Забавные игры. Опыт политической интерпретации фильма

Молодой датчанин Томас Винтерберг как-то признался, что его картина «Дорогая Венди» представляет собой политическую аллегорию. Что же такого актуального, да еще в политическом смысле, может быть в простенькой на первый взгляд истории о том, как пятеро неудачников решили организовать дендистский клуб в маленьком городе, как Дик и Стив потянулись к оружию, как, пестуя свои револьвер и маузер, дали им имена, как эти подростки разделили любовное увлечение оружием с теми, «кому это действительно нужно», объединившись с Хьюи, Сьюзен и Фредди в спецклуб?

«Дорогая Венди», режиссер Томас Винтерберг

Фон Триер не был бы самим собой, не заложи он в свой сценарий смелую провокацию. Но появись «Дорогая Венди» тремя-четырьмя годами позднее, политическая актуальность картины поубавилась бы. Однако в момент появления она стала — ни больше ни меньше — своего рода моделью кризиса системы обеспечения международной безопасности. Достаточно вспомнить время, в которое писался сценарий. В марте 2003 года — после вторжения американских войск в Ирак — были поставлены под сомнение все существовавшие до того времени принципы сохранения мира. В Совете безопасности ООН, проводящей, безусловно, пацифистскую деятельность, как всем известно, присутствуют пять постоянных членов, каждый из которых обладает ядерным потенциалом. Сама же идея создания Совбеза ООН возникла благодаря соглашениям между СССР и США — единственных сверхдержав в 1945 году.

Герои фон Триера и Винтерберга Дик и Стив призывают остальных персонажей совершить социальный эксперимент, который поможет им стать теми, кем они на самом деле являются. Первый пункт «устава Денди» («Мы пацифисты и ни в кого не будем стрелять») вполне соотносится с Уставом ООН. Недаром оружие в фильме названо именами. Напомню, что первые в мире атомные бомбы также назывались «Малыш» и «Толстяк», а первая советская атомная авиационная бомба была «Таней». В каждом члене дендистского клуба очевидна некая символическая «печать» постоянных членов Совбеза ООН. Так, на Стиве большой золотой православный крест, а в некоторых сценах у него на голове тюрбан — намек на евроазиатчину Советского Союза. Хьюи передвигается на костылях в память… о Франции, единственной стране из постоянных членов Совбеза, которая вышла из второй мировой побежденной. Соответствующее у этого искалеченного персонажа и оружие — старый пистоль. У Фредди же никакого оружия нет. «Фредди — мученик идеи», намекающий, по воле авторов, на Китай, — единственную из ядерных держав, официально объявившую об отказе применить ядерное оружие первой.

«V — значит вендетта», режиссер Джеймс Мактиг

Дендисты стреляют в заброшенной шахте. Внезапно Дику, выбранному главным, шериф дает на поруки черного подростка Себастьяна. Тот совершил убийство и находится на испытательном сроке. Дик решает втянуть малолетнего преступника в клуб — поверить в него и тем самым спасти. Себастьяна пытаются обучить правилам денди, на что тот лишь усмехается, вспоминая свой преступный опыт: «Если б я вел себя так, пристрелили бы меня».

Появление чернокожего Себастьяна, своего рода представителя Rogue States (дословно: «государства-разбойники»), серьезный момент не только для дендистов. Напомню, что купленный в подарок пистолет предназначался в фильме именно ему. Винтерберг, не смущаясь своим простодушием, уверяет, что потенциально оружие предназначено для bad guys — плохих парней. Северная Корея, Ирак и Иран действительно могут — как возможные обладатели ядерного потенциала — шантажировать мировое сообщество. Попытка вписать эту, по Бушу, «ось зла» в международный миропорядок, но уже по инициативе Совбеза ООН, не вызвала энтузиазма в США, что и привело к войне в Ираке… Себастьян в фильме Винтерберга добывает ящик оружия, разбив витрину магазина, словно демонстрирует легкость такой добычи в современных условиях.

А что же шериф? Вот его реплика председателю дендистского сообщества: «Ты хороший парень. Мы с тобой очень похожи. Можно сказать, на таких, как ты, и держится наша страна». Такова убежденность европейцев — авторов картины: шериф, в отличие от Дика, есть прообраз агрессивного начала Америки, он защищает позицию «ястребов», жаждущих военных конфликтов.

Дик решает помочь Кларе Белл, бабушке Себастьяна, навестить ее сестру. Она тоже из Rogue States, считает, что за стенами ее дома все бандиты, и отождествляет их с полицейскими. Тщательно разработанный план срывается — убит полицейский. Дендисты вынуждены скрываться. Их прибежище разрушено, а им самим — после подлости шерифа — бояться стыдно. Они сопровождают бабушку через площадь. И все погибают. Перед последней вылазкой Дик пишет Венди, находящейся в чужих руках, письмо: «Я делаю то, что сделал бы простой американский парень… К сожалению, мир не живет по законам нашего общества…» И, свернув письмо трубочкой, вкладывает в него розу — знак пацифизма, аналогичный цветам в дулах орудий.

Но операцию надо завершить — и денди направляются в сторону площади, запруженной полицейскими. Первым на растерзание выходит Хьюи, символизируя роль Франции в лице президента Ширака, как самого рьяного противника военной операции, противоречащей международным правилам. (В реальной политике дело дошло до того, что за день до начала боевых действий премьер-министр Великобритании Тони Блэр возложил ответственность за отсутствие согласия в СБ ООН по иракской проблеме на Францию.) Лозунг денди перед перестрелкой — «Мы не хотим стрелять в людей!» — не предотвратил чудовищное столкновение, которое, в сущности, стало метафорой столкновения европейского и американского мировоззрений.

Если после этого фильма кто-то из американской публики почувствовал себя оскорбленным, то не этого добивались фон Триер и Винтерберг. «Дорогая Венди», или, можно сказать, «Прощай, оружие» — заброшенное в мир и зашифрованное кинематографическое письмо о реальных событиях нашей угрожающей повседневности.

«Натянутая тетива», режиссер Ким Ки Дук

Действие картины Джеймса Мактига по сценарию братьев Вачовски «V — значит вендетта» происходит в недалеком будущем в Англии, ставшей мировым гегемоном. Страна находится под жестким контролем спецслужб во главе с канцлером Сатлером. Тоталитарный режим подавляет любое инакомыслие. Все средства массовой информации врут напропалую. А неизвестный террорист (он прячется под маской Гая Фокса), захватив телецентр, обращается к населению с призывом прийти через год к парламенту, чтобы посмотреть, как он взорвется.

За этим Лондоном, похожим как две капли воды на нынешний, просвечивают многочисленные отсылки к Соединенным Штатам Америки. И хотя фильм снят по мотивам комиксов Алана Мура, придуманных в начале 80-х и «вдохновленных» ультраконсервативным правлением Тэтчер, братья Вачовски решили «перенести действие поближе к нашему времени, оставляя при этом в нем след 90-х, а также возможность увидеть в 2020-м что-то из нынешней жизни».

Канцлер Сатлер (почти Гитлер) стоит во главе идеального фашистского государства. Он, как и Буш, — глава республиканцев, и это явная подсказка авторов, ведь такой партии в Великобритании не существует! Сатлер помимо спецслужб опирается на религиозных деятелей. Правда, и агенты спецслужб, и священники выставлены здесь в крайне нелицеприятном свете — первые, пользуясь служебным положением, насилуют обычных граждан, вторые «пользуют» детей. Гражданские свободы отменены: популярного телеведущего арестовывают за критику главы государства, а позже убивают за найденный в его доме Коран. Идет охота на гомосексуалистов и лесбиянок, над ними производят биологические опыты.

V — герой фильма — выбрал своим кумиром «диссидента» XVII века. Но напоминает при этом весьма спорного, мягко говоря, нынешнего защитника свобод Тимоти Маквея, который взорвал федеральное здание в Оклахома-Сити в 1997 году — тогда погибли 168 человек. Свой поступок он мотивировал как ответное действие власти, прессингующей гражданские права граждан и прежде всего членов секты «Ветвь Давидова», когда было убито более сорока невинных людей. Общественное мнение если и осуждало Маквея, все же в основном было против его смертной казни, кроме истинных республиканцев, не видевших в нем «жертву системы». Этот преступник еще недавно был ярым патриотом, участвовал в боевых действиях на Ближнем Востоке, убил трех иракцев, но командование, незаконно используя личную информацию, отстранило Маквея от военной службы на том основании, что он гомосексуалист. Лауреат Нобелевской премии семидесятипятилетний Гор Видал вступил с Маквеем в переписку, подружился и даже присутствовал на казни осужденного. Вся альтернативная, проанархистски настроенная молодежь Америки выбрала Маквея своим героем.

Кому же и для каких целей понадобилось выводить положительного террориста, которому невольно сочувствует зритель? Ответ — в имени главного героя, точнее, в его знаке, который не что иное, как галочка в избирательном бюллетене. По сути, весь призыв «взорвать парламент» сводится к тому, чтобы люди, «если им дороги гражданские свободы», отринули страх.

Политическая борьба двух партий — республиканцев и демократов — давно уже по своему значению переросла границы отдельного государства. Похоже, «V — значит вендетта» является предвестником схватки 2008 года за президентское кресло. Да, Тимоти Маквей, возможно, и послужил одним из прообразов главного героя, но сочувствие к нему как борцу с системой использует та же система в своих же утилитарных целях. И сделано это так, чтобы не раздуть искру революции в сердцах зрителей.

Гай Фокс — реальный исторический персонаж — задумал, но не совершил подрывной акт в 1605 году. V никого из мирных жителей не убивал, а все его действия направлены против преступных действий власти. Террористом его выставляет манипулятивное телевидение. При первом же появлении героя на экране, когда он, спасая девушку, убивает слуг гнусного закона, V чертит свой знак на плакате, призывающем к справедливости. Значит, он — «за», «согласен» с этим лозунгом. V не призывает свергнуть ни канцлера, ни правительство и — как это ни забавно — борется с преемником Сатлера. Ну прямо американские выборы: старый правитель уходит (не без предательства окружения), новый — еще страшнее — собирается взять власть в свои руки, но благородный V, пользуясь шпагами против огнестрельного оружия, оказывается много сильнее врага.

Родители другого персонажа фильма — Иви — диссиденты, когда-то были похищены спецслужбами. Она же — рядовой член тоталитарного общества, и обстоятельства подталкивают ее совершить решительный шаг: дернуть рубильник в поезде, набитом взрывчаткой. «Я не могу. Это будет считаться местью», — говорит умирающий V. «Наше желание выиграть у республиканцев — не месть. Вы это можете сделать ради себя», — словно говорит он зрителям от лица демократов, стоящих насмерть. Натали Портман, сыгравшая Иви, считает, что «V олицетворяет истину, непокорность и независимость. Одержимость же местью лишь вредит его политическому идеализму». А мы-то, зрители, поначалу наивно полагали, что V — анархист…

В фильме V держит Иви в подвале, выдавая себя за агента спецслужб. Он истязает несчастную, чтобы отбить у нее чувство страха. Вот это стремление «выдавливать из себя раба» и есть мерило любой из двух возможных систем. При республиканцах бомбят Ирак, при демократах — Косово, только каждый делает это под своими лозунгами. «V — значит вендетта» утверждает: политтехнологи не гнушаются использовать в своих целях любые, в том числе и сугубо радикальные, представления людей.

Разделение Кореи в середине прошлого века на два государства является национальной драмой, которую, конечно, не могли замолчать южнокорейские режиссеры. Курс стратегического объединения обеих стран, провозглашенного их лидерами в 2000 году, имеет массу препятствий, обострившихся в связи с изменением восприятия образа бывшего врага. Ким Ки Дук в своем камерном фильме «Натянутая тетива» предпринял попытку разобраться в психологических подходах обеих сторон труднейшего межкорейского диалога.

Лидер авторского южнокорейского кино, более популярный на Западе, чем в своей стране, прокомментировал образ погибшего юноши из своего фильма «Адрес неизвестен» в том смысле, что «…лишь половина нации живет на своей земле, а другая не может быть в ней даже похоронена»1. Такое восприятие статуса территории соседнего государства — одна из самых сложных проблем межкорейских отношений. В частности, статья 3 Конституции РК определяет «территорию Республики Корея как Корейский полуостров и прилегающие к нему острова». Отсюда и место действия фильма «Натянутая тетива» — судно в море, на котором реет половинка южнокорейского флага. Любой южанин считает Север оккупированной частью своей территории. Поэтому именно Север есть центр действия фильма. А «север», окруженный водой, лишь подчеркивает такую метафору.

Старик — хозяин судна — олицетворяет жесткое тоталитарное начало, которое не может не вызвать ассоциацию с северокорейским лидером. В свободное время он играет на луке, как бы подчеркивая, что игра на оружии — явная демонстрация силы. А ее метафора — старик, который держит на судне девочку как добровольную пленницу. Позже у нее найдутся родственники, и ситуация на судне напомнит-проявит положение разделенной нации, когда своих близких и родственников воспринимают как пленников режима Северной Кореи. Не говоря о том, что тема заточения есть образ существования людей в КНДР; не случайно и смыслообразующим центром двух лучших фильмов последнего времени становится тюрьма в Oldboy и пленение героини в «Оазисе».

Идиллию сосуществования старика и девочки нарушает юноша, чей образ, напротив, тождествен западным ценностям. Девочка, сопротивлявшаяся когда-то рыбакам, которые пытались насильно ее захватить, поддается обаянию незнакомого парня, очаровываясь звуками поп-музыки из его плеера.

Она допускает, чтобы в нее целились из лука во время обряда гадания, однако стрелы попадают в изображение Будды, словно намекая на богопротивную природу власти Севера. Но тонкость этой метафоры в том, что именно наблюдение за послушной девочкой дает ответ попавшему на судно бизнесмену на вопросы, касающиеся его финансовых дел. Желание Юга (его символизирует отец юноши) — это кроме прочего и стремление взять Север под экономический контроль, используя преимущества подавления личности, отработанные тоталитарным режимом.

Но вместо того чтобы уплыть с юношей и тем самым погубить старика, девушка возвращается на судно. Происходит брачная церемония, причем в красно-синих тонах, совпадающих с двумя основными цветами флага КНДР. Здесь находит отражение бытующее в южном обществе убеждение, что северян сложно перевоспитать и они, скорее всего, навсегда останутся сторонниками родной системы. Не случайно возможность объединения двух половинок страны в картине Ким Ки Дука связана со штормом, во время которого старик и девочка сближаются, испытав обоюдное потрясение. А позиция осуждения южан выражается в акте дефлорации невесты… посредством стрелы, выпущенной стариком. Девочка испытывает удовольствие, держась при этом за юношу и получая наслаждение от самого акта насилия. Кровь сочится из-под наконечника стрелы, но при этом стрела не касается тела! В такой метафоре обнажается природа отношений южных корейцев к жителям Севера2.

«Натянутая тетива» — почти немой фильм. Его герои — старик и девочка — молчаливы, может быть, потому что никому до сих пор не известны позиции в диалоге объединения корейцев. Данный прием соотносится с предъявлением образа врага с северной части полуострова в «Береговой охране», другом фильме Ким Ки Дука. Там режиссер показал вместо реального плотского врага всего лишь его «пустое» обмундирование.

В финале «Натянутой тетивы» тонет безлюдное судно, а в прощальном жесте улыбающейся девочки и в том, что половинка флага погружается в морскую пучину, зрители ощущают трагический взгляд режиссера на возможное воссоединение нации.

1 П л а х о в А. Всего 33. Звезды крупным планом. Винница., 2002, с. 425.

2 Корейский полуостров и вызовы XXI века. М., 2003, с. 144.