Гонконгский след. «Покидая благоухающую гавань», режиссер Сюзанна Ооржак, «Покуда дует ветер…», режиссер Сергей Потапов
- №5, май
- Сергей Анашкин
-
-
- Странная девушка бродит по улицам азиатского мегаполиса. То ли красавица, то ли гламурный монстр. Тощая дылда баскетбольного роста. Прическа — обесцвеченный ежик. Сутулится ощутимо, из-под красной балетной пачки — изгиб худосочных ног. Зеваки кидают в спину обидные фразы. Что за нелепое существо? Ряженый фрик, городская безумная, не иначе. И все же, если вглядеться в это лицо, можно заметить его неброскую прелесть. Лучезарность — в мимолетной улыбке, в щелочках глаз. В удлиненных пропорциях тела — к своему удивлению — распознать сходство с тропической орхидеей: нежный бутон на тоненьком стебельке. Или почувствовать стать горделивой птицы, сопоставив продолговатость форм с изысканным силуэтом розового фламинго.
- Такова Орландина, героиня якутской картины «Покидая благоухающую гавань». Днем крутит гончарный круг на фабрике по производству керамики. Ночи проводит в неоновом полумраке. В модном клубе, где влюбленный в нее бармен не жалеет выпивки для постоянной клиентки. На досуге — облачившись в экстравагантный наряд — фланирует по многолюдному центру Большого Города. А потом на метро — в спальный район. Там, в вагоне подземки, встречает она свою половину. Сближение — по созвучию. Имя из-бранника Орландины — Орлан. Такие словесные соответствия филологи называют паронимами1.
- Жизнь героини размеренна и, в сущности, беспечальна. Но в отлаженный круговорот уик-эндов и будней то и дело вторгаются неотвязные сны — эхо смутных воспоминаний о какой-то загадочной дальней стране. Тот, кто знаком с якутскими пейзажами, без труда определит, какие именно земли грезятся Орландине. Снятся ей воды великой реки, вертикали скальных громад, что окаймляют русло северной Лены. Дежавю случается и наяву. По наитию Орландина делает странный сосуд. Скрепляет заготовки двух чаш — яйцевидную вазу и полусферу, вытянутую пиалу. Воспроизводит — в керамике — форму церемониального кубка. Якуты называют его чорон. Вытачивают из дерева. Во время общинных обрядов люди саха, пригубив кумыса, вкушают из этого кубка белую благодать.
- Конфликт реальностей очевиден. Создается эффект контрапункта эпох. Актуальный модерн соотнесен с заповедной архаикой. С представлениями о чем-то естественном, древнем, исконном. Орландина живет в Гонконге.
- А это особая точка на карте Азии, здесь современность соседствует с завтрашним днем. В повседневном быту, в футуристическом антураже. Медиатором между разноликими мирами становится инопространство сновидения. Средством вербальной коммуникации — уличный таксофон. Героиня время от времени приходит к одинокому аппарату, набирает — по памяти — некий заветный номер. Ждет ответа. В телефонной трубке слышатся только гудки. Но однажды случается чудо: раздаются едва уловимые звуки гортанного языка. Пунктир сновидений обретает искомую цельность, проясняется смысл ускользающих образов.
- В сюжете картины реализует себя ретроградная мифологема о возвращении человека к первоистокам. События развиваются в соответствии с заданной логикой. Орландина решается на трансфер в иную реальность. На репатриацию в мир своих снов. (Существует красивое определение вечно актуального прошлого — «время сновидений», так аборигены Австралии называли эпоху мироустройства, эпоху былинных свершений мифических предков.) Девушку заключает в объятия вновь обретенная Мать. Не конкретная женщина — символическая персона. Воплощение этнической памяти и созидательной силы народа саха. Встречает с церемониальным сосудом в руках. С деревянным чороном, полным кумыса. В этой крошечной роли снялась знаковая фигура — прима якутской сцены, эпическая актриса и этнопевица Степанида Борисова. Романтическому герою остается лишь память о пропавшей возлюбленной — долгая жизнь в продолженном времени воспоминаний. Рассказчик — состарившийся Орлан — повествует (за кадром) о синхронных нам днях из какого-то неопределенного будущего.
- Малобюджетка «Покидая благоухающую гавань» — простодушная, а потому забавная мистификация, сделанная в Якутии. «Мы сняли подделку под китайское кино, не все же китайцам изготавливать имитации», — признается режиссер Сюзанна Ооржак. Предмет стилизации — азиатский артхаус.
- В фильме опознаются знаки воображаемой Азии — фабульные ходы и визуальные образы, взятые напрокат. Выстраивается система отсылок к совокупному опыту азиатского кинематографа. К фильмам Цай Минляна и Ким Ки Дука, к японским анимэ. И к «культовому» кино, где от трэша до арта только полшага. Сам способ организации материала — размытость фабулы, исповедальный закадровый монолог (воспоминания перетекают в рефлексии) — позаимствован из классических опусов Вонг Карвая, актуальных для середины 1990-х годов. «Благоухающая гавань» — так, собственно, и переводится слово «гонконг» — представлена в этой картине как условный, собирательный город. Мегаполис вообще. Урбанистическая среда склеена из различных натурных объектов. Съемки и в самом деле производились в Китае. Не только в Гонконге, но и в соседних с ним Шеньчжене и Чажоу. На подручную технику, на полупрофессиональный цифровой фотоаппарат. Речь и шумы воссоздавали уже в Якутске. На площадке актеры общались по-якутски или по-русски. В кадре же персонажи картины изъясняются исключительно по-китайски — диалоги дублировались на чужеземный язык силами студентов языковых вузов.
- «Покидая благоухающую гавань» — кинодебют даровитого театрального режиссера Сюзанны Ооржак. Родилась в Туве, но обосновалась в Якутске (здесь в Арктическом институте культуры и искусств она получила профессиональное образование). Работает в национальном театре Республики Саха, ставит спектакли в Кызыле, Барнауле и других сибирских городах. Предпочитает иметь дело с интернациональной классикой: Шекспир, Лорка, Вампилов, Кокто. Этнические корни, однако, дают о себе знать. Тувинцы, как известно, исповедуют ламаизм и шаманские культы. Фильм завершается максимой Будды об отречении от житейских страстей. Отказ от мирских соблазнов — способ отринуть цепочку перерождений, обрести спокойствие и благодать. Сюзанна Ооржак не отрицает своего интереса к буддизму. По утверждению режиссера, на сценарий оказала воздействие «Тибетская книга мертвых». Скорее всего, речь идет об идее поэтапных трансформаций сознания и многоступенчатости обитаемых реальностей. Есть у картины и другой очевидный прообраз — известная притча даосского мудреца Чжуан-цзы. Та самая, о бабочке и философе, что никак не могут разобраться в своих перепутанных сновидениях. А заодно и в собственной идентичности. Ким Ки Дук, уже поминавшийся выше, перекраивал этот сюжет для онейроидной (шизофреничной) нервотрепалки «Сны». Трансферы и трансформации сокровенного «я» сновидца — простейший аналог буддийских реинкарнаций. Представления о проницаемости барьеров между разными уровнями действительности характерны и для сибирского шаманизма. Шаман, изменяя свой облик (но сберегая исконную самость), способен совершать путешествия в верхний и нижний миры. Образы волшебных перемещений питали архаический эпос. Проникали в тувинский и в якутский сказочный фольклор.
- Следы восточноазиатских влияний заметны не только в картине Сюзанны Ооржак. Ориентация на кинематограф этого региона становится трендом в современном якутском кино. Новейший пример — «Покуда дует ветер…» Сергея Потапова, едва ли не самого дерзкого и раскрепощенного из театральных режиссеров республики. Костюмная мелодрама о запретной любви родовитой девушки и богатыря-изгоя — вольная интерпретация базовых фабул старинных сказаний. «Красавица и чудовище по-якутски» — не мудрствуя всуе, нарекли ее местные журналисты. Слезоточивый сюжет изложен, однако, с явной оглядкой на эстетику азиатского трэша — с обильными кровопусканиями, с вкраплением самодостаточных аттракционов насилия. Как в гонконгских или корейских фильмах активного действия, разухабистая жестокость становится здесь противовесом (а может, и противоядием) для вездесущей, всепроникающей сентиментальности.
- Тенденция очевидна. Успешные театральные режиссеры нового поколения приходят на съемочную площадку. Работа в малобюджетном кино становится для них творческим тренингом, курсом активного погружения в премудрости сопредельного ремесла. Нет случайности в том, что постановщики со сценической выучкой предпочитают работать с непрофессиональными исполнителями, осваивают взаимодействие натуральных типажных фактур. На практике убеждаются: внешняя выразительность не всегда способна восполнить собой недостаток лицедейского опыта и актерской харизмы.
- Объяснимо и пристальное внимание режиссеров Якутии к японскому, китайскому, корейскому кино. Диалог с азиатскими авторами стал для них своеобразным способом самоопределения, поиска идентичности, попыткой при помощи внешних ориентиров определить значимые точки координат — чтобы очертить свою суверенную территорию в многоязыком и разнорасовом этнокультурном пространстве России.
-
1 Паронимы — разнокоренные слова, близкие по звучанию. Орлан — пернатый хищник, исполненный победительной силы, птица из семейства ястребиных. Орландина — производное от Орландо. Возможно, имя героини отсылает к готической балладе группы «Колибри» или к роману Вирджинии Вулф. Речь в них идет о парадоксах любви, о перемещениях и метаморфозах.
_____________________________________________________________________________________________________________________________________
- «Покидая благоухающую гавань»
- Авторы сценария Сюзанна Ооржак, Ирина Энгелис
- Режиссер Сюзанна Ооржак
- Оператор Алексей Павлов
- Композиторы Александр Лукин, Эдвард Хомус
- В ролях: Чи Хун Тао, Александра Соловьева, Станислав
- Потапов, Степанида Борисова и другие
- Dersu Film
- Россия
- 2011
- «Покуда дует ветер…»
- «Тыыл баарын тухары…»
- Авторы сценария: Татьяна Егорова, Сергей Потапов
- Режиссер Сергей Потапов
- Оператор Семен Аманатов
- Композитор Илья Петухов
- В ролях: Ньургустаан Мандаров, Лена Максимова
- Синема Центр Продакшн
- Россия
- 2010
