Джулиан Уоррол ‒ Ирез Голани Соломон: Токио XXI века ‒ архитектура как перформанс

По сравнению с такими мировыми столицами, как Лондон, Париж и Рим, Токио не отличается обилием исторических зданий, и даже ранние образцы современной архитектуры первой половины ХХ века здесь встречаются редко. Однако недостаток классических сооружений в городе с лихвой компенсируют самые причудливые и впечатляющие в мире образцы ультрасовременной архитектуры.

«Токио XXI века» — подробнейшее пособие по лучшим зданиям столицы Японии, созданным после 1990 года. В книге собраны эссе архитектора Джулиана Уоррола и исследователя архитектуры Иреза Голани Соломона, а также фотографии Джошуа Либермана.

С авторами книги беседует У.Дэвид Маркс.

У.Дэвид Маркс. В книге рассказывается лишь о зданиях, построенных после 1990 года. Почему вы считаете наилучшей точкой отсчета именно этот год?

Джулиан Уоррол. Мне кажется, это во многом знаковый исторический момент. 1990 год совпал со «сдутием» экономического пузыря и началом развития в Японии новой экономической парадигмы медленного роста — так называемой эры «после пузыря» (ныне актуальной и для других развитых стран мира).

Ирез Голани Соломон. В последние годы также появилось много литературы, посвященной рассуждениям о последствиях процесса «смены столетий». Поэтому в нашей книге мы рассматриваем особый пласт времени: за десять лет до начала нового века и десять лет спустя.

Джулиан Уоррол. 1990-й также совпал с началом масштабных изменений в архитектурном мышлении, с уходом от постмодернизма, с началом переоценки и новых исследований модернистских идей. Наконец, последние двадцать лет были периодом глобализации в области капитала. И это оказало значительное влияние на жизнь и облик города.

У.Дэвид Маркс. Забавно, что вы говорите о «медленном экономическом росте», ведь множество недавно возведенных гигантских зданий, таких как Роппонги Хиллз, похоже, призваны воплощать великую экономическую или политическую мощь страны.

Джулиан Уоррол. Это тоже связано с процессом глобализации. В экономическом развитии — застой, но изменился способ инвестирования средств в строительство. Так же как изменились отношения между государственным и частным секторами. На протяжении последних двадцати лет все эти аспекты отражались и на архитектурном облике города. Действительно, сейчас мы наблюдаем активное развитие строительства, в том числе в отношении новой застройки и реконструкции старых зданий. Такие сооружения, как Роппонги Хиллз, а также Шиодом (здание компании Dentsu Incorporated), районы Маруноути, Акихабара и Синагава свидетельствуют о том, как меняется город, как он подстраивается под требования глобализации.

У.Дэвид Маркс. Судя по вашей книге, архитекторов не интересует ничего, что хоть отдаленно напоминает о классических и традиционных зданиях. Все новое делается исключительно из стекла и бетона.

Джулиан Уоррол. Интересно, что вы это отметили, затронули именно материальную сущность зданий. Кирпич в основном воспринимается как классический материал, а стекло и бетон — как новаторские. Многие материалы действительно воплощают некие закодированные исторические ассоциации, и в отношении Японии я бы сказал, что эпоха Мэйдзи была кирпичной, эпоха Сёва — бетонной, а эпоха Хэйсэй — стеклянной. Сегодня стекло, привлекающее своей глянцевой прозрачной поверхностью, и правда, стало стандартным материалом для строительства зданий общественных и коммерческих организаций.

У.Дэвид Маркс. Это элемент эстетики или чисто функциональный подход?

Джулиан Уоррол. На мой взгляд, это и эстетический, и культурный феномен. Культурный в том смысле, что стекло размывает границы между внешним и внутренним. Оно позволяет увидеть скрытое, а эта черта характеризует современную культуру в целом. Так же, например, социальная сеть Facebook буквально вывернула жизнь людей наизнанку. Стеклянные витрины магазинов позволяют эффективнее демонстрировать товар и создают атмосферу роскоши и высокого стиля (например, бутики Prada на улице Омотесандо и Hermes в районе Гиндза). Технические характеристики стекла также постоянно совершенствуются, что позволяет использовать его в самых разнообразных конструкциях.

Но, возвращаясь к вашему замечанию о новых зданиях, мне кажется, сейчас в Японии идет процесс переоценки прошлого. Предпринимаются попытки сохранить историческое наследие. Например, было восстановлено здание музея Маруноути Итигокан, построенное в XIX веке и разрушенное почти полвека назад. Даже привезли из Китая особый кирпич того времени.

Международный портовый терминал в Йокогаме

У.Дэвид Маркс. Критики токийской архитектуры часто говорят о том, что погоня за «материалами будущего» и сверхсовременными дизайнерскими решениями приводит к обратному эффекту: здания очень быстро устаревают и теряют свою актуальность. Как вы думаете, архитекторы осознают это?

Джулиан Уоррол. Да, жизненный цикл здешних сооружений вдвое короче, чем в США и втрое меньше, чем в Европе, но, мне кажется, причина этого не в погоне архитекторов за новизной. Постоянный поиск новых материалов и технологий — скорее, следствие этой недолговечности, чем его причина. Краткость жизненного цикла зданий — феномен, которому люди находили разные объяснения: неизбежные землетрясения, смена поколений и стремление к обновлению, изменения налогового права и даже такие культурные особенности, как, например, буддистское понятие о непостоянстве существования.

У.Дэвид Маркс. Однако если экономическая стагнация продолжится, можем ли мы ожидать ежегодного появления новых гигантов типа Роппонги Хиллз? Могут ли власти и специалисты по городскому планированию позволить себе так часто возводить и перестраивать здания, как делали это до сих пор?

Джулиан Уоррол. Это хорошее и очень своевременное замечание, поскольку со времен прихода к власти нового правительства идет масштабная переоценка общественных и частных финансовых расходов. Строительство было одной из ключевых сфер, поддерживавших либерально-демократическую партию у власти, средства инвестировались в строительство новых мостов, дамб, объектов социально-культурного значения в провинциях и так далее. Теперь лозунг, призывающий к «устойчивому развитию», обозначил готовность властей к более рациональному архитектурному мышлению и развитию дальновидного подхода в других сферах. Слова «модернизация», «обновление» вошли в моду — от старой идеи «снести и построить новое» люди переходят к принципам повторного использования.

Ирез Голани Соломон. Это замечание также важно в отношении жилого сектора, где японцы не могут позволить себе таких быстрых изменений. Но в этом случае важным фактором является наследственное право, которое часто становится финансовым бременем для людей и вынуждает их к переменам. Они просто не могут содержать свой дом и должны перестраивать его, продавая половину территории.

У.Дэвид Маркс. Ваша книга — это исследование японской архитектурной роскоши и изобилия, ныне практически исчезнувших?

Джулиан Уоррол. Возможно, отчасти, но мы также рассматриваем архитектуру, в которой раскрываются усиливающиеся в последнее время тенденции. К сожалению, молодые архитекторы, разрабатывающие интересные новаторские идеи, в книге представлены не так широко, как того заслуживают, поскольку сейчас они, в основном, работают над проектами частных домов, которые мы не могли включить в наше издание, — некоторые владельцы в этом отношении слишком чувствительны.

У.Дэвид Маркс. Существует ли, по-вашему, какой-то особый стиль, объединяющий всех современных японских архитекторов? И влияют ли они друг на друга?

Улица Омотесандо

Джулиан Уоррол. Такого стиля, конечно, нет. Но, несомненно, все они существуют в некоем общем контексте, исследуют определенный ряд тем. Вероятно, стороннему наблюдателю часто может казаться, что образцы, которые они видят в архитектурных журналах, объединены неким общим настроением, отражают специфический «японский стиль»: особенно это касается минималистских зданий, огромных пустых белых пространств. Но если приглядеться, можно увидеть необыкновенно богатое разнообразие подходов, стилей, техник.

Если говорить о влиянии, то, мне кажется, успех японской культуры в мире во многом был связан с экспортом ее архитектурных идей, хотя это не столь очевидно. Я вижу, что влияние Японии больше направлено вовне, чем вовнутрь. К примеру, куратором нынешней Венецианской биеннале стала Кадзуё Сэдзима. Биеннале — самое значительное событие в мире архитектуры, и впервые ее куратором стала женщина, японка.

Ирез Голани Соломон. Мне кажется, благодаря своей архитектуре Японии по-прежнему удается удерживать лидирующее положение и подчеркивать свои отличительные качества на фоне стремительно развивающихся стран, таких как Китай и Индия.

У.Дэвид Маркс. Заметили ли вы разницу между зданиями середины 1990-х и 2000-х? Приведите примеры из вашей книги.

Джулиан Уоррол. Да, разумеется. Мне кажется, гораздо более важную роль стали играть поверхности. Хороший пример — улица Омотесандо. Большинство зданий там было построено в 2000-е, и в целом они напоминают роскошно упакованные подарки.

У.Дэвид Маркс. Какое из рассмотренных вами зданий, на ваш взгляд, гармоничнее всех вписывается в окружающее его пространство?

Джулиан Уоррол. Комплекс зданий Hillside Terrace в районе Дайкан-яма, созданный архитекторами из компании Maki and Associates, — яркий пример того, как тонко современная архитектура может взаимодействовать с город-ским пространством, реагировать на его контекст. Одно из моих любимых сооружений — Международный портовый терминал в Йокогаме, на крыше которого создано потрясающее пространство, настоящий городской парк. Это прекрасный подарок городу.

Ирез Голани Соломон. Мы также постарались привлечь внимание читателей к типовой архитектуре Токио, зданиям круглосуточных магазинов и продуктовых лавок, жилым высотным домам и прочим сооружениям. Они идеально интегрированы в урбанистический пейзаж, фактически сами создают архитектурную атмосферу пространства, становятся гармоничным фоном жизни мегаполиса.

У.Дэвид Маркс. Какое здание, по-вашему, нужно увидеть собственными глазами, чтобы понять по-настоящему?

Ирез Голани Соломон. Роппонги Хиллз.

Джулиан Уоррол. Международный портовый терминал в Йокогаме. Невозможно по достоинству оценить это здание лишь по фотографиям.

У.Дэвид Маркс. Какое здание в Токио вы считаете самым безумным?

Джулиан Уоррол. На этот вопрос можно дать несколько ответов. Разумеется, жилой комплекс Reversible Destiny Lofts (дословно — «обратимые чердаки судьбы») кажется полным безумием, но на самом деле в основе проекта лежит глубокое понимание человеческой природы, это живейший отклик на нужды современного городского жителя. С другой стороны, сумасшествием можно считать вложение 240 миллионов долларов в строительство бутика Chanel в районе Гиндза, даже несмотря на то, что здание выглядит вполне при-стойно с архитектурной точки зрения. Здание детского сада Фудзиямы в Тасикаве, пригороде Токио, чудесно, но слишком уж необычно. В сравнении с ним обычные детские сады выглядят инопланетными сооружениями.

Жилой комплекс Reversible Destiny Lofts

У.Дэвид Маркс. Чему обычные люди и, в частности, архитекторы, живущие не в Токио, могут научиться у современных японских архитекторов?

Ирез Голани Соломон. На самом деле взаимосвязь архитектуры и городской среды в Токио не так уж призрачна, как принято считать, но это совершенно особая связь. Если наша книга поможет людям осознать это, мы будем счастливы.

Джулиан Уоррол. Думаю, на Западе люди воспринимают архитектуру как нечто постоянное, как константу. В нашем представлении она непреложна (как смерть и налоги). Япония заставляет взглянуть на архитектуру как на перформанс, такое восприятие делает ее более гибкой, динамичной сферой, живо отвечающей на любые культурные изменения. Отчасти оно освобождает архитекторов от груза исторического наследия, дает широкие возможности для экспериментов. В целом из ситуации с архитектурой в Японии можно вынести ценные уроки.

Но мне также кажется, что самое интересное поле деятельности в современной японской архитектуре — тонкое и глубоко прочувствованное исследование границ между внешним и внутренним, общественным и частным, между собой и миром. Прогрессивные архитекторы расширяют круг возможных связей и разграничений этих фундаментальных категорий в физическом пространстве. И если бы современный Токио был разрушен землетрясением и отстроен заново с учетом высоких познаний, с применением новейших идей, материалов и сложных технологий, он стал бы поистине образцом города XXI века.

http://www.cnngo.com

Перевод с английского Елены Паисовой

Джулиан Уоррол и Ирез Голани Соломон — авторы книги «Токио XXI века», посвященной современной японской архитектуре.