Недалеко от Джакарты. «Открытки из зоопарка», режиссер Эдвин
На кинофестивалях почти всегда возникают рифмы, в которых события на экране повторяют эпизоды из жизни. Именно они являются ценными воспоминаниями о городе, времени и увиденных фильмах. Помню, как бежала на утренний показ в фестивальный дворец на Потсдамской площади.
Табло на тихой станции метро Spittelmarkt показывало, что до прибытия поезда осталось четыре минуты. Взгляд привычно гипнотизировала воронка туннеля. Вдруг я заметила мужскую фигуру, которая медленно шла мне навстречу. Казалось бы, что тут необычного? Однако мужчина был одет в летний ковбойский костюм — шляпу, шейный платок, безрукавку с бахромой, расклешенные пыльные брюки, а за плечами у него угадывался футляр от гитары. В тот момент эта встреча больше напоминала мираж, галлюцинацию, словно передо мной был призрак, перенесшийся в промозглый февральский Берлин из огненных прерий. Ковбой появился на перроне, словно из небытия, а затем так же спонтанно исчез, затерялся в толпе вагона подоспевшего поезда. На следующий день в фестивальном дворце показали индонезийские «Открытки из зоопарка» Эдвина. А еще я узнала, что в Берлине, как и в Кёльне, в это время проводится карнавал. Если камерный Кёльн полностью преображается, то по берлинским пустошам расходятся избранные поклонники этого действа.
Полнометражный дебют Эдвина «Слепая свинья, которая хочет летать» (2009) получил приз ФИПРЕССИ на фестивале в Роттердаме и был показан в программе «Азиатский экстрим» на ММКФ. Режиссер выстраивал фильм-лабиринт, коллаж из парадоксальных историй персонажей, которые не могли адаптироваться к реалиям современного индонезийского общества. «Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?» — спрашивала маленькая девочка своего друга. «Кем-нибудь. Только не китайцем», — не задумываясь, отвечал мальчик. Все герои стремились стать теми, кем на самом деле не являлись. Можно сказать, что разрыв между мечтой и реальностью определил условное место действия картины. А кризис иллюзий, которым так и не суждено сбыться, оказался метафорой времени. Политический контекст проступал в фильме сквозь серию городских зарисовок, а расистские настроения индонезийцев — сквозь будни китайского меньшинства в Джакарте.
Линда, молодая китаянка, ела хот-доги с подожженной петардой вместо сосиски, надеясь отпугнуть привидения. Ее друг разгуливал по городу с окровавленным ртом, он был помешан на японцах, а его били, принимая за китайца. Отец Линды, слепой дантист, носил темные очки не столько в память о неразделенной любви к родине, сколько в честь своего кумира — певца Стиви Уандера. Именно дантисту придется пойти на унизительную жертву, для того чтобы его ассистентка смогла спеть в хиджабе I just called to say I love you Стиви Уандера на сцене музыкального конкурса, напоминающего «Американского идола». Ироничный образ девушки затмевает миллионы подобных кадров, которыми переполнены телевизор и Интернет.
В одном из эпизодов фильма дантист снимает перед зеркалом темные очки и подносит к глазу скальпель. Цитируя Бунюэля, Эдвин показывает, как некоторые события и сюжеты люди готовы увидеть, а другие предпочитают не заметить, отвести взгляд, вытеснить из сознания. Важно то, каким образом люди, словно сквозь объектив фотоаппарата, подбирают для мира интуитивно комфортную рамку. Эдвин создает целостную структуру из кодов восприятия реальности, но насыщает ее множеством подробностей, из которых обычно сотканы человеческие воспоминания. В фильме есть предательство, влюбленность, дружба, поездки на мотороллере, просмотры видео в YouTube и рассматривание теней на асфальте, посиделки у костра, шорохи, ветер — тысячи мелочей, из которых на уровне тактильных ощущений в памяти запечатлевается образ личных, социальных или политических событий. Линда и ее приятель поют в караоке перед экраном компьютера ту самую песню Уандера. Фоном для текста песни служат репортажи о волнениях в Джакарте 1998 года. Эти страшные социальные кадры воспринимаются на экране компьютера не так, как в жизни, но сквозь дистанцию времени, которую каждый волен наполнить собственными аллюзиями. «Дедушка, ты хочешь, чтобы после смерти тебя кремировали и развеяли прах над морем или захоронили в земле?» — интересуется Линда. — «А разве это имеет какое-то значение?»
Тему интимного контакта с реальностью Эдвин развивает в нежнейших «Открытках из зоопарка». Сюжет этой камерной, почти сказочной истории во многом условен. Главную героиню Лану, когда она была крохотной девочкой, отец оставил в гигантском зоопарке. Она выросла среди диковинных аттракционов, чуткого персонала и самых разнообразных — диких, забавных, благородных, неповоротливых — животных. Другом девочки стал элегантный жираф, который, по сути, заменил ей семью. Лана научилась ходить на ходулях, чтобы стать ближе к своему спутнику, ощутить тепло его тела в прикосновениях к шершавой коже. В одном из интервью Эдвин рассказал, как сам часами пропадал в зоопарке, ища в его микромире уединения от загазованной и перенаселенной Джакарты. Как съемочная группа ждала момента, когда жираф сможет выполнить в кадре то, что от него требовалось. Этот ритм невербального, но медитативного наблюдения за природой определил настроение картины.
Одиночество Ланы в зоопарке является метафорой свободы и одновременно замкнутого существования в уютной изоляции, подобной материнской утробе. В этой детской вселенной, организованной по внутренним законам, многое возможно. Например, крохотные чудеса или происшествие из ряда вон, которые могли бы спровоцировать героиню выйти из резервации. Таким событием для девушки Ланы стала встреча с юношей-фокусником в костюме ковбоя, который однажды материализовался на одной из тропинок зоопарка. Появление этого персонажа привнесло в историю легкую и таинственную интонацию фильмов Джима Джармуша. Будто ковбой вышел к героине из сумрака окрестных пейзажей, в свою очередь, напоминающих о магических ландшафтах тайского режиссера Апхичатпхонга Вирасетакуна. «Ковбой» провоцирует Лану в костюме индианки совершить путешествие не с мертвецом, но с волшебным фокусником за пределы жанровой предопределенности сюжета. Каждый фокус побуждает девушку почувствовать то, что на самом деле она увидеть не может.
Эдвин подробно показывает первую встречу героев, в которой юноша, словно слепой, при помощи прикосновений распознает облик Ланы, изучает ушиб на ногте ее руки. Этот контакт сразу же вызывает у девушки доверие. Именно так она привыкла ощущать близость живого существа рядом. Лана становится ассистенткой фокусника. Он учит ее трюкам с картами, во время репетиций номера раскладывает тело девушки в ящике на составные части. В кульминационном эпизоде фильма Лана послушно соглашается поджечь факелом огромный деревянный ящик, привязанный к потолку ангара. «Ковбой» лишь хотел проверить, как лучше из него выбираться. Через секунду ящик объят пламенем. Фокусник исполнил свою роль в судьбе героини. Полыхающий ящик оборачивается метафорой клетки, которую нам навязывают или которую мы выбираем для себя сами. Ведь не ясно, и кто в зоопарке за кем наблюдает: люди или животные за решеткой вольера.
После исчезновения «ковбоя» Лана устраивается массажисткой в городской спа-салон. Сотрудница салона обучает девушку на холодном мужском манекене искусству эротического массажа. В Джакарте героиня становится сотрудницей анонимной индустрии. Теперь контакт Ланы с незнакомыми мужчинами сведен к ритуалу за деньги, но она разрывает монотонность работы и возвращается в зоопарк. Там девушка привыкла к тому, что не ко всем животным следует прикасаться, зато можно вновь ощутить волшебную связь со своим другом детства.
Так Эдвин рифмует детство и зрелость, мечты и разочарования или отсутствие мотиваций в поступках героев. Сегодня социальные сети упраздняют для городских жителей необходимость физического общения, имитируя его видимость в обмене ежедневными новостями. Зоопарк можно трактовать и как образ сегрегации китайского меньшинства в мусульманской стране. Однако любая интерпретация фильма тут же тает, как самовоспламеняющиеся листочки бумаги. Существенны не причинно-следственные связи, а интонация наблюдений, растворенная в дыхании, взгляде, прикосновении.
Возвращаясь к рифмам нынешнего Берлинале, можно сказать, что самые оригинальные фильмы конкурса запомнились именно работой с изображением. Эстетские черно-белые кадры сложились в серию открыток в португальской картине «Табу» Мигела Гомиша. Камера выслеживала героев, словно по очереди проецируя на их спины воображаемые мишени, в драме о геноциде цыган «Просто ветер» венгра Бенце Флиегауфа. А после визионерских «Открыток из зоопарка» я уже не могла скрыть улыбку, когда ежедневно бежала на просмотры мимо гигантской модели жирафа из «Лего» у комплекса Сони-центра.
«Открытки из зоопарка»
Kebun binatang
Авторы сценария Эдвин, Дауд Сумоланг, Титиен Ваттимена
Режиссер Эдвин
Оператор Сади Салех
Художник Эрос Эфлин
Композитор Дейв Лумента
В ролях: Ладья Черилл, Николас Сапутра, Аджи Нур Ахмад, Клариса Аурелиа, Дейв Лумента и другие
Babibutafilm, Pallas Film
Германия — Гонконг — Индонезия
2012
