Интернет-лексикон

Что такое Интернет, из чего он состоит, куда движется? Инна Кушнарева и Евгений Майзель, не претендуя на объективность и всеохватность, составили авторский глоссарий некоторых сетевых терминов и тенденций.

Сетевая идентичность

Совокупность всех сетевых посещений пользователя, используемых им сервисов, загруженных страниц и файлов, мест обитания, программных установок и т.д. Сообщает о пользователе больше, чем ему бы того хотелось, и это «больше» растет с каждым годом.

Виртуал

В широком смысле та или иная сетевая идентичность, в узком — вымышленный, исключительно сетевой персонаж и нередко художественный образ (подробнее см. Расцвет и вымирание сетературных виртуалов).

Расцвет и вымирание сетературных виртуалов

Вымышленный персонаж или сетевая идентичность известного лица, которую носит некто третий. В. разыгрывает на интернет-страницах, будь то его собственный блог или посещаемые форумы, свою жизнь как непрерывный перформанс. Одна из врожденных амбиций В. — быть принятым неподготовленным читателем (новичком, профаном, случайным прохожим) за реального человека с ярко выраженной индивидуальностью или за ту звезду, за которую В. себя выдает. Когда-то В. были широко распространены и встречались даже в самых строгих уголках Интернета в виде азартного игривого сетературного творчества (см. Сетература) отдельных сетераторов или целого коллектива. Старожилы помнят времена, когда по степени известности некоторые виртуалы могли соперничать с реальными сетевыми авторитетами. Последние годы с тенденцией Интернета к тотальной прозрачности и паспортизации всего и вся популяция этого уникального племени резко сократилась и, возможно, продолжает падать. Многие важные и подчас необходимые (в «пешеходном» смысле слова) территории — например, Facebook — прямо предписывают регистрацию только под своим настоящими ф.и., то есть ведут антивиртуальную политику. В., выдающие себя за знаменитостей — точнее, создатели этих В., — все чаще рискуют столкнуться с нешуточными судебными исками.

Сетература

Неприжившийся термин, не имеющий аналога и обозначающий литературу, создаваемую онлайн; тип текста, задуманного как художественное высказывание, создаваемый непосредственно онлайн, то есть здесь и сейчас, обходящийся без традиционных посредников в виде редакции, издательства, распространителя и продавца. Сетературная деятельность нередко представлена характерными интернет-персонажами — виртуалами (см. Виртуал).

Сетературный бум

Начался в середине 90-х, когда Интернет появился в России, и продолжался примерно до 2004 года (условного момента полной десакрализации ЖЖ). Выражался в изобилии «салонов», чьи постоянные участники, включая виртуалов, изощрялись в импровизациях, дискуссиях, светском общении, поисках новых языковых и литературных форм, молниеносной критике и т.п.

Развиртуализация

1) классическая — встреча в так называемой (доинтернетной) реальности тех, кто ранее был знаком друг с другом исключительно в онлайне. Некогда — чрезвычайно популярная процедура в русском ЖЖ, отличавшемся коллективным, даже «соборным» самосознанием. В наши дни превратилась в нечто среднее между обыденностью и непреодолимой (иногда опасной, но тем не менее заманчивой) иллюзией большей близости.

2) в переносном смысле — капитализация сетевых (коммуникационных, посреднических, дистрибьюторских, просветительских, творческих и т.д.) усилий, ранее предпринимавшихся ради чистого удовольствия и экономически бескорыстно; переход из разряда любителей (сколь угодно популярных и авторитетных) в разряд профессионалов, чья онлайн-репрезентация (не обязательно рекламной или PR-направленности) обрела свой денежный эквивалент. Термин несет иронический оттенок, поскольку подчеркивает современное (теоретическое в том числе) игнорирование проблемы виртуального на фоне растущей кибернетической экспансии, постепенно замещающей весь мир его дигитальной версией, «официальным интернет-представительством».

Рейтинг (также — хосты, клики, число подписчиков, число френдов, число френд-оффов, число упоминаний, индекс цитируемости, число ретвитов, репостов и т.д.)

Сетевые единицы измерения популярности; валюта, принятая в Интернете. Из праздных «пузомерок» (ничего не значащих интернет-рейтингов) становится дополнительной, подчас невидимой для обладателя страничкой к его резюме, с большим вниманием изучаемой работодателем, его отделом кадров, службой безопасности и другими заинтересованными лицами.

Черные тысячники

Популярные блогеры с числом подписчиков не меньше тысячи, за определенную плату размещающие скрытую рекламу. Пикантность ситуации, связанной с монетизацией собственного блога, состоит в законодательной расплывчатости и нередко моральной сомнительности этого занятия, поскольку публикация заказных материалов в персональном блоге имеет, как и всякая реклама, особую эффективность в том случае, когда умалчивает о собственно рекламном характере. В стародавних медиа рекламу научились и опознавать, и сопровождать специальными опознавательными (и потому существенно ее нейтрализующими) знаками, а в блогосфере эти виды дистрибьюции начали осваивать совсем недавно, и многие популярные обозреватели не преминули подсунуть своим доверчивым читателям ту или иную «джинсу» под видом искреннего бескорыстного впечатления.

Лента

Система объединенной трансляции на одной странице в реальном времени всех обновлений новостных агентств, журналов, блогов, на которые подписан пользователь. Благодаря этой технологии (RSS и др.) появилась возможность читать обновления многих интересующих онлайн-ресурсов, не посещая сами эти ресурсы, а добавив их в ридер-ленту.

Интернет-энтропия

Процесс воспроизведения Интернетом внеинтернетной действительности, прежде всего социальной и экономической. Результат: последовательная приватизация ресурсов, ранее относившихся к категории общественного достояния; капитализация всего, что можно капитализировать, включая присвоение и продажу так называемого «пользовательского контента»; навязывание интернет-гуляке (см. Рождение киберфланера или интернет-гуляки) многочисленных обманчивых приманок, ложных обещаний, низменных соблазнов; появление с каждым годом все более непрозрачных, мошеннических технологий, рассчитанных на то, чтобы любой ценой заманить посетителя, вырвать у него хотя бы один клик; монополизация и дележ основных ролей между немногочисленными компаниями-гигантами. Особое внимание обращают на себя не только сами эти процессы, но и внутреннее примирение с ними среднего потребителя. Когда-то интеллигенция любила попугать друг друга страшилками об экспансии компании Microsoft и о зловещих претензиях Билла Гейтса на мировое господство. Теперь те же самые люди тотально скупают гаджеты компании Apple и все как один имеют почту компании Google, не видя в том ни тривиального риска, ни странного фаворитизма.

Мем: «Когда порядок был». Посвящен эпохе Ельцина и любым другим историческим периодам, известным своей беспорядочностью. Использовать с грустной иронией, отмечающей непристойность нынешнего времени.

Рождение киберфланера, или интернет-гуляки

С ростом (технической, экономической, финансовой, социальной и т.д.) доступности Интернета возникает тип интернет-гуляки, который пользуется Интернетом как беспорядочный телезритель, не задерживающийся на одной передаче, но маниакально переключающий каналы. Вяжущая сила Интернета такова, что фланировать или, точнее, бесцельно сёрфить на каком-то этапе начинает каждый — от обычного обладателя ПК с модемом из глубинки до столичного популярного блогера, черпающего темы из стихийной новостной ленты и социальных сетей. Подобно тому как телевидение, эта «Ниагара визуальной трескотни» (Роберт Хьюз), победило радио и любые виды осмысленного искусства, Интернет выступил в качестве не только свободного pull-медиа, предоставляющего пользователю свободу действий, но и как мощная отвлекающая и рассеивающая внимание технология.

Интернет-прокрастинация

Один из случаев запущенного киберфланирования, интернет-сёрфинга, ставший самоценным за счет более важных дел. Бездарная трата времени на изучение совершенно ненужных интернет-ресурсов, субкультур, энциклопедий и т.д. Часто смешивается с интернет-зависимостью.

Веб мертв, а Интернет жив

Не все, наверное, задумывались о том, что веб и Интернет — это разные вещи. Веб — только одно из многочисленных применений Интернета, использующее для пересылки пакетов данных протоколы IP и TCP. Кроме этого, есть еще пириноговые сети, электронная почта, звонки по скайпу, онлайн-игры, стриминг, iTunes и многое другое. Только это все не веб. Одно из важнейших изменений, произошедших за последние годы, — переход от широкого и открытого веба к полузакрытым или даже закрытым платформам, которые используют Интернет для передачи данных, но не используют браузер как интерфейс. Ключевое понятие здесь — открытость/закрытость. Веб, охватывающий все вокруг, — «генеративный», то есть это гибкая платформа, на которой можно создать все, что захочешь. В приложениях (app) все уже создано за нас, модифицировать (=взломать) могут разве что хакеры. Отныне пользователи настроены не на поиск, а на получение готового, практически полностью откалиброванного (и закрытого) продукта. Поводом для такого сдвига стало распространение мобильного Интернета и iPhone, на которых из-за небольшого экрана удобнее пользоваться не многофункциональным браузером, а целевыми приложениями. Но если посмотреть шире, как в случае любой промышленной революции, окажется, что речь идет о контроле. Сначала появляется открытая технология, наступает расцвет множества мелких производителей и поставщиков услуги, затем происходит стандартизация и остаются только монополии и олигополии. Проблема в том, что эта революция не просто была навязана пользователю крупными корпорациями. Такой «огороженный Интернет» (walled garden) оказывается действительно удобнее и надежнее в работе: например, читать в iPad и в Kindle гораздо удобнее, чем в браузере с экрана компьютера. Как бы ни были хороши свобода и халява, люди часто готовы платить за комфорт и надежность. К тому же первые пользователи Интернета уже успели повзрослеть и даже постареть, и время для них стало дороже денег. Поэтому легче заплатить, например, iTunes за простоту в получении музыкального продукта, даже если где-то его можно скачать бесплатно.

Офисный планктон

Собирательное название основной массы интернет-пользователей, проводящих за компьютером не только часть досуга, но и все свое рабочее время. Помимо массовости ОП обеспечивает интернет-форумам облик оргиастиче-ского маскарада, в котором ревностно участвуют, вопреки привычной логике, не випы, не эксперты, не специально приглашенные гости, а любой желающий, как правило — ничем не выдающийся и очевидно непубличный обыватель. Часто приходится слышать о неподобающем высокомерии термина ОП и гораздо реже — о том, что он наглядно отражает плебейскую готовность большинства участвовать в заведомо охлократических кампаниях (таких как, например, популярнейший «в этих наших интернетах» коллективный остракизм какого-нибудь опостылевшего випа). ОП составляет основную часть комментаторов всех самых популярных блогов — безотносительно к их тематике и «качеству». Именно ОП — коллективный носитель «жаргона падонкофф», «олбанского языка» и большинства привычных речевых штампов, некогда родившихся как спонтанное языковое творчество, а ныне выполняющих, скорее, представительские, опознавательные и охранительские функции, сопровождаемые готовностью их механического тиражирования.

Мем: «Это интернет, деточка; здесь могут и на х… послать».

Злой анонимус

Вместо чаемых еще с домарксовых времен «свободы, равенства и братства»

Интернет успешно реализовал виртуальную модель общественного строя, следующего формуле «свобода, равенство, запанибратство», в котором последнее представляет антитезу братским — родственным и солидарным — отношениям. На их желанном месте расцвела не менее желанная свобода выкрика с места, суды Линча, пресловутый троллинг, профессиональный флейминг, в том числе политический, оплаченный, блуждающие по блогосфере боты и т.д. Все эти процессы происходят при живом участии ЗА.

Флеймеры (также тролли, кащениты, падонки, олбанцы и т.д.)

Наиболее одиозные и непременные представители ОП; участники всех массовых, бесконечно длинных и на первый взгляд, как правило, ожесточенных (на второй взгляд — издевательских) онлайн-дискуссий (пресловутых «флеймов»). Чаще выступают в роли комментаторов на чужой площадке, нежели собственноручно порождают информационный повод на своей территории. Поскольку всякому из нас дозволено тем больше, чем меньше мы собой представляем, постольку «сабжи» совмещают энергичное участие в спорах с нарочито виртуализированным, зашифрованным обликом, позволяющим отдаваться брани без оглядки на последствия. Флеймеры и тролли — интернет-разновидность незваного гостя, который весь вечер будет тянуть одеяло на себя и не уйдет, пока не высосет все соки из радушных и неискушенных хозяев, не сумевших сразу распознать его зловещий интерес, либо вовсе не подозревающих о том, какая это многочисленная каста в «этих наших интернетах».

Питаются чужим вниманием, желательно — не автоматизированными, как у самого тролля, а продуманными, честными, прямодушными попытками оппонента опровергнуть высказанную троллем точку зрения или пристыдить его за характерную безапелляционность, хлесткий лаконизм и грубость лексики. Не выносят ответного молчания, которое для них смертельнее, чем хладнокровный и молниеносный бан (изгнание за дверь). Троллей принято описывать как деструктивный и уродливый феномен, но на самом деле эти существа — как хулиганствующие панки или животные паразиты — несут особую миссию в сетевой экосистеме. Пользуясь терминологией Агамбена, статус сетевого тролля идентичен древнеримскому статусу человека священного, сведенного к голой жизни, не имеющего ни перед кем никаких обязательств и не находящегося, как полноценные граждане, под защитой закона. Разница лишь в том, что хомо сацера, любой римлянин, мог при желании убить, не понеся за это никакой ответственности, а интернетный тролль рискует лишь баном (отлучением от любимых форумов, куда он нередко может вернуться под новым именем).

Сетевая ВИП-адаптация

Проблемы адаптации к бесцеремонным интернет-манерам знаменитостей (избалованных щадящими спецфильтрами оффлайна). Большей частью коренятся в устаревших представлениях о свободе слова как о чем-то скорее от-влеченно символическом, нежели гарантированном Конституцией. Интернет доказал, что свобода — это не только Кантова необходимость, но и порицаемая «вседозволенность», обеспеченная анонимностью и ее следствием — безнаказанностью. Пытаясь вернуть свое доброе имя, осмеянная знаменитость вступает в перепалку — и проигрывает; пробует заставить неизвестных юзеров отвечать за их слова — безрезультатно. Самая лакомая для клакеров часть представления — возбужденное требование представиться, адресованное разгоряченным випом безликому оппоненту-троллю. Покуда знаменитость не поймет, что здесь не действуют обычные законы гравитации и политеса, она обречена барахтаться в Сети, как слон в посудной лавке.

Мем: «А почему вы спрашиваете?»

Интернет-убожество

Чувство презрения или брезгливой жалости в адрес Интернета, его завоеваний и претензий на идеологию, исходящую от некоторых сетевых пропагандистов. ИУ возникло сразу после появления Интернета как одна из самых первых (и первая негативная) эмоциональных реакций на нововведение — наряду с не менее закономерным интересом и живым первопроходческим энтузиазмом. Несмотря на колоссальные масштабы и влиятельность нынешней Всемирной паутины, остается широко распространен и в наши дни. Для разнообразных в анамнезе и проявлениях модификаций ИУ характерна общая психологическая основа: отрицание «искусственной» (artificial) компьютерной вселенной (самой его дигитальной, то есть эфемерной «материи») как ненастоящего, игрушечного, «виртуального» (в плохом и ложном смысле этого слова) суррогата, придуманного гиками для гиков. И ставшего затем доступной панацеей для городской бедноты, ибо заменил недоступный, но желанный мир настоящих (увесистных и осязаемых) вещей, бесценных подлинников, уникальных раритетов, живых людей, прочных человеческих связей, реальных дел, традиционных ценностей, высокого искусства и, в конце концов, уважения к телу и окружающей нас природе.

Пример ИУ. В области журналистики долгое время такой простейшей и всеобщей (и нередко бессознательной) манифестацией интернет-убожества было общепринятое различение публикации бумажной и публикации сетевой, размещенных под шапкой одного и того же периодического издания. Еще лет пять назад полноценной публикацией считалась, особенно в глазах старшего поколения, только статья, представленная в бумажной версии издания, размещение же ее на официальном сайте влекло за собой объяснения и оправдания и ущербности оной. Пока востребованные профессиональные акулы пера не начали писать специально для электронных СМИ, а те в результате не составили конкуренцию традиционным медиа, онлайн-публикации считались чем-то вроде детской графомании или тренировочной короткометражки режиссера-дебютанта. Несмотря на то что в наши дни такое отношение к «электронке» безнадежно устарело и простительно лишь для помешанных на полиграфии бильд-редакторов глянцевых журналов, чувство ИУ как таковое (а вместе с ним и многочисленные способы выразить его) все еще удерживает заметные позиции в среднестатистическом сознании нашего современника. И в самом деле: за что уважать столь навязчивое и безостановочно пухнущее тесто, стремящееся заменить все и вся? И разве вызывают, говоря по совести, что-то, кроме сострадания, среднестатистические интернет-аддикты, чьих доходов хватит лишь на безлимитный Интернет — с «условными», как бы понарошку, путешествиями, встречами и прочим жизненным опытом в его виртуальном, оцифрованном виде?

Соответствующий мем: «Эти ваши интернеты». «Произносят», морщась и вкладывая в гримасу диапазон эмоций от страдальческого скепсиса до утомленной брезгливости.

Социальный дизайн

Противоположность чувству интернет-убожества. Согласно идее основателя Facebook Марка Цукерберга все отныне становится социальным и компаниям придется прежде всего задумываться о том, как их продукт учитывает социальный аспект, — в противном случае их ждет провал. Все — от медиа до здравоохранения — должно выстраиваться вокруг так называемого «социального графа», то есть сетевой структуры связей и взаимодействий, складывающейся вокруг каждого пользователя. Весь контент становится социальным, то есть пропущенным через отношения с друзьями и знакомыми. Происходит переход от мудрости толп к мудрости друзей, как это формулируют менеджеры Facebook. Сначала социальными стали игры, затем музыка, медиа, книги, кино, электронная торговля. Люди, конечно, и раньше, принимая решение, руководствовались рекомендациями друзей, но Facebook и привязанные к нему приложения сделали этот рекомендательный процесс автоматическим. Spotify и русский Zvooq покажут, какая музыка нравится вашим друзьям, и дадут ее послушать. Сервис Airbnb поможет снять квартиру с учетом рекомендаций друзей и знакомых. Flipboard сделает из ссылок, рекомендованных и лайкнутых вашими друзьями в Facebook и других социальных сетях, вашу персональную газету. Miso показывает, что ваши друзья смотрят по телевизору. Сервисы вроде Groupon или Blippy позволяют социализировать шопинг. Foresquare делает достоянием всех членов социальной сети то, в каком месте и с кем вы находитесь. В идеале социальный граф должен стать чем-то вроде воды и электричества — сервисом, без которого жизнь станет невозможной, когда любое решение будет пропускаться через призму социальности, а вещи, не представленные или не заметные в социальной сети, как будто и не будут существовать. Вот тогда, возможно, Facebook и передадут в общественную собственность, если его не разгонит раньше американская комиссия по антимонопольному законодательству.

Знание в эпоху Интернета

Знание в его классическом виде — собранное в научной литературе, удостоверенное энциклопедиями — по некоторым неподтвержденным, но периодически вспыхивающим заявлениям, можно считать отмененным теперь, когда даже редакторы энциклопедий и других почтенных изданий сверяются по Википедии. Круг замкнулся несколько лет назад, когда первый факт-чекер осознал, что свериться по Вики гораздо быстрее и проще, чем идти в библиотеку или даже просто встать из-за стола и найти нужную книгу на полке.

Википедия

Не только специфическая справочная служба, но и впечатляющий пример реализации повсеместно протянутой паутины в жанре тотальной демократической квазиэнциклопедии, создаваемой волонтерами с миру по нитке, — исключительно содержательной, но принципиально безответственной.

YouTube

Не только популярнейший видеосервис в мире, но также своего рода интернет-амбиция демократизировать недоступное по причине высокой производственной стоимости, а значит, заведомо элитарное кинопроизводство.

Обменные «шаринговые» технологии (peer-to-peer, торренты и т.д.)

Не только популярнейший принцип обмена информацией и электронными версиями чего угодно, но также своего рода воплощение самой идеи Интернета в формате свободного бескорыстного обмена между людьми независимо от их места обитания, происхождения и имущественного ценза.

Блогплатформы, социальные сети

Не только определенного типа сайты, предлагающие и обеспечивающие те или иные услуги по общению и саморепрезентации, сколько емкий образ Интернета как среды тотальной и непрерывной коммуникации, на наших глазах втягивающей всех без исключения, в том числе президентов, интернет-брезгователей (см. Интернет-убожество) и даже тех звезд шоу-бизнеса, которых привыкли считать неумеющими читать и писать. Сменили форумы и гостевые книги в качестве основных площадок агоры, места откликов, обсуждений и дискуссий (как открытых, так защищенных от непрошеных гостей). Породили хитроумное маркетинговое понятие Веб 2.0, с помощью которого стартаперы не раз удваивали выделяемый бюджет. В наше время — неотъемлемый сегмент интернет-пространства, пункт пребывания многих пользователей, обнаруживших в себе неиссякаемое любопытство к тому, что пишут в эту минуту твои так называемые френды, или френды френдов, или френды френдов френдов, — в общем, чем живут малознакомые или совершенно посторонние люди. (См. также Облегченный шеринг).

Облегченный шеринг

Концепция, предложенная Марком Цукербергом, уверенным в том, что интернет-пользователь — идеально транспарентное существо, готовое простодушно транслировать каждый шаг, точнее, клик на весь свой социальный мирок. Пока предполагает моментальное сообщение в Facebook-ленте о том, что пользователь прочел или послушал статью или новость, которые позволяют не задумываться, постить что-то или нет, а делать это чисто автоматически. Беда в том, что Facebook умудрился навязать новую политику пользователям, ничего толком не объяснив. Если вас заинтересовала ссылка на какую-то статью, прочитанную френдом, и вы по ней пошли, Facebook не дает сделать переход, пока вы не установили специальное приложение для «социального чтения». Однако его использование приводит к тому, что в дальнейшем лента ваших друзей захламляется сообщениями о том, какую ерунду (или не ерунду) вы читали на сайтах Guardian, Washington Post или Look at Me. Успех подобных приложений (Guardian, например, утверждает, что после перехода на это приложение трафик на сайте резко вырос) паразитирует на лени пользователя, который ходит только по ссылкам и ленится копировать и переклеивать адрес в командную строку браузера, тем более искать заинтересовавший материал через главную страницу издания, и на его привычке получать всю информацию о том, что почитать из ленты (см. Социальный дизайн). Облегченный шеринг демонстрирует, что прайвеси больше не является в сети состоянием по умолчанию, а становится одной из опций, которую нужно сознательно выбирать.

Место для дискуссий

Этот термин, описывающий Рунет как дискуссионное пространство, представляет собой не просто урезанную цитату известного афоризма Бориса Грызлова, сказанную им в отрицательном смысле о парламенте, но и подчеркивает политическую значимость Интернета в условиях государственной цензуры на уровне бумажных СМИ и федеральных телеканалов.

Социальная Сеть и ее победа над блогосферой

Facebook — передовая социальная сеть, а LiveJournal (ЖЖ) — несколько устаревшая система блогов. Система блогов, в том числе ЖЖ, рассчитана на писателей и читателей, а социальная сеть, в том числе FB, на всех обладателей ПК, коммуникаторов и смартфонов, включая тех, кто не умеет ни читать, ни писать. Система блогов тяготеет к открытости (оборотная сторона которой — свободный доступ к текстам и, следовательно, возможность их читать, не регистрируясь), социальная сеть — к паспортному контролю. Зато прохождения этого контроля достаточно, чтобы вовсю знакомиться с новыми людьми и создавать иллюзию (а то и вовсе аналог) интенсивной социально-культурной жизни.

Публичность/приватность

В далеком 1991 году японцы скверно перевели для английской версии европейской Sega Mega Drive свою игрушку Zero Wing by Toaplan. Среди прочего там имелась фраза на ломаном английском: «All you base are belong to Us» («Все ваши данные есть принадлежать нам»), ставшая знаменитым интернет-мемом (также в виде различных сокращений и аббревиатур). Спустя пятнадцать лет о закате эпохи приватности скажет на грамотном английском Марк Цукерберг (см. Облегченный шеринг), и уже совершенно серьезно. Впрочем, нам бы, гражданам России, как говорится, эти проблемы. У нас данные пользователя крупнейшие интернет-компании предоставляют без всякого решения суда и даже без письменного документа — по телефонному звонку.

Авторы-составители Е.Майзель, И.Кушнарева