Спонсоры Карловарского фестиваля именно в юбилейном году резко сократили финансирование, что вынудило администрацию свести к минимуму празднование пятидесятилетней годовщины МКВФ. Все было очень скромно, даже прием по поводу открытия, который традиционно проходит в роскошном отеле «Пупп», и тот был «секвестирован». Зато гвоздь программы не подкачал. Явление Ричарда Гира подняло градус праздника до высшей отметки. Взглянуть хоть краешком глаза на суперзвезду собрался весь город плюс курортники. Чуть отяжелевший, но бравый Гир ничуть не утратил своей харизмы, у него масса планов, а на первом месте – работа над собой, самоусовершенствование. Он верен буддийским ценностям и по-прежнему дружит с далай-ламой.

Поскольку минимализм в тренде кинопроцесса, а у арткоманды Карловарского феста этот эстетический модуль в особом почете, негламурный старт один в один вписался в доминирующий стиль официальных программ. В игровом конкурсе соревновались тринадцать картин, пять из них были дебютами: ставка на молодое кино тоже входит в стратегию МКВФ. Отборщики благоволят также к проектам, ориентированным на работу с реальными ситуациями и с непрофессиональными актерами. Эталоном карловарского выбора оказалась привезенная с фестиваля «Санденс», оплота американского независимого кино, докудрама режиссера Диего Онгаро «Боб и деревья». Ей и достался «Хрустальный глобус».

Режиссер несколько лет назад снял документальный фильм про Боба Тарасюка, фермера из северного Массачусетса. И понял, что только с этим исполнителем и в этом заснеженном лесу он сможет снять аутентичное кино, о котором давно мечтает. Сделал он это методом Флаэрти – методом длительного кинонаблюдения, не упустив ни одной сколько-нибудь играющей детали. После трудового дня в лесу, где Боб один на пару с потрясающей техникой легко и артистично, будто играючи, делает работу целой бригады, он наконец возвращается домой. По дороге врубает рэп и подпевает исполнителям с азартом бывалого фана.

«Боб и деревья», режиссер Диего Онгаро

В конкурсе был и другой – квебекский – фильм о лесной ферме: «Шум деревьев» дебютанта Франсуа Пелокена. Картина игровая, без претензий на документальность. Карловы Вары – международный киноконкурс фильмов разных стилей и направлений, но не конкурс на лучший фильм о дровосеках. Возможно, сравнение двух схожих по материалу, по фактурам и даже по названиям картин должно было ­сыграть на «Боба…». И сыграло!

Однако, на мой вкус, симпатичный «Боб…» не тянул на Гран-при игрового конкурса. Он смотрелся бы более органично в программе документального кино и, возможно, обошел бы «Меллори» Гелены Тржештиковой, взявшей здесь главную награду за фильм о бывшей наркоманке, потребовавший около двадцати лет кинонаблюдения.

«Меллори», режиссер Гелена Тржештикова

В игровом конкурсе был лишь один серьезный претендент на «Хрустальный глобус» – фильм Евы Нейман, представленный Украиной. Три года назад Ева взяла первый приз в секции «К востоку от запада» за экранизацию первой опубликованной книги Фридриха Горенштейна «Дом с башенкой» (в свое время Андрей Тарковский планировал взять в работу эту повесть о военном детстве).

В третьем своем фильме – «Песнь песней» – Нейман оторвалась от традиции классического реализма и выбрала постмодернистскую стилистику для современной адаптации Шолом-Алейхема. Дистанцированный взгляд на житье-бытье галицийских еврейских местечек в начале ХХ века сквозь линзу ностальгии по утраченному миру, миру детства и первой любви, заставил режиссера радикально поменять палитру. Ева Нейман утверждает: техническая мощь кинематографа с его супертехнологиями бессильна адекватно воссоздать канувший в Лету, обращенный в прах патриархальный мир еврейства. Нейман срежиссировала серию бытовых зарисовок без всякой заботы о фабульных связках и смонтировала их в духе инсталляции, снятой медленной панорамой. В инсталляции активно действуют двое – шустрый Шимек и рыжеволосая сиротка Бася, первая любовь мальчика из хорошей семьи. Он уезжает в город учиться и возвращается как раз в тот момент, когда красавицу Басю выдают замуж за небедного человека. Вот и вся история.

«Песнь песней», режиссер Ева Нейман

Выбор натуры, нежная камера с гуашевыми фильтрами Римвидаса Лейпуса, элегический ритм воспоминания – компоненты стиля формируют сверхсознание фильма. Без всякого нажима лав-стори вписывается в Большую Историю, актуализируя коллективную память о трагическом исходе галицийского еврейства, рассеянного или погибшего в Холокосте.

Жюри не дрогнуло и вовсе не заметило лучшую, на мой вкус, картину конкурса. Киножурналисты, по-моему, давно смирились с произволом жюри. Это не та институция, от которой следует ждать хотя бы взвешенных решений. Есть множество далеких от искусства обстоятельств, влияющих на решения арбитров. Как можно было бы истолковать Гран-при для украинской картины на фоне отсутствия в конкурсе российского фильма. Его бы тут же объявили политическим решением. Вот уж чего не хотелось никому.

Кстати, «русский след» отчетливо проступал во многих программах. В «Горизонтах» показывали «Пионеров-героев» и «Чаек». А полная ретроспектива Ларисы Шепитько? Ее и дома не показывали. Да и в жюри заседали российские режиссеры: Ангелина Никонова судила главный конкурс, Иван И. Твердовский, триумфатор прошлого года, – программу «К востоку от запада».

В юбилейный сезон МКВФ в самый раз вспомнить о связке Карловарского и Московского фестивалей в приснопамятную эпоху соцсодружества. Те десятидневные феерии проводились в ритме «раз в два года», но хозяйничала, давала указания, заказывала победителей Москва. Эва Заоралова, об руку с Иржи Бартошкой стоявшая у истоков нового, постсоциалистического фестиваля, выпустила толстую книгу «Рассказы о фестивале» на этот сюжет – бесценный материал для историка кино из рук свидетеля, участника и активного строителя национального, деидеологизированного киносмотра.

Мне случилось впервые побывать в Карловых Варах в 1980 году. Пусть тогда и ходила присказка, мол, курица не птица, а Чехия не заграница, по тем временам поехать в Карловы Вары за казенный счет – это был большой бонус. Там я впервые видела Фасбиндера, его потрясающий фильм «Замужество Марии Браун». Познакомилась с чешскими журналистами и критиками, с многими из которых дружу до сих пор.

Не хочу стать плохим пророком, но мне кажется, что Карловарский фестиваль пережил свой постсоветский пик, что он в кризисе после долгой эйфории. Крен в сторону американского независимого кино все ощутимее. Фильмы тех стран, что «к востоку от запада», волнуют ровно настолько, насколько требует одноименная программа, из-за которой сюда съезжались отборщики других фестивалей, дистрибьюторы и режиссеры. Похоже, у карловарских селекторов свои представления о географии. Модная ныне Румыния – восточная граница их поисков. В отборе давно не фигурируют фильмы Центральной и Юго-Восточной Азии, стран Дальневосточного бассейна. Впрочем, в рамках фестиваля прошла Неделя ливанского кино, а в секции «К востоку от запада» участвовал дебют Мирлана Абдыкалыкова, сына мэтра киргизского кино Актана Арым Кубата.

Кстати, о румынском вкладе в конкурс. Драма «Бокс» Флорина Щербана, серебряного призера Берлинале (за фильм «Захочу свистеть – свистну»), смотрится как триллер – режиссер держит саспенс от первого до последнего кадра.

Что происходит? Отчего такое напряжение? Никаких драматургических ухищрений, все серо, буднично, скучно в провинциальном румынском городке. Молодая женщина с хорошей фигурой возвращается домой после репетиции – она актриса. В театре репетируют последнюю сцену «Трех сестер». Тот парень спортивной выправки, что всякий раз молчаливо сопровождает женщину, не знает о ней ничего. Он просто ходит за ней. Когда она не выдерживает и требует прекратить преследование, он в ответ предлагает ей выйти за него. Продуманная система умолчаний и недоговоренностей не отменяет скупых перипетий ­сюжета. Мы узнаем, что у нее семья, а парень – боксер и живет с отцом. Обманом он подписывает договор на участие в боях без правил. После первого же боя он всю ночь проводит в больнице. А она пришла и ждет его у калитки.

Последний план: двери двухзвездного отеля, с разных сторон в отель направляются он и она. Картина получила приз ФИПРЕССИ. Думаю, за изысканную режиссуру в формате минималистской эстетики. Отборщики любят ставить в конкурс чешское «народное кино», поч­венное и традиционное, мифологизирующее «моравский свободный дух». На сей раз была мелодрама «Уход на дому» дебютанта Славека Горака – повесть из жизни патронажной медсестры, готовой пожертвовать своим здоровьем и благополучием семьи ради пациентов. Роль бенефисная. Было ясно, что Алене Михуловой светит «Хрустальный глобус». Так оно и случилось.

Между тем в Чехии снимается достаточно проектов европейской модели, востребованных международными фестивалями. Мне удалось посмотреть новую работу Ирены Павласковой «Фотограф».

Это байопик на материале жизни и творчества знаменитого чешского фотомастера Яна Саудека, который появляется в кадре собственной персоной в начале и в конце фильма. Картина смелая, даже рисковая в выборе героя и материала. Саудек любит женщин в теле и любит их снимать, как Йорданс обожал писать своих дородных голландок. Фантазия художника бесконечна, его отношения с моделями не кончаются сеансами позирования. Все влюбляются в него, потому что каждую закомплексованную толстуху он заставляет поверить в свою красоту и гордиться своим телом. Словом, в картине дискурсивно прочитывается актуальная сейчас у культурологов тема тела и телесности. Плюс хороший градус юмора и самоиронии, свойственный чешской ментальности. На мой взгляд, «Фотограф» добавил бы куража постному конкурсу.

Но хозяин – барин. Будучи заточен на минимализм, он его получает.

Минимализм минимализму рознь. В качестве примера сошлюсь на «Баранов» исландского режиссера Гримюра Хауконарсона – свежего каннского призера из карловарской программы «Горизонты». Фильм о том, как после многолетней ссоры два по соседству живущих брата – у каждого своя отара – обретают друг друга благодаря баранам. Именно любовь к братьям нашим меньшим, которые волею ветеринаров подлежат утилизации из-за болезни одного, соединяет двух людей, ставших чужими. Спасая несколько пар из поголовья, герои угоняют их высоко в горы, попадают в снежный шторм, и брат спасает брата, согревая его своим телом и дыханием.

«Бараны», режиссер Гримюр Хауконарсон

История разворачивается неторопливо, негромко, среди снега, гор и синего неба. А в финале становится притчей и обретает библейский дискурс. Нарратив оказывается куда более многозначным, чем линейная фабула, прочерченная просто и четко. Минималистская поэтика не отменяет максимального художественного эффекта – она стремится к нему.