Кино как футбол. «Офсайд», режиссер Джафар Панахи

«Офсайд» (Offside)

Авторы сценария Джафар Панахи, Шадмер Растин

Режиссер Джафар Панахи

Оператор Махмуд Калари

Художник Ирадж Раминфар

Композитор Корош Бозоргпур

В ролях: Сима Мобарак-Шахи, Сафар Самандар, Шайестех Ирани и другие

Jafar Panahi Film Productions

Иран

2006

Вообще-то было бы справедливо наградить «Золотым медведем» иранский фильм «Офсайд», но ему досталась только половина спецприза жюри. Помимо прочего, плюс такого решения был бы в том, что на крупном фестивале — а это редчайший случай — победила бы комедия. Чудесная социальная комедия о девочках, под страхом жестких наказаний прорывающихся на стадион, где футбольная команда Ирана борется с Бахрейном за поездку на чемпионат мира.

Показу фильма сопутствовал острый политический контекст. Левая газета Der Tages Spiegel напечатала очередную карикатуру — на сей раз иранские футболисты были изображены в виде бомбистов-смертников. На самом деле карикатура задумывалась как раз в пользу Ирана, а ее острие направлено было против немецких консерваторов, призывающих привлечь армию для охраны предстоящего футбольного чемпионата. Но обидчивые иранцы, не разобравшись, набросились на немецкое посольство в Тегеране. Осудил карикатуристов и режиссер «Офсайда» Джафар Панахи, а издатель газеты Кристиана Пейц на его пресс-конференции вынуждена была оправдываться.

В свое время Джафар Панахи заставил десять тысяч зрителей открытого кинотеатра в Локарно смотреть под проливным дождем фильм «Белый шар» (1995), весь сюжет которого состоит в том, что девочка мечтает о золотой рыбке для аквариума и с трудом вымаливает у мамы деньги на покупку. Уже почти достигнув цели, она роняет денежку, которая проваливается сквозь сливную решетку. Прохожие пытаются помочь ей — каждый в меру своей отзывчивости, а также занятости собственными заботами в последний день уходящего года. Больше в картине ничего не происходит. И вот тысячи зрителей, промокнув до нитки, не могут оторваться от этого зрелища, болея за иранскую девочку, словно за всемирно знаменитого спортсмена. Редкий современный режиссер может похвастаться таким искусством на голом месте создавать саспенс.

Столь же невероятное упорство проявляла героиня «Зеркала» (1997) — еще одной картины Панахи. Тоже девочка, чуть постарше этой из «Белого шара». Сначала она решает одна отправиться из школы домой, даже не зная, каким автобусом и куда ехать. А в середине фильма выясняется, что девочка играет эту роль в кино и в один прекрасный момент, не желая больше быть марионеткой в руках режиссера, сбегает со съемочной площадки. Она смешивается с городской толпой, а скрытая камера сопровождает ее в этом путешествии в неведомое.

«Белый шар» был награжден каннской «Золотой камерой». «Зеркало» — локарнским «Золотым леопардом». А вскоре в коллекции режиссера золота еще прибавилось: «Золотого льва» завоевал в Венеции «Круг» (2000) — третья часть «женской» трилогии Панахи.

В прежних фильмах режиссера доминировали две типичные для кинематографа страны метафоры. Два образа — дети (как зеркало мира взрослых) и само кино (как зеркало реальности). При всем драматизме обыденной жизни складывалось впечатление, что иранское общество достаточно гармонично. На экране оно выглядело как общество бедных, но гордых людей, а основной его ценностью был гуманизм, противопоставленный западному моральному распаду и культу насилия. Именно в этом была одна из причин успеха на Западе иранского кино, схожего — во многом — с доперестроечным советским.

В «Круге» от идиллии не осталось и следа. Это почти кафкианский кошмар о женщинах, выпущенных из тюрьмы и по сути обреченных в нее вернуться. Да и жизнь их на свободе немногим отличается от тюремной. На экране перетекают одна в другую истории восьми женщин. Одна — мать-одиночка — вынуждена бросить ребенка, которому не в состоянии обеспечить будущее. Другая скрывает от мужа свое тюремное прошлое и живет в постоянном страхе разоблачения. Третья безуспешно пытается сделать нелегальный аборт. Но даже в самых обыденных ситуациях иранские женщины унижены и не имеют права буквально ни на что — хотя бы купить билет и сесть в автобус без сопровождения мужчины или закурить в общественном месте. Не говоря уж о том, чтобы принять какое-то судьбоносное решение.

Фильм начинается во мраке. Черный экран, а по закадровым голосам ясно, что происходят роды, и все в шоке: родилась девочка — в Иране это нередкий повод для развода. Во мраке картина и завершается — в тюремной камере, где снова встречаются главные героини. У них нет другого пути. Тем не менее женщины, как всегда у Панахи, чрезвычайно пассионарны; страдая и сопротивляясь, они противостоят эгоизму мужского общества.

С некоторого момента стало ясно, что каждый фильм Панахи — это не «еще один прекрасный иранский фильм». После него философские метафоры Аббаса Киаростами (у которого Панахи учился) кажутся отчужденными от реальности и, как можно догадаться, сильно искажающими ее. Если не сказать, лакирующими. То же самое относится к работам другого иранского классика — Мохсена Махмальбафа. Оба всегда подчеркивают, что вопреки распространенному мнению женщины в Иране активны и добиваются многого. В том числе в кинематографе. Что правда, но только отчасти. Эта часть правды представлена в картинах жен и дочерей Махмальбафа. Панахи же показывает изнанку того, что позволено женщинам местной элиты. И миф о тотальном гуманизме иранского общества, талантливо выстроенный кинематографом, рушится. Фильмы Панахи на фоне иранского кино выглядят наиболее реалистичными, радикальными и социально ангажированными.

В «Офсайде» тоже несколько женщин, только очень молодых — по сути, девочек. Каждая из них, одетая как мальчишка, пытается проникнуть сквозь полицейские кордоны на футбол. Их задерживают, загоняют на задворки стадиона, где образуется целый девичий отстойник. Им объясняют, что прекрасному полу не место там, где кишат разгоряченные и несдержанные на язык мужчины. Одна из пленниц спрашивает: «А почему же, когда мы играли с Японией, японские туристки сидели на нашем стадионе?» Сержант находит ответ: «Ведь они наш язык не понимают».

Множество комических перипетий (чего стоит хотя бы достойная учебника по кинорежиссуре сцена в мужском туалете, куда выводят одну из девушек) оборачивается тем, что охранники, забитые деревенские парни, начинают испытывать уважение к этим бесшабашным тегеранским девчонкам, так далеким от стандарта иранской женщины. Доходит до того, что один из охранников, следя за ходом матча, ведет специально для арестованных «радиорепортаж», чтобы незваные гостьи могли участвовать в происходящем. В финале героини выскакивают из автобуса и сливаются с ликующей толпой, которая празднует победу, дающую путевку на чемпионат мира в Германию.

Фильм снят в режиме реального времени и длится чуть больше полутора часов. Поразительное дело: воспринимая происходящее с точки зрения девушек, находящихся «вне игры», и не видя ни одного фрагмента матча, мы к концу получаем ощущение, как будто самолично там побывали. Картина Панахи выстроена по правилам футбольной драматургии. Параллель между кино и футболом усилена тем, что и кино, и футбол в Иране суть элементы национального престижа. Футбол — это почти фольклорный вид спорта, а кино — самое демократичное и доступное из искусств: даже самые бедные ходят в кинотеатры и на стадионы. Подобно тому как в футбольной команде действуют, следуя общей тактике, одиннадцать игроков, Панахи выводит примерно столько же персонажей на съемочную площадку и заставляет их «играть».

Непосредственным импульсом к этой постановке стало происшествие в семье режиссера: дочь-тинейджер попросила взять ее на футбол. Отец сказал: нельзя. Она настаивала. Панахи попросил жену пойти вместе с ними, думая, что супруга заберет дочку домой, если ту не пустят. Девочку действительно задержали на входе. Она сказала родителям: «Не беспокойтесь, идите, вот увидите: через десять минут мы встретимся». И она появилась на трибуне ровно через десять минут. Потом этот снимок напечатали все иранские газеты: «Джафар Панахи привел на стадион жену и дочь».

Фильмы Панахи часто называют феминистскими. Они прямо или косвенно зовут к разрушению табу, говорят о том, что иранские женщины имеют право быть свободными — курить, без мужчин появляться в общественных местах… Иногда возникает вопрос: где границы этой свободы? А что если завтра женщины потребуют более существенных прав или тех, что идут вразрез с исламской традицией? На этот вопрос фильмы Панахи не отвечают. Режиссер предпочитает не говорить о том, как должно быть, а описывает ситуацию такой, какова она есть. Это не значит, что у него нет своих представлений о будущем, но он их не навязывает. Он дает людям намек и заставляет задуматься. По методу Панахи — хоть и работает он в игровом кино — документалист, а не пропагандист.