«31-й рейс» — дипломная работа Дениса Клеблеева, выпускника документальной мастерской Марины Разбежкиной и Михаила Угарова, получившая приз как лучший полнометражный фильм на «Артдокфесте».

Собственно, оценка за диплом экспертным сообществом уже выставлена: молодец, садись — пять.

И я, не будучи экспертом, к ней присоединяюсь.

Дальше просто опишу свои впечатления от картины.

Творческий метод в мастерской Разбежкиной — Угарова, насколько я понимаю, прост: надо найти в самой жизни явление, персонаж, ситуацию, имеющую некий драматургический потенциал, и по возможности безоценочно перенести ее на экран.

Кусок реальности, таким образом, становится фактом весьма рафинированного современного искусства и попадает в поле зрения продвинутой публики, которая и является основным потребителем данного вида продукции. Совсем устраниться автору, конечно же, не удается. Но все равно он выступает не столько как генератор смыслов, сколько как повар, приготовляющий реальность к употреблению.

С первой частью задания Денис Клеблеев справился замечательно. Он нашел удивительную житейскую ситуацию, богатую разного рода кинематографическими возможностями. Камчатка. Приморский поселок, отрезанный от цивилизации сотнями километров полного бездорожья. Снабжение населения отдано на аутсорсинг транспортной компании, которую возглавляет ушлая бабенка по имени Света. Ей удалось сколотить коллектив из трех рукастых безбашенных мужиков, которые и совершают регулярные рейсы через непроходимые болота и горы на трех древних, разваливающихся на ходу советских гусеничных вездеходах ГАЗ-47.

Целое лето катаясь с мужиками туда-сюда, автор отснял 87 часов материала, из которых смонтировал в итоге 57-минутный фильм. Основной его пафос — обыденность экстремального.

Первые минут двадцать мы видим, как былинные богатыри в тельняшках и камуфляже ломом, кувалдой и топором заставляют двигаться беспрестанно глохнущие ржавые железные монстры. Лихие водители Серега и Юрка, а также взятый в рейс двенадцатилетний сын Юрки — Юрец — героически кормят мошку, разбирают и собирают на капоте какие-то железяки, травят армейские байки, пропадают в тумане, тонут в болотах, форсируют реки, и все это для того, чтобы привезти в поселок лук, капусту, яйца, молочку, водку и дешевый китайский ширпотреб.

После эффектного эпизода разгрузки, когда все это добро подробно извлекается из недр вездехода и мы наконец осознаем, ради чего был весь героизм, эпическое, в духе Луцика и Саморядова, роуд-муви сменяет на экране «мысль семейная».

Юра — муж владелицы предприятия, квадратной, предприимчивой Светы. Женаты они, судя по всему, недавно, месяца три, — примерно столько, сколько существует само ООО. Куда подевалась мама Юрца, картина умалчивает. Зато, забившись в угол и пытаясь совершенно слиться с обоями, автор самозабвенно фиксирует на камеру супружеское счастье Юры и Светы. Счастье имеет место быть в малогабаритной хрущобе, где помимо хозяев ночует на полу Серега и даже, кажется, иногда третий водитель (без имени). Так что тут тебе все вместе — и дом, и контора, и гостиница, и наблюдательный пункт, откуда Юра в бинокль следит за прибытием вездеходов: волнующее зрелище! Они возвращаются всякий раз как корабли из дальнего плавания.

Тут же, на задворках хрущобы, возле почерневших от времени сараев, их чинят.

Дом у Юры со Светой — полная чаша. Когда Юра не в рейсе и не занят ремонтом подвижного состава, они с женой готовят или едят. Юра разгуливает по дому в Светином красном халате, месит фарш, ставит тесто, пьет чай с тортом, намазывает масло на хлеб и прикалывается к жене. Квадратная супруга оченно его возбуждает, особенно когда принимается по-чеховски мечтать «о лучшей жизни»: «А я хочу в город поехать, мороженого поесть всей семьей, картошки дорогой в ресторане… В кино сходить, потрястись на кресле, попкорна пожрать… А что это море? Нету в нем ничего такого шикарного».

В общем, у Юры со Светой счастливая семья. Потому как он супруге своей подчиняется, позволяет ей себя обтесывать и делать из себя человека: «Кто ты был? Бичегон. А теперь с тобой глава администрации за руку здоровается».

Серега же к бабам относится жестко: чуть что не так — сразу в глаз. И потому первая жена у него повесилась, а вторая — с примесью туземной крови — все больше лежит на диване или ездит в город делать аборты. Двор зарастает крапивой, хлев с поросенком — навозом. Две дочки — беленькая, постарше, от первой жены, и черненькая, раскосая, помладше, — растут, как трава. Сам Серега — хозяин тоже фиговый. «Дома, как на блядках» — не знает, где у него ведро, где инструмент…

Последняя треть картины — про то, как Серега проездом заскакивает домой на побывку. Тут больше всего меня поразили качели — привязанная к яблоне петля из каната. Дочки Сергея на ней качаются, а он смотрит с неопределенным таким выражением лица. То ли вспоминает при этом повесившуюся жену, то ли нет, но петлю с яблони не снимает. Железные нервы у человека.

При этом вторую жену свою, несмотря на ее унылую ревность, бесхозяйственность и лень, Серега вроде как любит. Уезжая, долго целует в губы на крупном плане…

И снова в рейс! Снова — на подвиги!

Смотришь на это и думаешь: вот вроде все у мужиков зашибись! Работа, пусть и тяжелая, есть, деньги есть, семья есть… Голова на месте, мозги не пропиты, руки откуда надо растут. Они счастливо нашли свою экологическую нишу, работают на себя, а не на дядю, делают нужное людям дело. Они довольны собой. И автор, кажется, ими доволен. Он их не судит, не дистанцируется от них, вполне сочувствует и позволяет им предстать перед нами в лучшем виде. Так почему же при взгляде на этих людей охватывает такая жуткая, патологическая тоска?

И дело тут не в столичном культурном снобизме: мол, быдло!

И не в скрытой агрессии, которую герои перед камерой всячески сдерживают, но чувствуется, что при случае свою шутливую угрозу «Загуляешь налево, я тебе яйца наизнанку выверну, а колбаску твою на кусочки порежу» Света, к примеру, вполне способна воплотить в жизнь.

«31-й рейс»

Дело в том, что эти люди напрочь лишены возможности развиваться. Им некуда девать жизненную энергию, кроме как на совершение бессмысленных подвигов. И счастливо обретенная экологическая ниша оборачивается для них капканом.

Ведь ежели они вздумают вкладывать прибыль в развитие дела — в покупку новых вездеходов, например, — перспективный бизнес у них непременно отнимут.

Поэтому их удел — потребление. И обслуживание сего увлекательного процесса. Все, что они делают в кадре, — это возят еду и едят привезенное. Автор старается максимально идентифицироваться с их точкой зрения на реальность. И поэтому, хотя действие происходит в приморском поселке, в картине нет моря. В принципе. Герои его не видят. Нет головокружительных Камчатских пейзажей. Нет диких животных. Нет никакой красоты. Природа — препятствие, то, что требует преодоления ради жрачки. Значимый мир — раскисшая почва, железки, ящики с товаром, погрузка, разгрузка, малогабаритная кухня, плита, чай, сахар, еда… Они — крайнее звено глобальной потребительской цепочки, дотянувшейся сюда, на край света. Они сами же ее и протянули и поддерживают с риском для жизни. В этом не было бы ничего ужасного, если бы в жизни этих людей было хоть что-то еще. Но мы почему-то не видим в кадре ни единого человека, профессиональная деятельность которого не была бы связана с процессом подвоза, продажи и потребления жратвы: толстая бабка-продавщица, вечно поддатые грузчики, чем-то непонятным торгующие цыгане… Единственная упоминаемая в картине нематериальная ценность — мультики для детей.

Превращение человека в машину для потребления — общемировая проблема. В нашей ситуации усугубленная еще и тем, что человек, лишенный социальной мобильности и намеренно загнанный в условия жесткого выживания, будет до последнего цепляться за власть, которая дает ему заработать на кусок хлеба с маслом, но не дает возможностей сделать более удобной, рациональной, человечной и вменяемой свою жизнь.

Герои фильма достойны большего. Но они — заложники нашей стремительно деградирующей ротожопной сырьевой экономики, которая ударными темпами ведет страну к катастрофе.

Не думаю, что автор фильма желал поведать миру именно эту мысль. Напротив, основной пафос его — представить все происходящее на экране как образец нормы. Автор, безусловно, имеет на это право, и я как зритель готова ему поверить, но подсознание все же сопротивляется и в результате подобное смешение понятий вгоняет меня в тоску.

«31-й рейс»
Автор сценария, режиссер, оператор Денис Клеблеев
Продюсер Марина Разбежкина
«Мастерская Марины Разбежкиной»
Россия
2011