Сериал «Симпсоны». Мир по Симпсонам

«Симпсоны» (The Simpsons)

Автор идеи Мэтт Гроунинг

20th Century Fox Television/ Gracie Films / Film Roman Productions

США

1987–2010

Можете подергать меня за бороду — говорят, это приносит счастье.

Мэтт Гроунинг в «Симпсонах»

В декабре прошлого года «Симпсоны», празднуя рекорд долгожительства сериала в прайм-тайме, отмечали двадцатилетие существования в телеэфире. В числе прочих поздравлений в их адрес был получен один совершенно неожиданный знак внимания в виде хвалебной статьи в официальном органе Римской католической церкви газете L’Osservatore Romano, где, в частности, было отмечено, что, не будь этого сериала, «многие люди сегодня разучились бы смеяться». Успех сериала автор статьи объяснил «реалистичным и умным сценарием» и поблагодарил создателей за изображение того, как глава семьи Гомер все двадцать лет борется с собственной верой: «Как бы то ни было, Гомер видит в Боге последнее прибежище, хотя зачастую поминает его имя неподобающим образом. Но это невеликий грех, главное, что они оба хорошо знают о существовании друг друга». И это сказано про Гомера, признавшего, что с Иисусом у него отношения не складываются, про Гомера, обронившего: «Разбирая счета за дом, я случайно обнаружил, что Бога нет!», про Гомера, дочь которого, разочаровавшись в христианстве, обратилась в буддизм, а сын обещал поверить в Бога, если его заберут из военной школы, и озорничает в образе младенца Христа, превращая вино в руках плотника Иосифа — Гомера в воду.

Так что не надо высокомерно смотреть на «Симпсонов» просто как на забавную комедию, подсмеивающуюся над средним американцем, этим хранителем цивилизационных кодов. Это история с героями, которым их создатель, умнейший Мэтт Гроунинг не зря, наверное, дал имена своих родителей и ближайших родственников; история Гомера Симпсона, которого в 2005 году журнал Men’s Health признал философом десятилетия. (А философия Лизы Симпсон легла в основу курса для юных христиан.)

Депутаты нашей Госдумы до объективности и вкуса Ватикана не поднялись. С их подачи три года длился процесс по иску одного адвоката к компании Рен ТВ с требованием запретить показ «Симпсонов» за пропаганду «жестокости, насилия и гомосексуализма». А в 2008 году представители некоторых религиозных организаций России потребовали лишить лицензии на телевещание канал «2×2», принявший эстафету «Симпсонов». К счастью, не только широкие народные массы поднялись на защиту сериала; руководитель службы коммуникации Отдела внешних церковных связей Московского патриархата священник Михаил Прокопенко заявил: «Я бы не сказал, что абсолютно все мультфильмы, которые идут на телеканале „2×2“, являются безнравственными... Там есть мультфильмы, которые можно назвать даже христианскими, пропагандирующими семейные ценности, — тот же мультсериал „Симпсоны“, который я, например, очень люблю».

В самом деле, трудно найти другой пример такой накрепко сцементированной семьи, кодекс которой представляет собой полный набор семейных ценностей в широком разбросе откристаллизованных моделей, вряд ли характерных для одних только средних американцев. Эти ценности легко приобретаются и легко утрачиваются в зависимости от ситуации: Гомер пытается устроить свадьбу индийца Апу в духе национальных традиций, а Лиза, начав изучать итальянский с помощью Милхауса, освоив язык, гоняется за ним с проклятьями, как темпераментная итальянка.

Быт Симпсонов — непрекращающийся ряд скандальных происшествий с последующим восстановлением относительного порядка. Нарушителями спокойствия обычно выступают ленивый и безответственный обжора Гомер и срисованный с комикса про Дениса-Угрозу десятилетний Барт. Поставленный следить за безопасностью атомной станции Гомер, как типичный представитель среднетрудящегося американца, — пример вопиющей дисфукциональности идущей в распыл экономики. На вопрос же его жены Мардж, почему он никогда не доводит до конца ни одно дело, «лучший философ десятилетия», расплевавшись с протестантской этикой, хладнокровно отвечает: «Зачем? Все равно умрем». Что касается его отпрыска, то даже благовидные побуждения со стороны Барта создают ситуации, грозящие опасным исходом. Вот, к примеру, он решил попробовать себя в качестве автора комиксов и по обыкновению не пощадил родного отца, создав жутковатый образ монстра «Папа зол», устраивая папеньке смертельно опасные ловушки и делая его посмешищем Спрингфилда.

Охранительный (Мардж), разумный (Лиза) и умиротворяющий (Мэгги) пафос обеспечивает женская часть семейства. Такой расклад обрисовался двадцать лет назад, на волне феминизма; в одном из эпизодов на площади Спрингфилда собираются все родственники Симпсонов, и оказывается, что самая удачная карьера, которую удалось сделать родичу Гомера, — халявщик, без приглашения гуляющий по презентациям, зато родственницы Мардж — все как на подбор адвокаты, психоаналитики, врачи и ученые. В отличие от мужа, у которого руки-крюки, Мардж легко овладевает разными профессиями, в том числе сугубо мужскими, вроде плотницкого дела, но закосневшие в предрассудках жители города не желают поручать ей свои заказы, и Мардж приходится прятаться за спиной Гомера. Однако феминистский пафос не засел занозой в головах сценаристов и не превратился в демонстрацию женского гендерного превосходства. С годами выяснилось, что благочестивая Мардж все же не святая — в одном из эпизодов она чуть не спилась, а ее добродетельная и предельно честная дочь Лиза способна по-черному позавидовать нечаянному успеху брата на музыкальном поприще, а однажды пошла на обман, чтобы завоевать грант для своей школы — правда, обе вовремя спохватываются и благополучно исправляются.

Для Гомера не проблема заснуть на рабочем месте, где он следит за состоянием безопасности АЭС, после чего спешит в бар наливаться пивом Duff; он не прочь стянуть что-нибудь у соседа Неда Фландерса, тащит что плохо лежит с работы и не гнушается пивной кружкой из бара; он то и дело хватает за горло Барта, со зверским выражением лица принимаясь его душить, а если признается ему в любви, тут же добавляет: «Будь ты проклят!» Но когда святой Петр отправляет его от своих врат вниз на Землю, чтобы составить список добрых дел, бросается сынку на помощь, увидев, как его тузит старшеклассник. Вообще, Гомер делает добрые дела только по недоразумению — например, подхватив орущего младенца из летящей по лестнице коляски1 (младенец раздражает его своим криком). Но как раз в этом и состоит его неприметная «христианская добродетель» — Гомер совершает добро, не подозревая о том, как он сам в эти минуты богоугоден.

Каким бы ни видела Гомера христианская церковь, его все же нельзя воспринимать как эдакого латентного фундаменталиста: подворовывая у ближнего своего, Неда, он слишком явно издевается над заповедью «не укради». А когда в доме прорвало трубу, Гомер решил поселиться с семьей и собакой в церкви, устроив двухдневное новоселье, во время чего, по словам добропорядочного прихожанина Неда, они «нарушили все заповеди».

Создатели «Симпсонов» декларативно оперируют шаблонами ситкома (инфантильный, неудачливый глава семейства, не в меру деятельная мамаша-наседка, дети — один хулиганистый, зато другая умница), но исполняют на территории масскульта явно подрывную роль. Достаточно вспомнить, как Лиза обнаруживает, что легендарный основатель города Джебидайя Спрингфилд был на самом деле не героем, а пиратом, покушавшимся на жизнь Джорджа Вашингтона. Сериал изначально и последовательно делается с леволиберальных позиций, предполагающих критический пересмотр устоявшихся представлений о национальном характере и базовых ценностях, — восьмилетняя прогрессистка Лиза, к примеру, ратует за легализацию однополых браков. Правда, здравый смысл подсказывает, что упертая радикальная ревизия и политкорректность без берегов рано или поздно неминуемо доведут до абсурда. В одном из эпизодов Барт заглядывает в будущее, где его встречают выходящие из косметических салонов дамочки с пушистыми хвостами и плакаты: «Голосуй за обезьяну — не пожалеешь!»

Так или иначе первой мишенью стала протестантская этика как основа и двигатель капитализма, выдвинувшая на первый план такие добродетели, как труд и прагматичная мобильность. Ни то, ни другое ни в коей мере не характерно для Гомера Симпсона. Хотя возможно, что известная деградация Гомера связана с годами стабильности и инерционного паразитирования; с началом кризиса не только в его характере, но и в раскладе семейных ролей произошли внезапные перемены. В восемнадцатом сезоне Барт по рекомендации психоаналитика стал играть на ударных и обнаружил незаурядное дарование. Но вот он сломал руку, и, чтобы ее как следует вылечить, нужны семьдесят восемь тысяч долларов. «Легенды джаза» устраивают в его пользу благотворительный концерт, но деньги Барт отдает на приют для животных имени Лизы Симпсон, которая лечит зависть к успеху брата тем, что подбирает брошенных зверей. Гомер, разгневанный наглостью отвязного шпаненка, который выкрал у Лизы игрушечную кухню, взял его за грудки и оттащил в участок. Потом он стал свидетелем грабежа в лавке индийца Апу и, преодолев природную трусость, обдал налетчика какой-то ядовитой гадостью.

Гомер вошел в азарт гражданского поведения — защиты горожан, вконец раздухарился и решил основать охранное агентство «Спрингщит», чтобы рационально «совместить защиту людей с желанием над ними поиздеваться». Дальше по сценарию, пародийно используя трафаретный образ италоамериканца-гангстера (в данном случае пошел в ход антропоморфизм Джо Мантеньи как героя «Крестного отца-3»; он уже в пятый раз присоединился к «Симпсонам» в образе Толстого Тони) и открыто наплевав на политкорректность, авторы натравливают на Гомера банду итальянцев головорезов. Тот собирает «пресс-конференцию» в церкви, ища защиты у земляков, но добрые прихожане честно расписываются в собственной трусости, и в итоге несчастный Гомер выходит во двор под наведенные на него дула револьверов. Естественно, в последний момент приходит спасение: невидимый снайпер положил всю превосходящую силу противника. Но кто же спаситель? На сцену является шериф, но оказывается, что у него отняли и револьвер, и значок, и он тут ни при чем. А стреляла из окна своей спальни не вынимающая из ротика соску крошка Мэгги, младшая дочь Симпсонов.

Традиционная для классического (эпохи Джона Уэйна) и посткласического (эпохи Клинта Иствуда) опорная для американского кино схема с героем-одиночкой, ведущим единоличный бой с преступностью, проверена опытом и признана несостоятельной (мене, мене, текел). Но семейные ценности действительно торжествуют. В эпизоде, когда Барт наелся ядовитой рыбы фугу и врач определил ему жить только сутки, он составил список последних дел, куда включил три важнейших пункта: снять Мардж на видео, поговорить по душам с Бартом и послушать, как Лиза играет на саксофоне. А в нескольких эпизодах последних сезонов Симпсоны не просто признаются в любви друг к другу, но и чем-то жертвуют ради близких. Если правда, что семья — первая ячейка государства, то будущее у страны все-таки есть.

Действие сериала разворачивается в типичных условиях ситкома, но благодаря беспредельным возможностям анимации постоянно выходит за пределы дома, бара или школы. Симпсоны побывали почти во всех странах мира, да и сами окрестности вымышленного городка Спрингфилда (это название встречается в половине штатов) являют собой географическое чудо, где соседствуют горы, морское побережье, пустыня и равнина с умеренным климатом (не говоря уж о том, что в городе с тридцатитысячным населением есть даже свои «Маленькая Италия» и «Маленький Бангкок»).

Благодаря телевизору, у которого они усаживаются в начале каждого эпизода, Симпсоны связаны не только с шоу клоуна Красти, но со всем миром, а силой изобретательности сценаристов они попадают в ситуации разных жанров. Традиционным стал, например, ежегодный трехчастный эпизод с Хэллоуином, забрасывающий семейство в хоррор, sci-fi и в мистику и, как правило, пародирующий фрагменты знаменитых фильмов в этих жанрах. В семнадцатом сезоне мистический ужас на Спрингфилд навели марсиане; Лиза успокаивала горожан — это, мол, шутка Орсона Уэллса, однако сам режиссер явился, чтобы сказать, что он тут ни при чем — зеленые триподы в летающих тарелках на самом деле высадились в окрестностях города. Ну а те, деловые ребята с быстрой походкой, удивляются, почему жители Спрингфилда не радуются их вторжению — ведь они появились вовремя, чтобы остановить людей, которые «работали над оружием массового уничтожения». Прозрачный намек на войну в Ираке развернулся дальше в масштабную сатиру на армию, где, кстати, все командиры — от сержанта до генерала — вылеплены по тому же анимационному лекалу, что и директор начальной школы Скиннер.

Рекрутеры, прибывшие в Спрингфилд, обнаружили, что «даже самые тупые в этом самом тупом городе слишком умны, чтобы записаться в армию». Все-таки один не слишком умный нашелся — Гомер, которого вместе с группой полных дебилов не послали в «горячую точку», а отправили на учения в родной город. Гомер решил уйти в бега, и на его поимку были брошены танки и вертолеты — операция обошлась в полсотни миллионов долларов, но Гомеру удалось выйти из схватки победителем. Однако его соседи на себе испытали военную мощь США, оказавшись в шкуре мирных жителей тех стран, куда по воле обстоятельств впутались их соотечественники.

В отличие от сериалов с живыми актерами, у «Симпсонов» нет проблем с героями, которых по разным причинам и разными способами приходится выводить из сюжета. Более того, тут персонажи на протяжении всех двадцати лет остаются внешне неизменными — не взрослеют, не стареют. Время, однако, идет, ставя их в новые ситуации, заставляя обновлять язык. Тем самым обычное вечное варево — цикличное мифологическое время сериала, — как жерло вулкана, извергает из себя текущее историческое время, в котором, правда, живут только главные герои — сами Симпсоны. Оставаясь все теми же внешне, они меняются, усложняются и преподносят нам сюрпризы. Действительно неизменными оказываются ходячие воплощения тех мишеней, в которые нацеливают свои стрелы леволиберальные создатели сериала: акула капитализма Монтгомери Бернс, школьный директор-дуболом Скиннер, бесполезный на своем посту шериф Уиггам (у которого значок заплыл жиром), нетерпимый к другим религиям преподобный Лавджой, жадный и беспринципный хозяин бара Мо и отъявленный циник мэр Куимби. Если по ходу сюжета они попадают в необычные обстоятельства, то получают соответствующие маски. В эпизоде «Рождественские истории Симпсонов» Бернс становится царем Иродом, Мо — предателем, владельцем гостиницы в Вифлееме, который, ссылаясь на отсутствие мест, отправляет беременную Марию — Мардж в хлев, а Уиггам возглавляет римских солдат, отправленных Иродом на избиение младенцев.

Несмотря на предостережение, появляющееся на канале «2×2» перед показом «Симпсонов», что зрителям до 14 лет смотреть сериал не рекомендуется, не знаю, как у нас, а в Америке его смотрят и шестилетние, не говоря уж о взрослых с самым разным IQ. Это ли не показатель той универсальности, которая завоевала американской экранной продукции весь мир.

1 Понятно, что тут мы имеем дело с аллюзией на «Броненосец «Потемкин», и это не единственный шедевр, который приплели к истории Симпсонов. «Гроздья гнева», «Последний выход в Бруклин», «Бэтмен», «Повар, вор, его жена и ее любовник», «Убить Билла» и даже артхаусный «Дом из песка и тумана», а в роли «возвращающейся мумии» выступил Ленин: узнав о падении Берлинской стены, он восстает из стеклянного гроба в мавзолее. «Гражданина Кейна» тут мало-помалу воспроизвели практически целиком. Цитаты, оммажи, парафразы фильмов, песен, реальных лиц (от трех «битлов», Мика Джаггера, Кита Ричардса и Ленни Кравица до исторических и современных президентов) и событий пронизывают всю ткань сериала, который образует настоящую энциклопедию американской жизни в тесном переплетении действительности и ее отображений. (Прим. автора).