Фокус-группа. Идите в пень

Год назад я стал приглашать сценаристов, а именно любого из сценарного цеха покататься на планере. За год откликнулся один. Точнее, одна. И то не чистый сценарист, а сценарист-музыкант Пальчикова.

И за тот же год ни один режиссер, кому предлагал, не отказался.

Это профессия смелых людей. По крайней мере, более смелых, чем сценаристы.

Есть, понятно, новички. Темные лошадки. Они сами не знают, кто они, что могут, с чем столкнутся, где окажутся. Это гумус.

Он всегда есть, и это единственное, что нужно знать о нем.

Есть те, кто тупо идет за деньгами. И те, кому нравится сидеть на стуле и командовать, как кому что говорить, кого целовать, как стрелять — в общем, рулить десятками людей: они из серии «не умеешь управлять собой — управляй другими».

Второй случай понятный.

Первый интересный — все, как в публичном доме, с тем отличием, что по очереди бл*дью оказывается каждый. И продюсер, и режиссер, и все остальные в свой срок пытаются понравиться и продаться. Сегодня он сидит выбирает актрис, а завтра надо быть готовым самому скакать козликом; не все могут, но у некоторых отлично получается.

Третий вариант — гибельный для драматургов.

Им нельзя ничего объяснить — они хотят все объяснять сами. Как что устроено, почему, зачем, откуда — в век торрентов их знания почерпнуты из сериалов и кино и поэтому абсолютны. Больше они не умеют ничего. Только объяснять, какое в мире нынче кино, и пользоваться торрентами.

Четвертый — это мэтры. Мэтры, доставшиеся нам от былых времен, как мраморные статуи с отбитыми носами. Величие их очевидно и неколебимо, только носов нет. Но самим статуям все равно — они же каменные, а отсутствие носа не влияет на общую устойчивость.

Пятый — Авторы. Самый творческий тип режиссера, он же — самый нетворческий. Потому что видение Автора — оно уж какое есть. Оно идет от Бога, а Автор всего лишь проводник Его Замысла.

Есть еще кое-кто.

Последнее время в режиссеры пошел новый призыв.

Наш лучший постановщик драк в кино — единственный мирового уровня, Денис, — теперь ученик Меньшова на Высших курсах; оператор Игорь Гринякин взял первый приз за короткий метр в Питере; встретил Ваню Лебедева — так он мне сказал, что больше не будет монтировать и пойдет в режиссуру. И Рутковский хочет коротышку снять. И Курочкин ставит. И Ким Белов грезит.

А зачем честному человеку идти в режиссуру, если не хотел раньше и не думал? Это вовсе не потому, что «дозрел». Чему там зреть? Это только предыдущие категории много о себе думают — остальные работники индустрии отлично понимают, что есть режиссер и почем там фрукты.

А Лебедев говорит: «Больше не могу отсматривать материал». И это понятно. Особенно если повлиять уже не можешь. А ведь у него уникальный

в наших краях вкус. Не одного бездаря спас ножницами. Ему надо орден давать за спасение утопающих. И вот устал Ваня их спасать. То же у остальных: «Не могу больше на это смотреть...»

Нет сил — не смотри ты его вообще, это кино. А что делать тем, кто его любит? Отвернуться — уйти?

Так делали. И актеры, и актрисы — и вообще все те, кто посерьезней. Уходили не потому, что работы не было, а потому, что не осталось что любить.

Были и те, кто уходил, потому что не прокормиться. Особенно молодые. Когда в начале нулевых случился рост кино и телепроизводства — профессионалов не хватало. Брали студентов — и тех не хватало. Брали тех, кто давно ушел, — и люди возвращались. Светики, звуковики, операторы, актеры, режиссеры — брали даже тех, кто из рекламы, кто вообще со стороны, только потому что мимо проходил. И многие остались.

Почему уходят в режиссеры сейчас те, кто не хотел этой доли?

Считать, что сделаешь лучше, — это соблазны; их надо гнать. Тут лучше: не надо. Будут снимать что дадут и тех, кого скажут и как скажут. Дело не в чиновниках и продюсерах, уже не важно, что считают редакторы. Пришли другие времена.

Кино всегда притягивало бездельников, а теперь еще и дураков, которые в стране нефти и газа больше никуда не оказались годны.

Сначала пришли менеджеры. Кино в меньшей, телек в большей степени уже не продюсерские, когда один человек своей волей решает все, а менеджерские. Менеджеры безлики. Они — наемная сила. Их меняют, а сила остается. Сила графиков, шаблонов, форматов, дипломов на стенке, опросов и распределенной ответственности. Их уже больше, чем сценаристов и режиссеров, вместе взятых. Такова реальность.

Я был на переговорах, где с другой стороны сидело пять человек: Владелец, Юрист, Агент-менеджер, Финдиректор, Исполнительный директор.

Пока это рекорд. Но люди говорят — бывает и больше.

А вслед за ними появилось что-то похуже.

Когда мэтры рассказывают, как тяжело им было в советское время, — появляется их сбитый нос. Ах, какой ужас — худсовет! Когда картина готова. Самое плохое, что с ней может быть, — положат на полку или подрежут.

Теперь худсоветы заменили фокусными группами.

Мало удовлетворить амбиции продюсера, канала, инвестора на любой стадии — надо еще опосля понравиться каким-то идиотам, которые заседают

в фокусной группе и своими куриными мозгами пытаются сформулировать ответ на вопрос: нравится или нет и почему?

Почему куриными? А вы представляете, чтобы нормальный человек согласился входить в фокусную группу? Чтобы он тратил время своей единственной жизни на отсмотр всякой многочасовой фигни, которая должна соответствовать их уровню? Уровню ума или того хуже — чувств.

Да — чувств. Нас последнее время часто заставляют выбирать сердцем.

И не видно, что к лучшему.

Знаю случай, когда «пилот» был снят четыре раза. В том числе одним из лучших наших режиссеров. Не утвердили. Слишком творчески, говорят.

Обычно такие группы, как правило, с нежными названиями типа «радость понимания», оценивают зубные пасты, стиральные порошки, прокладки и иногда — то, что мы снимаем.

В этом есть логика. Любой менеджер знает, что потребитель тот же. Чьи зубы, тот и кино потом смотрит. Тот, кто выбирает дорогую пасту, может позволить себе поход на фильму и купить билет. Тот, кто выбирает «обычный» порошок, посмотрит «обычный» сериал.

Худсовет — ха! Нынче полки — даром что цифровые — гораздо глубже и темней. Режиссерский монтаж часто вообще выкидывают и всё перемонтируют. Я говорю сейчас о ведущих! Только о ведущих. О тех, кто сам в жюри сидит. И они даже сказать никому не могут — юристы позаботились.

Начинающему режиссеру — тому, кто гумус, — вообще не представляю, как выжить. На моей памяти уже очень многие спеклись и при встречах извиняются: типа жить надо на что-то. Понимаешь? Поэтому и снимаю всякое…

Разовые вещи делаются вопреки, а «радость понимания» съест все человеческое с костями.

Речь о творчестве на телевидении не идет.

Все разговоры про сериалы, «как НВО», — бред и завлекалочка. Уповать на свободный саморегулируемый рынок, который, насытившись, захочет иного, не приходится. Миф о хрустальном свободном рынке на вершине горы рухнул 11 сентября 2001 года. Остался дикий.

Знаете, как менеджеры решают вопрос о повышении эффективности творческой работы? Чтобы не было четырех «пилотов»?

Недавно всерьез поступило предложение украсть колумбийский сериал. Историю. Что-то изменить по персонажам, фабуле и выдать за свое. Причем высказал идею очень известный агент по пожеланию очень известного продюсера.

Отдельный смех в том, что те же люди отказываются даже рассматривать оригинальные предложения наших авторов. Наши авторы изначально неумехи — не умеют нравиться фокусным группам.

Можно долго объяснять, почему так сложилось, но грубый факт таков.

Проще сказать: гляньте, там отлично идет, превосходный рейтинг, надо стащить. На это у вас таланта хватит?

По-хорошему, следует исключать за воровство. Но неоткуда. И слишком много уже тех, кто так писал. К сожалению, моя затея со «сценарным цехом» пока провалилась. Сценаристы оказались трусоваты и непринципиальны.

Есть только одна причина предлагать воровать чужие идеи собственным сценаристам — отсутствие принципов, то есть того, что выше выгоды у всех участников процесса.

Воровать модно. А копировать, то есть покупать франшизу, так вообще благородно. Почему нет?

Давайте уберем из Нового Завета строчку «В начале было Слово» — что-нибудь изменится?

Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.

Или, например, заменим Слово на «вода»: «В начале была Вода, и Вода была у Бога, и Вода была Бог. Она была в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть».

Или: «В начале был рубль». «В начале был Рубль. И Рубль был у Бога, и Рубль был Бог».

Или лучше на доллар…

К нам тут второй год то Сельянов, то «Амедиа» антанту везут. Похлопаем, приветствуя.

Боюсь, американская драматургия сильно проще, чем родная фокусная группа. Их зритель существует в обществе устойчивой морали и этики.

Родина — хорошо.

Поражение — плохо.

Победа — хорошо.

Любовь — нужна.

Капитализм — зашибись.

Демократия — охренительно.

Все люди равны, даже негры.

Раз негры равны, то и геи равны.

Раз негры и геи равны, то и саудовские шейхи люди.

Тот, кто так не думает, плохой. И горько пожалеет об этом в финале.

Теперь представим такой сценарий. Возможно, дадут госпремию, и не такому давали, но смотреть — не пойдут.

Капитализм хорошо? Демократия хорошо? Родина — это что? Это СССР в смысле или что сейчас? Геи равны? Это в нашей-то фокусной группе?

Мы живем в пространстве из мраморных статуй героев, заваленных дерьмом по мраморные ноздри. Ни один американский учебник по драматургии этого не объясняет и не может. А от нас требуют героев отпидорашенного пантеона. Их у нас нет. Ни у нас, ни в «радости понимания». Пожалуй, это даже объединяет.

Да и в других местах, похоже, кончаются. Я не много видел, но последние их герои все больше похожи на вечно мятущихся персонажей русского романа. Возможно, поэтому качество так выросло. Герои неоднозначны. Сегодня он трус, а завтра — смелый, а послезавтра вор, а потом судья, а потом святой.

Итак, зачем приличным людям в режиссеры, на кровавый путь?

Искать, пожалуй. Свою правду. И тех, кто думает так же.

Ну а уж если пошли — не стоит выходить за двадцать минут. И только не на телек.

Это зло. Никакой человек не должен смотреть то, что показывают в РФ по телевизору. Только в этом случае он может сохранить себя, не думать о ничтожных вопросах, которые у нас раздувают до масштабов чуть ли не гражданской войны, и не захочет идти в режиссеры.

Творчество? Творчество в нашем кино почти всегда кончается на коротышках.

Деньги? А вот деньги придется зарабатывать в других областях, если не хотите быть первыми по списку.

Я вот зарабатываю в сельском хозяйстве. То есть, конечно, пишу, когда охота, это читают, публикуют, комментируют, даже снимают, но…

Вот построил человек молокозавод или самолет — это важно. А что при этом по телеку идет по нашему — это уже не важно. Мы ничего не можем сделать.

Стоит забить на крупные форматы и делать короткометражные работы. Ездить по миру и искать единомышленников — благо сейчас это проще.

Нужно учиться быть менеджерами и продюсерами самим. Лучше тратить свободное время на это, чем пытаться всеми силами нравиться, нравиться обязательно всем подряд, тут и сейчас, как нас последнее время учат. То учат драматургии — суют буквари, то экономике — в ситуации, когда нет никакой экономики и все за откаты, то праву — в ситуации, когда и права-то никакого нет.

Сказали бы сразу: выживет тот, кто самый сильный, и самый злой, и самый хитрый. А все остальные будут хомо нумералис. Человек пронумерованный.

Впрочем, за то, что не сказали, тоже спасибо. Всегда приятно додуматься самому.

И продавать только готовые продукты. Сценарии, или фильмы, или сериалы. Хотите — берите, не хотите — идите в пень.

И никаких авансов и возникающих при этом обязанностей прислушиваться к людям, которые учат, как писать или снимать материал, которым ты уже годами иной раз живешь.

А если не живешь — то и не х.. писать и снимать.

Вот.