Плохой капитан. «Конвой», режиссер Алексей Мизгирев

Третий фильм Алексея Мизгирева обозначил отдельное место, которое занял этот режиссер в кинематографе последнего десятилетия. Если можно говорить о его принадлежности к российской «новой волне», то он — по сравнению с другими ее лидерами — на порядок более социально ориентирован. Если можно говорить о продолжении и развитии отечественных традиций в творчестве этого автора, прямым предшественником надо считать его мастера Вадима Абдрашитова.

Но и в эти контексты Мизгирев вписывается только условно. От «новой волны» его отделяет холодный ум, от мастера — отсутствие советского бэкграунда.

Поэтому лучше отвлечься от контекстов и попытаться понять, из чего соткана материя типичного мизгиревского фильма, а именно таковым, я уверена, можно считать «Конвой». Как и в двух предыдущих, в нем главное место отведено образам стражей нашей безопасности и правопорядка. Начиная со своего дебюта «Кремень» Мизгирев подробно, дотошно, почти любовно выписывает физиономии властных и подневольных людей, формируя социальную типологию. Он показывает алчное, коррумпированное лицо наших силовых структур. У Мизгирева есть даже патентованный актер на эти одиозные роли, как правило, второго плана: это участвующий во всех трех его фильмах Дмитрий Куличков (в «Конвое» он сыграл сержанта-жлоба). «Конвой» еще и потому типично мизгиревский, что это «пацанское», мужское кино. Не стал исключением и «Бубен-барабан»: поставленный в центр женский образ читается как уродливое отражение деградировавшего, но по-прежнему доминирующего мужского мира.

Как ни парадоксально, но в каждом фильме Мизгирева, где все вроде выкрашено одной черной краской, всегда есть герой, противостоящий коррупции и деградации, в некотором смысле даже идеалист. Кремень — образное определение провинциала, приехавшего из Альметьевска завоевывать сердце девушки, а заодно Москву. Ради этого он готов на все, но только не дать себя «натянуть на залупу». Бубен-барабан — фонетическое упражнение героини одноименного фильма, позволяющее ей выровнять дыхание в неравной схватке с уродами. «Конвой» — кино о человеке, идущем в своем безумии напролом, вопреки всему, не ведающем ни страха, ни боли: ему (как, кстати, и героине «Бубна-барабана») ничего не стоит зажать бритву в кулаке.

В первой же сцене мы становимся свидетелями того, как армейский капитан Игнат, наматывая круги вокруг спортивного поля, дает такой жесткий отпор напавшим на него гопникам, что ему грозит уголовная статья. Чтобы замять дело, Игната отправляют в ответственную командировку (с заездом в Москву) с целью вернуть в часть двух дезертиров и украденные ими казенные деньги. Герой воспринимает задание как абсолютный императив и руководство к действию. Он вступает в смертельно опасный контакт с одним из беглецов, который в итоге кончает суицидом, с профессиональной ловкостью отлавливает другого и предпринимает неимоверные усилия, чтобы вернуть государству 19 тысяч рублей. Сумму настолько жалкую, что когда о его проблеме узнала увлекшаяся им московская проститутка, то не удержалась от иронии: «Возьми, да еще можешь меня бесплатно по морде отхлестать».

Игната играет Олег Васильков, редко снимающийся в кино и оттого оставляющий еще более сильное впечатление своим присутствием в кадре. Маленького роста, но крепкого сложения, харизматичный герой несет на себе основную нагрузку, что подтверждает и режиссер: «Олег — локомотив, который тащит всю картину. Весь опыт жизни Олега и мой был вложен в это, главное было — не наврать и двигаться в предельных понятиях».

«Предельные понятия» и экстремальный тип героя, способного на яростные безумства, сближают «Конвой» с «Плохим лейтенантом» Абеля Феррары. Однако эта параллель хромает, и недаром Игнат говорит: «Во мне беспредела нет». Герой Харви Кейтела травмирован сексуально, имеет религиозные проблемы и к тому же наркоман. Герой «Конвоя» тоже глубоко ранен, но по-другому. Он стал видеть глюки и перестал чувствовать физическую боль после того, как не сумел спасти захворавшую дочку: теперь продолжает жить по инерции, без всякого кайфа, и с тупой честностью служит армии. Проходя сквозь этот потухший мир с бесстрастием робота или зомби, Игнат несет в себе органическую ненависть к ментам, которых готов мочить в сортире. У него две коронные фразы: «Ты не понял» и «Я извиняться не стану», за которыми обычно следуют физические действия.

В напарники командированному Игнату отряжается сержант-контрактник (упомянутый выше Дмитрий Куличков), и вскоре они вдвоем пытаются конвоировать в часть дезертира Артема (Азамат Нигманов) — парня восточной внешности и с оригинальной адаптационной установкой. Он надеется победить жестокость окружающего мира смехом: беспрестанно травит анекдоты, каркает вороном, надевает на нос клоунскую насадку. Иногда это помогает: даже если никому не становится смешно, от неожиданности насилие теряет драйв, переходит в другой регистр. Впрочем, все это только до поры до времени. В конечном счете Артема насилуют и ломают, бросают за решетку. Ясно, что он конченый человек и в системе тотального насилия исключений быть не может.

Моральный конфликт фильма разворачивается между тремя главными героями (Игнат, Артем, сержант), которые представляют три модели выживания в аду: стоик, клоун, конформист. Воплощенным же адом на Земле становится сегодняшняя Москва с гастарбайтерами, проститутками, бандитами и ментами — грандиозная в своем масштабе камера пыток. Сцены насилия множатся настолько неотвратимо, что грозят превратить фильм в комикс или трэш-хоррор. Мизгиреву стоит немалых усилий остаться в поле художественного кино. В этом ему помогают музыка и операторское решение, хотя оно с точки зрения стиля и небезупречно.

Отдельного анализа заслуживает лингвистический ряд фильма. Один из рецензентов не без оснований обмолвился о «языке огрубевшего Платонова». С одной стороны, это не лишенный своеобразной поэзии обсценный язык зоны, в которую превратилась страна вместе с ее златоглавой столицей. С другой — очищенная от междометий, почти афористичная речь Игната, которая тем не менее напоминает животный рык. Только в финале, пережив процесс очеловечивания, герой, кажется, готов заговорить другим языком, но капитан не знает слов.

Поэтому окончательный смысл «Конвоя» проясняется скорее средствами пантомимы, пластической символики и знаковых жестов. Игнат, впав в ступор от невозможности спасти Артема, бредет по территории части. И тут его подстерегает дилемма: совершить или не совершить очередной «честный поступок». Проворовавшийся сержант становится на колени перед Игнатом, умоляя не губить его, не писать рапорт. Сначала мы не понимаем реакции: плохой капитан машинально продолжает идти вперед. Потом оборачивается: у него на носу тот самый красный шарик — клоунская насадка, что осталась от несчастного дезертира. Сигнал о том, что орудие системы осознало себя жертвой. И перестало стрелять.

«Конвой»
Автор сценария, режиссер Алексей Мизгирев
Оператор Янис Эглитис
Художник Кирилл Шувалов
Композитор Александр Моноцков
Звукорежиссер Валентин Бобровский
В ролях: Олег Васильков, Азамат Нигманов, Дмитрий Куличков, Руслана Доронина и другие
Pavel Lungin Studio
Россия
2012