Жизнь питчинга только начинается

Н А З А Д В Б У Д У Щ Е Е

Не самое благозвучное слово «питчинг» после прошлогоднего Сочинского кинофестиваля вошло в профессиональный обиход кинематографистов. Уже в конце 2007-го продюсеры и журналисты интересовались: будет ли продолжен этот опыт на «Кинотавре» в 2008-м, какой проект имеет смысл там представить, кто войдет в жюри?

Формирование жюри — едва ли не более сложная часть, чем сбор участников. Об этом знают все, кому хоть раз приходилось собирать судей на отечественные киносмотры. Плодотворной поначалу казалась идея привлечь в жюри не только продюсеров, но и инвесторов-финансистов, пока, возможно, далеких от кино, но способных заинтересоваться бурно развивающимся и новым для них бизнесом. Ведь все чаще на профессиональных кинематографических конференциях появляются представители банков, инвестиционных компаний, крупных промышленных холдингов, проводящих рекогносцировку на этом поле. Но, с другой стороны, присутствие бизнесмена-инвестора в жюри могло оказаться и абсолютно бессмысленным. Изменения в структуре финансирования кинопроизводства таковы, что наши мейджоры, собственно, и останутся в ближайшее время главными инвесторами кинобизнеса. Никто (кроме случайных и потому неинтересных разумным продюсерам людей) не даст денег человеку, не зарекомендовавшему себя не только одиночным громким проектом, но долгой и успешной карьерой. Скорее всего, именно продюсеры-мейджоры будут в будущем получать деньги от разных финансовых и/или государственных структур и распределять их между аффилированными независимыми продюсерами. Так как последние в большинстве своем не только прекрасно знакомы с мейджорами, но и находятся с ними в сложных дипломатических отношениях. Создать стратегически верную комбинацию нелегко.

С учетом перечисленных обстоятельств состав жюри можно считать лучшим из всех вероятных. В него вошли Игорь Толстунов, генеральный продюсер кинофестиваля «Кинотавр» и руководитель компании «ПРОФИТ», Рубен Дишдишян, генеральный директор кинокомпании «Централ Партнершип», Сергей Сельянов, руководитель кинокомпании «СТВ».

Напомню, что для участия в питчинге кроме собственно идеи сценария было необходимо представить продюсерскую экспликацию, смету, подтверждающую, что некое базовое финансирование у продюсера уже есть, и синопсис. Но и эти не самые строгие требования не для всех оказались выполнимыми. Экспликация — это текст, в котором продюсер должен внятно объяснить, каким именно он видит свой будущий фильм, для кого он должен быть снят, какими художественными силами и с помощью каких финансовых средств, а также обосновать, почему с его точки зрения подобная картина необходима именно сегодня. Эти сведения в ряде случаев подменялись одним абзацем сюжета, изложенного в стиле рекламного анонса с приложением фотографий медийных артистов. Вместо четких подтверждений финансирования поданные документы содержали длинные патетические тексты вроде «Указом президента... год семьи... потребность в детских фильмах...», в которых слово «президент», очевидно, было призвано заменить сумму в миллион долларов. Или, например, попадались такие фразы: «Общий бюджет фильма — 5 миллионов». При этом бюджет, который требуется найти, — от 100 тысяч до 4 миллионов 800 тысяч. И возникает естественный вопрос: сколько, уважаемый коллега, у тебя вообще есть? И есть ли хоть что-нибудь?

Презентационные тексты наглядно демонстрировали, чем именно продюсеры собирались убеждать коллег на переговорах. И аргументы эти приходилось признать слишком слабыми. «Плавающий бюджет» уже наводил на подозрения, да и попытка выдать dream-cast за реальный кастинг всегда очевидна. Не говоря о том, что список самых дорогих и известных актеров, разумеется, вовсе не гарантирует, что экранная история действительно будет интересна.

В результате из двадцати поданных проектов было отобрано восемь. Но в них было все: живые истории, убедительные продюсерские биографии, готовность заразить своей верой в будущее кино любого потенциального зрителя. В эту восьмерку вошли «Последний день» (режиссер А. Попогребский, продюсер Р. Борисевич), «Я» (режиссер И. Волошин, продюсеры А. Михалкова, М. Королев), «Слон» (режиссер В. Карабанов, продюсер Е. Гликман), «Пробка» (режиссер А. Котт, продюсер Е. Филиппова), «Обратная сторона Луны» (режиссер П. Точилин, продюсер Е. Яцура), «Тетрис» (режиссеры и продюсеры Д. Охотников и Д.Пищулин), «Лучшие друзья девушек» (режиссер Е. Соломина, продюсеры А. Перова, Ж. Рыжова, М. Пореченков). Восьмой проект, представленный продюсером Федором Поповым, до «Кинотавра» не доехал: режиссер Игорь Порублев с фильмом «Новый Иерусалим» уже успел сменить производящую компанию.

Важным шагом для нашего питчинга в этом году стало участие зарубежного тренера Жан-Люка Ормьера. Как известно, на Западе питчинг обычно проводится два дня: подготовка участников и собственно выступления. Жан-Люк Ормьер, известный продюсер, тренер, независимый консультант, за месяц до сочинского питчинга читал переведенные на английский язык проекты и в Сочи провел с каждым из продюсеров сорокаминутные индивидуальные занятия. Накануне питчинга Ормьер прочел лекцию для всех желающих, в которой систематизировал разрозненные, обрывочные знания отечественной аудитории о том, что такое питчинг и для чего он нужен. Некоторая академичность лектора в сочетании с неподражаемой доброжелательностью и искренним любопытством к тому, что сегодня происходит в кино, послужила удачным камертоном для настройки всего проекта.

Участники питчинга, которые в основном варятся в собственном соку российского кинобизнеса, получили аналитический разбор проектов от Ормьера — человека, перед глазами которого проходят сотни самых разнообразных разработок кинофильмов во всем мире.

Зарубежные специалисты намного строже расставляют формальные и содержательные акценты, задают иные вопросы, а следовательно, помогают увидеть русский фильм под неожиданным углом. Ормьер, например, считает чрезвычайно важным момент, когда и почему продюсер вошел в проект: прочел ли он книгу или это была его собственная идея, по которой сценаристу был заказан текст. У него даже существует разделение продюсеров на «режиссерских» и «сценарных». И тогда становится очевидным, что б´ольшая часть независимых — именно режиссерские продюсеры, вошедшие в тандем с одним или несколькими постановщиками и готовые разрабатывать практически любую мечту своего партнера. Например, Роман Борисевич и Хлебников с Попогребским делают уже четвертую совместную картину, Наталья Мокрицкая и Кирилл Серебренников сняли две картины, Елена Гликман и Оксана Бычкова разрабатывают третью. Что же касается мейджоров, то они как раз в основном ищут режиссеров на готовые сценарии.

Еще один ключевой вопрос наших мейджоров — какова потенциальная аудитория будущего фильма. Понятно, что чем она больше, тем проект может быть успешнее. А на Западе, наоборот, вопрос про аудиторию считается некоторым «моветоном», потому что на самом деле предсказать ее практически невозможно.

Зато у нас запросто может выиграть проект, жанр которого затрудняются определить даже сами создатели. В Европе такая ситуация абсолютно нереальна: порой именно жанр определяет и аудиторию, и кассовый успех.

При формировании программы питчинга его сверхзадачей стала попытка представить общую ситуацию современного отечественного кино — как с художественной, так и с коммерческой точки зрения.

Заявленный бюджет большей части проектов не превышал трех миллионов долларов, что является предельной суммой, которую без смертельного риска можно сегодня позволить себе вложить в производство одного кинофильма. В меньшинстве остались проекты, бюджет которых составил от пяти до десяти миллионов — примерно в той же пропорции фильмы представлены и на российском экране.

Но с художественной точки зрения большая часть проектов представляла собой, скорее, то кино, которого на экранах совсем немного. Главными героями здесь оказывались реальные, живые, узнаваемые люди, истории про которых в России немедленно попадают в резервацию «ограниченного проката». Проекты «Слон», «Пробка», «Последний день», «Я» органично смотрелись бы на питчинге любого европейского фестиваля, потому что сюжеты и проблемы, в них изложенные, способны тронуть зрителя в любой стране. Но в России грядущее подобных произведений пока «иль пусто, иль темно».

«Слон» — история водилы-неудачника, по долгу службы обязанного везти пожилого слона на бойню. По дороге человек и слон переживают ряд приключений, в результате до бойни слон не доезжает, а приводит человека к оставленному им когда-то давно маленькому сыну и семье. Надо было видеть, как аудитория устроила бунт, узнав, что слон в финале все же должен умереть — пусть и своей смертью. Игорь Толстунов призвал коллег купить животному жизнь — вложить в картину деньги только при условии, что со слоном все будет хорошо. И судя по всему, фильм будет запущен в производство именно с этой гарантией.

Продюсер Екатерина Филиппова, как и Елена Гликман, участвует в питчинге уже второй раз. В прошлом году презентацию Филипповой сочли лучшей — и по форме представления, и по сути проекта. К сожалению, фильм «Сорри, бабушка» еще не снят. Хотя эта картина — о жизни российской провинции глазами столичного менеджера благодаря своей живости и юмору могла бы оказаться кассовой и успешно представить Россию на зарубежных фестивалях. В этом году Филиппова представляла «Пробку» — один из самых обаятельных проектов. Всем, кто пользуется наземным транспортом, знакомы безнадежные многокилометровые и многочасовые пробки, которые и послужили завязкой истории. В ней возникают новые отношения, переосмысливаются старые, а вынужденная неподвижность во времени и пространстве дает наконец героям возможность «остановиться, оглянуться» — разглядеть самое главное, без чего жизнь не имеет никакого смысла. «Пробка» вызвала большую симпатию и у жюри, и у аудитории. Продюсер отлично подготовлена.

Интересной обещает быть уже почти отснятая картина «Я» режиссера Игоря Волошина (на питчинге ее представляли Анна Михалкова и вызванный ею для моральной поддержки Александр Шейн). Это история парня, «косившего» от армии в 90-е, но по доброй воле отправившегося на Кавказ в 2000-е (уже в качестве журналиста). История поколения, выросшего «при войне» и «на войне» — при том что герой живет в столице.

Игорь Волошин — человек, способный почувствовать и зафиксировать болевые точки жизни своих ровесников. В его картинах распадается иллюзия мирного времени. Проект «Я» вызвал сочувственный интерес со стороны Сергея Сельянова, но трезвое понимание прокатных перспектив будущего фильма явно удержало главу «СТВ» от участия в его финансировании. Предыдущий фильм Волошина «Нирвана», продюсированный как раз Сельяновым, несмотря на фестивальные успехи (в том числе показ в рамках последнего Берлинале), провалился в российском прокате, собрав меньше 300 тысяч долларов.

История под названием «Тетрис» придумана дебютантами в кинопроизводстве. В каталоге питчинга авторы сумбурно изложили идею «кино для мультиплекса» — фильма, в котором зритель сможет вроде бы испытать все эмоции в «одном флаконе», так как четыре сюжета, из которых состоит будущая картина, написаны в четырех разных жанрах и стилях. Возможно, в данном варианте этот проект не столь жизнеспособен, как хотелось бы его авторам (у «больших» продюсеров он вызвал сдержанное и осторожное недоумение). Но показателен сам подход к нему: фильм сразу задумывается не столько в качестве художественного произведения, высказывания о наболевшем, сколько в качестве чистого бизнес-проекта. Именно поэтому зрителям предлагаются «эмоции оптом» («оптом дешевле»), а параллельно киносъемкам авторы планируют производить и реалити-шоу со съемочной площадки. В этой системе зеркал трудно разглядеть художественную составляющую — зато шуму планируется много. Кросс-промоушн ширпотреба отлично окупается уже за первый уик-энд (вспомним хотя бы приход в кино паноптикума из «Комеди Клаб», уж не говоря о киноверсиях многолетних телесериалов).

«Последний день», съемки которого начались уже через месяц после питчинга, был особо высоко оценен тренером. Жан-Люк Ормьер рекомендовал Борисевичу и его коллегам оставить за собой права на голливудский римейк будущего фильма. И был абсолютно прав: камерная, чрезвычайно напряженная история двух мужчин на полярной станции в полярный день вполне может привлечь внимание американских студий. Легко представить себе подобный сюжет с участием двух актеров масштаба Брэда Питта или Леонардо Ди Каприо.

Надо сказать, что Сергей Члиянц, взявший на себя маркетинг картины, весьма серьезно подошел к презентации: к питчингу были специально выпущены рекламные брошюры с действительно ослепительными видами Чукотки (место съемок) и заманчивым предложением для журналистов слетать на этот край света за счет продюсера.

К потенциальным коммерческим хитам необходимо отнести и проект Елены Яцуры, единогласно признанный жюри лучшим — и с точки зрения презентации, и с точки зрения сути картины. Это представление хочется описать в стиле «безумству храбрых поем мы песню». Фантастическая история приключений летающей тарелки (!) на Земле — стоимостью в 10 миллионов долларов (при пороге окупаемости среднего отечественного фильма в 2 миллиона) — покорила суровые сердца «воротил» российского кинобизнеса. Правда, пока, кажется, только сердца, а не кошельки. Но Яцура умеет рисковать — именно в ее компании начинались фильмы «В движении», «Свои», «9 рота» и другие.

Трагикомическим эпизодом питчинга-2008 стало представление проекта «Лучшие друзья девушек». Элегантная комедия во французском духе про любовь, приключения и, как нетрудно догадаться, бриллианты, по моим прогнозам, должна была стать чемпионом по сбору потенциальных партнеров и инвесторов. Все характеристики внятного и разумного фильма были налицо: чрезвычайно востребованный жанр, увлекательный синопсис, вменяемый бюджет. Но вмешался абсолютно нерациональный фактор в лице «агента национальной безопасности».

Своего сопродюсера Анастасию Перову Михаил Пореченков практически лишил возможности представить проект, а сам сообщить что-либо по существу дела оказался не в состоянии. Вместе с тем, несмотря на непарламентскую форму презентации, известный актер и продюсер выполнил свою внутреннюю задачу (правда, совершенно неочевидную для аудитории). Как выяснилось впоследствии, на питчинге Пореченков вел прямую дуэль с тогдашним прокатчиком своего «блокбастера» «День Д». С конца мая по всей Москве висели афиши, анонсировавшие выход картины с 3 июля. Но так как прокатчик на требования продюсера не шел, Пореченков после питчинга договорился с конкурирующей конторой и в итоге выпускает картину осенью.

История эта на фестивале бурно обсуждалась и, надо признать, сделала питчингу большую рекламу. Но важнее другое: именно презентация Пореченкова обнажила едва ли не главный внутренний конфликт нынешней российской киноиндустрии — отношения продюсеров и прокатчиков. Дело в том, что именно от хозяев кинотеатральных сетей сейчас впрямую зависит, какие фильмы и как будет смотреть зритель.

Большую часть проектов, представленных на питчинге, я могла бы рекомендовать друзьям и знакомым. Продюсеры этих картин уже «не играют на понижение» (по крайней мере, когда производят кино, а не телефильмы), снимают то, что готовы смотреть сами. Но качественное кино упирается в глухую стену «ограниченного» (или вовсе никакого) проката: дистрибьюторам одинаково чужды и благотворительность, и желание потратить годы на то, чтобы научиться разговаривать именно с тем зрителем, которым не нужны ни «Мумия-3», ни «Солдаты неудачи».

Из семи проектов, представленных в прошлом году на питчинге в Сочи, четыре уже произведены. Два из них были отобраны в программы «Кинотавра»: фильм «Четыре возраста любви» режиссера С. Мокрицкого и продюсера Н. Мокрицкой представлен в официальном конкурсе «Кинотавра», «Розыгрыш» показан в сочинской программе «Кино на площади». Фильмы «Парни с Марса» (режиссер С. Осепьян, продюсер Е. Гиндилис) и «Сумасшедшая помощь» (режиссер Б. Хлебников, продюсер Р. Борисевич) должны выйти в прокат в ближайшее время. И хотя это бесспорно внушает оптимизм, все же удачный прокат таких фильмов больше пока зависит от стечения обстоятельств — как правило, неблагоприятных, — чем от художественного уровня самого кино. Как только появится альтернативная — независимая — система неблокбастерного проката, у таких продюсеров появится шанс. И, соответственно, питчинг как инструмент развития киноиндустрии сможет заработать в полную силу.

И все же он в некоторой степени уже эффективно работает. В этом году в зале не было свободных мест, люди сидели на подоконниках и стояли у стен, причем тут были и прокатчики, и представители всех присутствовавших на фестивале телеканалов, рассматривавшие возможности финансирования заинтересовавших их проектов, ведущие журналисты, пишущие о кино, отборщики европейских фестивалей, зарубежные журналисты и киноведы, продюсеры.

Несмотря на вполне жесткие и прямые вопросы, жюри питчинга запомнилось и аудитории, и участникам как чрезвычайно доброжелательное, исполненное профессионализма и искреннего интереса к проектам. Более представительный судейский состав из отечественных кинодеятелей собрать уже не удастся. Так что логичным продолжением в следующем году может стать появление в жюри иностранных продюсеров, представителей европейских фондов и фестивалей.

Еще одна важная деталь: презентации новых проектов в рамках ММКФ этого года (которые делают талантливые люди из «Синефантома») тоже назывались «питчингом»: к непривычному термину привыкли, его приняли, слово «пошло в народ» и, пожалуй, даже становится модным. В случае с ММКФ показательно именно использование нового бренда. На деле встречи авторов-создателей фильмов с благожелательной и заинтересованной аудиторией в Москве — за некоторым исключением — были мало похожи на питчинг как таковой. Здесь были представлены и наполовину снятые фильмы, и идеи будущих картин, и сценарии, и режиссерские проекты, и продюсерские проекты, которые уже вступают в съемочную фазу. Беседы, обсуждения, представления идей и новаторских конструкций из разных сфер искусства (кроме кинофильмов, в «Синефантоме» показывали еще и перформансы, обсуждали выставочные проекты, создавали сценарии с помощью аудитории) — часто другой природы, что при этом ничуть не умаляет их значение.

Отсутствие строгого отбора «по категории» дает возможность создать живой коктейль, свести вместе людей, которые иначе вряд ли встретились бы друг с другом, и тем самым расширить кругозор слушателей и участников. На ММКФ значительно меньше зал и, соответственно, аудитория — всего в зале кинотеатра «Октябрь», где обжился «Синефантом», могут разместиться человек пятьдесят от силы. В отличие от «Кинотавра», где на питчинге было около двухсот гостей. Здесь каждая идея принималась в гораздо более комфортной, уютной, домашней атмосфере. Другое дело, что помочь реально «двинуть» проект вряд ли кто-то смог: финансово состоятельных продюсеров присутствовало немного. Правда, в кино контакты причудливы: никогда не знаешь, какая именно встреча принесет тебе пользу и деньги. Да и любое обсуждение проекта всегда полезно, кинематографисты в самом деле страдают от отсутствия среды для профессионального общения. Так что жизнь питчинга и на Сочинском, и на Московском фестивалях только начинается.