Как царь породнился с поэтом

История знает немало курьезных ситуаций. Думал ли император Николай I, беседуя 8 сентября 1826 года с поэтом Александром Сергеевичем Пушкиным, что спустя шестьдесят шесть лет им будет суждено породниться?! Да и величайший русский гений вряд ли догадывался о предстоящем им обоим родстве. Но обо всем по порядку.

Лишь после бурной эпохи «дворцовых переворотов» и продолжительного правления Екатерины II в Российской империи появился закон о престолонаследии. 5 апреля 1797 года император Павел I утвердил «Учреждение об императорской фамилии» — основополагающий законодательный акт о правах и обязанностях лиц Дома Романовых. В этом документе затрагивался вопрос и о морганатических (неравнородных) браках. Для того чтобы создать семью с особой нецарского происхождения, член императорской фамилии должен был получить согласие правящего монарха, иначе такой брак не признавался законным. Дети, рожденные в морганатических браках, теряли право на престол. По замыслу автора закона это создало гарантию обособленности и замкнутости правящего Дома. Уже в 1820 году случился первый прецедент: великий князь Константин Павлович с разрешения императора Александра I и вдовствующей императрицы Марии Федоровны женился на польской графине Жаннетте Антоновне Грудзинской, получившей титул светлейшей княгини Лович.

В 1832 году, в правление Николая I, «Учреждение об императорской фамилии» было включено в Свод Законов Российской империи. Сыновья императора — Александр, Константин, Николай, Михаил — женились на немецких принцессах, но имели «с левой стороны», как тогда говорили, неофициальные семьи с неравными им по происхождению женщинами. Великая княгиня Мария Николаевна, вдова герцога Максимилиана Лейхтенбергского, втайне от отца обвенчалась с графом Григорием Александровичем Строгановым. И, наконец, в 1880 году император Александр II после смерти императрицы Марии Александровны сочетался законным браком с княгиней Екатериной Михайловной Долгорукой.

Шло время. Если при Николае I после смерти Константина Павловича было всего-навсего пять великих князей, включая наследника цесаревича, то при Александре III к 1885 году насчитывалось уже двадцать четыре великих князя. Все сложнее им было найти подходящую невесту. Денег, выделяемых совершеннолетним внукам императора из казны, а именно 150 тысяч рублей в год и 600 тысяч рублей единовременно на устройство помещения, едва хватало на содержание великокняжеского двора. (Младшие сыновья царствующего императора получали несколько больше: соответственно 200 тысяч и 1 миллион рублей, что в эпоху «бешеных денег» уже не воспринималось как нечто астрономически запредельное.) К тому же частная жизнь пореформенной России обретала большую свободу. Все реже великие князья в выборе спутницы жизни ориентировались на традиции Императорского Дома, все чаще просили у Александра III разрешение жениться на «особах несоответствующих».

В 1887 году великий князь Николай Николаевич Младший обратился к Александру III за позволением вступить в законный брак со своей возлюбленной, с которой он уже прожил к тому времени десять лет. Но дочке петербургского купца-меховщика, потомственной почетной гражданке Софье Игнатьевне Бурениной, был закрыт путь в августейшую семью. Император, хотя первоначально и дал свое разрешение, незамедлительно отменил его, узнав о категорическом несогласии великого князя Николая Николаевича Старшего. Неудачливый жених не нашел поддержки и среди остальных членов Дома Романовых: «Об этом шептались в семействе, и все приходили в ужас»¹. Лишь великий князь Владимир Александрович оказался на стороне племянника, тем более что, по его словам, Николай Николаевич Младший не собирался вводить свою жену в императорское семейство. Ему возражал государственный секретарь Александр Александрович Половцов, ясно представлявший себе последствия морганатических браков для императорской фамилии: «Под Вами стоят сто миллионов дикарей, которые должны быть убеждены, что Вы сделаны из другого, чем они, теста; если они утратят это убеждение (а браки с гостинодворскими женщинами не укрепят этого убеждения), то они потеряют всякое к Вам уважение»².

хостинг компания

Через год к Александру III с тем же вопросом обратился великий князь Михаил Михайлович. Великий князь с юности мечтал о семейной жизни. Достигнув совершеннолетия в 1881 году, он занялся устройством будущего домашнего очага — роскошного дворца на Английской набережной. В семье ни к Михаилу Михайловичу, ни к его стремлению во что бы то ни стало жениться не относились серьезно. В феврале 1886 года в Петербург приехала дочка великого герцога Людвига IV Гессенского Ирина-Луиза-Мария-Анна, которую прочили в невесты Михаилу Михайловичу. Однако их союзу не суждено было состояться. Весной того же года Михаил Михайлович отправился в Англию с целью жениться на дочери принца Альберта-Эдуарда Валлийского (Уэльского). Но, вернувшись в Петербург, он втайне от родственников делает предложение графине Екатерине Игнатьевой. Любопытен тот факт, что, уезжая в Англию, он просил императрицу не давать «шифра» — отличительный знак фрейлины — Игнатьевой, потому что намеревался взять ее во фрейлины к будущей супруге. Государь категорически отказал двоюродному брату. «Твой брат Михаил — кретин», — обратился Александр III к младшему сыну Михаила Николаевича Алексею, когда тот играл в Аничковом дворце. Передавая это родителям, ребенок прибавил: «Мини (императрица) покраснела и сказала: «Саша, не говори глупостей», но он, стуча по столу, продолжал: «Я не говорю глупостей, он кретин» и, обращаясь к мальчику: «Когда ты захочешь жениться, то приходи ко мне, я тебе дам хорошие советы»³. Незамедлительно последовала реакция и отца жениха. «Извини, пожалуйста, глупость моего сына, — написал Михаил Николаевич Николаю Павловичу Игнатьеву, — этот дурак вздумал жениться на твоей дочери!..»⁴

Для окончательного разрешения вопроса о морганатических браках в Доме Романовых в марте 1889 года было созвано совещание. На нем присутствовали император Александр III, императрица Мария Федоровна, цесаревич Николай Александрович, великие князья Владимир, Алексей, Сергей, Павел Александровичи, Константин Константинович, Михаил Николаевич и граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков, министр Императорского Двора и уделов. «Первый говорил Владимир […] Он сказал, что морганатические браки неизбежны, и приводил пример цесаревича Константина Павловича и Марии Николаевны. Алексей говорил за ним то же самое, но пошел еще дальше, упомянув, что разрешение неравных браков послужило бы только развитием и продолжением закона 1886 г[ода], который для ограничения поколений великих князей отнял великокняжеское достоинство у государевых правнуков. Алексей немало распространялся об этом законе, в его словах слышалось порицание, и Государь сказал, что это к делу не относится. Михаил Николаевич говорил, что, хотя, по его мнению, неравные браки весьма нежелательны, он склоняется к тому, что нельзя не допускать исключений. По взгляду Государя такие браки или должны быть разрешены, или же никакие исключения недопускаемы. Сергей и особенно Павел высказывались положительно против таких браков. Я сказал, что эти браки уже разрешены 144-й статьей Свода Законов, что, по-моему, они почти неизбежны, что они не нарушат единства и обособленности Импер[аторской] фамилии, что неопределенное положение супругов в морганатических браках само по себе многих великих князей от этого удержит и что поэтому бояться таких браков нет причины. Государыня после всех высказалась против этих браков. Цесаревич не говорил ничего. Под конец Государь спросил мнение графа. Он тоже говорил против неравных браков. После долгих колебаний и прений Государь порешил, не изменяя существующей статьи закона, своею волею не давать разрешения на подобные браки»⁵. Михаила Николаевича вместе с сыном для залечивания душевных ран решено было отправить на несколько месяцев в Ниццу. Великий князь с покорностью принял указания императора и пообещал, «что никогда не отступит от воли Государя и долга присяги»⁶. Однако совещание показало, что, несмотря на отрицательное отношение к морганатическим бракам в императорской фамилии, некоторые ее члены уже были готовы к подобным переменам.

Отдых в Ницце не принес ожидаемых результатов. Вернувшись в Петербург, великий князь Михаил Михайлович не оставил попыток добиться разрешения на свадьбу с Игнатьевой. В феврале 1890 года он «отправился к Государю, бросился на колени и стал умолять его разрешить ему этот брак […] под условием выезда за границу и даже полного отречения от всех своих великокняжеских прав и преимуществ». Александр III не смог устоять и обещал устроить это дело. Однако уже через десять дней он поменял свое мнение и передал великому князю Михаилу Николаевичу, что его сына следует отправить «служить в отдаленный угол империи». По словам великой княгини Ольги Федоровны, Михаил Михайлович недолго горевал и уже через несколько дней строил новые планы на будущее: «Он не позже, как вчера, у меня рассказывал своим братьям, как устроит свою жизнь на Кавказе и как будет там важничать, потому что, находясь там единственным представителем своего семейства, будет разыгрывать роль «высочайшего». Как же, тут любовь!»⁷.

Однако воля монарха не положила конец поискам Михаила Михайловича. В феврале 1891 года в итальянском городе Сан-Ремо без ведома императорской фамилии он женился на одной из самых красивых женщин своего времени, внучке Александра Сергеевича Пушкина Софье, дочери принца Николая Нассаусского от морганатического брака с графиней Натальей Александровной Меренберг. Великий князь решил не ставить в известность своих августейших родственников и телеграфировал им о свадьбе лишь четыре недели спустя — 25 марта. Отправлявшаяся в Крым Ольга Федоровна не смогла пережить полученное от сына известие и скончалась в дороге на железнодорожной станции. «Здесь все поражены и возмущены, — записал великий князь Константин Константинович в дневнике, узнав об этом браке, — но теперь, помимо преступления, неповиновения государевой воле, он действует совсем глупо и непоследовательно»⁸. Разгневанный поведением кузена, Александр III телеграфировал герцогу Адольфу Люксембургскому и отцу Софьи Николаевны: «Этот брак, заключенный наперекор законам нашей страны, требующим моего предварительного согласия, будет рассматриваться в России как недействительный и не имевший места». Императрица Мария Федоровна рассказывала о припадке гнева императора: «Он ходил по комнате и произносил ужасные слова, которых я никогда от него не слышала. Он говорил: «Макар… Макар», то есть, вероятно, он угрожал новобрачному сослать его туда, куда Макар телят не гонял»⁹.

Александр III распорядился исключить великого князя Михаила Михайловича со службы и лишить его содержания. Великий князь Михаил Николаевич не поддержал это решение: «Мишу строжайше наказывают за его женитьбу на графине Меренберг, а Николай Николаевич, получив отказ жениться на своей любовнице, открыто живет с нею по-супружески, принимает в доме на Васильевском острове подчиненных и продолжает пользоваться особым расположением в Гатчине. Никто из моих сыновей чинов за отличие не получал, а на днях я читаю в приказе, что Петюша Ольденбургский после полуторагодичного служения произведен за отличие в следующий чин […] Во всем этом нет никакого принципа, а исключительно каприз»¹⁰. Супруги навсегда обосновались в Англии. Софья Николаевна получила от Великого герцога Люксембургского титул графини де Торби. В 1908 году Михаил Михайлович опубликовал в Лондоне обращенный к жене автобиографический роман «Не унывай». В нем он осудил правила вступления в брак в императорской фамилии, которые фактически исключали создание семьи по любви. Семья великого князя Михаила Михайловича и Софьи Николаевны показала, что любовь может взять верх над социальными условностями, интересами императорской фамилии и волей императора. Так породнились Николай Павлович с Александром Сергеевичем.
Авторская рубрика «Неравный брак»

¹ ГА РФ. Фонд 660 великого князя Константина Константиновича, д. 35, л. 129 об., с. 252.

² П о л о в ц о в  А. Дневник Государственного секретаря. В 2-х т., т. 2. 1887—1892. М., 2005, с. 81.

³ Там же, с. 91.

⁴ Там же.

⁵ ГА РФ. Фонд 660 великого князя Константина Константиновича, д. 35, л. 129 об. — 130 (с. 252—253).

⁶ Там же, с. 189.

⁷ Там же, с. 282.

⁸ ГА РФ. Фонд 660 великого князя Константина Константиновича, д. 38, л. 60 об.

⁹ Там же, с. 446.

¹⁰ Там же, с. 398—399.