режиссерами, тем больше я понимала, как велик Поланский.

«Тупик», режиссер Роман Поланский (1966) 

ВС. Таким образом, можно сказать, что выучились профессии на съемках?

ЖБ. И ходя в кино.

Джордж Кьюкор, с которым мы работали позже, говорил: «Иди в кино. Ты должна смотреть все: и хорошее, и плохое». И я понимала, о чем он. Возможно, одно из моих достоинств – умение учиться. Я открыта новому. Даже если мне что-то не нравится, я никогда не отрицаю сначала, я говорю себе: «Попробуем, и увидим». Возможно, мне помогает мое британское воспитание. В нем столько дисциплины, что ты учишься подчиняться.

ВС. Вы упомянули Кьюкора. Однажды в интервью вы сказали, что у вас с ним были особые отношения. Я спрашиваю, потому что единственное кино, в котором вы не только актриса, но и продюсер, это его «Богатые и знаменитые».

ЖБ. В этом фильме я была сопродюсером. Вообще-то у меня никогда не было особого желание продюсировать, только если мне хотелось получить лучшую роль. А с «Богатыми и знаменитыми» произошла забавная история. Поначалу режиссером был назначен Боб Маллиган, но в Голливуде началась забастовка, и мы сидели и ждали. В конце концов, Маллиган покинул проект, и тогда «MGM» пригласила Кьюкора. Надо сказать, что на тот момент у нас с ним были не очень простые отношения. Он был обижен на меня, за историю, которая случилась много лет назад. Я училась на 20th Century Fox, и мой ассистент отправил меня на прослушивание к Кьюкору. Тогда я не знала кто он такой, я вообще знала только европейских режиссеров. В общем, я прошла пробы, а потом мой агент направил меня на другие пробы. Кьюкор был страшно зол, посчитав это неэтичным поступком. Я даже представления не имела, что это было невежливо, я слушалась своего агента. В общем, меня не взяли в проект, и я отправилась обратно домой. В Англию.

«Богатые и знаменитые», режиссер Джордж Кьюкор (1981)

ВС. А когда вы работали на «Богатых и знаменитых»?

ЖБ. Было не очень просто, особенно в самом начале. Но Кьюкор очень трепетно относился к фильму, и это сблизило нас. Труднее было с настоящим продюсером фильма, с которым мы были парой. Он так ревновал меня, что съемки превращались в кошмар. А Джордж… Мне он очень нравился, и фильм, как мне кажется, получился. Любопытно, что в момент съемок я не знала, что существовал еще один вариант «Богатых и знаменитых» с Бэтт Дэвис. Слава богу, я не смотрела его, иначе мне было бы очень сложно играть. Кстати, почему мы говорим о Кьюкоре?

ВС. Потому что вы сказали, что участвовали в проекте, чтобы получить хорошую роль. Ведь, это не так просто для актрис, в особенности европейских, получить роль в американском проекте?

ЖБ. Да. В большинстве своем американские режиссеры не знают, что с нами делать. В общем, как я уже сказала, работа с Кьюкором была в некотором роде особенной, я чувствовала себя на своем месте. И одновременно, что касается продюсирования фильма… Поскольку это имело отношение к моей личной жизни, я была отравлена на много лет вперед и сказала себе больше никакого продюсирования. Вы знаете, Голливуд, в общем-то, мужской клуб, где чувствуешь себя весьма некомфортно.

ВС. Наверное, вам гораздо легче работалось с Трюффо на «Американской ночи»?

ЖБ. Да, с Трюффо было гораздо легче. И вообще это были хорошие годы, я снималась в «Великолепном» с Бельмондо и еще...

ВС. И еще в это же время был большой хит с вами. «Бездна» Питера Йетса.

ЖБ. Да это был большой хит, но я не могу сказать, что в восторге от съемок. Особенно ужасна была рекламная компания: я в мокрой футболке, кошмар, которого хотелось бы избежать. Но увы.

«Судья и его палач», режиссер Джон Войт (1975)

ВС. Мы могли бы вернуться к Ферраре? Насколько персонаж, которого вы играете ( я имею ввиду жену Стросс-Кана) был далек от вашего образа?

ЖБ. Я бы сказала, довольно далек. При этом я ей вдохновлялась. Она очень харизматична, умна, с блестящим чувством юмора. И у нее достаточно светлый характер. Моя роль совершенно иная. Я играю обиженную супругу.

ВС. При этом ваш характер не столь однозначен. Впрочем, как и роль Депардье. Интересно, что, несмотря на весьма критическое отношение к прототипам – ведь Феррара снимает про реальных людей – фильм получился очень нежными и очень амбивалентным. Как если бы Феррара повернул историю на 180 градусов. Возможно, я не права, но, по крайней мере, персонаж Депардье кажется сильно богаче Стросс-Кана.

ЖБ. Вы правы. Для меня «Добро пожаловать в Нью-Йорк», во-многом, любовная история, хотя критики и окрестили меня «леди Макбет». Они не поняли, что моя героиня все еще любит мужа, а он ее. Не физически, к сожалению, но тем не мене. Между ними все еще есть эта связь.

ВС. Принципиально ли было снимать фильм на английском? Ведь и вы, и Депардье прекрасно владеете французским, к тому же сама история о французах?

ЖБ. Ну это было желание Феррары, он хотел сделать фильм на английском, потому что в его случае важно быть все время внутри, иметь возможность импровизировать – ведь мы не следовали сценарию. Для нас с Жераром было бы легче играть на французском. Особенно для Жерара. Ведь у него было очень много текста, и он не такой уж «лингвист». Тем не менее, он справился безупречно.