Советские стереотипы добьют наше кино

На двух больших дискуссиях наряду с высшими должностными лицами страны выступили без малого тридцать ведущих кинематографистов всех профессий — режиссеры, продюсеры, руководители производящих компаний и федеральных телеканалов, дистрибьюторы и киноведы. В своем тексте я предпринимаю попытку прокомментировать высказанные киномейджорами тезисы, структурировав их по степени значимости.

Интересны, на мой взгляд, не только оценки профессионалов, их предложения, преследуемые цели, но и то, о чем они осознанно или подсознательно не говорят. «Значимое умолчание» тех или иных проблем, аспектов и обстоятельств функционирования кино в нашей стране характеризует его состояние не меньше, чем описание самих болевых точек. Не называют — значит удовлетворены, согласны со сложившимся положением вещей, не чувствуют в нем опасности для себя. Тут важно отметить, что воспринимается как болезнь, а что — как норма.

1

Тезис. Нам важна господдержка, потому что иначе российское кино не сможет конкурировать с фильмами США, с продуктами гигантской, технологически развитой индустрии. Мы не сможем в условиях открытого рынка предложить нашим гражданам картины «про нашу жизнь», с собственными героями, отвечающими на волнующие всех вопросы.

Комментарий. Анализ индустрии идет у подавляющего большинства экспертов таким образом, будто каждый из них существует автономно — в своей замкнутой сфере, на отдельном этаже. Изолированно рассматриваются вопросы производства фильмов и сериалов, дистрибьюции и кинопоказа в кинотеатрах и на таких гигантах рынка, как ТВ и Интернет. Будто коммерческое кино существует отдельно от авторского, государственные инвестиции — от частных, а публика вообще не принимается в расчет. Не фиксируются последствия заинтересованности мультиплексов в максимальной продаже попкорна, пепси-колы и прочей «киноеды» (55 процентов дохода). Не обсуждалось создание механизма… возврата затраченных средств владельцам прав. Каким образом получилось так, что деньги могут вернуть только фильмы, напечатанные огромным тиражом — до 1600 копий? У средне- и малотиражных совсем нет шансов. При этом не известно и о разорении огромного количества компаний, снявших ленты, которые не могут возместить затраты на свое производство, а это три четверти ежегодной российской продукции. Никто из выступающих в присутствии президента даже не коснулся темы «экономика возврата средств».

Речь шла исключительно о пересмотре версий администрирования в сфере кино. Большей частью — о господдержке. Практически никогда — о понимании фактического места кинематографа в национальной культуре, о постоянно меняющихся зонах его взаимодействия с общественными настроениями, с ныне действующими мифами, с цивилизационными и технологическими сдвигами, с новыми потребительскими практиками.

При обилии обозначенных проблем возникало ощущение, что наша кинематография совсем не плохо обустроена, когда один неэффективный элемент каким-то образом взаимодействует с другим, не важно — ущербным или нет. Поэтому выхватывание одного-двух все объясняющих факторов ничего не может изменить, срабатывают десятки, подчас противостоящих один другому. Одни элементы киноиндустрии находятся на открытом рынке (кинопоказ, дистрибьюция), а другие (инвестиции, производство, возврат средств) в каких-то других — внерыночных отношениях. Возникает подозрение, что экономики производства и потребления российского кино практически не связаны.

2

Тезис. Государство полностью самоустранилось от какого-либо влияния на содержание снимающихся фильмов. Фонд должен быть эффективным финансовым инструментом, а Министерство культуры и правительство определяют и формируют государственный заказ содержательно и идеологически. Нужно усилить контроль за сценариями.

Комментарий. Летом 2012 года на «Кинотавре» впервые прозвучало оценочное суждение главы компании «Невафильм» Олега Березина о том, что сейчас в России где-то 95 процентов показываемых фильмов составляет развлекательное, потенциально коммерчески значимое, так называемое «попкорновое» кино, а вот художественное, то, которое останется в истории, — всего 5 процентов. Такое кино демонстрируется лишь в девятнадцати залах страны регулярно и в двухстах — время от времени. Именно «попкорновое» кино интересно индустрии для показа на всех носителях. Это ограниченный набор жанров и сюжетов, определенная стилистика, психология восприятия, потребительские свойства и технологии. Усвоение «попкорн-кино» непременно дополняется подключением иных рецепторов — зрители одновременно что-нибудь пьют, жуют, глотают. (Доходы от продажи «сопутствующей» еды в кинотеатрах России в последние годы превысили суммы от продаж самих билетов, ведь «кинопища» в три раза дороже обычной.)

Развод на два кинематографа — коммерчески успешный и остальной — требует осмысления хотя бы основных его последствий. Следует объективно представлять тенденции развития кино в России, экономические механизмы его обслуживания, продвижения, сопровождения. Важно принимать или отвергать отрицательную коннотацию использования этого продукта исключительно как средства получения удовольствия — такого же, как каток, дискотека, путешествия, программа Comedy Club.

Совершенно другая аудитория с иными потребностями и целями смотрит авторское, фестивальное, рецензируемое критиками кино. И, наконец, третья контактирует с мировой и российской продукцией в Интернете. Это разные люди. В кино, которое они смотрят, идут абсолютно непохожие процессы, там разная экономика, разный символический капитал. И каждая из этих кинотерриторий требует отдельной государственной политики, институтов, форм поддержки, своих профессионалов, уникальных механизмов, с помощью которых разное кино доставляется разным группам зрителей.

3

Тезис. Во всем мире, и Россия не исключение, имеют смысл — результативны — только 10 процентов произведенной продукции. Так происходит во всех странах. Государство, инвесторы и продюсеры в связи с этим должны «полюбить убытки».

Комментарий. Это «замечательная» идея — ловкая, удобная, отпускающая продюсерам любые грехи, в сущности, снимающая с них ответственность за созданный продукт. Стараешься в поте лица, работаешь с гениями или с неумехами, вкладываешь колоссальные или небольшие, по меркам индустрии, усилия и деньги — не важно, результат один: все должны смириться с тем, что 90 процентов производства чуть ли не законно идет на выброс. Тут и инвесторов можно заманить обещанием снять тот самый, единственный — десятый фильм. И государству объяснить: если хотите сохранить объем нестыдного национального производства — должны щедро раскошелиться.

4

Тезис. Нам надо создавать намного больше фильмов, чем сейчас, может быть, не 650, как в США, но хотя бы удвоить нынешние объемы производства российского кино. Государство должно всячески способствовать этому.

Комментарий. Сравнение российского производства (по сути этого сопоставления) с объемами, качеством и значением американского представляется настоящим лукавством, рассчитанным на неосведомленных начальников. Будем снимать в разы больше картин, и у нас все будет чуть ли не как в Америке.

В прошлом году США только в мировом только кинотеатральном прокате собрали на демонстрации своей продукции 23 миллиарда долларов из всеобщих 34 миллиардов (из них у себя в стране — 10 миллиардов). Российское же кино практически не приобретается в значимом масштабе международными рынками для показа в кинотеатрах, на продажах собственного кино на родине мы зарабатываем примерно 200 миллионов долларов в год. Таким образом, объем производства у нас в 7—8 раз меньше, чем в США, а реальные сборы в 115 (!) раз меньше. Почувствуйте разницу!

5

Тезис. В ближайшее время необходимо построить еще по крайней мере 2—3 тысячи кинозалов нового типа, потому что половина малых городов их не имеет, а это социально несправедливо. Вот тогда российское кино сможет возвращать затраченные средства.

Комментарий. В глубине души все российские мейджоры хотели бы, чтобы бюджет по мере возможности оплачивал все: инвестиции, производство, дистрибуцию, все типы показа, да и сами билеты. Но во-первых: прекрасно осведомленные руководители кинокомпаний не могут не знать, что средняя зарплата в России — 27 тысяч рублей — по меньшей мере в два раза ниже, чем в большинстве стран Европы, и в три-четыре раза, чем во Франции и Германии — 140—160 тысяч рублей. Фактически же в наших малых городах и в сельской местности — она в десять раз меньше. А цена билетов в России в этом году сравняется со средней в США — 7,9 доллара. Таким образом, у жителей российской провинции нет никакой возможности заплатить 250 рублей за билет. А это значит, что у жизнеспособного кинопоказа там сегодня вообще нет экономики.

Во-вторых: при естественных темпах роста в этом году Россия по количеству современных залов обгоняет Испанию (3170 залов), в следующем — Италию (3267 залов), а к концу 2016-го — Великобританию (3767 залов). Становится третьей после Франции и Германии кинопрокатной страной Европы. Это наш максимум на десятилетие вперед. Какие-либо специальные, более интенсивные действия, связанные с увеличением объема залов не оправданы. Ныне действующая сеть функционирует всюду, где для этого есть экономические возможности. После 1998 года в нашей стране создана процветающая система кинотеатрального показа, ныне зарабатывающая более 1,3 миллиарда долларов (650 миллионов остаются в кинотеатрах после перечислений половины сборов владельцам прав, и еще почти 700 миллионов долларов они зарабатывают на продаже «кинопищи»).

Кроме того, у нас законсервировано примерно 2500 старых кинозалов, доставшихся от советского времени, — муниципальные кинотеатры, городские, сельские, профсоюзные клубы и т.п. Более целесообразной была бы реализация государственной программы их реконструкции и поддержки за счет специализированных и региональных фондов.

6

Тезис. Государство должно развивать сотрудничество киноиндустрии с телевидением для осуществления репутационно значимых сериалов.

Комментарий. Сериальное производство в России, как известно, самое востребованное из всех форм художественной культуры. Поэтому и наиболее рекламоемкое — оно собирает более трех миллиардов долларов. Наряду с Китаем мы здесь практически чемпионы мира. Российские сериалы (60 названий в сутки) давно вытеснили из эфира не только современное отечественное, но и обожаемое (не только начальством) советское, европейское кино, латино-американские сериалы и вот-вот вытолкнут в ночную сетку ленты Голливуда. Предложение поддерживать из бюджета Минкульта телевизионное кинопроизводство, даже в части создания патриотических телефильмов, — все равно, что в детских домах или домах престарелых собирать деньги в помощь «Газпрому» или «Норильскому никелю».

При этом ни одна из «групп влияния» не выступила переговорщиком по комплексной проблеме «современное российское кино на телевидении». То, что наши телезрители воспринимают в качестве кино, составляет 57 процентов эфира. А вот новые кинофильмы занимают только 3 процента от этого айсберга. Телеканалам — под предлогом чрезвычайного экономического кризиса — удалось еще в 2008 году в три раза сбить стоимость показа у себя только что созданного отечественного игрового фильма. Того кризиса давно нет, но ТВ продолжает приобретать чужие для него, предназначенные для кинотеатров картины и в редких случаях намного дешевле, чем заказанные и жестко контролируемые им родные сериалы. При этом пользуется всеми возможностями инфраструктуры российской кинематографии, созданной в основном не на телевизионные средства.

7

Тезис. Самая большая беда всей российской киноиндустрии — это бесплатное нелегальное скачивание фильмов из Интернета. И пока государство и общество не решит эту проблему, все поиски оптимизации в сфере кино окажутся безуспешными.

Комментарий. Это был тот комплекс идей, который ни у кого не вызвал отчуждения, поскольку он на самом деле подрывает многие цивилизованные формы развития отечественной киноиндустрии. Хотя было заметно, что ведущие мейджоры и телеканалы хотят списать на пиратскую деятельность абсолютно все болезни и нерешенные проблемы нашего кино. То же самое произошло и с темой образования — ее обсуждали больше всего. Как будто здесь скрывается причина, а не следствие тех драм, которые в последнее время происходят в отрасли.

О чем не говорили. В результате за бортом обсуждения остались насущные темы российской киножизни, которые вообще не упоминались первыми лицами российской кинематографии в двух многочасовых дискуссиях.

• Практически речь не шла о том, а «про что» у нас сегодня снимается кино: объясняет ли оно природу и последствия драм современной жизни, как их оценивает, затрагивает ли нерв времени, какие сюжеты выбирает в прошлом и что думает о будущем?

• К сожалению, совсем не обсуждалось эстетическое качество произведенной в последние годы продукции. Останется ли она в истории кино? Почему наши картины приглашаются или не попадают на лучшие мировые фестивали? Все выступающие (за исключением критиков, конечно) как будто бы давно договорились: есть только один критерий оценки кинематографа — количество проданных билетов. Как будто у культуры нет некоммерческих целей. Отсутствие таких публичных рефлексий в своей среде ведет к выхолащиванию так называемой творческой атмосферы, поэтому столь неожиданным и одиноким оказался вопрос Андрея Плахова: а куда делась новая режиссерская волна?

• Даже не упоминалась некогда важнейшая цель государственной кинополитики — воспитание художественно продвинутого зрителя и, в частности, в связи с этим перспективы создания альтернативной системы кинопроката.

• Не поднимался вопрос об объективной экспертизе и оценке как запущенных, так и созданных с помощью господдержки произведений. Вот лишь одно из существующих здесь противоречий: количество продаваемых билетов определяется возрастной группой зрителей — 12—26 лет, большей частью женской. При этом, по мнению государства, фильмы должны быть в первую очередь патриотическими, военными, с героическими поступками, но такая продукция далека от подлинных интересов реальной аудитории — старшеклассниц и студенток, приносящих в кинотеатры России более 1 миллиарда евро. Патриотические фильмы хорошо идут на телеэкранах, у которых сидят их бабушки и дедушки. Но телеканалы покупают любые картины по меньшей мере в 10 раз дешевле их стоимости, а, следовательно, возместить затраты на игровой фильм без обращения к кинотеатральной публике невозможно.

• Не было сетований кинематографистов на то, что сериалы и ситкомы вытеснили, буквально съели весь отечественный киномейнстрим.

• У ведущих продюсеров нашей страны практически не болит голова о перспективах копродукции, о возможном международном сотрудничестве в этой сфере. Нет специализированных программ по предоставлению услуг зарубежным компаниям для съемок в различных регионах нашей страны, тем более по предоставлению им каких-то налоговых льгот.

• Не прозвучала мысль о возможном страховании рисков в такой сверхрискованной сфере бизнеса, каким является кинопроизводство. А ведь можно было заимствовать те схемы, которые успешно действуют в самых разных странах мира.

• Российские мейджоры не обсуждали (даже и не в присутствии президента) механизмы распределения бюджетных денег, процедуры функционирования жюри и экспертных советов. Могут ли участвовать в их работе госчиновники, а также те продюсеры и режиссеры, которые хотя и не голосуют за себя, но активно участвуют в конкурсе?

• Все специалисты, включая киноведов, режиссеров и продюсеров (не мейджоров) смирились с неотвратимостью действующих здесь в настоящее время критериев.

Обе дискуссии со всей очевидностью показали, что подавляющее большинство участников сосредоточились на одной цели — получить или увеличить объемы поступающих из бюджета невозвратных средств. При том, что и сегодня они составляют до 60 процентов всех инвестиций в отечественное кинопроизводство.

Как и в советское время, действуют все те же стереотипы:

– наказать партнера, а не находить вместе с ним взаимовыгодные формы сотрудничества;

– контролировать поддерживаемые проекты «содержательно и идеологически»;

– рассматривать производителей и показчиков чуть ли не как противников;

– подозревать авторское кино в заведомой оппозиционности и в конечном счете — «исключительно по экономике» — выталкивать его из реального кинематографического пространства России на фестивали, специализированные ночные телеканалы и в Интернет.

Что делать? Попытаться посмотреть целостно на многоуровневую, многофакторную систему российской киноиндустрии, а не думать исключительно об увеличении объема безвозвратных государственных субсидий, получаемых под любым предлогом. С любой пригодной для этого мотивацией. Иначе ничего в ныне действующей, неплохо обустроенной, привыкшей к финансовым допингам системе не изменится. Даже если вместо шести миллиардов рублей движущееся к экономической стагнации государство вдруг даст десять миллиардов. От зрителей ведь экономика российского кино и впредь не собирается зависеть, а американцы с успехом будут заполнять наши экраны.

Выход из этого тупика только один — в какой-то момент, получив поддержку президента, со всей решительностью перекоммутировать всю систему отечественной киноиндустрии. Понять ее сбои на разных этажах и в разных сегментах, изъяны во всех средах существования и… перезапустить — по мере сил — всю! Говорят, где-то в недрах Министерства культуры лежит так называемая «Дорожная карта» такой работы. Давайте ее пообсуждаем, не поленимся потратить силы и время на необходимые исследования, профессиональные экспертизы, найдем и предложим оптимальные версии. Главное — это не должно быть тайной, погребенной в частных выгодах, поскольку касается абсолютно всех.