Временная жизнь. Сценарий

Фото И.Наровлянского

Этот сценарий я читал с мыслью о том, как странно, что из современного нашего кино почти ничего невозможно узнать о жизни «второстепенных людей», если только не снимет свой очередной фильм Кира Муратова. Ретробоевики и жанровые блокбастеры плюс рудименты предельно субъективного авторского кино — эта репертуарная сетка почти не оставляет места тому, что в Англии делают Майк Ли и Кен Лоуч, во Франции Лоран Канте, в Австрии Ульрих Зайдль и Михаэль Главогер, в Германии Андреас Дрезен, в Финляндии Аки Каурисмяки… По странному стечению обстоятельств все эти режиссеры, если не ошибаюсь, относятся к числу фаворитов двух кинокритиков — Зары Абдуллаевой и Алексея Медведева, а именно они написали сценарий «Временная жизнь». Тем самым восполнив зияющий пробел в сознании наших сценаристов и режиссеров.

Это — история (истории) людей, которые борются и страдают, болеют и умирают, влюбляются и живут в той неустойчивой «временной» жизни, что дана тем, кто оказался обитателем России начала XXI века. Нисколько не напоминая новое русское кино, сценарий тем не менее что-то очень сильно напоминает.

Ну, конечно, говоря современным жаргоном, это римейк горьковского «На дне»: мы узнаем даже некоторых конкретных персонажей, чья «временная жизнь» началась аккурат сто лет назад и, похоже, не думает кончаться. Зара Абдуллаева с ее театральным генезисом понимает, что театр никак не противопоказан структурам современного кино. Авторы сценария легко играют с формой, решительно отказываются от «достоевских» вывертов, взяв другой ориентир.

И остаются верны главной задаче — созданию кинематографической второй реальности, которая, сколь бы ни была артизирована, сохраняет прочную связь с первой.

Сценарию осталось пожелать — реализации. То есть появления в его судьбе режиссера достаточно сильного, чтобы не стесняться слов «реализм» и «гуманизм». Они приобрели уже винтажный смысл, и не исключено, что завтра, когда мы удовлетворим высокобюджетное тщеславие, снова окажутся востребованы. В других странах это уже произошло, и не случайно, когда я встречаю Аки Каурисмяки, он произносит единственную фразу, которую выучил по-русски: «В детстве жизнь Максима Горького была очень тяжелой…»

Андрей Плахов

Шоссе. Раннее утро

По двухполосному шоссе несется джип «Тойота-Лендкрузер» с транзитными номерами. На заднем стекле овальная наклейка: «DE — Германия». Машин больше нет, вокруг лес, за соснами встает солнце — раннее утро. За рулем Сережа. Из магнитолы звучит песенка «Братьев Гримм». Полусонный Сережа внезапно тормозит, прижимает машину к обочине. Выходит и направляется к ближайшей сосне справить нужду. Возвращается, присев на водительское сиденье, снимает кроссовки, бросает их на заднее сиденье. Оттуда берет двухлитровую бутылку минеральной воды, умывается, отпивает пару глотков. Потом захлопывает дверь, выключает музыку. Босой ногой нажимает на педаль газа.

С е р г е й. Давай, Серега, по-быстрому. Только не спать!

Навстречу проезжает автопоезд из трех фур. В зеркале заднего вида мелькает какая-то машина. Сережа включает радио. В эфире — новости.

Д и к т о р. Переходим к городским новостям. Вчера футбольный клуб «Зенит», выступая в гостях… (Помехи.) …жертв и разрушений нет… (Помехи.) …состоится очередное заседание Городской думы. В повестке дня — выделение дополнительных ассигнований…

Звучит мелодия из «Ночного Дозора» — у Сережи звонит мобильный телефон. После секундного замешательства он находит на магнитоле кнопку приглушения звука, нажимает, достает из кармана непривычно большой телефон — старую модель Sony Ericsson.

С е р е ж а. Алло… А чего? Порядок… Движок отличный… Почему ночью? Вечером в Питере буду… Если на границе не задержат… (После паузы, смущенно.) Пельмени я люблю… До звонка.

Сережа забрасывает телефон через плечо на заднее сиденье. Из магнитолы еле слышно продолжает бубнить диктор новостей. Сережа прибавляет скорость. Вдоль дороги — указатели на литовском языке. До границы с Россией — тридцать километров.

Джип стоит посреди дороги. Дверь со стороны водителя открыта. Шоссе перегорожено двумя старыми «БМВ». Сережу на обочине хладнокровно избивают двое парней. Похожи они не столько на бандитов, сколько на люмпенов, которым повезло найти работу. Сережа встать уже не в состоянии.

П е р в ы й (второму). Проверь карманы.

Второй наклоняется, ощупывает карманы Сережиной куртки, выворачивает брючные карманы, забирает бумажник.

В т о р о й. А мобильник? Проглотил, что ли?

Сережа по-прежнему лежит в пыли, сжавшись в комок. Первый идет к машине, осматривает салон, находит мобильник на заднем сиденье. Отключает и кладет себе в карман. Сережа безуспешно пытается приподняться. Второй легонько толкает его.

В т о р о й (спокойно, даже мягко). Да не суетись ты, отдохни на свежем воздухе.

Второй отворачивается от Сережи и идет к машине, к нему присоединяется первый. Сережа делает еще одну попытку встать.

С е р е ж а (хрипит им вслед). Сволочи!

Первый оборачивается.

П е р в ы й. Лучше «спасибо» скажи, что живой остался.

Подходит к джипу, садится за руль и заводит мотор. Второй приближается к одному из «БМВ», перегородивших дорогу, стучит в заднее стекло.

Не дождавшись ответа, открывает дверь и за ноги вытаскивает уснувшего на заднем сиденье напарника.

В т о р о й. Хватит дрыхнуть. Вперед. Поторапливайся.

Они рассаживаются по машинам. Общий план сверху: процессия из трех машин трогается, Сережа остается лежать на обочине.

Питер. Квартира Михаила Константиновича. Вечер

Сережа сидит за столом на маленькой кухне. Это стандартная кухня советского панельного дома 70-х годов, слегка облагороженная косметическим ремонтом. Рядом с плитой на кухонном столике стоит множество разнокалиберных банок и баночек со специями. Весь подоконник уставлен горшками с цветами.

На Сережином лице следы побоев, ссадины, губы разбиты. Напротив него — Михаил Константинович. Он еле сдерживает разочарование и брезгливость. За спиной у Михаила Константиновича, прислонившись к стене, стоит его жена Рита. Именно она заговаривает первой.

Р и т а. Так вы есть не будете? (Никто ей не отвечает.) Тогда я себе сварю.

Ставит кастрюлю с водой на плиту, достает пельмени из морозилки.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (резко). Значит, так. Двадцать штук — это твой долг.

С е р е ж а (с трудом разлепляет распухшие губы). Я тоже пельменей хочу.

Рита мгновенно ставит на стол перед Сережей тарелку, ложку и вилку.

Р и т а. С уксусом?

С е р е ж а (обращаясь к Михаилу Константиновичу). Я отработаю.

Михаил Константинович встает, достает из морозилки бутылку «Путинки», разливает по рюмкам.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (с мрачной уверенностью). А куда ты денешься?

Михаил Константинович выпивает, Сережа — нет. Он механически берет сушки из корзинки на столе, ломает и ест.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Если б не отец, убил бы.

Сережа продолжает ломать сушки. Михаил Константинович достает с полки жестяную банку из-под чая. Рита внимательно следит за ним.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (не глядя на Риту). Ну, Рит, одолжу у тебя до завтра. (Открывает банку, усмехается.) Куда перепрятала?

Рита с обиженным видом достает

с полки другую банку, подает ее мужу. Он достает оттуда стодолларовую купюру и кладет на стол.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (Сереже). Купи телефон, только подешевле. Пока поживешь у меня в гостинице на теплоходе. Дай, Рит, ему ключ от пятой каюты.

Рита, не обращая внимания на его реплику, кладет пельмени в Сережину тарелку.

С е р е ж а. С работой поможете?

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Придется.

Р и т а (оборачиваясь от плиты). Приходи завтра в порт. Ты же помнишь мое кафе. Что-нибудь придумаем.

Питер. Поздний вечер

Сережа идет по Косой линии Васильевского острова.

На этом кадре начинаются титры.

Вывеска круглосуточного обмена валюты. Сережа заходит в арку, стучит в стекло. Заспанная хмурая девушка поднимает голову, разменивает сто долларов.

Д е в у ш к а. Кто это тебя?

С е р е ж а (спокойно). Бандиты.

Д е в у ш к а (отсчитывая деньги). Добрые попались, на пиво оставили.

Сережа забирает деньги и уходит.

Сережа «зависает» у ларька — идти ему никуда не хочется. Из колонок звучит американский «черный» рэп. Сережа вяло разглядывает витрину. К ларьку подходят двое тинейджеров.

П а р е н ь. Я буду «Невское».

Д е в у ш к а. А мне джин-тоник.

Парочка покупает напитки и удаляется. (Пауза.) Сережа тоже покупает банку джин-тоника.

Он продолжает путь. В сумерках белой ночи странно смотрятся немногие освещенные окна.

Общий план города. Может быть, где-то вдали на речке на приколе стоит маленький непрезентабельный теплоходик — плавучая гостиница Михаила Константиновича. Кажется, что город спит, но на самом деле в нем притаилась невидимая жизнь. Эти планы еще не раз появятся в фильме. Но это именно планы города (а ни в коем случае не морская романтика с кораблями и чайками).

Теплоход. Поздний вечер

Трое обитателей плавучей гостиницы собрались в комнате отдыха — кают-компании. Стертый интерьер, низкие потолки, убогость, не режущая глаз. На стенах — старые плакаты на тему спасения утопающих и оказания первой помощи. Саша Благин и Артист играют в «дурака». Георгий по кличке Чечен смотрит телевизор, то и дело переключая каналы. Останавливается на передаче «Невероятные истории» — о человеке, у которого амнезия.

Ч е ч е н. Надо же, тюкнули по голове, и он ни хрена не помнит!

Б л а г и н (не отрываясь от карт). Человек без прошлого. Неплохая роль… (Поднимает глаза на партнера.) Да, Артист?

А р т и с т. Да какая разница.

Б л а г и н. Почему же? Если б я мог забыть, мне бы веселее было…

А р т и с т. А я вспоминать люблю. Меня греет. Когда мы в Риге «Гамлета» играли, все латышки были мои.

Б л а г и н (указывая взглядом на карты). Не отвлекайся… (Пауза.) А ты там первого или второго могильщика играл?

Ч е ч е н. Какие могильщики? Что вы несете? Дайте посмотреть. Вот ужас…

Б л а г и н (отрываясь от игры). Не-правда. Ему повезло. (Хохочет.) Я вот без крыши над головой… Ну и ладно…

А р т и с т. Саша, не заводись. Доиграем и спать пойдем.

Б л а г и н (раздраженно). Спалил ты нас, Чечен!

В телепередаче показывают фотографию человека, потерявшего память, и просят позвонить, если кто-то его узнал. Игра близка к концу. Благин выигрывает.

Б л а г и н. С тебя бутылка.

Обиженный Чечен выключает телевизор, подходит к игрокам, берет со стола пачку сигарет. Вытаскивает сигарету и закуривает.

Ч е ч е н (Благину). Меньше курить надо в постели. (Идет к окну с сигаретой, стряхивает пепел за борт.) Ты вообще, Саша, свое прошлое пропил и в карты проиграл.

А р т и с т. Какие вы нудные.

Б л а г и н. Чечен, а может, нам еще и не пить?

Ч е ч е н (не оборачиваясь). Это ваше дело.

Б л а г и н. А ты?.. За компанию? Ну хоть разок!

Ч е ч е н. Не буду, сколько раз повторять?

Б л а г и н. Чечен он и есть чечен.

А р т и с т (подыгрывая Благину). Чувствительный.

Чечен выбрасывает в окно недокуренную сигарету и направляется к двери.

Ч е ч е н. А пошли вы…

В дверях он сталкивается с Сережей.

С е р е ж а. Мне Михаил Константинович сказал пока тут перекантоваться.

Б л а г и н. О! Еще один погорелец!

С е р е ж а. Нет. Ну, в каком-то смысле… Да вы не волнуйтесь, я здесь надолго не задержусь.

Б л а г и н. Надо же, какой гордый.

Ч е ч е н. Тебя как звать?

С е р е ж а. Сергей.

Чечен забирает из руки Сережи ключ с биркой от каюты.

Ч е ч е н. А я Георгий, пошли — провожу.

Б л а г и н (кричит им вдогонку). Чечен он, а не Георгий! (Продолжает бормотать себе под нос уже без надежды на то, что его услышат.) А я — сын контр-адмирала. (Артисту.) Ты мне веришь?

А р т и с т. Утром верю, вечером нет.

Б л а г и н. Раздавай.

А р т и с т (потягивается). Good night!

Б л а г и н. Ну, тогда я пасьянчик разложу.

Чечен провожает Сережу до каюты.

Ч е ч е н. Когда Саша не пьяный, у него бессонница.

Навстречу им попадается один из постояльцев.

Ч е ч е н. Не спишь, Коль?

Ижорский завод. Раннее утро

По громадному двору Ижорского завода идут рабочие. Среди них Коля.

У проходной каждый из мужчин бросает окурок в урну. Этот каждодневный ритуал образует натюрморт: переполненная тлеющими, дымящимися, погашенными окурками урна вполне живописна.

Коля проходит в вестибюль, останавливается у газетного киоска, кивает продавщице, которая раскладывает товар. Продавщица молча вытаскивает книжечку кроссвордов и протягивает Коле.

П р о д а в щ и ц а. Что это ты сегодня, Коль, такой бледный? Не выспался?

К о л я (что-то бубнит, не глядя на продавщицу, засовывает книжечку в карман ветровки). Ане хуже, совсем замаялась.

П р о д а в щ и ц а (сочувственно смотрит на Колю). Если помощь нужна, так скажи.

Коля идет по длиннющему коридору в раздевалку своего цеха.

Мы видим спины людей, вереницей шагающих по обшарпанному коридору. И слышим разные голоса.

— Петь, до получки не дашь рублей двести?

— У меня только сотня.

— Ну, сотню.

— Ты обхохочешься, я вчера чуть не умер со смеху. Встречаются две блондинки. Красотки такие, закачаешься. Одна другой говорит: «Я не пойму, как все же правильно: Иран или Ирак?»

— Не понял. А что тут смешного?

— Ну, ты даешь. Совсем одичал.

— Да ты постой, объясни…

Коля вместе с другими входит в раздевалку, снимает ветровку, аккуратно разглаживает книжечку кроссвордов. Не удержавшись, открывает книжку на первой странице, перелистывает, кладет в шкафчик.

Теплоход. Кухня. Утро

Небольшое помещение на теплоходе, приспособленное под кухню.

Чечен заливает кипятком растворимое пюре с грибами, протягивает тарелку Сереже.

С е р е ж а. Спасибо. (Улыбается.) Я отработаю.

Ч е ч е н. Устроился уже? (Сережа снова улыбается.) Если не найдешь работу, сообразим что-нибудь. Может, пойдешь ко мне — научу плитку класть, золотое дело.

С е р е ж а. Пока научусь… Это же столько времени… А мне надо…

Сережа осекается, но Чечен не чувствует секрета, который чуть не выболтал Сережа.

Ч е ч е н. Всем надо, но не у всех получается. Сразу. Ты хоть чего-то умеешь?

С е р е ж а. Я с машинами в Луге возился.

Ч е ч е н. Можем съездить на биржу. Есть у нас место, где собираются работяги. Стройматериалы будешь возить? …Пока придумаем что-нибудь поосновательней.

С е р е ж а. Мне бы заработать и… свалить. Я вообще-то здесь не собирался…

На этих словах в дверях появляется Благин с металлической коробкой для чая.

Б л а г и н. Надо же, какой прыткий. Чайничек свободен?

Благин берет чайник, ставит на плитку, собирается заваривать чай.

Ч е ч е н (Сереже). У них в подъезде газ взорвался. Дом аварийный, а их — сюда. Им квартиры почти год назад обещали дать.

С е р е ж а. Я теперь никаким обещаниям не верю.

Благин заваривает чай дотошно, с пониманием дела — для него это целый ритуал — и садится с большой чашкой к столу.

Б л а г и н (усмехаясь). Ты нас не пугай. Мы сами кого хочешь испугаем. Вот нас Чечен взорвал, или его дружки постарались. (С иронией.) Точно не знаю. А мы вместе живем, как будто так и надо. А никому этого не надо… Мне бы сейчас бульончика горячего надо… как раньше, дома… отец нагрузится вечером по-адмиральски… душа широкая… как море… а утром ошпарит нутро и… полегчало. Всем. А мне некому сварить… мой организм отравлен алкоголем.

Из коридора слышен голос Кати.

К а т я. Чечен, Чечен, у тебя нет молока?

Сережа удивленно смотрит на Чечена.

Б л а г и н. Это наша Земфира.

Сережа с непониманием смотрит на Чечена.

Ч е ч е н. Катька это, во всем Земфире подражает. Черные очки не снимает — даже дома. Узнала, что Земфира учится на философском, и тоже решила поступать. И зачем ей туда лезть после вечерней школы? Ты слыхал про певицу такую?

С е р е ж а. Еще бы. А ваша Земфира не чокнутая?

Благин наливает себе вторую кружку чая. Кладет много сахару.

Б л а г и н. Не больше, чем все люди. Обыкновенная Катька. Она все думала, что Чечен из Уфы. Слыхал про город такой?

Сережа не понимает, смеются над ним или нет. Ему неуютно, он не знает, как реагировать.

Ч е ч е н. Еле отбился… Я из Владикавказа.

Б л а г и н. Врешь, Чечен, прикрываешься. Я просвечиваю людей на глазок, а не только, твою мать, в рентгеновском кабинете.

С е р е ж а (встает, собираясь уходить). Я лучше пойду.

Ч е ч е н (Благину). А диагнозы теперь другие врачи ставят, не доверяют тебе, Саша, как раньше, когда ты на «скорой» пахал. Согрелся, доктор? Теперь марш на работу.

Б л а г и н. Плохо следишь, Чечен, за моим расписанием. Разведчик из тебя никакой. Выходной у меня, товарищ-террорист.

Благин поднимает со стула Чечена. Тот упирается.

Ч е ч е н. Сдурел? Ты же трезвый.

С е р е ж а (в проеме двери). Что вы собачитесь? Не надо.

Б л а г и н. Только не успокаивай, сделайте милость, как вас…

С е р е ж а. Сережа.

Сережа в дверях сталкивается с Наташей. И — выходит.

Ч е ч е н (Наташе). Анне плохо ночью было. Нитроглицирина больше нет. Зайди в аптеку.

Наташа не отвечает. Непонятно, слышала ли она эту просьбу.

Город. Утро

Общий план автомобильного рынка.

Михаил Константинович о чем-то беседует со своим компаньоном, полноватым, с виду добродушным человеком. Им принадлежит здесь небольшой участок. С ними Сережа.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (Сереже). Проверь красный «Вольво». Дворники не работают — может, предохранитель заменить?

Он направляется к фургончику. Компаньон легонько хлопает Сережу по плечу.

К о м п а н ь о н (сочувственно). Это не самое страшное…

Задворки города. Утро

Сережа идет по набережной в сторону торгового порта. Вдали виднеются краны, лебедки — индустриальная махина.

Какой-то человек ловит рыбу. Поодаль от него — еще один.

Сережа подходит к первому.

С е р е ж а. Неужели клюет? Неужели в этой грязи есть кто-то живой?

Р ы б а к (не отрывая взгляда от поплавка). Ты, эколог, очень умный? Или поговорить не с кем?

С е р е ж а. А разве не грязно?

Р ы б а к. За чистотой ты в Норвегию чеши. Или в Данию.

С е р е ж а. Я подумаю.

Р ы б а к. Во-во. Только думай недолго, а то кислород перекроют.

Перед Сережей немолодой, но поджарый, чисто выбритый и сильный человек с волевым тонким лицом тащит за собой на тачке старый громоздкий приемник. Это Федя. Вид у него затрапезный, но он не производит впечатления бомжа.

Сережа проходит мимо, оборачивается, смотрит на Федю рассеянным взглядом.

С е р е ж а. Хорошая была вещь… Зачем она вам?

Федя ничего не отвечает и продолжает свой путь.

Мастерские Дома быта

на первом этаже жилого дома на Васильевском острове. День

На вешалках висит одежда клиентов, две мастерицы строчат на швейных машинках, третья отпаривает брюки на гладильной доске.

Приемщица обуви читает за стойкой питерскую газету «Час пик».

Мастер по металлоремонту вытачивает на станке ключ.

Респектабельный человек сидит на диванчике и ждет этот ключ, поглядывая на дорогие часы.

Наташа говорит по телефону, который стоит на столе у приемщицы обуви.

Н а т а ш а. Хорошо, куплю… про перчатки помню. Да не мой ты эту посуду, сама управлюсь… как обычно.

А у нас чужой на кораблике… Чечен уже с ним подружился. (Пауза.) Да? Кошмар… Потом расскажешь. Ладно…

Я работать пошла… Откуда мне знать? Мне все равно. Пока.

Наташа вешает трубку.

К л и е н т (в ожидании ключа, от нечего делать обращается к Наташе). Не переживайте. Перемелется, мука будет.

П р и е м щ и ц а о б у в и (отрываясь от газеты). А мой свекор говорил «мука». И хохотал всегда почему-то.

Н а т а ш а. Весело тебе, наверное, с ним было.

П р и е м щ и ц а о б у в и. Очень.

Но я зла все равно на него не держу.

Наташа пожимает плечами, уходит в комнатку, на свое рабочее место.

Л е н а (орудуя ножницами). Чем тебя так сестричка расстроила?

Н а т а ш а (строча на машинке). Все-таки Миша гаденыш.

Л е н а. Опять влип?

Н а т а ш а. И других втянул в свой гребаный бизнес.

Л е н а. Одним всё, а другим — ничего. Видала, сидит там… ключ ждет… богатенький наверняка. У него часы… сумасшедшие… Мой Витька о таких мечтает. А что толку?

Н а т а ш а. Зачем ему такие?

Л е н а. Ребята от зависти умрут. Зауважают.

Н а т а ш а. Он же не олимпийскую команду тренирует. Ребята из его бассейна про такие часы ни хрена не понимают.

Л е н а. Теперь все всё понимают.

Н а т а ш а. Прямо. Ты, Лен, совсем трехнулась на тряпках.

Л е н а (простодушно). Но я же про часы. И то не для себя.

Кафе «Прибой» рядом с портом. День

В кафе людно, шумно, дымно. Окраинный рабочий люд из порта, мелкие служащие.

Рита носится между столиками, принимает заказы, успевая слетать к окошку на кухню, где ее помощница Валя выдает порции, и назад — к клиентам, открывает бутылки пива.

Р и т а (кричит). Валь, два борща и рыбу под маринадом… Один гуляш с гречей…

К л и е н т. Рит, ты здорово выглядишь.

Р и т а. Пятьдесят хватит?

К л и е н т. Не мелочись. Сто и «Балтику»-шестерку.

Р и т а. Съел бы чего-нибудь.

К л и е н т. Потом, потом, душа горит.

Р и т а. Хоть бы сгорела она поскорей. А то сам сдохнешь, а она все гореть будет. Кто ж ее уймет тогда?

Внутри кафе у входа стоит старенький музыкальный автомат, в котором копается Федя. Завсегдатай, входя в кафе, приветствует его.

З а в с е г д а т а й. Здорово, Федя. Опять шарманка сломалась?

Федя не отвечает, продолжает возиться с автоматом.

За одним из столиков сидит Сережа. Он оглядывает людей в кафе с некоторым смущением, ему здесь не вполне уютно. Рита чувствует, что Сереже не по себе, она поглядывает на него, но подойти пока не может: время — обеденное, людей полно. Сережа встает, подходит к Феде.

С е р е ж а. Как вы это старье чините?

Ф е д я (продолжает что-то клепать в автомате). Много будешь знать, скоро замучаешься.

Рита подлетает к Сереже, берет его за руку, ведет к столику, усаживает.

Р и т а. Ну всё. Все при деле. (Заметив неловкость Сережи.) Зато здесь вкусно, по-домашнему. Дымно, зато по-домашнему. Шумно, но по-домашнему. По дому соскучился?

С е р е ж а. Нет. Ненавижу Лугу. Может, в Норвегию податься?

Р и т а. Хорошо бы. Наверное. Кто же знает… Но на Мишином кораблике не доберешься. Утопнешь.

К л и е н т (с ним шумная компания; кричит из угла кафе). Рит! Рита!

Р и т а (машет ему рукой). Да погоди ты!.. (Сереже.) Когда я сюда на работу пришла… ничего в рот нельзя было взять. Миша меня запряг… он здесь в доле. И я — не в горе. Знает, зараза, что обожаю готовить… и втайне от него прикармливаю тут всяких неимущих… (смеется) бездельников.

С е р е ж а. Ты что, из Армии спасения?.. Я в кино …по телеку видел…

Р и т а. А сестру мою тоже видел?

С е р е ж а. Она ведь на корабле живет?

Р и т а. Ну да.

Сережа чувствует, что может быть с Ритой откровенным.

С е р е ж а. Может, и видел… Ты зачем за него замуж пошла?

Внезапно гулкое кафе прорезает французская песенка 70-х из музыкального автомата. Федя собирает в сумку инструменты.

Р и т а. Ё-мое. Ну, Федя, гений… (Кричит.) Федя, с меня причитается.

Клиент, который заказывал Рите водку с пивом, внезапно вскакивает, направляется к стойке, берет пустую чистую пивную кружку и обносит посетителей. Кто-то бросает мелочь, кто-то десятки. Рита положила, достав из фартука, сотню. Клиент подошел к Феде и отдал кружку. Федя спокойно вытащил бумажные купюры, положил в карман, а кружку с мелочью поставил на автомат. И вышел.

Сережа подходит к автомату, бросает в кружку мелочь, вставляет монетку и нажимает, не глядя, на кнопку. Звучит песня Элвиса Пресли. Сережа возвращается к Рите.

Р и т а. Не поверишь. Как в кино. Мы арендовали кафе вместе с этой штукой, но сломанной. Портовый сторож — бывший сторож — рассказал, что лет тридцать назад капитан-француз подарил здешней официантке. Влюблен был по-черному. Ну, ночью с судна притащили… Потом наши, конечно, сломали… А уж когда мы встали на вахту… один клиент, рукастый такой, меня все замуж звал… починил. Теперь Федя чинит… тоже сторож, склады в порту охраняет… рядом живет. Не навсегда, конечно… Скоро собирается уехать, гонит его что-то… Он еще и электрику в порту ремонтирует. И старье всякое, радио. Неразговорчивый.

С е р е ж а. А чего не пошла?..

За этого, рукастого?

Р и т а (мрачнеет, резко уходит за едой, ставит перед Сережей). Миша дом строит… Стариков наших с Наташкой перетащить, чтоб не сгнили в болотах, на клюкве с морошкой.

Сережа пожимает плечами, Рита смягчается.

Р и т а. У меня кореш есть в порту, на левый товар грузчиков нанимает, платит хорошо. Я ему утром звонила. Просила за тебя. А там посмотрим. Наплевать, что грузчиком… Это же работа не на всю жизнь. Ну, иди… А вечером бесплатным питанием обеспечу… пока не встанешь на ноги, голодным не будешь, не боись.

Улица. День

Артист едет по городу на «Оке», на которой написано: «Pizza». Проезжает по улице, из подворотни выбегают две собаки. Едет дальше. Останавливается у шикарной конторы, выносит из машины три коробки пиццы. Звонит мобильный. Артист кладет коробки на капот, вытаскивает телефон.

А р т и с т. Алё. Салют… В каком еще сериале?.. Ладно, ладно, да не гоношусь я. Всего-то? Буду. Заметано. (Выключает телефон, берет пиццу, кланяется перед зданием.) Спасибочки, уважили, заманили на два эпизода.

Нажимает кнопку звонка. Калитка огромных ворот открывается. Артист с коробками пиццы идет по дворику в здание фирмы. Здоровается с охранником, поднимается на второй этаж, входит в комнату.

Здесь расположились яппи. В комнате компьютеры, диски, кассеты, глянцевые журналы.

А р т и с т. Картина Репина «Заждались».

Сотрудник фирмы в дорогой майке и понтовых джинсах отрывается от компьютера.

С о т р у д н и к. Репин — отстой. Мы прокатываем боевики.

Он берет у Сережи коробку, открывает, достает кусок пиццы, начинает есть.

А р т и с т. Какое совпадение. А не снимаете?

С о т р у д н и к. Этим балуются другие ребята. И обедают они не здесь, а в «Европейской».

А р т и с т. Жаль, то есть здорово, конечно, я там был однажды, на крыше. Вкусно.

С о т р у д н и к. А почему на пиццу перешел?

А р т и с т (искренне). Артист я. Работал в Рижском ТЮЗе, в русской труппе. Знаменитый когда-то театр. Но… пришлось свалить.

С о т р у д н и к (вытирая губы салфеткой). Понятно. Но хочешь сниматься. Тут не пройдет, не надейся. Они заточены на звезд, настоящих народных артистов. А ты не успел… опоздал на поезд.

А р т и с т (мгновенно меняет тон). Вы не расплатились.

С о т р у д н и к. Ой, пардон, артист. (Протягивает деньги.) Не тушуйся, как говорил Достоевский. А до него твоему Репину так же далеко, как тебе — до Расселла Кроу. Знаешь такого?

Артист в машине, дает задний ход, медленно едет, припоминая подворотню, откуда высыпали собаки, останавливается, достает коробку с пиццей, идет во двор. Там притулились собаки, которых он видел. Артист достает пиццу, разрывает ее на куски и бросает голодным собакам.

А р т и с т. Сдачи не надо. Сегодня я угощаю. Удачный выдался денек. Завтра съемка. Буду изображать хасида, которого замели питерские менты.

Не каждому дано.

Одна из собак с благодарностью смотрит на Артиста и бежит за ним к машине. Артист включает зажигание, выглядывает в окно, смотрит на присевшую на мостовой собаку.

А р т и с т. Пошла, сучка. Перееду, к чертям собачьим. Чего уставилась? Жить надоело? Иди, удавись, как мечтала Каштанка. Или Муму? Не помню. А ты?

Он резко — так, что покрышки завизжали, — трогается с места, едва не задев лапу собаки. Она отскакивает.

Теплоход. Каюта. День

На кровати лежит Анна. У нее очередной сердечный приступ. На табуретке сидит Чечен, вытирает мокрым полотенцем испарину со лба Анны, Катя разговаривает с врачом «скорой помощи».

В р а ч. Я все понимаю. Сашке не могу отказать, мы с ним все-таки семь лет оттрубили. Буду приезжать, но ничего нового не придумаю. Лекарства те же… Душно тут у вас. Когда полегчает, отведите ее на палубу. Ей операция нужна.

Врач собирает вещи, укладывает портативный кардиограф.

Ч е ч е н. А без операции никак?

В р а ч. Только чудо. Но в него я не очень верю.

Ч е ч е н. Все-таки верите, раз «не очень».

В р а ч. Пока, Анна Васильевна, держись.

Выходит из каюты.

К а т я (сочувственно, хотя она еле сдерживает раздражение). Ма, чего-нибудь хочешь? Может, радио включить?

Анна трет мочку уха, куда вдета сережка. Это ее постоянный жест.

Катя, не дожидаясь ответа, включает радиоприемник. Там Бабанова читает «Звездного мальчика».

К а т я. Снять сережку?

Анна отрицательно качает головой и показывает рукой на радио. Катя выключает радио.

Ч е ч е н. У меня есть час, иди прошвырнись, потом мне надо на объект.

Катя благодарно смотрит на Чечена, быстро чмокает мать, идет к двери и сталкивается с Михаилом Константиновичем.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Опять «скорая» была? Почему в больницу не отвезли?

К а т я. Сделали укол, ей лучше.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. А если помрет? Мне трупы не нужны.

Катя демонстративно надевает наушники от плейера, с ненавистью обходит Михаила Константиновича и хлопает дверью.

Коридор теплохода. День

Чечен и Михаил Константинович в узком коридоре на теплоходе.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (с вызовом). О чем?

Ч е ч е н. Анне операция нужна. Срочно. Стоит десять штук. Баксов. А на бесплатную — очередь.

Мимо собеседников пытается протиснуться Артист. Он направляется к выходу.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (хватает Артиста за грудки). Думаешь, почему я вас пустил? Приходили тут из мэрии — Михаил Константинович то, Михаил Константинович, сё. Разместите погорельцев! Мы вам бюджетные деньги переведем, а через месяц будут им квартиры. Как же, ждите! А деньги ихние — гроши. (Еще больше заводится.) Только я себя на-

греть не дам! В июле выметайтесь с теплохода, туристов жду. Чтобы лето не пропало…

Михаил Константинович брезгливо отбрасывает от себя Артиста. Тот решает не вступать в конфликт, торопливо уходит.

Ч е ч е н (равнодушно). Совесть у тебя есть?

Чечен не намерен дожидаться ответа, открывает дверь в каюту, где осталась Анна.

Михаил Константинович хватает за грудки Чечена и закрывает дверь.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. А на что мне она? Я небогатый. Вот построю дом в Рощино, тогда и совесть появится. (Отпускает Чечена, отходит на пару шагов, оборачивается.)

В душевой кран течет. Почему не починил? Был же уговор: платишь копейки, зато следишь, чтобы все работало как часы. И чтоб чисто было! И лекарствами не воняло!

Ч е ч е н. Сделаю сегодня. После работы.

Михаил Константинович внезапно отворачивается, идет к выходу по коридору и останавливается на лестнице.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (выпаливает). Смотри у меня, выгоню — поедешь в свой Урус-Мартан… (хохочет) сортиры ставить для чеченских орлов.

Порт. День

Сережа смотрит, как несколько грузчиков разгружают небольшую баржу.

За ними наблюдает бригадир. Сереже неохота договариваться с ним о работе. Поэтому он мнется, медлит. Но грузчики теp/pм временем потащили свой товар к дальним складам.

Бригадир замечает Сережу и, добродушно улыбаясь, машет ему рукой. Но Сережа стоит, как приклеенный, и не может сдвинуться с места.

Б р и г а д и р (кричит). Ты, что ли, Риткин родственник? Чего стоишь? Паралитики нам не нужны.

Сережа нехотя направляется к бригадиру, они садятся на пустые ящики у какого-то ангара. Бригадир протягивает ему пачку питерских сигарет.

С е р е ж а. Не курю.

Б р и г а д и р. Товар, как ты догадываешься, левый. Сегодня управимся, на крайняк завтра пару часиков прихватим. Тебе сто баксов. Баржа пришла с польским «Абсолютом». (Смеется.) Оформили как минеральную воду. Пить не советую.

С е р е ж а. Я водку не пью.

Б р и г а д и р (улыбается своей добродушной улыбкой). Неужели?

Г р у з ч и к (издали кричит бригадиру). Степаныч, долго ты там? Мы — всё.

Б р и г а д и р (орет). Обождите минуту. (Мягко Сереже.) Долг тебе по-любому отдавать…

С е р е ж а. Рита рассказала?

Б р и г а д и р. Хорошая она баба. Несчастливая. Готовит здорово. (Встает, отряхивает штаны, протягивает Сереже руку.) Ну, приступай.

С е р е ж а. Прямо сейчас?

Б р и г а д и р. А чего ждать?

Бригадир кивком указывает в сторону неподалеку стоящей баржи, где уже суетятся работяги. Сережа идет к барже. Рядом плавучий портовый кран. На пирсе пирамида ящиков. Грузчики переносят их в подъехавшие грузовики. Вдали Сережа видит Федю на электрическом столбе. Он возится с проводами… высоко… на фоне неба.

Мастерские Дома быта. День

Михаил Константинович в комнате портних. Видно, что частый здесь гость. Примостившись на столе одной из мастериц, которая в это время гладит, а другие работают, Михаил Константинович угощает их сладкими планами.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Я почти договорился насчет другого помещения. У меня в этом Фонде имущества товарищ нашелся. Вместе во флоте служили. Потом на годы пропал. А теперь выплыл. И в нужном таком месте. Прихожу туда насчет своих погорельцев разобраться: когда все-таки переселят в обещанные квартиры, и встречаю дружбана, с которым клеши обтирал в Мурманске. Кто, интересно, его на теплое место пристроил?

Н а т а ш а (вшивая молнию в куртку). Что же не выяснил?

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Не сразу, Натка, не сразу. Всему свой черед. Я пока о вас — не о себе — позаботился. Он обещал выкроить квадратные метры в районе получше. Где клиентура побогаче.

Л е н а. Нам и здесь неплохо. Лишь бы хуже не было. И клиентов хватает.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Что ты, как старуха, запричитала. Ты же молодая, должна по заграницам ездить, одеваться красиво.

Лена машет рукой.

Н а т а ш а. Ты же мужу хотела дорогущие часы купить. Вот переедем, разденешь клиентов.

Л е н а. На такие я все равно не заработаю.

Михаил Константинович внимательно смотрит на Наташу. Встает со стола, подходит к Наташе, хочет приобнять, но сдерживается.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Если Лена не захочет, найдешь других помощниц. А сама встанешь на ноги. «Оперишься», как говорила в моем детстве Эмма Григорьевна, соседка по коммуналке на Таврической.

Н а т а ш а. У меня и так все хорошо. Я довольна.

Л е н а (складывает отглаженные вещи в мешок и кладет на полку). Тебе замуж надо, чтоб с квартирой был. А то всю жизнь на кораблике будешь кантоваться. Не заметишь, как укачает.

Н а т а ш а. Да разберусь я без вас…

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (смущенно). Только здесь меня отпускает… Наташ, на тебя положиться можно… Я дострою… вот увидишь, слово даю.

Л е н а (снисходительно и ласково). Ну, хватит тут ошиваться.

В комнатку заглядывает клиентка.

К л и е н т к а. Девочки, мне срочно юбку подкоротить можно? Уезжаю завтра.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. За «срочно» двойная, нет, тройная цена.

Л е н а. Давайте, не слушайте его.

Порт. Вечер

За импровизированным столом из старой трансформаторной катушки обедают грузчики. Среди них Сережа.

П е р в ы й г р у з ч и к. Степаныч, пивка бы. Совсем немного осталось разгрузить.

Б р и г а д и р. Щас, шнурочки разглажу, ботинки зашнурую.

В т о р о й г р у з ч и к. Ну что ты, Степаныч…

Б р и г а д и р. Осточертели вы мне, попрошайки.

Встает и уходит к какому-то складу.

П е р в ы й г р у з ч и к (Сереже). А я раньше собак в енотов перекрашивал. И кошек. Шапки делал. Художественно получалось. Не отличишь. А потом за место на рынке чечены по пятихатке в день стали брать. Где я им столько собак найду? Их же еще поймать надо. Ненавижу чеченов. А ты?

С е р е ж а. Я только одного знаю. На рынке не работает. Он вроде ничего.

П е р в ы й г р у з ч и к. А здесь — все свои, спокойно, ни одного чечена. Вот я и осел. На время, конечно.

Бригадир возвращается с заначенной бутылкой водки. Грузчики оживляются. Разливают в стаканы, вытаскивая их из карманов рабочей одежды. У Сережи стакана нет. Бригадир достает ему из сумки, где была припрятана бутылка, пластиковый стаканчик.

С е р е ж а. Пить неохота… Я завтра не приду, можно?

Б р и г а д и р. Подумай, умник. Держи.

Протягивает Сереже несколько купюр.

С е р е ж а (с достоинством). Спасибо. А вы знаете, кто угрей ловит? Говорят, тут где-то неподалеку…

Б р и г а д и р (сердито сплевывает). Не пойму, ты с приветом? Или притворяешься?

С е р е ж а. Я из Луги.

Сережа слоняется по порту. Забредает в безлюдные, тихие уголки. В одном из таких закоулков видит склады, вагончик и Федю, который развешивает носки и рубашки на веревку, протянутую между двумя складскими помещениями.

С е р е ж а. Ну, как там радио? Починил?

Федя отрицательно качает головой.

С е р е ж а. А я тут вкалываю. Долг у меня. Большой.

Ф е д я (равнодушно). Если очень, надо банк брать.

С е р е ж а. Один не сумею. Если только с вами.

Федя, развесив белье, берет пустой тазик, отгоняет им кошек, которые окружили его. И заодно — Сережу.

Но Сережа делает вид, что не понимает этого жеста, что не замечает нерасположенность Феди.

Сереже муторно, его несет — впервые за все эти дни после инцидента на дороге. Все это время он был, как в коме, как отмороженный. Но теперь наконец его прорвало. Он наступает на Федю, он взвинчен, и холодок Феди только подначивает его.

Федя, отмахнувшись от кошек и Сережи, идет к вагончику. Рядом с ним — на рабочем столе — старый транзистор, в котором он начинает сосредоточенно ковыряться, и орехи в блюдце. На леске висит несколько копченых рыбин. А еще тут же — высокая железная перекладина, на которой можно подтягиваться. Сережа не знает, куда приткнуться, он садится прямо на землю, под перекладину, едва не плачет.

С е р е ж а. Попал я.

Ф е д я. Бывает.

С е р е ж а. Зачем тут рыба?

Ф е д я. Себе на пропитание.

С е р е ж а. Может, и мне заняться?

Ф е д я. Этим не заработаешь.

С е р е ж а. У вас никого нет… из… близких?

Ф е д я. А шел бы ты отсюда.

С е р е ж а. Я влип.

Ф е д я. А я не спасатель. И не исповедник.

С е р е ж а. А кто?

Федя отрывается от транзистора, от паяльника… Забрасывает орешек в рот и заходит в свой вагончик, закрыв дверь. Сережа поднимается с земли. После истерического возбуждения — он словно спущенный шарик. Идет за Федей.

Теплоход. Каюта Анны. Вечер

Анна дремлет. В ногах, на ее кровати, сидит Катя в наушниках, с закрытыми глазами. Коля раскладывает лекарства в две розетки.

Общий план города. Может быть, где-то вдали на речке на приколе стоит маленький непрезентабельный теплоходик — плавучая гостиница Михаила Константиновича. Кажется, что город спит, но на самом деле в нем притаилась невидимая жизнь. Эти планы еще появятся в фильме. Но это именно планы города (а ни в коем случае не морская романтика с кораблями и чайками).

Кафе «Прибой». Вечер

Кафе уже закрыто. Рита переворачивает стулья на столы. Моет пол. Наташа домывает посуду. Работает музыкальный автомат. Открывается дверь со звоном колокольчика, заходит грузчик.

Р и т а. Закрыто же, слепой? Завтра приходи.

Рита идет с ведром поменять воду. Грузчик озирается, замечает кружку с монетами на музыкальном автомате, высыпает мелочь себе в карманы и выходит.

Песня закончилась. Наташа идет к автомату, ставит другую пластинку, видит пустую кружку.

Н а т а ш а. Кто-то заходил?

Р и т а (продолжая мыть пол). Какой-то хмырь… никогда не видала.

Наташа берет стул со стола, садится, снимает фартук, резиновые перчатки.

Н а т а ш а. Ане хуже, и сделать ничего нельзя. Даже помирать придется не в своей постели… На плаву… Не получат они ни хрена… Никаких квартир… Их только обещаниями морочат, а дадут своим.

Р и т а (продолжая шуровать шваброй). У нее хотя бы Катя есть… а у нас с тобой?..

Н а т а ш а. Мама с папой.

Р и т а. А ты их когда видала? (Бормочет.) Маму с папой.

Н а т а ш а. Так Миша обещал же: дом построит — перевезем стариков.

Р и т а (с внезапным раздражением). Да они не доживут! Или я…

Н а т а ш а. Ты чего?

Р и т а. Ничего… (После паузы.) Ты же видишь, не везет ему с этим долбаным бизнесом, какая-то непруха. Может, поздно начал или не умеет… Теплоход этот… (с иронией) приватизировал, по знакомству. Думал иностранцев по Неве катать, а где столько денег на соляру найти? Так и стоит на приколе…

Я б ушла от него и тебя забрала… подальше…

Н а т а ш а. Я пойду. Мне еще в аптеку надо.

Наташа идет к выходу, достает монетки, опускает в пустую кружку. Звенит дверной колокольчик. Рита бросает швабру, садится на Наташино место, закуривает… Звучит музыкальный автомат. Рита курит, уставившись в одну точку.

У входа в кафе на пустынной улице стоит Сережа, прислонившись к стенке дома.

Н а т а ш а. Ты чего?

С е р е ж а. Так… Тебя жду.

Город. Белая ночь

Небо, река, баржи. Красивый пролетарский пейзаж.

Общий план города. Может быть, где-то вдали на речке на приколе стоит маленький непрезентабельный теплоходик — плавучая гостиница Михаила Константиновича. Кажется, что город спит, но на самом деле в нем притаилась невидимая жизнь. Эти планы еще появятся в фильме. Но это именно планы города (а ни в коем случае не морская романтика с кораблями и чайками).

Дом на Петроградской стороне. Ночь

Артист с коробкой пиццы вызывает лифт в отремонтированном, ухоженном подъезде. Лифт не работает. Он поднимается по лестнице на высокий этаж, звонит в квартиру. Дверь открывает голый мужик, обвязанный полотенцем. Он берет коробку, но Артиста в квартиру не впускает, дверь оставляет приоткрытой. Сквозь дверной проем виднеются в глубине квартиры молодые девахи-близняшки.

Артист устал, он понуро ждет денег. Мужик возвращается с портмоне, дает деньги.

М у ж и к (доверительно). Я эту гадость не ем… Сам знаешь — еда итальянских пролетариев… а бездомных бродяжек накормлю, напою… уложу. Извини, тебя не приглашаю, но поверь моему слову — девки…

Артист поворачивается и начинает спускаться вниз по лестнице.

М у ж и к (орет). Эй, не обижайся! Куда погнал?..

Артист сбегает в бешеном темпе по лестнице, неуклюже влезает в крошечную машинку — с таким высоким ростом в «Оке» ездить сложновато, — кладет голову на руль, сигнализация начинает настойчиво верещать…

Квартира Михаила Константиновича. Ночь

Михаил Константинович с Ритой в постели. Он смотрит по телевизору бокс. Она читает переводной женский роман в мягкой обложке.

Р и т а. Потише нельзя?

Михаил Константинович нажимает кнопку на пульте. Но голос комментатора все равно звучит громко.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Ну почему у этих черномазых так здорово получается, никак понять не могу.

Р и т а. А с остальным ты уже разобрался?

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Да не зуди ты, надоело. И брось читать всякую дрянь.

Он нажимает кнопку на пульте, звук становится громче. Рита закипает, повышает голос.

Р и т а. Да выключи наконец.

Михаил Константинович не реагирует. Рита встает с постели, выключает звук, подходит к окну, оно раскрыто, за ним к внешней стене подвешен горшок с цветами. Рита обрывает сухие листья на цветке. Потом берет комья земли и тоже бросает вниз.

Р и т а (не поворачиваясь к мужу, продолжает кидать землю, говорит с нейтральной интонацией). Я тебя насквозь вижу. Со мной лежишь, потому что положено… жена есть жена… а думаешь о Наташке. Но не надейся. Ты мертвец… Ушел из армии, урвал этот кораблик, связался с перегоном машин… Думаешь, Наташкой спастись? Ты на людей посмотри. Подумай об Анне. Она вот не скажет, что жизнь ее обобрала… а ты все талдычишь, что не повезло… ну, из флота ушел… а что там было хорошего? Ну что? Ты даже ребенка мне сделать не можешь. Ничего не можешь. Всех достал…

Михаил Константинович ложится на бок, равнодушно закрывает голову одеялом. Рита, выпустив пар, подходит к кровати, откидывает одеяло. Михаил Константинович резко, напугав ее так, что она отпрянула, встает, берет подушку и выходит в другую комнату. Рита включает звук на полную мощность и вперяется в экран, где идет бокс. Ее испачканные землей руки лежат на одеяле. По безжизненному и даже спокойному лицу текут слезы. Она вытирает их рукой, размазывая по лицу грязь…

Рюмочная. Ночь

В рюмочной совсем немного народу.

На столике — почти полная кружка пива и открытый кроссворд. Коля пишет какие-то буквы, но они в нужное слово явно не складываются. Он что-то вычеркивает, пытается поверх старого написать новое слово. К нему подходит такой же, как он, смурной тип.

Т и п. Ты, того, пить не будешь?

Я возьму, ладно?

Коля зациклен на кроссворде и потому забыл о пиве и не отвечает. Тип ждет секунду и забирает со столика пиво.

К о л я (очнувшись, взвизгивает). Верни, не твое. (Продолжает вполголоса.) Охотничья собака, две «тэ» в середине.

Тип делает глоток из Колиной кружки, оставляет ее на столе и уже в дверях, осклабившись, кричит, обращаясь к Коле.

Т и п. Я не охотник, у меня только морская свинка была. Когда в школе учился.

Город. Ночь

Наташа и Сережа идут по ночному городу. Заходят в сквер. Там совершенно пусто. Они садятся на лавочку. Наташа достает из сумки крем, мажет руки.

Н а т а ш а. Мою посуду в перчатках, но все равно руки порченые.

С е р е ж а. Я тебе посудомоечную машину куплю.

Н а т а ш а (усмехается). Долго ждать придется.

Они смеются. Наташа тыльной стороной ладони гладит Сережино лицо.

Н а т а ш а. Чувствуешь, какие шершавые?

Сережа берет ее руку в свою. Наташа его обнимает… и отстраняется.

Н а т а ш а. Мне в аптеку надо. Для Анны. Тут недалеко — через мост.

Аптека. Ночь

Наташа и Сережа в ночной аптеке. Здесь, как ни странно, очередь. Немолодая женщина пересчитывает сдачу, кладет лекарства в сумку. Группа подростков выбирает презервативы. Слышны обрывки реплик. Мужчина советуется с провизоршей.

М у ж ч и н а. Что вы посоветуете от аллергии?

П р о в и з о р ш а. Возьмите кларитин. Очень хорошо помогает.

М у ж ч и н а. Мне бы что-нибудь подешевле…

Наташа покупает нитроглицерин, они с Сережей выходят из аптеки.

Неподалеку подростки изучают купленную только что упаковку презервативов, читают инструкцию. Кто-то из них просит у курящего прохожего сигарету…

Теплоход. Кормовая палуба. Ночь

Катя, как всегда, в наушниках. Читает учебник по философии.

Благин выпивает и обрабатывает пилочкой ногти. Это причуда породистого, экстравагантного, но опустившегося человека. На столике перед ним — раскрытый несессер, вещь из прежней его жизни, за эту вещь он держится, как за якорь…

Коля с головой ушел в разгадывание кроссвордов.

Тихо. Редкие прохожие на набережной.

Б л а г и н. Кать, дай послушать, что ли, твою богиню.

К а т я. Вам не понравится. И она не богиня.

Б л а г и н. Ну, философиню.

Катя снимает было наушники, но тут же опять надевает их, закрывает учебник, замыкается.

К о л я (достает рубль и кладет на столик перед Благиным). Саш, петербургский поэт, девять букв, последняя «че».

Б л а г и н (наливает себе водки, выпивает). За Ходасевича рубля мало. Плата, Коль, за образование растет. Пролетариям теперь никаких поблажек. А интерес к знаниям ползет вверх, как температура при лихорадке.

Не у всех, конечно. Только у передовых. Коль, давай измерим, возьми градусник у Ани…

Появляются Наташа с Сережей. Благин умолкает и продолжает обрабатывать ногти.

Катя снимает наушники, выключает плейер, направляется к Сереже. И останавливается как завороженная.

Наташа вынимает лекарство из сумки, отдает Кате.

Н а т а ш а. С Аней кто? Чечен?

Б л а г и н. Наш ангел-предохранитель в палате на дежурстве. Замаливает грехи… Когда был ангелом-истребителем. (Пауза.) Когда нам квартиры дадут?! Не многовато — семь месяцев на корабле? Это ж не кругосветное путешествие.

Н а т а ш а. Мне рано вставать, я пошла.

Сережа хочет пойти за ней.

К а т я (очнувшись, окликает Сережу). А мы чай будем пить.

Она идет за чайником и приносит пакетики с чаем.

Б л а г и н. Сколько раз повторял: не пейте это говно, купите заварной чайник.

К о л я. Саш, погоди, тут…

Б л а г и н (резко встает). У меня каникулы. Пусть тебе этот Серенький теперь подсказывает. Небось дороже возьмет. Или вообще бесплатно. Бедные должны помогать бедным. А богатые — богатым. Я так считаю, в прошлом романтик моря и военно-морской врач. К о л я. Да перестань ты, а то в Артиста превратишься.

Б л а г и н. Держи карман шире.

Не дождетесь.

Благин уходит. Коля плетется вслед за ним.

Катя наливает чай себе и Сереже.

Город. Ночь

Артист, жуя кусок пиццы, стоит на набережной, опершись на парапет. Вдали корабли, портовые краны, речная гладь. Рядом притулилась чайка. Артист ее смахнул, будто она покусилась на пиццу, чайка улетела. Он скомкал салфетку, швырнул в воду и быстро зашагал по набережной. На ней ни одного человека. Зато почему-то полно машин.

Теплоход. Кормовая палуба. Ночь

Сережа сидит в наушниках Кати. Катя в черных очках — в образе невозмутимой, отрешенной Земфиры.

С е р е ж а. Я вообще-то не понимаю фанатов. Даже футбольных.

К а т я. А я не фанатка. Просто…

С е р е ж а. Мне клип на эту песню понравился. «Бесконечность»… Видела?

К а т я. У нас MTV не показывает. И на старой квартире антенна вечно ломалась.

С е р е ж а. Было страшно?

К а т я. Не знаю. Я в школе была, отец на заводе. Только мама… Ее в больницу отвезли… с ожогом первой степени. А дому — конец. Трещина по фасаду.

С е р е ж а. Там… в том… клипе, так странно, отдельные почему-то кадры, не связанные вроде. Ну, фонари… вечером зажигают… А тебе не тошно в белые ночи?

К а т я. Я привыкла… Жалко, что Земфира поет только про Уфу, про Москву… И про Лондон… А про Питер молчит…

С е р е ж а. Фонари, значит, потом старик чай в стакане кипятит. И люди… физики, наверное, прибор какой-то включают. Ну, включают, выключают… в розетку вставляют… Потом доходит, что все это про… электричество. Понимаешь?

К а т я. Нет.

С е р е ж а. Ну как. Про ток, про то, как загорается, кипит…

К а т я. Это песня про любовь.

К о л я (за кадром). Дам я десятку, честное слово… только завтра….

С е р е ж а. Ну и клип тоже…

Ч е ч е н (за кадром). Кать, Катя…

Сережа снимает Катины руки, которыми она заткнула уши.

С е р е ж а. Чечен зовет.

К а т я. Не оставляй нас… надо как-то иначе жить… по-другому.

Каюта. Ночь

Анне больно. Катя кладет руку ей на грудь.

К а т я. Здесь?

Анна опускает веки в знак согласия… Трет мочку с сережкой.

К а т я. Ма, ну когда это кончится? (Испугавшись собственных слов.) Ма, прости меня…

Катя выходит в коридор, стучит в каюту Благина. Никто не откликается.

К а т я. Уснул. Мертвецким сном.

Катя возвращается к матери.

К а т я (шепчет). Красивая сережка. Сережечка…

Чечен будит Благина.

Ч е ч е н. Саша, дорогой, завтра налью, только вставай, Ане нехорошо.

Б л а г и н (сквозь сон). Пиявки поставь. Моей бабке помогало.

Ч е ч е н. Какие пиявки, ты бредишь, просыпайся…

Благин продирает глаза.

Б л а г и н. Белая горячка. Меня самого лечить надо. Ты, Чечен, глупый, недоразвитый. Пиявки — самое то. Старые врачи понимали. Мой отец однажды спас одну капитаншу. Никто не ожидал…

Ч е ч е н (перебивает, помогает подняться). Потом расскажешь, завтра, когда выспишься, надо идти.

Катя протирает ваткой, смоченной в спирте, плечи и руки Анны. Флакончик с медицинским спиртом держит Коля.

Б л а г и н. Какой свежий, какой здоровый запах. Я, правда, спирт уже не употребляю. Печень, зараза. Но разок можно рискнуть. Как думаешь, Чечен?

Благин жестом отстраняет Катю и Колю, садится на кровать, щупает пульс.

Б л а г и н (протрезвев, глухо). Хреново. Вызывайте настоящую «скорую»… А ты, Земфира, марш к Алеко, бегите отсюда на волю. Мы тут сами разберемся.

Ч е ч е н. Какой Алеко? Кто это? Ты с перепоя…

Б л а г и н (набирает в шприц лекарство). Конечно. А все, кроме меня, вышли в тираж или деньги зарабатывают. Остальные спились и помешались. Или наоборот. Звони 03. (Угрожающе.) Быстро!

Чечен выходит в коридор, за ним Катя.

Ч е ч е н. Ты не видела мой мобильный?

Катя дает свой.

К а т я. Ты в Уфе все-таки был?

Ч е ч е н (опешив). Тьфу, у всех крыша поехала.

Город. Ночь

Сережа идет по безлюдной улице вдоль ряда припаркованных машин. Решительно направляется к «Дэу». Сигнализация пищит. Сережа невозмутимо проходит мимо, замечает, что у другой машины — желтого «Фольксвагена» — не до конца закрыто боковое стекло. Отжимает стекло, забирается в машину, после несложных манипуляций с замком зажигания заводит машину и срывается с места.

Машина мчится по ночному

Питеру — Сереже почему-то весело. Минуты через три Сережа неожиданно останавливается, очень аккуратно паркует машину, выходит. Слегка похлопывает «Фольксваген» по чисто вымытому крылу, уходит.

Город. Утро

Неподалеку от входа в Дом быта, на другой стороне улицы, Михаил Константинович ждет Наташу. Она появляется из-за угла. Не замечая Михаила Константиновича, идет к Дому быта. Михаил Константинович переходит улицу, догоняет ее и обнимает со спины за плечи. Она оборачивается с улыбкой. Увидев, что это Михаил Константинович, испуганно отшатывается назад. Он хочет взять ее за руку, она уворачивается и застывает на месте. Он смотрит на нее, но вдруг направляется в сторону припаркованной неподалеку старой «Ауди», едва сдерживаясь, чтобы не сорваться. Замечает, что кто-то припарковал сзади машину, затрудняя ему выезд. Со всей силы бьет ногой по покрышке.

Кафе «Прибой». День

В кафе мало людей, но время обеда уже близко. Рита заряжает гриль с куриными тушками. Валя, ее помощница, приходит из кухни.

В а л я. Рита, ты фарш посолила?

Р и т а. Не помню. Попробуй.

В глубине зала молча сидит Федя, пьет чай.

Сережа подходит к стойке, Рита варит кофе, подает ему чашку.

Р и т а (улыбаясь). Это он только жалуется, что денег нет. А вообще-то уже накопил. Я точно знаю. Давай утащим и поделим. (Смеется.) И Наташке подкинем. Пусть ателье шикарное откроет. (Хохочет.) Если наскребем на шикарное.

Взгляд ее падает на Федю, про которого она забыла, так незаметно он притулился.

Р и т а (Феде). Дождик прошел. Автомат работает, так что свободен.

Федя спокойно допивает чай, уходит, не забыв бросить в пивную кружку, что стоит на автомате, горсть монеток.

С е р е ж а (сникает, ему не понравился Ритин тон). Я пойду.

Сережа перед выходом достает монетку из кружки на музыкальном автомате, бросает, смотрит — орел или решка. Опускает монетку, ставит пластинку.

Порт. День

Сережа, выйдя вслед за Федей, какое-то время идет за ним.

Ф е д я (обернувшись, но продолжая идти). У тебя что, отпуск?

С е р е ж а (поравнявшись с Федей). Покажите, как рыбу коптить. Я наловлю угрей. Разбогатею. А вы комиссионные получите.

Ф е д я. Соображаешь. За угрями не ко мне. Но людей могу показать. Тут неподалеку, в Гавани. С одним условием: чтоб исчез с глаз моих.

С е р е ж а. Про угрей это я так… сморозил. Просто слышал, что большие бабки за них гребут.

Ф е д я. Давай, давай в ихнюю мафию. Если, конечно, пустят. Вот и проверишь себя на вшивость.

С е р е ж а. Я лучше с вами.

Ф е д я. Со мной — хуже.

Мастерские Дома быта.

День

Михаил Константинович отдает приемщице коробку с пирожными.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Девочкам к чаю, из «Норда». Дорогущие…

П р и е м щ и ц а. Зачем потратились?

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (по-простому). Я как-то сгоряча.

П р и е м щ и ц а. Сами бы и отдали.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Спешу, встреча у меня.

П р и е м щ и ц а. Деловой.

Декорация. День

Ментовской кабинет. Идет съемка. Артиста в гриме хасида допрашивают менты.

М е н т. Колись, гад, где кокос спрятал?

Р е ж и с с е р (за кадром). Всё, снято, спасибо.

Артист снимает шляпу, отклеивает бороду и пейсы.

Город. Вечер

Сережа подъезжает на леваке к Дому быта, заходит.

П р и е м щ и ц а (весело). Еще кавалер.

Продолжает читать «Караван историй».

С е р е ж а. Не понял.

П р и е м щ и ц а. И ладно. Вышла. Жди, скоро она.

Сережа усаживается на стул, рядом — клиенты. Один пошел за мастером в примерочную. Другой, такой же молодой, как Сережа, но благополучный, чего-то ждет.

Появляется Наташа с кульками из «Макдоналдса».

Н а т а ш а (удивленно, Сереже). Что-то случилось?

С е р е ж а. Можешь отпроситься?

Н а т а ш а (показывая кульком на клиента). Алеша ждет, мне надо джинсы доделать. А в чем дело?

С е р е ж а. Хотел пригласить…

Н а т а ш а. Неужели в ресторан?

С е р е ж а. Ну… или в кафе.

Н а т а ш а. Ладно, в другой раз. Когда выиграешь… В игровых автоматах. А сегодня поедем на Заячий остров. Слыхал про такой?

С е р е ж а (качает головой). Шутишь? Или там зайцы?

Клиент, который ждал Наташу, снисходительно улыбается.

К л и е н т. И кролики. Гастарбайтеры не знают петербургских окрестностей.

С е р е ж а (наливаясь злобой). Сейчас выясним, чего ты не знаешь.

Наташа берет Сережу за руку, выводит на улицу.

Н а т а ш а. Угомонись. Ну его на фиг. Приходи через час. И здесь подожди.

Приемщица ателье поднимает затуманенный взгляд от журнала на клиента.

П р и е м щ и ц а. Надо же, такая красавица, богачка, а не повезло… сын погиб… И она не выдержала…

К л и е н т. Кого вам так жалко?

П р и е м щ и ц а (изумленно). Вы что, Грейс Келли из Монако не знаете?

Входит Наташа.

П р и е м щ и ц а (Наташе). Актриса же была, молодая, за принцем замужем!

К л и е н т (вставая навстречу входящей Наташе, брезгливо). Я дамских журналов не читаю.

Травмпункт. День

Благин выходит из рентгеновского кабинета и отдает снимок травматологу. Отец с пострадавшим мальчиком, который одну свою руку придерживает другой, ждут диагноз.

В р а ч (глядя на снимок). Перелома нет, трещинка, никакого гипса, наложим лангетку.

Отец мальчика достает пятьсот рублей, кладет на стол.

О т е ц. За хорошую новость.

Фельдшер с мальчиком уходят в процедурную. Врач достает из внутреннего кармана пиджака сотню и протягивают Благину.

В р а ч. Ком тужур.

Б л а г и н. Мерси, на поминки пойдут.

В р а ч. Решил все-таки удавиться?

Б л а г и н. Нет, моя соседка скоро отдаст концы. Чуда не будет. Разве только начну новую жизнь…

В р а ч. Не поздно?

За кадром пищит мальчик, ему больно. Фельдшер и отец успокаивают его.

Б л а г и н. А черт его знает. Не здесь же до смерти торчать бывшему хирургу.

В р а ч (направляясь в процедурную). И настоящему алкашу.

Б л а г и н. Тогда эту сотню придется пропить, не дожидаясь поминок.

Не хочу тебя разочаровывать.

Остров. Вечер

Заячий остров. Здесь гуляют Наташа с Сережей.

С е р е ж а. А я даже не испугался. Они стоят передо мной, говорят — иди-гуляй… нет, иди-учись, а я смотрю… как будто это не я… и время тянется медленно-медленно. Отделали меня классно. Лежу как дурак. А воздух там свежий. И неба много. И так близко…

Наташа слушает вполуха. Сережа замечает это.

С е р е ж а. Если работа пойдет, через год, может, пять штук вашему Мише отдам. А там… еще подвернется… что-то.

Н а т а ш а. Думаешь, почему у них детей нет?

С е р е ж а. Они, наверное, не могут.

Н а т а ш а. Да нет, просто ребенка любить надо. Это даже он понимает.

Наташа и Сережа лежат на траве.

Н а т а ш а. Когда Рита меня в Питер позвала, он меня жить с ними приглашал. Я сначала комнату снимала, потом на кораблик переехала… так дешевле… Сегодня нам с Ленкой пирожные принес.

Сережа целует Наташу. Вытаскивает из кармана мобильный телефон и кладет рядом.

С е р е ж а. Плевать на него…

В траве звонит мобильный телефон. Наташа поднимается.

Н а т а ш а. Легок на помине.

Сережа отвечает на звонок.

С е р е ж а (выслушивает короткую реплику собеседника). Не вопрос, конечно.

Сережа нажимает «отбой».

Наташа не смотрит на Сережу.

С е р е ж а. Ну подумаешь… Попросил на строительный рынок съездить, доски погрузить… (Пауза.) Замуж хочешь?

Н а т а ш а. Не за кого.

С е р е ж а. Не хочешь замуж, давай хоть праздник для погорельцев устроим. (Вдруг.) Хочу тебе одного дядьку показать.

Порт. Вечер

Перед вагончиком висят связки копченой рыбы. Силуэты кранов похожи на доисторических животных. Тут же стая кошек. В обшарпанном, но удобном кресле сидит Федя и читает Салтыкова-Щедрина. С е р е ж а. Это Наташа.

Ф е д я (отложив книжку). Я знаю. Посудомойка с «Прибоя».

Н а т а ш а. Вообще-то я портниха.

Ф е д я. Надо же. Мне портки надо застрочить. Сумеешь? (Пауза.) А я — электрик.

Н а т а ш а (садится на раскладной стул). Попробую.

Ф е д я (встает с кресла, идет к вагончику). Сейчас принесу.

Сережа идет за ним, входит в вагончик. С удивлением рассматривает аккуратное жилье Феди. Здесь много фотографий, старых вещей, найденных на помойке, но приведенных в порядок. У зеркала висят ремни для заточки опасных бритв.

Федя достает из ящика брюки, складывает их.

С е р е ж а (выглядывая из вагончика). Наташ, иди сюда.

Н а т а ш а (с книжкой в руках). Я тут посижу.

С е р е ж а (возвращается в вагончик, взгляд его падает на бритвенные ремни). Ух ты, что это?

Ф е д я. Ремни… Бритву точить. А еще говорят — «править».

С е р е ж а. Целая коллекция…

В дверях появляется рыжая кошка.

Ф е д я. Кыш, Маруся, больше не дам, разжирела, как свинья.

Сережа рассматривает фотографии. Федя достает бритву из футляра, взбивает пену в ванночке, начинает бриться.

С е р е ж а. Вы чего? Сейчас же вечер.

Ф е д я. А я два раза в день. (Пауза.) Ну всё, иди.

Среди фотографий Сережа замечает относительно новую, на ней — паренек в военной форме.

С е р е ж а. Это кто?

Ф е д я. Сын мой, погиб.

С е р е ж а. Как это?

Ф е д я. Запросто. Двадцать лет назад.

С е р е ж а. Афганистан?

Ф е д я. Зачем так далеко ехать? Здесь, на военных учениях. Поскользнулся, попал под грузовик. У них, кстати, норматив есть на большие учения. Меньше пяти человек погибло — всё в порядке.

С е р е ж а (после паузы, показывает на фотографию женщины лет тридцати). А это кто?

Ф е д я. Жена. Бывшая. В Финляндии живет, с дровосеком каким-то. Лет двадцать пять уже… Ой, ё…

Федя порезался — откладывает бритву. Он отворачивается от Сережи, берет флакончик с перекисью, прикладывает ватку.

Ф е д я (не оборачиваясь). Ты еще здесь?

С е р е ж а. Да я…

Ф е д я. Ауф видерзеен .

С е р е ж а. Мы хотели вас позва /p/pть на корабль. У Риткиного мужа там гостиница, сейчас погорельцы живут… Временно… У них дом сгорел. То ли газ взорвался, то ли еще что…

Ф е д я. Да знаю. В «Прибое» все всё знают.

С е р е ж а. Мы хотели праздник устроить. Просто так. Пойдем…

Пауза.

Ф е д я (внезапно улыбается). И пойду. На людей посмотрю.

Сережа не ожидал такой реакции. Он отходит к двери и останавливается в проеме.

Н а т а ш а (хохочет, Сережа думает, что над ним, но она читает строчку из Салтыкова-Щедрина). «Вплоть до самой Луги я не мог его уловить». (С удивлением.) Про твою Лугу пишут!

С е р е ж а. В гробу я видал эту Лугу.

Н а т а ш а (продолжает читать). «Наконец, в Луге все пассажиры разошлись обедать, и я поймал-таки его».

Ф е д я (усмехаясь). Ага, мир ловил меня, но не поймал.

Общий план города. Может быть, где-то вдали на речке на приколе стоит маленький непрезентабельный теплоходик — плавучая гостиница Михаила Константиновича. Кажется, что город спит, но на самом деле в нем притаилась невидимая жизнь. Эти планы еще появятся в фильме. Но это именно планы города (а ни в коем случае не морская романтика с кораблями и чайками).

Теплоход. Верхняя палуба. Вечер

Федя среди обитателей гостиницы за столом, на котором бутылки, копченая рыба. Благин и Артист уже набрались и развеселились. Коля, как всегда, мрачный, если не занят кроссвордом. Катя в наушниках, в черных очках танцует одна. Сережа с Наташей сидят поодаль и о чем-то разговаривают. Благин поднимает тост.

Б л а г и н. Вот дадут нам квартиры, и заживем, как люди… как прежде… нет, не то. (Обращается к Феде.) Вот ты как живешь? Как человек?

Ф е д я (морщится). Только без солдатских анекдотов.

А р т и с т (вдруг кричит). Спасайся, кто может!

Артист бежит к стенке, где спасательный круг, надевает его, садится на место.

Б л а г и н. Да, бездарность не пропьешь. Тебе только на свадьбах… или на похоронах… развлекать неразборчивых гостей.

Ф е д я (смотрит на танцующую Катю, начинает говорить, обращаясь к ней). Мне всегда казалось… (Катя замечает взгляд Феди, снимает наушники.) …благородно не принимать спасения, если хоть один человек (говорит совсем тихо, как бы про себя) останется во тьме. Жалко…

К а т я (снимает очки). Вы про меня?

К о л я (внезапно). А можно так, чтоб раз — и больше не жалко?..

Ф е д я (переводит взгляд с Кати на Колю). Умрет только боль, заставляющая нас уступить где не надо… Но другая жалость… бесстрастная… выживает.

Артист надевает спасательный круг Коле на голову. Коля вяло отмахивается от Артиста, снимает круг, сначала порывается повесить его на место, потом кладет рядом.

А р т и с т. Напьюсь, как сорок тысяч пьяниц…

Б л а г и н. Себя не пожалеешь — и публика тебя, Артист, не пожалеет.

Ф е д я. Никто, кто хочет радости, честно хочет, в ад не попадет.

Катя перестает танцевать, садится рядом с Чеченом.

Б л а г и н. Ну, это ты загнул, милый человек… погорячился.

Ф е д я. Все боятся насмешек… Все боятся страхов и надежд. (Пауза.) Все мы — на поводке… наших желаний. И пьяница верит, что еще одна рюмка ему не повредит…

Сережа подходит к столу, наливает себе и Наташе вина.

Ч е ч е н (Феде). Переезжайте к нам. А то Саша спивается.

Б л а г и н. Чечен, несмотря ни на что, я люблю твою нацию.

К о л я. У меня жена умирает.

К а т я (шепотом Чечену). Пойду к маме.

Ч е ч е н. Сиди. Я схожу.

Чечен уходит.

Б л а г и н. Поминки до смерти — это извращение. (Смотрит на Федю.) Попрошу чудесного гостя уйти.

Федя уходит вслед за Чеченом.

Коля берет бутылку со стола и отсаживается в дальний угол.

Б л а г и н (кричит Коле). Ты вот, Коль, отсталая душа, не знаешь, в кроссвордах про это не написано, кто сказал: «Человек — это звучит горько», а я, веселый пьяница, знаю. Но никому не скажу.

Чечен возвращается. Катя вопросительно смотрит на него.

Ч е ч е н. Там с ней этот… вроде ихний (показывает на Сережу с Наташей) знакомый.

А р т и с т. Посмотрите, товарищи, наверх: вот облако, похожее на верблюда…

К а т я. Нет, на ящерицу.

Б л а г и н. Прямо вам, болваны… это ж кабинетный рояль, он стоял в нашей квартире на Малой Морской, и ко мне по четвергам приходила Элла Борисовна, а я плакал, упирался, не хотел играть гаммы.

Пауза.

А р т и с т. Мой отец говорил: сделай уроки, потом пей. А ты, Саш… сразу упился…

Каюта Анны. Вечер

Здесь совсем мало света. Федя сидит на стуле рядом с кроватью Анны. Она трет мочку без сережки.

Ф е д я. Ты скоро отмучаешься. Бывает, знаешь, что жить больше нельзя, нет сил. Или даже подло. А все равно живешь. Я тебе завидую, потому что сам умереть не могу. Сын погиб. Вот Катя… могла бы… (Пауза.) Неправда, что те люди, чьи молитвы исполняются, — любимчики Господа… Однажды мне один опытный человек… сказал, что видел много исполненных молитв и чудес, но они обычно давались еще не привыкшим. Так и сказал: еще не привыкшим. Я спросил, что это значит? Он объяснил, что это дар либо перед обращением, либо сразу после него. Ну, это как любой… почти любой человек может в молодости сесть и книжку написать. Или как новичок в карты выигрывает… Но чем дальше ты уходишь по своему пути, тем чудес меньше…

И еще он сказал, как сейчас помню… Помню, как одиночество, которое единственно я уберег… что когда исполняются молитвы таких, как вы и я, то не надо гордиться. И что… если мы станем сильнее, с нами не будут обращаться так бережно…

Верхняя палуба. Ночь

Б л а г и н. Чечен, выпей, дорогой, не жидись… такой вечер… тихий ангел пролетел.

К о л я (из своего дальнего угла, где он все же приспособился с кроссвордом; как обычно в трудных случаях, ковыряет в ухе карандашом). Саш, тебе это ничего не стоит…

Б л а г и н. Так не бывает.

К о л я. Английский писатель, третья «ю»… Автор книги, по которой снят (произносит с некоторым замешательством) блокбастер «Хроники Нарнии».

Б л а г и н (с удивлением откидывается на стуле). Не читал. А в кино (чешет макушку) я в последний раз ходил на «Пиратов XX века». Очередь была от «Титана» до Фонтанки.

К о л я. А я, помню, с Аней ходил на «Холодное лето пятьдесят третьего…».

Б л а г и н. Не знаю, не смотрел.

К о л я. Ну Саш…

Б л а г и н (выпаливает). Льюис!

К о л я (вписывая буквы в клеточки). Точно…

Благин наливает водку в пустую рюмку, пододвигает Чечену, не глядя на него. Чечен молча отодвигает ее.

Б л а г и н. Надо же, три фамилии английские всего знаю — и попал.

К о л я. А вот тут еще…

Б л а г и н (отмахивается). Выкручивайся сам. Это тебе не в литейном цеху вкалывать, тут чутье нужно…

К о л я. Я работать не люблю. Рабочий класс, блин. Может, я ленивый вообще.

Каюта Анны. Ночь

Анна впадает в забытье. Федя берет ее за руку. Анне снится…

…Тлеющая сигарета, погасшая газовая колонка, чьи-то руки ставят на плиту сковородку, зажигают конфорку. Взрыв…

Анна очнулась. Открыла глаза. В них — страх.

Ф е д я. Все прошло, успокойся, ничего не бойся. Катя сейчас придет.

Анна закрывает глаза.

А н н а. Я домой хочу.

Верхняя палуба. Ночь

Б л а г и н. Вот пришел чужой человек и всех поставил на место. А по какому праву? Кто он вообще?

С е р е ж а. Сторож в порту.

Б л а г и н. Вот именно. И рыбка его?

Ч е ч е н. Супер.

Б л а г и н. Конечно, русский тебе не родной. (Передразнивает.) Су-пер…

Наташа склоняется к Сереже и что-то шепчет ему на ухо, потом встает.

Н а т а ш а. До завтра.

Сережа остается. К нему подсаживается Катя.

Ч е ч е н. Саш, а ты мог бы кроссворды составлять?

Б л а г и н. Только после того, как мы с тобой выпьем.

Ч е ч е н (вдруг легко соглашается). Пить будем, гулять будем, смерть придет — помирать будем.

Чечен выпивает, обнимает Благина. Благин берет со стола бутылку.

Б л а г и н. Пойдем в город, а то, если здесь помрем, скинут в море, рыбки сожрут за милую душу…

Они спускаются по трапу на набережную.

Катя и Сережа стоят, опершись на перила. Где-то вдалеке, прямо на набережной — открытое кафе, дискотека.

К а т я. У нее на последнем альбоме — только грустные песни. Там есть про самолеты, моя любимая. Она летит и думает, что разобьется.

С е р е ж а. А мне у нее веселые песни больше нравились… из первого альбома.

К а т я. Ты знаешь, что такое дежа вю?

С е р е ж а. Нет.

К а т я. Я спрашивала у Саши. Он объяснил, что это… когда тебе кажется… что все это уже было… и ты как бы вспоминаешь, как во сне… а чувствуешь, как сейчас…

С е р е ж а. Хочешь, научу машину водить?

К а т я. Давай.

С е р е ж а. Я вчера подумал на сервис устроиться. Сегодня раздумал.

К а т я. Ну да… Стоило из Луги переться.

Теплоход. Раннее утро

Михаил Константинович поднимается в свою гостиницу, видит на палубе раз-гром после пирушки. Он заряжается негодованием. Идет в подсобку, берет мешок для мусора, кладет туда бутылки, остатки еды вместе с тарелками, оставляет мешок на полу.

Возвращается вовнутрь. Заходит в помещение, приспособленное под кухню. Там на крошечном диванчике спят — сидя, привалившись друг к другу, — Катя с Сережей.

Михаил Константинович берет с плитки чайник, льет холодную воду из носика на Сережу.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Душ Шарко. Вместо завтрака. Ну, поплыли.

Катя вскакивает.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Вылизать все на палубе. Еще раз такое увижу, выгоню к черту на кулички.

Сережа берет из рук Михаила Константиновича чайник и спокойно пьет из носика…

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. А ты тут разжился…

Город. Раннее утро

Сережа с Михаилом Константиновичем едут в машине. Сережу мутит.

Он вчера перепил. Михаил Константинович тормозит у круглосуточного магазина, идет туда. Сережа держится за голову. Михаил Константинович возвращается с банкой огурцов. Садится в машину, достает офицерский ножик, открывает банку. Вытаскивает огурец, ест, протягивает банку Сереже.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Пей.

С е р е ж а. Через год пять косарей отдам.

Михаил Константинович не отвечает.

С е р е ж а. Я правда отдам.

Михаил Константинович трогается, Сережа дергается, рассол из банки, которую он держит в руке, выплескивается.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Хватит расслабляться… Отдашь, отдашь… Только я ждать не люблю… Говорят же: деньги должны работать… все время… (Внезапно улыбнувшись.) А выпивать тебе надо еще научиться.

Строительный рынок. Утро

Сережа с Михаилом Константиновичем ходят по огромному строительному рынку на окраине города. Михаил Константинович муторно выбирает доски для пола.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Думал паркет положить, но ты меня подкосил.

Они проходят по рядам, где окна, двери…

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (рассматривает окна). Довез бы джип, я бы стеклопакеты поставил…

Их реплики тонут в гуле рынка. Камера останавливается на покупателях, продавцах, стройматериалах…

Наконец они покупают дешевые сосновые двери и грузят в старенькую «Газель».

Едут молча, уставшие. Останавливаются на переезде. Шлагбаум закрыт.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (внезапно, спокойно). Ты не догадался, кто нас подставил?

С е р е ж а. В смысле?

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Ну, кто еще знал?

С е р е ж а. Кто?

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Компаньон мой, гнида улыбчивая. Заметил, он всегда улыбается? Ему своих денег мало… И дом у него есть.

Ну, тестя дом. И что? Он же там все равно живет!

Михаил Константинович достает из кармана пистолет и засовывает его в карман Сережиной куртки.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Вот и рассчитаешься со мной. Отомстишь и за меня, и за себя. Давай прямо сегодня вечером, не тяни.

С е р е ж а. Остановите.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Бздишь?

С е р е ж а. Я пройтись хочу.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (показывает). Электричка через триста метров. Убежишь — найду. Жду звонка.

Михаил Константинович трогает. Сережа идет к платформе, виднеющейся вдалеке.

Витебский вокзал. День

Камера проводит Сережу с платформы по вокзалу на выход.

Общий план города. Может быть, где-то вдали на речке на приколе стоит маленький непрезентабельный теплоходик — плавучая гостиница Михаила Константиновича. Кажется, что город спит, но на самом деле в нем притаилась невидимая жизнь.

Теплоход. Верхняя палуба. День

Мешок с объедками, оставленный Михаилом Константиновичем, стоит на прежнем месте. Рядом за столом сидит Катя без наушников, но в черных очках. По лицу текут слезы. Сережа отодвигает мешок, чтобы подойти к Кате. Мешок падает, рассыпается мусор, выскальзывают осколки разбившихся тарелок, стаканов. Катя поднимает разбитую чашку.

К а т я. Красивая была. Оставлю на память.

С е р е ж а. Выкини, плохая примета. Мама дома не держала разбитой посуды.

Протягивает руку, чтобы взять чашку. Катя убирает ее за спину. Оглядывается, куда бы деть. Увидев ящик с песком под пожарным щитом, вставляет туда, как цветочек.

К а т я. Мама умерла.

Сережа закрывает лицо руками, плачет.

С е р е ж а. …Федя здесь?

К а т я. Утром ушел. Позже зайдет. У него какие-то дела.

Сережа выбегает с теплохода.

Порт. Вагончик Феди. День

Федя кидает вещи в сумку. Потом вдруг оставляет начатое дело и садится чинить старый радиоприемник, который тащил на тачке.

Сережа подходит к вагончику, видит Марусю. Хочет взять ее на руки, она царапает его, он ее отпускает. Кошка идет к закрытой двери вагончика и садится перед ней в ожидании. Сережа приоткрывает дверь в вагончик, Маруся проскальзывает вовнутрь и усаживается на стол рядом с Федей. Федя не обращает внимания на Сережу.

С е р е ж а. Катя вас ждет. Но я хотел…

Ф е д я (после паузы). Я должен сегодня доделать, немного осталось. Обещал одному человеку… на дачу… когда-то я ее сторожил… тихое было время… теперь он эту дачу перестраивает… все, говорит, у меня будет в винтажном стиле…

Сережа внезапно вынимает пистолет, кладет на стол.

Ф е д я. Неплохая вещь. Оружие собираешь? Тоже коллекционер?

По радио сквозь шумы, которые постепенно исчезают, звучит «Детский альбом» Шумана.

Ф е д я. Не впутывай меня. И чтоб духу твоего здесь больше не было… (Скидывает со стола Марусю.) Да и я, может, сам скоро исчезну. Три месяца кантуюсь на одном месте. Пора сматывать удочки.

Федя идет к двери, становится в проеме, показывая, что разговор окончен. Выходит из вагончика, за ним устремляется стая кошек.

Федя срывает белье с веревки…

Порт. День

Сережа идет по порту. Проходит мимо грузчиков, разгружающих очередную баржу. Бригадира нет.

П е р в ы й г р у з ч и к (кричит). Серый, тебя Степаныч спрашивал.

Сережа машет рукой. Идет дальше. Пройдя метров сто, оборачивается — его грузчики не видят, и рядом никого нет, — вытаскивает пистолет, ребячливо прицеливается и быстро, испугавшись, засовывает его в карман.

Кафе «Прибой». День

Звучит дверной колокольчик, Сережа останавливается у входа, опершись на музыкальный автомат.

Обеденное время. В «Прибое» полно народу. Рита снует между столиков.

Р и т а (радостно, Сереже). Есть будешь? Садись!

Сережа медленно проходит, присаживается за столик, где сидят работяги. На столе стоит стакан с компотом. Сережа берет его и жадно пьет.

С о с е д. Обалдел?

С е р е ж а. Я заплачу. Пить умираю.

В т о р о й с о с е д. Да ладно, Петь, не жалко.

Рита с тарелками на подносе проходит мимо столика и ставит тарелку с едой перед Сережей. Он быстро ест.

П е р в ы й с о с е д. На зоне оголодал?

С е р е ж а. В бегах я, семь суток не ел.

Рита проходит мимо.

С е р е ж а (Рите). Еще.

Рита, ни о чем не спрашивая, послушно возвращается и ставит еще одну тарелку с едой.

Сережа механически ест и внезапно отодвигает тарелку. Он идет к стойке, платит.

С е р е ж а. Сегодня невкусно.

Кто-то из посетителей ставит новую пластинку в автомате.

Р и т а (усмехается). Вкусно, когда бесплатно. (Забирает деньги, пробивает чек.) Ты не заболел?

Сережа пожимает плечами.

Музыка в автомате дребезжит.

Р и т а. Опять сломали?

С е р е ж а. Позови мастера.

Р и т а. Сам зайдет, никуда не денется. Номер телефона он не дает.

А может, нет у него.

Сережа обращает внимание на листок, скотчем приклеенный к стойке: «Ищите, пожалуйста, сорокопятки и приносите».

С е р е ж а (себе). У Фединого знакомого, наверное, и пластинки такие есть, и разные телефоны… автоматы.

Город. Магазин похоронных принадлежностей. День

Федя с Катей идут по улице. Катя жует чизбургер.

К а т я. Я уже два учебника по философии прочла.

Ф е д я (улыбается). Что-то запомнила?

К а т я. Ну так. Много слов непонятных. Экзис… какая-то… эссенция. И как она там учится? В песнях все понимаю, а учебники (морщится) скучные.

Увидев урну, Катя бросает пакет.

Ф е д я. Мой товарищ один, по Петрозаводску еще… экзамены в медучилище принимает. Поможет.

К а т я. Я боюсь крови.

Ф е д я. Привыкнешь. Ко всему… ну, почти ко всему можно привыкнуть. Привыкнешь… и даже не заметишь, как быстро.

К а т я. Ну и что? Все равно нищета после вашего училища.

Ф е д я. А ты в институт поступишь. Наймем репетиторов… Может, в ветеринарный? Очень выгодная профессия.

И вообще лечить животных… лучше…

К а т я. У вас столько денег? Что же тогда в сторожа пошли?

Ф е д я. А это уже не твоего ума. Есть деньги, не волнуйся.

Они входят в магазин похоронных принадлежностей. Навстречу им выходит продавец.

Ф е д я. Мы у вас тут посмотрим сами, хорошо?

К а т я. А что за товарищ у вас?

Они осматривают гробы, смотрят ценники.

Ф е д я. Со смерти сына не видались. Пил я по-черному. А у него — маленькая квартира и трое детей. Я свою ему продал, недорого, а сам ушел бродяжничать… лес сплавлял, электричество чинил, дачи сторожил… и почти ничего не тратил. Теперь он сюда перебрался, преподает, уроки дает… Вот этот (показывает на гроб) подойдет, по-моему.

К а т я. Да, ничего. Я, наверное, всегда буду крови бояться.

Они идут к продавцу, Федя показывает на гроб, платит. Катя рассматривает искусственные цветы, трогает лепесток на ощупь.

К а т я. Какие противные, глупые.

Ф е д я. Пошли.

Они направляются к выходу.

Ф е д я (Кате). Сообразим, дело это чистое, практичное…

Теплоход. Кают-компания. Вечер

Благин с Чеченом режутся в карты. Благин передергивает. Чечен замечает подвох.

Ч е ч е н. У тебя шестерка была. Я помню! Жулик.

Б л а г и н (спокойно). Я же для тебя стараюсь. Смотри, учись. Или ты в честной игре на квартиру решил заработать?

Чечен бросает карты и уходит.

Б л а г и н (кричит ему вслед). А полтинник?

Чечена след простыл.

Благин выгребает из кармана горсть заработанных на подсказках рублей, пересчитывает.

Б л а г и н (бормочет). Тридцать семь рублей пятьдесят копеек. Ну и ладно. «Три семерки» тоже люди пьют. (Морщится.) Тоже мне люди… Сегодня я пить отказываюсь. Назло.

Цех Ижорского завода. Вечер

Коля у токарного станка.

Н а п а р н и к. Шел бы ты домой.

К о л я. Нет у меня дома.

Продолжает тупо обрабатывать деталь. Потом внезапно останавливает станок, идет в раздевалку. По дороге встречает рабочего, тот пожимает Коле руку.

Р а б о ч и й. Я уже слышал. Держись, отмучилась Аня.

В раздевалке тусклый свет. Коля достает из шкафчика книжечку кроссвордов, садится на лавку, открывает кроссворд. На страницы капают слезы.

Теплоход. Каюта Артиста. Вечер

Артист лежит, отвернувшись к стенке, на полу разбросаны диски, кассеты фильмов Трюффо, Джармуша, Муратовой, «Аталанта» Жана Виго. На стене — афиша «Терминатора-3». На лицо Шварценеггера наклеена паспортная фотография Артиста. Звонит мобильный. Артист с трудом отворачивается от стенки, берет с пола мобильный, нажимает кнопку.

А р т и с т. Алё… Я за него… Опять хасида? Или агента ФСБ? Не, завтра не могу. У меня похороны. Нет, не мои. Соседка…

Теплоход. Вечер

Ч е ч е н (Артисту). Я могу тысячу. Коле на заводе помогут.

А р т и с т. Я пиццу на поминки принесу.

Ч е ч е н. Какая пицца? Мы что, бомжи?

А р т и с т. Нет, конечно. Мы — ВМЖ. На временном месте проживания. И в таких исключительных случаях пицца — закуска неплохая.

Заглядывает Благин.

Б л а г и н (Чечену). Пойдем, доиграем. Научу передергивать. Ну, пожалуйста. Купишь квартиру. Сначала нам. Потом себе.

А р т и с т. Саша, не паясничай. Надоело.

Б л а г и н. Все артисты такие ранимые?

А р т и с т. Только очень известные.

Артист выходит, заглядывает на кухню.

А р т и с т (Наташе). Ты пиджак погладила?

Н а т а ш а. Сейчас принесу.

Наташа выходит. Видит в коридоре Сережу. Они смотрят друг на друга. Он ее ждет.

Наташа возвращается с пиджаком, бросает Артисту, направляется по коридору в душевую — вымыть руки.

Душевая. Вечер

Наташа моет руки. Сережа стучит в дверь. Наташа открывает. Он входит в крошечное тесное помещение, приспособленное под душевую.

Сережа обнимает Наташу. Ему нужна защита.

Порт. Вечер

По дороге к вагончику идут Федя с Катей. Они подходят к жилищу. Федя открывает дверь, она не заперта. Во дворе кошки.

Ф е д я (показывая на маленький холодильник). Налей им молока… Я скоро.

Федя проверяет старый радиоприемник, который он починил. Звучат новости по-норвежски. Федя вставляет приспособленный им к приемнику аккумулятор. Выключает из сети — приемник продолжает работать. Федя вытаскивает приемник.

Ф е д я (устанавливает приемник на тачку). Ай да Федя, сукин сын.

К а т я. Куда такую рухлядь?

Ф е д я. Одному бизнесмену.

К а т я. На новый денег жалко?

Ф е д я. Этот дороже.

Федя тащит тачку с приемником. Голос норвежского диктора постепенно удаляется.

Теплоход. Душевая. Вечер

Н а т а ш а. Что-то случилось?

Сережа молчит.

Н а т а ш а. Чего молчишь? Сережа!

Наташа выходит.

Порт. Вагончик Феди. Вечер

Катя рассматривает фотографии, развешанные на стенках. Снимает фотографию молодой женщины, идет к свету, внимательно разглядывает ее.

Город. Поздний вечер

Сережа сидит на лавочке, поджидая «жертву».

Во двор входит компаньон Михаила Константиновича. Сережа встает и идет ему навстречу, держа руку в кармане куртки. Они приближаются друг к другу. И — расходятся.

Сережа доходит до второй подворотни. Компаньон останавливается у своего подъезда, оборачивается. У него добродушное лицо.

К о м п а н ь о н (идет к подъезду, бормочет). Обознался, что ли?

Город. Поздний вечер

Сережа бежит по городу. По линиям Васильевского острова, сквозь дворы… Он задыхается, хотя за ним никто не гонится. Прохожих совсем мало.

Камера натыкается на окна, за которыми разная жизнь…

Кто-то раскладывает пасьянс. Кто-то пьет чай, кто-то на улицу смотрит, кто-то с собакой разговаривает…

Наконец Сережа падает на лавку.

Мы видим его лицо. Оно стало жестче. И одновременно — спокойнее.

Пробег снимается одним планом, чтобы камера иногда совершенно естественным образом отставала, «зависала» на персонажах в окнах, а потом догоняла Сережу.

Теплоход. Каюта Анны. Поздний вечер

Коля сидит, уставившись на застеленную кровать Анны. Перед ним на коленях раскрытый кроссворд.

К о л я. И что теперь делать?

Катя в наушниках безжизненно лежит, не отвечает. Коля подходит к ней, снимает наушники.

К а т я. Не трогай!

К о л я. Что мы теперь делать будем?

К а т я. Ты — не знаю. А я замуж выйду.

К о л я (впервые улыбается). За Земфиру?

К а т я. За Сережку.

Город. Поздний вечер

Сережа отдышался. Он поднимается с лавки и идет обратно той же дорогой, по которой бежал…

Камера теперь более подробно рассматривает персонажей в окнах, которые мелькнули на мгновение во время его бешеного бегства.

Жизнь замедляется. И возвращается — на время — к нормальному ритму.

Сережа во дворе дома Михаила Константиновича.

Сережа включает мобильный.

Михаил Константинович сидит у телевизора. Без звука смотрит передачу Малахова, где орут, едва ли не дубасят друг друга по поводу усыновления детей. Звонит мобильный. Он отвечает на звонок.

Г о л о с С е р е ж ы. Я здесь, во дворе.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Иду.

Михаил Константинович выходит в коридор.

Г о л о с Р и т ы. Куда так поздно?

Михаил Константинович заходит в спальню. Рита в постели.

Р и т а. К Наташке? Зря стараешься. Она с Сережей. Сегодня была у меня, я все сразу поняла.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Отвяжись…

Михаил Константинович выходит. Хлопает входная дверь.

Двор. Поздний вечер

Михаил Константинович не видит

Сережу. Оглядывается — никого. Михаил Константинович идет по двору. Вдруг навстречу из подворотни возникает Сережа. Рука его в кармане. Они идут навстречу друг другу. (Мизансценически точно так же, как шел Сережа в сцене несостоявшегося убийства. Эпизоды так похожи, что кажутся повтором.) Сережа приближается к Михаилу Константиновичу, засовывает ему в карман пистолет. Михаил Константинович достает пистолет, недоуменно его рассматривает.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (отрешенно и горько). Почему не выбросил?.. Не сумел?.. (Пауза.) Но я же должен был как-то отомстить. Всё просрал… Теплоход… одно название…

То же мне «Максим Горький»… Вовремя оторвал, а распорядился бестолково… Одни убытки…

Сережа отталкивает Михаила Константиновича. А у того начинается истерика — впрочем, вялая.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (наступая на Сережу). Ты мне помоги, и мы… прорвемся… без всяких компаньонов, сами, одни…

С е р е ж а. Я не буду.

Сережа уходит. Михаил Константинович растерянно стоит во дворе с ненужным пистолетом в руке.

Теплоход. Поздний вечер

Чечен моет палубу. Благин сидит, задумавшись.

Б л а г и н. Может, на «скорую» вернуться?.. Или даже в операционную?.. Нет, туда вряд ли. Зато помирился бы с отцом…

Ч е ч е н. С отцом хорошо бы. А резать не сможешь. Руки не те.

Входят Федя с Катей. У нее сумки, в которых гремят бутылки.

К а т я (ставит сумки). На поминки. Не трогать.

Ч е ч е н (Благину). И не кантовать.

Благин смотрит на свои руки, достает пилочку, слегка трогает ногти.

Б л а г и н. Что ты, балда, понимаешь? Руки у меня, как у пианиста.

Теплоход. Каюта Наташи. Ночь

Сережа в каюте Наташи. Призрачный свет белой ночи.

Она спит, он целует ее.

С е р е ж а. Я должен исчезнуть.

Н а т а ш а (сквозь дрему). Не отпущу…

Сережа ложится рядом. Наташа открывает глаза.

Н а т а ш а. Все нормально?

Сережа берет ее за руку. Наташа, отвернувшись, засыпает…

Теплоход. Раннее утро

Сережа поднимается по лестнице. Катя на палубе.

К а т я. Не уходи… Сейчас Федя придет. Мы в контору на кладбище должны поехать. Может, ты с нами?

С е р е ж а. Пока, Кать, я позвоню.

Сережа торопится к выходу и… сталкивается с Михаилом Константиновичем.

М и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч (собранно, от былой вялости не осталось следа). Ну ты жить расхотел…

Он бьет Сережу по лицу наотмашь. Сережа отталкивает его. Михаил Константинович еще раз бьет его.

Катя подбегает к Сереже, тянет его за рукав. Михаил Константинович отталкивает Катю. Она падает, наушники слетают, плейер выскальзывает из кармана, разбивается.

Катя озирается, видит пожарный щит, подбегает. Хватает большой багор — он слишком тяжел для нее, она отбрасывает его в сторону. Берет багор поменьше, подбегает к Михаилу Константиновичу. Бьет по голове. Михаил Константинович продолжает душить Сережу. Катя пытается оттащить Михаила Константиновича багром, дергает за шею, прорывает крюком артерию.

Катя бежит с теплохода, видит приближающегося Федю и бросается к нему.

Теплоход. День

Идет ремонт. Будет ресторан. Но погорельцы пока еще здесь.

Благин играет с Колей в нарды. Артист, пристроившись с листочками сценария рядом, учит роль…

К о л я. Надо Аню помянуть. Сегодня ровно год. (Артисту.) Сходи за водкой. Рита обещала пирог. Слоеный, с мясом. Как Аня любила.

А р т и с т. Что за идиотский сценарий? Ничего не понимаю.

Б л а г и н. Пиццу развозить, конечно, интереснее. (С иронией.) Людей повидать. С жизнью познакомиться поближе. Вдруг пригодится… в работе.

А р т и с т (с отвращением). Может, отказаться? Прямо тошнит. Неужели изображать любовника тетки… немолодой, но с деньгами… лучше, чем таскаться с пиццей?

К о л я. Хуже, Ваня, хуже. Сходил бы за водкой, а…

Б л а г и н. Чечен — гад… Пристрастил (бросает фишки) к этой заразе… Думал, его к картам приручить, а сам, мудак, научился этой дури… и трезвостью заразился… Чего не сделаешь ради ближнего своего… Но сегодня приму, ясное дело… Сегодня это святое…

К о л я. Да не чечен он никакой. Георгий — осетин… самый натуральный. Он мне рассказывал… про осетинцев своих.

Б л а г и н (внезапно смешав резким движением на доске шашки). Что же ты раньше молчал? Мы ж его терроризировали…

К о л я (спокойно). А он не возражал… Ну, Вань… идешь, что ли?

А р т и с т. Да, сейчас…

Тюрьма. День

Охранники выводят Федю из камеры и долго ведут по коридорам.

В комнате свиданий его ждут Катя с Сережей. Катя осунулась, похудела.

В ушах — мамины сережки. Сережа тоже изменился: повзрослел, обветрился.

Катя улыбается, Сережа вскакивает…

Катя вынимает из сумки орехи.

Ф е д я. Жаль, бритву сюда нельзя. Без нее загибаюсь. Не привык я к этим жутким станкам… и не привыкну.

С е р е ж а. Я на автозаправке работаю.

Ф е д я (доброжелательно). Всего-то?

С е р е ж а. На время. В Норвегию подамся… Может, на траулер устроюсь…

Пауза.

К а т я. Меня Чечен взял на фирму… Пока на телефоне сижу, компьютер освоила. Он меня опекает…

Ф е д я. Марусю видела?

К а т я. Кошек… Рита кормит…

Из «Прибоя» приносит. Я… с этим… ветеринарным… еще не решила…

Ф е д я (улыбается). Кормить — не лечить. Могла бы и проверить, как она там, рыжая-бесстыжая.

С е р е ж а. Да вы же ее вроде не любили… наглая, приставучая.

Ф е д я. Нарочно муштровал, чтоб не привыкала.

Пауза.

К а т я. Вы… я…

Федя останавливает ее жестом, бросает орешек в рот.

С е р е ж а. Адвокат этот, который на суде был, обещал УДО сделать. И деньги есть…

Ф е д я (перебивает). Автомат-то работает в «Прибое»?

С е р е ж а. Я давно не был. Рита ремонт затеяла… ресторан будет…

Ф е д я. Это хорошо. Название придумали?

К а т я. Она хочет «Ленинград»…

С детства мечтала туда поехать… ей он даже снился. Когда она еще в Выборге жила.

С е р е ж а. Рита с Наташей в следующий раз придут. Жалко, посещения только по двое.

Ф е д я. Про училище все-таки подумай.

У ворот тюрьмы. День

Катя с Сережей выходят из тюрьмы. Их ждет Наташа. Подъезжает Чечен на стареньком джипе. Катя садится к нему в машину. И смотрит в окно на Сережу, который удаляется с Наташей к подержанным «Жигулям».

С е р е ж а (спокойно). Надо же… Ему все равно. Что в тюрьме, что на воле. Я б не смог.

Теплоход. Кают-компания. День

Благин лежит на диване. Коля разгадывает кроссворд. Вокруг — банки с краской, стремянка, вещи сдвинуты для ремонта. Телевизор работает без звука. Там показывают военные действия — по картинке непонятно где, непонятно между кем и кем. Что-нибудь вроде ночного репортажа CNN о налете на Афганистан…

Б л pМ и х а и л К о н с т а н т и н о в и ч. Вылизать все на палубе. Еще раз такое увижу, выгоню к черту на кулички.pК о л я. Нет у меня дома.К а т я. За Сережку./pа г и н. Не осталось сил на тревоги мирового значения. (Переключает каналы.) А Катька за Чечена выйдет.

К о л я. Типун тебе…

Б л а г и н. Артист, наверное, у себя упражняется, роль зубрит… Те бе, Коль, за водкой придется чесать.

К о л я. Пойду погляжу.

Благин продолжает переключать каналы. Останавливается на передаче о животных.

Джип. День

Катя с Чеченом едут в машине.

К а т я. Он совсем не изменился.

Ч е ч е н. В таком возрасте не меняются.

К а т я. Я хочу постареть. (Пауза.) Останови за углом, у магазина.

Чечен спокойно кивает.

К а т я. Ты за меня не волнуйся. Я же не больная… как мама.

Машина скрывается за углом.

Теплоход. Кают-компания. День

Благин лежит на диване. Смотрит передачу о рыбах. Звук выключен. Коля держит за руки плачущего Артиста. Коля бьет его по щекам и тут же гладит…

К о л я. Охуел, что ли, в петлю полез? (Благину.) Еще бы чуть-чуть — и не успел. Этот говнюк посинел весь… (С неожиданной теплотой обнимает Артиста.) Ну что ты, дурак… Что ты… Жить надоело? Ну и что. Жить-то надо… надо жить… Сам не знаю… надо…

Б л а г и н (глядя на экран). Такую песню… без слов… не испортил. Браво, Ваня.

Благин включает звук, в этот момент на экране внезапно появляется ослепительная реклама. Но экран вдруг гаснет — электричество отрубилось.

Б л а г и н. Переживем мы ремонт или не переживем? Как думаешь,

Артист?

К о л я. Электрики заявились. Нашли, ё-моё, время.

К о л я. Пойду погляжу.