Владислав Галкин: «Актер — это архитектор»

Интервью ведет и комментирует Арина Абросимова

Владислав Галкин

Блистательные работы в фильмах последних лет «В августе 44-го…», «Диверсант», «Гибель империи», «Мастер и Маргарита», «Казароза» свидетельствует и о востребованности, и о безусловном таланте Владислава Галкина. Иван Бездомный в его исполнении — роль-откровение и точное попадание в образ, когда у зрителей не возникает чувства неловкости, ощущения, что режиссер ошибся в выборе актера.

Владислав Галкин не страдает звездной болезнью. А между тем опыт его работы в кино перевалил за юбилейные двадцать пять лет: его актерская карьера началась в 1981 году ролью очаровательного проказника Гека в «Приключениях Тома Сойера и Гекльберри Финна» С. Говорухина.

Арина Абросимова. Известно, что современные актеры предпочитают изображать так называемых «отрицательных» персонажей — в них «есть что играть». В вашей фильмографии таких ролей, кажется, нет. Можно ли в этом случае говорить о вашей актерской разборчивости, или же режиссеры видят вас исключительно в качестве положительного героя?

Владислав Галкин. «Отрицательных» играть гораздо легче. А у меня они разные. Просто люди делятся на тех, кто может исправлять свои ошибки, и тех, кто даже не думает об этом. Вот и вся разница.

«72 метра», режиссер Владимир Хотиненко

А. Абросимова. Почему вы считаете, что роль «отрицательного» персонажа играть легче?

В. Галкин. Это же некая краска, маска, как, впрочем, и любая характерная роль: изначально — «ты плохой», любые средства хороши, ничего не испортишь… Звучит грубо, но тем не менее… В «положительных» героях все гораздо сложнее — нужно оправдывать, придумывать, создавать образ, чтобы он жил, чтобы в него поверили. «Моргалы выколю, пасть порву!» — да сколько угодно! Это несложно. (Надеюсь, вы понимаете, что я не о том, как играл великий Евгений Леонов.) А быть убедительным и искренним в роли дано не многим. У нас на сегодня нет мотива для воплощения положительного героя. Потому что не многие понимают, каким он должен быть.

А. Абросимова. А вы понимаете?

В. Галкин. Да, для себя очень хорошо понимаю. Это сложно объяснить. Допустим, экранизируется известное литературное произведение, что всегда более опасно, чем фильм по оригинальному сценарию. Тем более если это произведение стало бестселлером и у него была большая читательская аудитория. Каждое из его прочтений — индивидуально, это всегда особое видение.

И в моем — как у любого читателя и зрителя — видении переплетаются и мои чувства, ощущения, и понимание этого произведения и его героев, и мое внимание к тому, что происходит внутри меня самого, рядом со мной, снаружи, далеко от меня… Плюс множество персонажей из истории кино, театра и литературы… Но самое интересное — обыкновенный человек! Если любого человека с улицы поставить в некую ситуацию, предъявленную в том или ином произведении, что будет, как он себя поведет? Можно ли сказать, каким он окажется — плохим или хорошим? Разные люди в одной и той же ситуации проявляют себя по-своему. Каждый из нас может только прогнозировать, что поступит вот таким-то образом. Но когда мы реально попадаем в сеть нюансов, в цепь событий, которые что-то для нас и в нас открывают, то о какой однозначности можно говорить? Человек эгоистичен, и кто-то добрые дела часто совершает для того, чтобы простить свои собственные поступки, ради спасения своей души. А кто-то другой делает добрые дела, не задумываясь о награде. Но это тоже эгоизм — получать удовольствие от того, что сделал что-то хорошее. Все для себя, любимого. Удобно быть конформистом, очень удобно. Другой вопрос, что в какой-то момент обстоятельства будут тебя догонять и все равно наказывать.

«Дальнобойщики», режиссер Юрий Кузьменко

А. Абросимова. За что?

В. Галкин. За конформизм, за предательство по отношению к себе. Потому что конформист рано или поздно все равно окажется перед выбором — идти направо или налево, какую позицию занять?

А. Абросимова. В свое время для всех стал откровением «Конформист» Бернардо Бертолуччи…

В. Галкин. Да! Очень хороший пример! Но если бы мы все были максималистами, тоже возникали бы трудные ситуации. В идеале у каждого — хотя бы у большинства — на внутреннем уровне должно существовать чувство ответственности за все, что происходит вокруг.

А. Абросимова. В очередной юбилей Победы, как и в День защитника Отечества и другие патриотические праздники, на телевидении и на большом экране проходят волнами картины военной тематики, среди которых немало сделанных недавно, в наше время. Можно ли говорить, что военные фильмы последних лет — это попытка возродить основы морали?

В. Галкин. Вот, скажем, «В августе 44-го…». Положительные ли в этом фильме герои? Я много общался с ветеранами по этому поводу. И вот ведь какая интересная штука! СМЕРШ — «смерть шпионам!» — это специальное подразделение, которое искало врагов в тылу. На руках смершевцев кровь сотен, но — и это нужно просто понять — жизнь десятков тысяч. Разумеется, попадали очень многие и многие невиновные, но — ведь война, времени разобраться, разбираться нет. Можно их осуждать? Можно. А можно их оправдать? Да, тоже можно. Или вот Катыгин в фильме «Диверсант» — он раскулачил собственную семью и сослал мать в Сибирь. Он какой? Он положительный? Отрицательный? Да нет, он просто человек, который оказался в определенных обстоятельствах в определенное время. Не забывайте, что тогда в людях с детства воспитывалась фанатичная преданность той идее, тем идеалам. Люди просто не ведали, что творят.

«По ту сторону волков», режиссер Владимир Хотиненко

А. Абросимова. Скажите, вы делите кино на «мужское» и «женское» в зависимости от пола режиссера? И имеет ли для вас значение, кто ваш зритель — мужчина или женщина?

В. Галкин. Не делю и никогда не делил. Все это глупости! Я знаю массу примеров, когда женщина снимает такое содержательное, серьезное, жесткое кино, какое мужчинам и не снилось. И есть масса мужчин, которые делают совершенно бесполое кино.

А. Абросимова. Можно ли говорить о проблеме современного молодого кино?

В. Галкин. Его проблема — в отсутствии цензуры, той, правильной, драматургической, творческой цензуры. И в отсутствии опять-таки ответственности. При этом есть масса молодых ребят, которые могут сделать хорошее кино.

И слава богу! Но на сегодня у нас не так много такого — хорошего — кино.

Фестивалей, да, хватает, а качественных фильмов мало. У нас, к сожалению, нет такой, как на Западе, градации: фильмы категории А, В… Есть общее месиво, оно поглощает хорошее и выпирает плохое. Всегда тяжелее личностям, которые хотят отстаивать свою точку зрения. Но особенно обидно, когда идут на усреднение талантливые, умные люди.

А. Абросимова. У вас два образования — актерское и режиссерское. Почему вы не пробуете себя как режиссер?

«Дикари», режиссер Виктор Шамиров

В. Галкин. Всему свое время. Как только пойму, что должен это сделать, сделаю. Пока я не вижу в этом для себя необходимости. Всегда на сто средних картин найдется пять по-настоящему хороших. Это нормально. Даша1 не так давно снялась в дебюте режиссера Аделя Аль-Хадада «Апокриф» по сценарию Юрия Арабова о Чайковском. Эту картину не будут раскручивать, вкладывать деньги в ее рекламу. Она участвовала в нескольких фестивалях — и у нас, и за рубежом, есть призы. В прокате прошла малым тиражом. Потому что у нас сейчас, увы, нет необходимости в серьезном, интеллектуальном кино… А скажем, работать в рекламном компьютерном кино не каждому артисту интересно. Смотришь полтора часа графику, полумультфильм… Я не сторонник такого кино. Актерская профессия, конечно, исповедальная. Прежде всего по отношению к самому себе. И абсолютно одинокая. Она требует очень серьезных затрат — моральных, физических, этических, нравственных… Когда смотришь на артиста, сопереживаешь ему, включаешься в историю его героя…

А. Абросимова. …Это живое кино.

В. Галкин. Да! Живое! Когда в кино вернется настоящая, тонкая, подлинная драматургия, когда мы будем иметь дело с профессиональной, качественной режиссурой — тогда и сможем говорить о возрождении нашего кинематографа.

А. Абросимова. А вы в это верите?

В. Галкин. К сожалению, я имею дело с тем, что происходит сегодня. Мы часто сетуем, что никто не хочет вкладывать деньги в долгосрочные проекты. Нас научили так жить и так себя вести, что мы не понимаем: а что будет завтра? Можно ли загадывать, планировать? Живешь одним днем. Вот сегодня у тебя есть какие-то планы, а на следующий день они могут разрушиться… Нет, безусловно, что-то меняется в лучшую сторону. Очень хорошо помню 90-е годы… Мы постепенно выруливаем.

А. Абросимова. Постперестроечное поколение — это же другие люди, воспитанные в том хаосе. Сейчас, кажется, за счет искусства пытаются возродить идеалы или найти новые примеры, к которым стоит стремиться. Как вы к этому относитесь?

«Мастер и Маргарита», режиссер Владимир Бортко

В. Галкин. В высшей степени положительно. Любое государство зиждется на идеологии и мифе. Если героя нет — его надо придумать. У каждого есть потребность в герое. Кинематограф Соединенных Штатов состоит из мифа о так называемой «американской мечте», который культивирует в американцах только одно — любовь к родине. После того как Сталлоне сыграл боксера Рокки, подростки ушли с улиц, перестали заниматься бандитизмом и взялись за спорт. У нас такие герои есть в реальности, не надо выдумывать их или искать где-то на стороне. Есть совершенно фантастические спортивные достижения — в боксе, в легкой атлетике! Есть чем гордиться! Я знаю человека, который из разнорабочих дослужился до директора студии — честь и хвала ему! Если кто-то посвятил делу всю свою жизнь, памятник можно ему поставить. Но не каждый идет на такое: зачем, мол, тратить силы, энергию, нервы?

А. Абросимова. Поэтому мы в России и не можем выбраться на ступень повыше?

В. Галкин. Выберемся! Слишком мало времени прошло после серьезных перемен. Мы всегда требуем результата еще вчера, но так не бывает, ребята! Разрушали страну столько лет, причем изощренно, грамотно. Такой лапоть на полмира! В 70-80-е годы, когда я в школе учился, никого не смущала официальная справка: уровень промышленности в СССР вырос на столько-то процентов по сравнению с Россией 1913 года! Бред! У меня потрясающая семья, я историю государства знал очень хорошо, не довольствуясь учебником истории. Читал взахлеб множество книг. В школе меня иногда просили не приходить на уроки истории или ставили плохие оценки, чтоб я только не баламутил народ. Сегодня я все прекрасно понимаю и не имею никаких претензий к своим школьным учителям — до какой же степени им было тяжело нести всю эту околесицу, вдалбливать ее в детское сознание!.. Прошу прощения за пафос, но думаю, что самая главная цель каждого гражданина — самосознание. Это очень важно. Только спросив с себя, ты имеешь право спросить с кого-то другого. Это отправные точки, которых надо придерживаться, и тогда будет намного проще жить. Меня с детства научили одной истине: не надо никогда никого ни в чем обвинять. Ищи причину в себе.

А. Абросимова. Наверное, трудно следовать этому принципу?

В. Галкин. А кто говорил, что будет легко? Но я по-другому никогда не умел и, да, стараюсь никого не обвинять в своих проблемах. Если и возникает негативная ситуация, задумываешься: а что к ней привело? Начинаешь отматывать назад и видишь, в чем причина, понимаешь: никогда больше так не поступай, думай!

А. Абросимова. В одном из ваших интервью я читала, что роль Таманцева в фильме «В августе 44-го…» была вашей актерской мечтой и вы долго убеждали режиссера отдать ее именно вам.

В. Галкин. Нет, не то чтобы убеждал, просто для меня это было важно. Когда я поступал во ВГИК на режиссерский, то уже тогда очень хотел снимать эту картину. Я, что называется, вынашивал идею сценария. Впоследствии Михаил Николаевич Пташук запустил свой проект. Но, наверное, изначально надо было делать «по мотивам романа», чтобы не доводить дело до судебных разбирательств с Богомоловым. Как известно, было два суда, и Богомолов снял свое имя с титров фильма. Он потрясающий человек, но просто роман невозможно снять в том варианте, в каком он написан. Потому что есть законы художественной литературы и есть киноязык, его законы. А Таманцев… Вряд ли кто-то лучше меня знал этот материал. У меня было свое видение этой истории: противостояние нашей команды и команды диверсантов. Акценты я расставлял на том, что и те и другие делают одно и то же дело, только одни ловят, другие — убегают. Ровно в таких же условиях наша команда могла оказаться на месте диверсантов в тылу врага! Их противостояние — игры взрослых мальчишек в очень нешуточные вещи. Я максимально старался делать то, что должен делать на своем месте, в предлагаемых обстоятельствах.

А. Абросимова. Актерская профессия подразумевает перевоплощение в другого человека, перенос себя в иные исторические эпохи. На вас, на вашей личности это как-нибудь отражается?

В. Галкин. Сложно сказать. Не может не отражаться, наверное. К другим временам я пробовал только прикоснуться. Каждая новая роль — это как рождение. Всегда с нуля. Каждый мой герой должен пройти весь путь развития, иначе на него неинтересно смотреть. Для меня это очень захватывающий процесс, поскольку в большей степени я созидатель, а не разрушитель. Актер — это архитектор, создатель нового образа внутри себя, из себя.

А. Абросимова. Извините, но, по-моему, вы — человек не то чтобы очень современный. Людей подобных суждений сейчас очень мало. В нашем времени вы как себя чувствуете?

В. Галкин. Вся эта «современность», «модность» — это такой переходный возраст, юношество, когда ломается голос, когда для тебя важно: вот я модный. Это как болезнь, которой нужно переболеть. Если мне придется выбирать: быть самим собой или быть модным — я, конечно, постараюсь остаться самим собой. Ты — это ты и воспринимаешь жизнь через призму своего мироощущения, мировоззрения. Зачем пользоваться чужими фантазиями и стандартами? Идти в ногу с временем? А кто это придумал, что время идет с тобой в ногу?

1 Актриса Дарья Михайлова, супруга В. Галкина. — А.А.

/p