Публичная сфера: киноведение в пространстве дискуссии

У меня много коллег и друзей в России и среди кинокритиков, и среди режиссеров. Тем не менее, мир американского киноведения знаком мне ближе, я хотел бы поделиться своим пониманием того, почему эта отрасль образовательной индустрии так успешна, а также рассказать, какую функцию в американском обществе, на мой взгляд, выполняют университетские киноведческие программы.

Хотя первая киношкола в США появилась в 1929 году в Лос-Анджелесе — это была знаменитая Школа киноискусства при Университете Южной Калифорнии, — современные киноведческие программы (film studies), акцент в которых делался на изучение культурологической теории и истории кино, возникли в американских университетах в 60—70-е годы. Программы эти обычно создавались на кафедрах английской литературы или истории искусств. Что особенно важно, программы носили междисциплинарный характер и их возникновение совпало с усилением в гуманитарных и общественных науках интереса к теоретическим парадигмам в конце 60—70-х. Я имею в виду структурализм и семиотику, постструктурализм, фрейдистский марксизм и психоанализ. С середины 70-х, начиная со знаменитой статьи Лоры Молви, и в 80-е годы появились интересные киноведческие работы в рамках феминистской кинотеории, нарратологии и теории взаимодействия между зрителем и фильмом (spectatorship studies).

Кризис «большой теории» в конце 80-х — начале 90-х привел к возвращению к историческим и эмпирическим исследованиям. В настоящее время многие киноведческие программы эволюционируют в так называемые «Программы экранных искусств», которые рассматривают широкий спектр экранных форм текстуальности: от чистого кинематографа до новых интерактивных медийных форм, таких как социальные сети или сетевое телевидение. Следует также отметить, что на стыке истории, социологии и киноведения работает международная группа исследователей, которые изучают прокат и формы показа фильмов в различных культурах в разные исторические периоды. Эти исследователи работают в рамках проекта HOMER Project (http://homerproject.blogs.wm.edu/).

Наверное, отличительной чертой кино- и медиаисследований в США является их функционирование в рамках того, что Юрген Хабермас называет «публичной сферой» — в пространстве дискуссии, основывающемся на рациональном знании, на равенстве участников. Рамки дискуссии определяются критериями, установленными в процессе открытого диалога. Горизонтальность, латеральность социальных связей и отсутствие прямого неопосредованного внешнего контроля со стороны государства — одно из важнейших условий существования публичной сферы.

Образовательная индустрия, сеть университетов и колледжей, предлагающих специализацию в кино- и медиаведении, делает киноведение в США важным элементом обучения современных участников публичной сферы. В настоящее время в 144 университетах США действуют киноведческие программы. С одной стороны, выпускники таких программ могут начать готовиться к профессорской карьере на кинокафедрах. С другой, на мой взгляд, более важной стороны, киноведческие кафедры служат не столько местом, где готовят кинокритиков и профессоров, сколько площадкой для подготовки компетентных участников современной публичной сферы, в которой ключевую роль играют визуальные, особенно новые интерактивные медиа.

Визуальная и медиаграмотность становятся важнейшими условиями успешного участия в современной электронной публичной сфере, где благодаря ризомной структуре Интернета становится возможным оппонировать различным корпоративным или государственным вертикалям и иерархиям. Подозреваю, что интердисциплинарность и горизонтальность многих кино- и медиапрограмм в американских университетах и колледжах также связаны с их включенностью в моделирование публичной сферы и с отношением к студенту как к участнику этой сферы.

Современные американские кино- и медиаведческие программы не только позволяют студентам изучить и понять различные киноязыки и приемы (доповествовательный кинематограф-аттракцион, классический Голливуд, американский киноавангард, советский монтаж и т.д.), исследовать историю кино, телевидения, новых медиа, но и, что очень важно, осмыслить множественность методологических подходов к анализу визуальных текстов. Хочу особо отметить присутствие в кинопрограммах курсов, посвященных анализу визуальных текстов с феминистской или гендерной точки зрения. Между программами женских, ЛГБТ и гендерных исследований и программами кино- и медиаисследований устанавливается продуктивный диалог. Целью курсов, на мой взгляд, опять же является расширение набора методологических моделей, предлагаемых студентам для освоения, и воспитание студента как некоего «академического гражданина», который волен свободно выбирать методологические модели для анализа визуальных текстов.

Вовлеченность в публичную сферу влияет и на решения о найме на работу новых коллег. Когда наш университет создал ставку для кинорежиссера-документалиста, преподавателя режиссуры и операторского мастерства, выбор пал на режиссера, который занимался проблемами окружающей среды и имел междисциплинарную подготовку, стирающую традиционные институциональные границы между гуманитарным и естественнонаучным знанием. Наш новый коллега имеет две специальности — геолог и режиссер-документалист. Он работал на телевидении, участвовал в мультимедийных интернет-проектах, снимал и традиционные документальные фильмы. Такой выбор, на мой взгляд, опять же связан с постоянным расширением и моделированием новых форм публичной сферы.

Что важно, киноведческие программы все чаще включают курсы, в рамках которых студенты имеют возможность снимать видео и распространять их через социальные сети, хостинги видеоматериалов, сетевые и кабельные телеканалы, a также участвовать в фестивальных программах. Если кто-то думает, что киноведческие программы развиваются в ключе киношкол, где готовят работников кино, телевидения и других медиаотраслей, он ошибается. Киношколы и их кинопрограммы с производственным уклоном — это отдельная образовательная отрасль. Среди наиболее популярных школ — Художественная школа искусств Tisch Нью-Йоркского университета, Нью-Йоркская киноакадемия и Американский киноинститут. Курсы по созданию цифровых видеоработ ставят целью не только обучение ремеслу, но и введение студентов в контекст проблем современного гражданского общества. Создавая свои видео, студенты осознают, что создание фильмов — не квазирелигиозное действо романтического художника-одиночки, а социальная практика, пожалуй, самая коллективная форма современного искусства. В конечном итоге кино как социальная практика — неотъемлемая часть публичной сферы.

Приведу два примера. В нашем университете есть курс, который не входит в программу киноведения, но который использует видео как средство социального действия в гражданском обществе. На кафедре гендерных исследований я веду курс «Введение в женские исследования», который включает в себя проект Community Action Project, в рамках которого студенты определяют социальную проблему с гендерной составляющей и предлагают программу по освещению или решению этой проблемы. В 2009 году группа студентов решила снять документальный фильм о проблеме сексуальных домогательств — они выяснили, что факты таких преступлений замалчивались и, хотя полиция и общественные организации работали с жертвами этих преступлений, общественное мнение было по-прежнему инертно и пассивно. Студенты сняли фильм, и его включили в несколько социальных программ и кампаний, проводимых в университете.

Другой пример — ежегодный российский киносимпозиум в Питтсбургском университете в Пенсильвании, организуемый профессорами Нэнси Конди и Владимиром Падуновым. Это ежегодный фестиваль и одновременно аудиовизуальная лаборатория, в которой ученые из Англии, Канады, США и России обсуждают теоретические, исторические и политические проблемы российского кино. Вместе с Конди и Падуновым на симпозиуме работает команда аспирантов, которые изучают теорию и историю российского советского и мирового кино, а также участвуют в организации симпозиума и являются его непосредственными участниками.

Питтсбургский симпозиум уникален, поскольку является реальным противовесом одной негативной, на мой взгляд, тенденции в американском киноведении — его «голливудоцентричности». В силу того, что большинство программ возникло на базе английских кафедр, они работают в основном на голливудском и англоязычном киноматериале. Симпозиум — одна из немногих площадок в США, где в центре внимания находится неанглоязычная кинотрадиция.

Что же сказать о российском киноведении? На мой взгляд, оно постепенно интегрируется в глобальное, точнее говоря, транснациональное киноведение, важной частью которого является англоязычное киноведение, в силу того, что английский язык — латынь современной науки. Многие блестящие российские ученые-культурологи, теоретики медиа и киноведы в 1990-е годы начали преподавать в американских университетах на кафедрах киноведения, истории искусств, сравнительной литературы и славистики. Среди самых известных имен — Юрий Цивьян (Университет Чикаго), Михаил Ямпольский и Борис Гройс (Нью-Йоркский университет). И список этот довольно длинный. За последние двадцать лет появилось целое поколение историков и теоретиков медиа и кино, получивших образование на Западе. Кто-то вернулся в Россию, кто-то живет между двумя странами. Эти специалисты бесценны, они играют огромную роль в процессе постепенного изменения природы знания в российском кино- и медиаведении, а также моделирования и теоретического осмысления понятия «публичная сфера» в России в глобальном контексте.

Киноведческие журналы, такие как респектабельное «Искусство кино» и более молодой «Сеанс», также являются частью этого масштабного процесса. В последнее десятилетие они также вышли в Интернет и теперь доступны как российским, так и западным киноведам, изучающим визуальную культуру постсоветского пространства.

Колледж Вильяма и Мэри (Вирджиния)