Разговор с воображаемым собеседником.

Алексей Слаповский. После долгих лет работы в этой области и попыток сотворить что-то художественное я понял простую вещь. Сериал – жанр развлекательный. Любой сериал.

– И «Идиот», и «Твин Пикс»?

Алексей Слаповский. Любой. Потому что – жанр. Ну как детектив. Если в детективе образы людей становятся важнее, чем кто убил, – это тогда не детектив. Если в сериале образы становятся полнокровными, развиваются, становится все нетривиально, – это тогда не сериал.

– А что?

Алексей Слаповский. Не знаю. Многосерийный художественный фильм. Но все равно развлекательный. Кино ведь тоже на 99 процентов развлекательная штука. Аттракцион. И это нормально. Оно такое. Оно для этого. Для широкой публики.

– А авторское?

Алексей Слаповский. Это другое. Это один процент. Вот смотрите, просто для наглядности. В литературе есть книги жанровые – фантастика, детектив, фэнтези и так далее. Акунин, короче. Маринина. И есть обычные, про жизнь и людей. Как мои друзья пишут, как я пишу, как, извините, Толстой писал, только лучше. Но серьезных книг намного больше, чем серь­езных фильмов. У них больше потребителей. Пока. А кино и телевидение по определению для масс, там серьезного быть много не может. И не надо. В «Диснейленде» может быть библиотека, но только одна. Не то место.

– Мы запутались. То есть если даже Толстого и Дос­то­ев­ского экранизировать – все равно сериал?

Алексей Слаповский. Все равно. Даже с добавкой «художественный телевизионный». Адаптированная для широкой публики книжка с картинками.

– Вы сами адаптировали свои книги «Я – не я» и «Синдром Феникса». Не сериалы?

Алексей Слаповский. Вообще-то это телекино на четыре серии. Но все равно сериалы. Плохо или хорошо получилось – другой вопрос. Я к чему клоню. К тому, что не обольщаюсь. Искусством на телевидении не занимаются, в кино почти тоже. Кому надо – есть авторские проекты. Очень мало. Не сериальные. А сериал… Я похож на дятла, понимаю, долблю одно и то же: сериал – вид развлекательный. Хоть Достоевский в телевизоре, хоть Донцова. Все дело в качестве развлечения.

– Ага, слава богу, разница все-таки есть?

Алексей Слаповский. Только в качестве. Американские сериалы вот современные. Все режиссеры и продюсеры ставят их в пример. Есть за что – там рос­кошное качество. За ними техника, деньги, индустрия, банк идей и куча авторов. Профессиональных, подготовленных. Знающих, что такое трехактная структура. Читавших не только Роберта Макки. Заточенных на алгоритмы. Короче, они год от года повышают качество жвачки. Ну или ливерной колбасы. Или проектирование каруселей – все более навороченных. На улучшение качества развлечения они заточены. Если там мелькнет что-то серьезное – ну, это бонус такой. Есть и развлекательные вещи со смыслом. Поучительные даже. Я что хотел сказать: наши продюсеры ставят их в пример, но сами такое снимать не будут. Не потому, что не хотят или денег мало. Хотя денег мало, это факт. И четыре съемочных дня на серию. Дело не в этом. Они, правильно говорит Арабов, страшно всего боятся. Они уверены, что нашим зрителям нужно что попроще, посмешнее или послезливее.

– Это не так?

Алексей Слаповский. Во многом так. Многие зрители откатились в Интернет, остались пенсионеры и домохозяйки. На фига им «Идиот?» Да и мне он на фига, извините. Я лучше книжку прочту в десятый раз, а если сериал – то посмотрю американский. Хороший, качественный. Серию, вторую, третью. Дальше брошу – иначе как семечки или легкий наркотик. Затягивает. И еще. Для разных сериалов нужно много разных каналов. А у нас сколько? Три плюс два. На трех развлекалово в разных жанрах, включая даже драматические, на остальных просто развлекалово. Причем я ведь имею в виду прайм-тайм, где не чистое «мыло», где все-таки какие-то претензии. Но умеренные, понимаете? Представить себе телевизионный многосерийный фильм с глубоким содержанием, с подтекстами… не знаю даже, с чем сравнить… ну, «Декалог» любимого моего Кеслёвского… Так вот, представить в прайм-тайм такой сериал невозможно. Кто будет смотреть? Да и зачем? Я серьезно. Всему свое время и место. Я захочу хорошего развлечения – смотрю в прайм-тайм телевизор. Раз в месяц. Захочу посерьезней, буду смотреть в Интернете или за полночь.

«Свой человек» автор сценария Алексей Слаповский, режиссер Зульфихар Мусаков

– А у нас бывает в прайм-тайм хорошее развлечение?

Алексей Слаповский. Иногда да. В сериалах – немного. Тут опять о продюсерах и публике. Да, продюсеры у нас трусоваты. Но их не мама такими родила. Они неплохо знают наш народ. А народ у нас, так уж сложилось исторически, похабный, циничный, нецензурный в жизни, но он, знаете, какой-то трепетно-лицемерный и страшно нравственный, когда смотрит телевизор. Муж возвращается домой после попойки или от проститутки, включает телевизор, видит сериал про несчастную девушку, которая в бордель попала, и там дым коромыслом, то, сё, он морщится и говорит жене: «Тьфу, паскудство какое по телевизору показывают, обнаглели!» Понимаете, да? Жизнь одно, а от телевизора нам давай благородство, чистую любовь и тырдым-бырдым. Вот всем любителям нравится американский сериал «Остаться в живых». Представить невозможно, что наркоман – один из главных героев. Ни за что! У нас ведь их так мало, что почти нет. И вообще, скрытая пропаганда. Или сериал «Родина» про человека, который мусульманином вернулся. Кстати, сейчас, мне кажется, у нас и фильм «Мусульманин» по сценарию талантливейшего Валеры Залотухи никто не решился бы снять, а уж «Родину» подавно – вдруг заденем чьи-то религиозные чувства! Ну и так далее. Производственное, я бы сказал, необходимое и фатальное лицемерие продюсеров основано на знании, насколько лицемерна аудитория. И я лицемерен. То есть не то чтобы… Но я отдохнуть хочу, когда смотрю сериал. Откровенно.

– А если грузит?

Алексей Слаповский. Тогда это не сериал. И я это буду смотреть в другое время и с другой целью.

– Значит, вы, когда пишете сериалы, сознательно занижаете планку?

Алексей Слаповский. Нет. При чем тут планка вообще? Это не прыжки, это другой вид спорта и даже совсем не спорт. Это производство товаров народного потребления. Я там технолог, конструктор или как еще назвать… Не важно. Главное: мы делаем стиральные машины или пылесосы. Или игрушки. И крылья к пылесосу я давно перестал присобачивать. Моя профессиональная амбиция в этом деле – чтобы он хорошо засасывал. И не шумел. А если игрушки – чтобы детям нравились и безвредные. Если же чистое художество, авторское и так далее – у меня, слава богу, есть мои книги. Пьесы. Вот там я не думаю о потребителе. Самое большое, что мы можем сделать в сериалах, – повысить качество развлечения. Сделать его полезным и неглупым. Вот в этом, в сущности, и проблема, а не в том, чтобы сериал сделать искусством. Не надо. Искусство в других местах.

– А кто-то мешает повышать качество? Или что?

Алексей Слаповский. Много чего. Мало каналов, нет кабельного нормального телевидения, нет ассортимента. Нет востребованности разных сценаристов в разных стилистиках. Все хотят одного и того же: сделайте нам проект народного автомобиля, но желательно, чтобы мчался к высоким рейтингам, как машина «Формулы-1». Хорошо, представим, что сделали. Где его будут собирать? А на АвтоВАЗе, где же еще. И что получится? Все та же «Лада-Калина». А потом кричат: нет сценаристов! Сценаристы или выродились, или не развились по той же причине, по какой на АвтоВАЗе нет конструкторов мирового уровня. А откуда они возьмутся, если они десятилетиями усовершенствуют типовой инжектор тридцатилетней давности? Мое личное устремление: создать проект автомобиля (что-то сел я на эту автомобильную тему), который будет классом лучше среднего отечественного. Учитывая возможности производства. А если гонки или что-то – я в кино пойду, попробую что-то сделать, там это возможно. Или в коротком телефильме. А самое верное – в литературе. Там все мое – и машина, и руль в моих руках, и даже трассу я сам создаю. Как получается – это уже опять другая тема. Если резюмировать, то кредо мое по отношению к сериалам теперь такое: даешь качественное, полезное, нестыдное развлечение. Догоним и перегоним Америку по вкусу жвачки, по разнообразию аттракционов. А что? Аттракционы – это весело, я люблю, дети любят. Только в ближайшее время вряд ли получится. Индустрия сериалов, как и индустрия кино, может быть развитой только тогда, когда развиты экономика и промышленность. Когда есть инвесторы, а не завуалированный госзаказ. Когда есть хотя бы относительная материальная независимость. За свою частную лавочку я отвечаю, за то пусть отвечают другие. Не мой уровень.

«Участок», автор сценария Алексей Слаповский, режиссер Александр Баранов

– А это не циничное отношение к работе на ТВ как к отхожему промыслу?

Алексей Слаповский. Почему? Цинично халтурить и гордиться этим. А у меня много лет была тяжелая психологическая проблема, как и у многих литераторов: переключаться со своих текстов на не совсем свои. Я слишком долго до этого был в литературе. И это хорошо. Если бы я начинал с сериалов, то писатель бы во мне сдох, не родившись, я думаю. Но ломка была страшная. Я, как актер, который в душе все время Гамлет, а ему «кушать подано» играть дают. Или Деда Мороза на елке. Но тут ключевое слово я и нашел: играть. Если бы я продолжал пытаться впихивать Гамлета в свои сериалы, я бы свихнулся вместе с Офелией. Я начал играть. Ведь сериалы похожи на многоуровневые компьютерные игры. В которых хочется открыть новый уровень только потому, что он новый. Других причин нет. Азарт продвижения. Я начал играть, я почувствовал себя программистом компьютерных игр. (Пауза. Молчит и думает.) Соврал. Нет, в играх условные персонажи, симулякры, а я даже в сериалах не напишу хорошо, если не почувствую героев живыми. Проклятые Гамлеты все равно путаются под ногами. Пусть на карусели и в цирке, но живые они должны быть. И все-таки я говорю: игра. Разная в разных местах. Вчера я был Гамлет, спасибо всем, но сегодня у меня елки и я хочу быть хорошим Дедом Морозом, а не пугать детей вопросами «быть или не быть?». Или находить для этих вопросов веселую форму. И мне стало легче, когда я это понял. Мешает больше всего знаете что? Персонажи. Они иногда жалуются: мы не дети, мы хотим нормальной жизни. А я что? Я их по головкам глажу, говорю: не здесь, ребята, не здесь. Здесь – елки.