Провокация плюс просвещение

Раньше я уже делал небольшие фестивали, но международный в этом году организовывал впервые. Надо было собрать конкурс, пригласить жюри. Работа была интересной, и мы сделали все, что могли. Концепция фестиваля в этом году была довольно проста. Мы позиционируем «2morrow/Завтра» как фестиваль современного арткино, и большая часть картин, выбранных нами для конкурса (что отличает этот фестиваль от предыдущих), не выйдет ни в широкий прокат, ни на телевидении, ни на DVD. Основной идеей конкурсной программы было представить коллекцию разных подходов к авторскому кино. Возможно, поэтому он смотрелся несколько эклектично — в каждом фильме основой был какой-то принцип, который отличал его от всех других. Но в центре всегда один стержень, одна идея. У кого-то это навязчивый образ, который не дает спокойно спать, как, например, образ астронавта в картине «Клон возвращается домой», у кого-то — сценарий, а у кого-то весь фильм строится вокруг концептуальной идеи: «Днепр» Александра Шапиро построен на диалоге, переходящем в монолог. Кто-то же строит свой фильм на любви к кинематографу и превращает его в оммаж кинообразам, как это сделал Вейко Ыунпуу в «Искушении святого Тони».

У фестиваля «2morrow» есть какие-то сложившиеся традиции, и мы старались их не потерять, сохранить преемственность. В частности, на открытии мы показали «Воображаемые любови» Ксавье Долана, его же фильм в прошлом году получил главный приз фестиваля. Преемственность выражалась и в том, что в конкурсе, как и в прошлом году, был представлен андерграунд — мы показали картину петербургского режиссера Ярослава Добронравова «Рафаилъ Пироне», эдакий авторский хэндмейд. Алексей Медведев, в свою очередь, тоже поддержал эту традицию, взяв на «2 in 1» «Клубничную поляну» Константина Селиверстова, работы которого в России выпускал только я. Так что какие-то традиции мы продолжили.

"Днепр", режиссер Александр Шапиро

"Воображаемые любови", режиссер Ксавье Долан

Впервые в истории фестиваля конкурс был сбалансирован большой, почти соразмерной ему программой документального кино. Вообще, мне кажется, последние пять лет можно назвать бумом неигрового кино — зачастую на фестивалях его смотреть интереснее, чем игровое. Но поскольку все фестивальные сливки за прошедшие год-два собирает программа Московского МКФ, а что-то попадает на «Артдокфест», мы решили показать ленты, которые никто больше в России не покажет. Программа носила скорее про-светительский, учебный характер, и нашей целью было представить зрителям картины тех «ненормальных» людей, которые делают искусство во всех его смыслах — от перформансов до андерграундного кинематографа. Там были фильмы по истории американского андерграундного кино с конца 40-х до середины 80-х, картины о ярких представителях музыкального движения и другие.

Еще мне показалось важным привезти на фестиваль Брюса Ля Брюса — человека, о котором в России никто ничего не знает и которого сюда никогда бы не пригласили, поскольку для этого нет никаких видимых причин и привязок: нет ни соответствующей среды, ни фестивалей с подобной эстетикой. Не могу сказать, что я большой поклонник его творчества, три его последних фильма в порноэстетике меня не очень вдохновляют. Но как человек он очень интересен, и на его мастер-классе был аншлаг. Он показывал то, что у нас никто не видел, — свои панковские короткометражки, снятые на 8-мм пленку в начале 80-х годов, это было очень интересно. Сам он рассказал, что эти фильмы были особой формой протеста, он показывал их в клубах в его родном Торонто по вечерам, за что его часто били. Ля Брюс — кинематографист от природы.

Впервые на фестивале за четыре дня была проведена полная ретроспектива режиссера. Это был Шарунас Бартас, который также дал мастер-класс. Работы Бартаса у нас неизвестны. А ведь это режиссер европейского масштаба, известный на Западе и даже повлиявший на какие-то направления авторского кино. Мне кажется, это было важное событие.

Кроме того, произошли и некоторые технические изменения, но далеко не все склеилось, и не все то, что я задумал, удалось осуществить. Не со всеми можно было договориться, было много подводных камней, особенно в этом году, когда фестиваль раздвоился, что я считаю болезнью и идиотизмом.

Итогами фестиваля я не доволен, но я вообще редко бываю доволен тем, что сделано, потому что сделанное — это всегда только повод двигаться дальше и что-то менять. В дальнейшем мы, конечно, будем трансформировать фестиваль. Во-первых, он не будет таким коротким, это будет настоящий большой фестиваль. Во-вторых, вокруг центральной конкурсной программы, которую будет судить международное жюри, появится очень много «лепестков». В этом году этими «лепестками» стали кинорынок, ретроспективы, мастер-классы, но в будущем их будет гораздо больше. Естественно, идею фестиваля «2morrow» я строил вокруг киношколы. Замысел в том, что каждый месяц приезжает какой-то режиссер и представляет свой фильм, а каждую неделю тот, кто по каким-то причинам не может приехать, записывает на видео мастер-класс, и мы выкладываем его в Сети. Этот проект тоже будет продолжаться, и, соответственно, в рамках большого фестиваля такие интерактивные мастер-классы будут проводиться чаще.

"Искушение святого Тони", режиссер Вейко Ыунпуу

"Клон возвращается домой", режиссер Кандзи Накадзима

«2morrow» — это фестиваль арткино, идея которого построена на стыке провокации и просвещения. Провокация с целью не напугать или шокировать, а стимулировать зрителя, чтобы он мог понять, что представляет собой арткино, как оно снимается, из чего исходит, как вообще работает кинематограф авторского переживания. И вторая грань — просвещение. Надо отметить, что наша документальная программа пользовалась большим успехом, кинотеатр «Пионер» был забит, мы получили огромное количество отзывов, которые размещали на нашем сайте и в блоге. Вообще, мы в этом году сильно ушли в Интернет, и масштаб нашей деятельности в Сети несравним с прошлогодним.

Фестиваль «2morrow» всегда был прекрасным, привлекательным и наиболее интересным событием, посвященным арткино, в Москве и, наверное, во всей России: только здесь его можно было увидеть в таком объеме. При этом он был довольно консервативным. Мы все же движемся в сторону более молодого зрителя. Идея стимуляции и просвещения была привязана еще и к тому, что все фильмы, показанные в конкурсе и других программах, были из малобюджетного сегмента, а как раз они и могут стимулировать молодых режиссеров к действию и показать, что на создание такого кино все-таки можно найти деньги.

Отобрать картины для конкурса было, в общем, несложно. Труднее было договориться с авторами: не все смогли приехать, не все хотели давать свои фильмы. Какие-то ленты уже показывались на других фестивалях, какие-то перетянул «2 in 1». Но меня это ничуть не огорчило. Наша главная задача была показать фильмы, а не соревноваться с другими фестивалями.

Не вполне получилось у нас организовать пространство фестиваля. Я решил «разбросать» сеансы на три кинотеатра. Основной площадкой был «35 мм», но логично было использовать и расположенный рядом «Ролан».

И так получилось, что основными площадками стали «Ролан» и «Пионер». В «Ролане», как выяснилось, есть какая-то своя аудитория, и мы видели ее отличие. То есть с учетом разных психологий, возрастных и финансовых различий аудитории я планировал сделать по несколько сеансов каждого фильма, в основном по четыре — в разное время, в разных местах, за разные деньги, чтобы людям было удобно. И, возможно, такой план не сработал, потому что за счет этого мы потеряли главное место фестиваля, как бы его клуб, где все должны собираться, общаться. Поэтому в «35 мм» была зияющая пустота. Не получилось создать магнетизм одного места. В будущем я уже не буду связываться с «35 мм», этот бессмысленный брежневский дом не очень работает. Хотя на фестивале «2 in 1» он все же как-то сработал, организаторам удалось создать там вполне комфортное и дружелюбное пространство. Но меня с того момента, как я начал работать с ним как с артхаусной площадкой, он всегда пугал и отталкивал, уродливое место. Поэтому, естественно, идею организации пространства, которую в этом году мы провалили, мы осуществим в следующем году, но уже по другому принципу, не за счет концентрации всех сеансов и событий в одном месте. Потому что в таком случае фестиваль становится просто некоей клубной точкой в гигантской Москве. Но фестиваль — не клуб, мне кажется, сводить его к клубу недостойно, это снижает саму его идею. В этот раз какие-то места у нас сработали, какие-то нет. В «Пионере» жаловались, что на ретроспективе Кроненберга сидели максимум по восемь человек, меня это потрясло. Это неправильно. Наверное, так получилось как раз потому, что все было притянуто к «35 мм». С другой стороны, на мастер-классе Брюса Ля Брюса было полно народу, очень бодро прошли наши «круглые столы», хотя все эти мероприятия проходили не в «35 мм», а в совершенно новых помещениях — в клубе «Dome», «Пионере», в студии телеканала «Дождь». Мест может быть много, и людей можно туда привлечь, просто надо делать определенный акцент на каждом фестивальном пункте, чтобы не было зияющих дыр.

"Рафаиль Пироне", режиссер Ярослав Добронравов

"Земляничная поляна", режиссер Константин Селиверстов

Еще один важный проект фестиваля — кинорынок. Евгений Гиндилис, который его курирует, представлял его и в Канне в русском павильоне, и на «Кинотавре», и вот теперь этот рынок прошел у нас. Я считаю, что это принципиально важное событие в «Проекте на завтра», потому что те картины, которые в прошлом году еще в виде проектов были показаны отборщикам международных фестивалей и прокатчикам, вполне состоялись как фильмы, участвовали в международных фестивалях, какие-то даже были куплены для проката за границей. Среди них были и «Другое небо» Мамулии, и «Овсянки» Федорченко. Нынешний рынок преследовал те же цели. Без него сцепка фестиваля и международного движения по промоутированию арткино была бы невозможна. Нам пришлось выделить значительную сумму из уже сверстанного бюджета, отрезав ее от остальных программ, на проведение кинорынка, но мы понимали, что он важен, даже необходим.

В следующем году мы осуществим несколько радикальных идей, разрушительных для прежней традиции, сложившейся на фестивале до меня. Потому что фестиваль, естественно, надо трансформировать. Вообще, фестивальное движение меняется довольно медленно, оно консервативно и сегодня существует в том виде, в каком сложилось после войны. Марко Мюллер как-то начал это менять, но за определенные рамки все равно не вышел. У нас, конечно, не такой вселенский масштаб, как у Венецианского МКФ, мы делаем локальный городской фестиваль. И попробуем трансформировать его во что-то иное, чтобы «2morrow» воспринимался не как клуб, а как некие энергетические коацерватные капли, разбросанные по городу и создающие некое культурное силовое поле.

Записала Елена Паисова