Обычные подозреваемые. «Где скрывается правда», режиссер Атом Эгоян

(Where the Truth Lies)

По одноименному роману Руперта Холмса

Автор сценария и режиссер Атом Эгоян

Оператор Пол Саросси

Художник Филлип Баркер

Композитор Майкл Данна

В ролях: Кевин Бейкон, Колин Фёрт, Элисон Ломан, Рейчел Бланчард, Мори Чайкин и другие

Serendipity Point Films, Ego Film Arts, First Choice Films

Канада — Великобритания — США

2005

Почему-то все всполошились: Атом Эгоян снял коммерческий мейнстримный фильм! А что в этом плохого, что удивительного? Это многих славный путь, и Джим Джармуш им идет, и Стивен Содерберг. Есть, конечно, и упрямцы, вроде Джона Джоста или Тодда Солондза, но они лишь оттеняют общую закономерность: режиссер, вошедший в силу, практически обречен делать большое кино. И это вовсе не означает, что он изменяет себе. Во всяком случае, Атом Эгоян и в увеличенном масштабе (с размахом в 25 миллионов долларов, не такой уж гигантской суммой) сохранил свою марку, свои особенности, свой почерк. А кое-что даже проявилось с особой отчетливостью.

Секс, комплексы, фобии; ребенок, оказывающийся страдательным фокусом взрослых перверсий, — все это осталось, но ярче всего стало ясно, что нет сегодня другого режиссера, у которого вкус к визуальности так сочетался бы с тонким чувством слова, с его уместностью и значимостью.

Можно возразить, что в данном случае, когда речь идет об экранизации романа «Где скрывается правда», словесная доминанта обеспечена его автором Рупертом Холмсом. Отчасти да, безусловно. Но, во-первых, для режиссера важен уже сам выбор литературного материала. Во-вторых, Эгоян как сценарист этот материал изрядно перелопатил. И в третих, слово в фильме обретает новую жизнь, обогащается новыми смыслами, становится многозначным. Уже в начале фильма, когда звучат слова о том, где скрывается правда (дословно: «лежит» — как омоним английского «ложь», точнее, «обманы» — lies), возникает кадр с лежащим в ванне трупом обнаженной блондинки, как «ключом», отсылая и к жанру романа («роман с ключом»), и к источнику тайны, и к его отгадке; к взаимозаменяемости и относительности истины и лжи; а в то же время к жанру фильма: эротический триллер, неонуар. Это характерная для Эгояна многослойность фильмического текста, который эксплицируется в сложном переплетении сюжетных линий и личных историй, в бесконечных скачках нарратива из одной временной зоны в другую, в двоениях персонажей, которые оказываются не теми, за кого себя выдают, и не теми, кем кажутся. В этом плане ключевой становится сцена телемарафона с инсценировкой «Алисы в Стране чудес», конкретно — с эпизодом встречи Алисы с Синей Гусеницей, разыгранной детьми:

«- Ты кто такая?

— Сейчас, право, не знаю, сударыня. Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась…«

Действие фильма происходит в двух временных пластах, в двух разных эпохах. Это 1957 год, время завязки сюжета, и 1972-й — момент развязки. 50-е годы, снятые в рассеянных бежевых тонах, контрастируют с яркими и сочными 70-ми. В партитуре фильма в соответствующие моменты доминируют мотивы в духе Бернарда Херрманна, постоянного композитора Альфреда Хичкока, а также стилизация под джазовые композиции Дюка Эллингтона. Классический «черный фильм» предполагает разноаспектную наррацию, столкновение точек зрения. Здесь повествование ведется «голосом» Ленни, озвучивающим свою неопубликованную автобиографию, как бы отвечающим за период 1957 года, и голосом Карин, собирающей материал для своей книги о тех же событиях и пытающейся связать воедино разрозненные куски, отыскать к ним ключ.

В середине 50-х комический дуэт Ленни Морриса (Кевин Бейкон) и Винса Коллинза (Колин Фёрт) был самой горячей парой американского телевидения. (Эгоян настаивает на том, что его персонажи не имеют реальных прототипов, но сходство с Дином Мартином и Джерри Льюисом, знаменитыми шоуменами из «крысиной стаи», бросается в глаза. Это сходство подкрепляется тем фактом, что, как и «крысиная стая», Ленни и Винс находятся под по-кровительством мафии.) Как полагается в такого рода дуэтах, Ленни и Винс — антиподы. Ленни — эдакий живчик, которого постоянно тянет на рискованные жесты и шутки; Винс — классный парень, элегантный и комильфотный джентльмен (потому на эту роль и был выбран англичанин, дважды «мистер Дарси» — по телефильму «Гордость и предубеждение» и «Дневникам Бриджет Джонс»). Но когда Ленни зарывается и за это получает отлуп от посетителя ночного клуба, где они выступают, Винс выводит обидчика в коридор и как следует прикладывает мордой об стену. А потом на сцене Ленни, заметив следы крови на его лице, слизывает их языком, так что становится понятным, что этих двоих связывает, возможно, не только дружба. Однако истинные отношения партнеров проясняются в эпизоде секса втроем, когда Винс пристраивается к Ленни, и тот вскакивает, возмущенный: «Мы с тобой не трахаемся, Винс! Мы любим друга друга, но мы не педики!» И это важно, потому что банальный, необязательный секс включил бы эту пару в ту категорию людей, для которых он, по Эгояну, есть лишь чистая функция, или обман, или провокация, или извращение, или прочая «экзотика», если вспомнить название самого известного фильма режиссера.

Мафиозный босс Салли Сан Марко (Мори Чайкин) не жалеет денег для своих любимчиков, и когда они прибывают в Атланту для участия в телемарафоне в пользу детей, страдающих полиомиелитом, им обеспечены лучший номер в самом дорогом отеле и девочек сколько угодно. Девочки — это кстати; свой тонус парни поддерживают таблетками, и накапливающееся напряжение к ночи надо снять. Поэтому они всегда в этом смысле в аппетите. Это важный момент: он объясняет, почему Ленни и Винс мгновенно и дружно среагировали на горничную Морин, попросившую у них интервью для студенческой газеты. Она, в свою очередь, стало быть, не горничная на самом деле, а студентка, подрабатывающая на каникулах, тем более что это последний день ее работы и она пока не знает, что это вообще ее последний день. И уже под финал мы узнаем, что она еще была и шантажисткой: пытаясь выманить у своих секс-партнеров крупную сумму за молчание о том, чего нет — их гомоэротической связи. Так каждый персонаж постепенно слой за слоем сбрасывает свой кокон, чтобы к финалу предстать в истинном свете.

У Ленни и Винса это тоже был последний день, последние сутки их дуэта, их эстрадной жизни. Потому что после телемарафона в номере их ждал труп Морин. Доказать причастность артистов к смерти девушки не удалось, но дуэт распался навсегда, и дружба кончилась. Пятнадцать лет спустя другая юная девушка, амбициозная журналистка Карин О?Коннор (Элисон Ломан), выигравшая грант на написание книги о некогда знаменитой паре, пытается раскрыть их тайну. Времена и нравы изменились. Если раньше скандал мог разрушить карьеру звезд, то теперь он способствует популярности. Секретов больше нет, а если они остались где-то в прошлом, то надо их немедленно рассекретить. Издатель готов раскошелиться на миллион, чтобы только Винс согласился рассказать, что же тогда произошло в Атланте. А Карин готова на все, чтобы выпустить сенсационную книжку.

В самолете она сталкивается с Ленни и, не желая до поры открывать карты, представляется ему школьной учительницей. Далее следует романтический ужин в китайском ресторане, во время которого обнаруживается странное обстоятельство, что-то вроде ключа к тайне: Ленни терпеть не может лобстеров. С чего бы это? Но мы-то уже знаем, что в номер, где совершилось убийство, Салли Сан Марко прислал шикарное угощение — целый ящик морских гадов. А потом из флэшбэка мы узнаем, что в этом ящике труп тайно вынесли из гостиницы, чтобы замести следы. Ну а ночь любви Карин и Ленни дублируется эпизодом лесбийской любви Карин и девушки в костюме Алисы (из Страны чудес) — в том самом костюме, в котором на телемарафоне Ленни и Винса Карин благодарила их за свое счастливое избавление от болезни. Перверсивную встречу с детством устроил ей Винс, живущий отшельником в своем особняке на Голливудских холмах. Этот эпизод — точка схода: Карин является в его (и Ленни) жизнь как призрак прошлого, как реинкарнация Морин, чтобы встретиться с самой собой — не той циничной молодой карьеристкой, какой она стала, а той невинной девочкой, какой была. И здесь Карин оказалась вроде бы в шаге от разгадки: в порыве страсти-ненависти Винс бросился на нее, едва не придушив. «Так вы задушили Морин?» Но круг подозреваемых расширяется. Очередная улика — слезы. Это слезы Ленни, склоняющегося на телемарафоне к крошке Карин. Мы видим их в начале фильма — и тогда кажется, что он просто растроган словами девочки. Мы видим их потом и в другом ракурсе — и тогда оказывается, что Ленни уже в те минуты знал, что у них в номере лежит труп. И если так, значит, убийца он. Или Винс. Ведь все двери в номер, пока они находились в нем втроем, были заперты изнутри.

Фильм движется, представляя новых подозреваемых, снимая слой за слоем нагромождения лжи, чтобы добраться до правды, и останавливается ровно в тот момент, когда она кажется почти зримой, чтобы резко качнуться в другую, неожиданную сторону, в сторону матери Морин. Карин приезжает к этой пожилой женщине, чтобы собрать какие-нибудь сведения о погибшей, но отказывается открыть правду, которую успела узнать, матери, чтобы «не пострадал невинный». Но для себя она открыла не только правду, но и нечто более важное. «Ее фамилия была Флаэрти», — сказал где-то в конце фильма Ленни. «Ее звали Морин», — ответила Карин, отсылая нас все дальше к правде, в реальность другого фильма — к героине фильма Эгояна «Путешествие Фелиции», которая в каждом девичьем лице видела погубленных маньяком девушек, навсегда запомнив и повторяя про себя их имена, а стало быть, наполняя «статистическую» информацию конкретной жизненной историей и личным к ней отношением. Встреча Карин и миссис Флаэрти происходит в саду, рядом с яблоней, в листве которой горят крупные красные плоды. Это метафора библейского древа познания, в плодах которого «скрывается» истина, — под этим деревом отец Морин закопал прах дочери. Эта встреча рифмуется с эпизодом беседы Алисы с Синей Гусеницей, расположившейся на дереве. «Алиса» вновь возвращается к началу пути, совершив свою одиссею, но действительно уже совсем другой.

«- Ты кто такая?

— Сейчас, право, не знаю… Я знаю, кем я была сегодня утром… но с тех пор я уже несколько раз менялась…«