Человеческое, слишком человеческое…«7 кабинок», режиссер Дмитрий Месхиев

«7 кабинок»

Автор сценария Никита Питерский

Режиссер Дмитрий Месхиев

Оператор Александр Демьяненко

Художник Наталия Кочергина

Композитор Святослав Курашов

В ролях: Артур Ваха, Федор Бондарчук, Кристина Кузьмина, Алексей Барабаш, Михаил Евланов, Сергей Козик, Александр Яценко, Наталья Бурмистрова, Павел Болдырев, Сергей Перегудов, Хельга Филиппова, Наталья Суркова и другие

«Красная стрела», «Черепаха»

Россия

2007

Туалетную комедию Дмитрия Месхиева «7 кабинок» можно разбирать только всерьез. Потому что при поверхностном, легкомысленном подходе разговор может свестись к одному, двум, максимум трем словам: «отстой!», «не смешно!», «Тарантино для бедных!»

Но это если рассматривать данный продукт киноиндустрии с точки зрения потребительской — типа: стоит пойти с девушкой на это кино или лучше потратить деньги как-то иначе? Потребитель в интернет-отзывах вынес следующий вердикт: «Ну, если сверху добавить еще пару бутылок пива, то можно доглядеть до конца и даже пару раз улыбнуться». То есть отвращения фильм не вызывает, но и особой радости — тоже. Для положительных эмоций нужен дополнительный допинг. Ясно, что при таком раскладе, несмотря на рекламу, на участие самого Федора Бондарчука и прочих звезд кино и сериалов, несмотря на привязанность нашего зрителя к жанру содраннойс западных образцов криминальной комедии («Даже не думай!», «Жмурки»), лента не могла удержаться в широком прокате дольше недели. Пиво в конце концов можно и дома попить.

Однако же режиссер Месхиев, я полагаю, и не ставил перед собой задачу бить кассовые рекорды.

Он просто занимался любимым делом — разрушением разнообразных мифов, питающих коллективное бессознательное. Еще со времен картины «Над темной водой», где он посягнул на романтическую мифологию 60-х, Месхиев практически в каждой работе старательно и виртуозно деконструирует, смещает, остраняет и переворачивает с ног на голову привычное видение той или иной реальности. И если миф является мощным, глубоко укорененном в сознании публики, такая деконструкция вызывает громкий и долгий общественный резонанс. Так получилось с фильмом «Свои». В «7 кабинках» предметом деконструкции оказался приблатненный отечественный «гламур» — и… получилось то, что получилось.

В недоремонтированном женском туалете пафосного ночного клуба два придурка, с трудом умеющие считать до трех, ищут какой-то диск с неведомой информацией. В туалете всего семь кабинок, и создатели фильма вынуждены приложить нешуточные усилия, чтобы растянуть обыск на полтора часа. Для этого им приходится разместить в сортирном пространстве труп длинноволосой девицы, обколотого торчка, киллера и пару влюбленных, запускать туда в самые ответственные моменты то тупого охранника, то полуслепую уборщицу, то пьяную хозяйку клуба с подружкой, но — «веселая карусель» все равно вертится с мучительным скрипом. Главным образом потому, что бездумная, бодрая моторика слэпстика — не в средствах авторов. А чтобы выстроить даже совсем простенькую комедию положений (не говоря уже про комедию нравов), нужен несколько иной уровень драматургической квалификации.

Ну что, скажите, смешного в том, что любая элементарная мысль типа: третью кабинку можно отсчитывать и справа, и слева — до сознания героев доходит минут по двадцать? Что участие большинства персонажей в интриге сводится к тому лишь, что их угораздило посетить сортир в ненужное время? Что случайность — захлопнутая сквозняком дверь или упавшая на пол банка оливок — заставляет придурков непроизвольно жать на курок, отчего к финалу в сортире образуется гора трупов? При этом судьба диска, на котором записано неизвестно что, зрителю совершенно до лампочки, а среди главных героев нет ни единого, с которым человек в зале готов был бы себя идентифицировать.

Идиоты-гопники Олег и Штрих (Михаил Евланов и Сергей Козик) для этого не годятся — они слишком тупы и неадекватны и к тому же погибают задолго до того, как все кончится. «Влюбленные» — прекрасная стервочка (Кристина Кузьмина) с черными губами и в черной кружевной пачке, которая не хочет уходить от богатого сожителя, но ежедневно трахается в клубном сортире с другим, и ее любовник, мямля-повар по имени Алеша (Алексей Барабаш), — та еще парочка! Хозяйка клуба — стерва в летах Валерия Павловна (Хельга Филиппова) — и ее колоритная подруга Людок (Наталья Суркова), которые долго жалуются на жизнь, а к концу напиваются в зюзю, тоже на любимых героинь как-то не тянут. Равно как и «торчок» (Александр Яценко), который сначала покупает дозу у дилера (Федор Бондарчук), потом обещает своему отражению в зеркале, что это «в последний раз», колется, отлетает и, расстрелянный гопниками («Он мертвый? — «Мертвее не бывает!»), оживает ненадолго, чтобы тут же вновь отправиться к праотцам. Кому тут сочувствовать? Киллеру в прекрасных белых штанах (Артур Ваха)? Авантюристке Татьяне, девушке в хаки, спрятавшей диск? Или, может, заказчику — толстому Виктору Петровичу (Павел Болдырев), который некогда вывесил изменившую жену из окна? «Болеть» по ходу интриги решительно не за кого, и оттого эмоциональная вовлеченность зрителя в происходящее равна нулю.

Сценарий Никиты Питерского (дизайнера по профессии) есть просто механическое нагромождение сюжетных штампов, цель которого — удержать определенное количество действующих лиц определенное время в замкнутом помещении. Формально цель достигнута, правда, ценой освобождения этих самых лиц не только от всяких признаков интеллекта, но и от сколько-нибудь убедительной психологии. Все они — куклы, судорожно дергающиеся на ниточках искусственной фабулы. И одно это заставило бы любого вменяемого продюсера с ходу отправить сценарий «Кабинок» в корзину.

Однако же Валерий Тодоровский со товарищи с энтузиазмом запустили его в производство, а Месхиев взялся его снимать. Почему? Ну понятно: сценарное «безрыбье» и все такое… А тут — дешево и сердито, все в одной декорации… К тому же Месхиев гарантированно подгонит хороших актеров… Бондарчука с крылышками поместим на афише — «пипл схавает!» Но, мне кажется, помимо циничного расчета сработало и чутье: люди повелись на представленную в сценарии актуальную философию или, говоря словами писателя Пелевина, — «дискурс» гламура.

Он сводится в фильме к нескольким пунктам:

1. Всякая юная и прекрасная девушка имеет право на состоятельного покровителя.

2. Всякий мужчина имеет право на любовь прекрасной девушки, только если у него есть «бабло» или реальная перспектива его получить (в финале, когда мямля-повар подбирает среди трупов заветный диск, его подруга Котенок с блеском в глазах заявляет: «Да, теперь я буду только с тобой»; и, бестрепетно шагая по трупам, любовники удаляются в новую, счастливую жизнь).

3. Всякая женщина «под сороковник» имеет право на любовь мужчины только за деньги.

4. Человеческая жизнь ничего не стоит.

5. Человеческая смерть ничего не значит.

6. Жить нужно ярко и быстро.

7. «Бабло» побеждает зло.

Конечно же, все эти утверждения в «7 кабинках» доведены до абсурда

и перед нами, соответственно, не просто «гламур», а «антигламур». Про «антигламур» Пелевин заметил в своем последнем романе («Empire V»), что это коварный и хитрый способ внедрить гламур в те сферы, куда бы он сам ни за что не проник. К примеру, в сознание людей, знакомых со словом «дискурс». Так они жили себе и думали про что угодно, хоть про антиномии Канта, хоть про трансцендентальную апперцепцию, а облученные «антигламуром» станут думать день и ночь исключительно про «гламур».

Я, однако, полагаю: все проще. Умные люди день и ночь думают о гламуре просто потому, что с его помощью они вынуждены зарабатывать деньги. Дизайнеры, глянцевые журналисты, модные писатели, пиарщики, рестораторы с высшим гуманитарным образованием — все они обречены трудиться в поте лица на гламурной ниве, обслуживая стремление к высокому и прекрасному безмозглых блондинок, состоятельных домохозяек и менеджеров среднего звена. Это порой вызывает отрыжку, рвотный рефлекс, депрессию, приступы мизантропии и желание «плюнуть в харю». Иными словами, порождает тот самый «антигламур» — желчные описания примитивного антимира, обитатели которого живут исключительно в соответствии с перечисленными чуть выше пунктами и законы маркетинга в котором подменяют собой законы Вселенной. Так гламур превращается в страшный, губительный, как радиация, «дискурс» и разрастается в сознании уязвленных творцов до размеров вселенского зла (а, согласитесь, страдать и томиться под властью Князя мира сего почетнее и приятнее, нежели признать, что твои творческие амбиции отчасти не соответствуют амуниции).

Трудно сказать, что мешает нашим талантливым творческим людям заниматься тем, что кажется им осмысленным и приносит радость: политикой вместо пиара, литературой вместо журнального глянца, искусством вместо дизайна… Бесплодный дух времени? Творческое бессилие? Духовная нищета? Не-свобода? Неспособность к порождению новых смыслов? Кто знает… Проблема не из простых… Однако ясно, что блондинки, домохозяйки и менеджеры тут совершенно ни при чем. Элита, не выполняющая свою функцию в обществе, мучительно загнивает, и продуктом ее гниения становятся «антигламурные» тексты, полные злой иронии и мрачного эпатажа, но примитивные
и плоские, как стена. Замкнутый круг: я ненавижу то, что я делаю, но не могу произвести ничего другого. Змея, кусающая себя за хвост. Презрение к людям, к жизни, к работе, и при том уязвленное самолюбие, жажда славы, жажда экспансии… Бессмысленное круговращение, в котором «гламуродискурс» стирается до нуля.

Отдадим должное Месхиеву: в «7 кабинках» он сей мрачный фантом победившего мир «гламуродискурса» уничтожает одним движением пальцев. Фокус предельно прост. «Антигламурных» персонажей, искусственно выращенных из смеси секса, «бабла» и насилия, режиссер в фильме не высмеивает, не презирает, не ненавидит — он их рассматривает. Пригласив на главные роли талантливых, на многое способных артистов, Месхиев их переодевает, радикально меняет им амплуа, заставляет честно, истово изображать дебилов и нелюдей и снимает этот процесс на пленку подробно, сквозь лупу, со множеством деталей, ракурсов и крупных/сверхкрупных планов. Так, Михаил Евланов, предельно достоверный деревенский парнишка в «Своих», играет тут гопника-неврастеника в стиле: «Держите меня! Я за себя не отвечаю!» Наталья Суркова, запомнившаяся в тех же «Своих» в образе рыхлой, степенной тетки, существовавшей на экране с какой-то невероятной органикой, в «7 кабинках» преображается в этакую Барби пятьдесят второго размера с накладными грудями, в неприличном мини, белых чулках в сеточку и белых же сапогах. «Чистый мальчик» Александр Яценко обретает имидж глубоко порочный и покрывается наркотическими пятнами, беседуя со своим отражением в зеркале. Красавчик Алексей Барабаш превращается в мямлю-повара с «плевком» крошечной бороденки под нижней губой. А еще один любимец девушек Сергей Перегудов предстает в образе бандита-ботана в очках и с герпесом.

В результате гиперреалистической фиксации происходящего в памяти застревают не сюжетные коллизии, а этот вот самый герпес на губе у гопника Сливы, привычка Штриха лепить жвачку за ухо и то, как, стоя под дулом пистолета, он нервно трет свои толстые рыжие брови. Запоминаются морщины под глазами Валерии Павловны и потеки туши на щеках упившегося Людка, шрамы и козлиная растительность на лице Михаила Евланова, заикание дилера — Федора Бондарчука, обвешанного золотыми цепями а-ля рэпер — лауреат премии МТВ, родинка на подбородке Кристины Кузьминой и ее трогательные ключицы в вырезе черной маечки, бороденка повара и его привычка теребить золотую пуговицу на форменной куртке, обильные слезы Татьяны — Натальи Бурмистровой, когда киллер пророчит ей светлое будущее: «Я тебя покалечу. И ни один нормальный мужик не захочет с тобою спать», и глаза этого самого киллера — печальный взгляд голодного спаниеля. Запоминается человеческое, слишком человеческое для кукол, которых все эти актеры вынуждены в данном случае изображать. И в результате достоверная психофизика словно отслаивается от фабулы, персонажи выглядят куда более живыми, более объемными, чем того требуют их роли в «антигламурной пьесе». Своим физическим существованием на экране они уничтожают ее пафос и смысл. Известно ведь, что любой самый совершенный гламурный образ испаряется при слишком пристальном рассмотрении, когда становятся видны поры, волоски и дефекты кожи. И близкое созерцание живой, уязвимой человеческой плоти невольно разрушает победный гламурный дискурс (секс=деньги=престиж=секс=деньги), наводя на ненужные мысли о боли, страданиях и бренности бытия. В «7 кабинках» Месхиев самим методом съемки элементарно доказывает, что человек из плоти и крови ну никак не вмещается в плоскую гламурно-антигламурную картинку реальности и тем самым закрывает жанр «антигламурной комедии» навсегда. За это ему отдельное большое спасибо!

Однако же все равно остается вопрос: доколе?! Доколе зрителям под видом массового кино будут подсовывать деконструкцию вместо конструкции, издевательство над бессмыслицей вместо реального смысла, вивисекцию мифа вместо жизненно необходимого воплощения законной человеческой тяги к любви, самоуважению и свободе? Сегодняшнему российскому кино зрителем выдан огромный кредит доверия. И «7 кабинок» — явно не та продукция, которая способна это доверие оправдать.