В отличие от большинства предыдущих, 51-й Международный фестиваль в Карловых Варах открылся не голливудским блокбастером, не коммерческим хитом, а архивным (уже!) шедевром Ивана Пассера, его игровым дебютом 1965 года «Интимное освещение».

Оцифрованный вариант представлял сам режиссер, приехавший по такому случаю из Калифорнии, куда эмигрировал в 1969-м после подавления Пражской весны.

Один из зачинателей чешской «новой волны» снял черно-белую картину в стиле documentary c актерами-непрофессионалами, своими друзьями, музыкантами, как и он сам, по первому образованию. Историю легко рассказать в нескольких словах, да только вся фишка в том, как она рассказана. А это надо видеть. Встреча давних и близких друзей в простом загородном доме – один из них живет здесь с семьей, а другой приехал со своей девушкой, много моложе его. Друзья музицируют, отрываясь лишь на разговоры и неспешные трапезы за большим семейным столом. Вот и все. Но каждый кадр посылает в зал кванты душевной гармонии и радости бытия, чего уже не бывает ни в современном кино, ни в реальности, утратившей подобное мироощущение. Объяснить, как такое могло быть в Чехии, задавленной социализмом советской выделки, я не берусь, да и вряд ли можно рационализировать состояние рая, в котором пребывают все обитатели деревенского дома. Словом, «нет объяснения у чуда, и я на это не мастак».

Этот первый фестивальный просмотр включил и во мне «интимное освещение», нечаянно, но властно навязав ракурс восприятия последующих фестивальных фильмов.

В Карловых Варах будто по предварительному сговору во многих программах, в том числе и в конкурсной, собрались картины, действие которых происходит в семейном кругу. Да и Гран-при «Хрустальный глобус» и приз за лучшую мужскую роль (режиссер, он же исполнитель главной роли Саболч Хайду) достался венгерскому фильму «Не лучшее время моей жизни», где под одной крышей не по своей воле оказались семьи двух сестер. Хозяевам дома пришлось принять нежданных гостей – семью, уехавшую было в Шотландию в поисках лучшей жизни, но вынужденную вернуться ни с чем. Жизнь на чужбине не заладилась, а родной дом продан, жилье предстоит купить. Приходится жить на чемоданах, втихомолку переживать семейную неудачу, искать виноватых и вытаскивать себя из депрессии. Буря чувств растушевана в бытовых околичностях, минимизирована режиссерским решением, отсылающим к Бергману и к Чехову. Все действие происходит в интерьере дома, ни единого экстерьера – радикальный режиссерский жест вырывает фильм из социального контекста и переводит сюжет в лоно экзистенциальной драмы. И лишь в финале режиссер утешит нас иллюзией хэппи энда. Уютно звякают столовые приборы, скрипят дверцы буфета – женщины накрывают на стол для большой семейной трапезы.

«Не лучшее время моей жизни», режиссер Саболч Хайд

Немецкая психологическая драма Свена Таддикена «Настоящее блаженство», напротив, выводит на первый план то, что обычно стыдливо скрывается. В маленькой семье, где нет детей, нет любви, да и достатка, судя по интерьеру, тоже нет, жена страдает депрессией. Ей кажется, что Бог оставил ее. Замученная героиня решается на тайный визит к психоаналитику. Навсегда испуганная суровым мужем, плохо одетая дурнушка становится любовницей своего врача. Традиционный сюжетный ход искупается актерской игрой Мартины Гедек, звезды фильма «Жизнь других», обладателя «Оскара», и тра­ктовкой образа психоаналитика в духе евангельского «врачу, исцелился сам!». Жизнерадостный метросексуал оказывается глубоким депрессантом, пытающимся выйти из депрессии с помощью нетрадиционного секса с парнями по вызову. А спасает его эта самая пациентка – женственностью, неискушенностью и добротой. И возрождается сама.

Авантюрный сюжет с психоаналитиком, вмонтированный в конвенциональную семейную историю, возводит этот «случай из жизни» не к бог знает какой оригинальной, но гуманистической идее: про то, что спасение каждого – в спасении другого.

Семья может быть идеально правдивым индикатором актуальных общественных настроений, как показал в документальном фильме «Родные» Виталий Манский. Режиссер начал с того, что отправился навестить маму – во Львов, откуда сам родом, а потом проехал по Украине через Одессу и Киев до самого Донбасса, встречаясь с тетушками, кузенами и кузинами. Семейный портрет на фоне политического раздрая в Украине после узурпации демократических завоеваний Майдана нынешней властью изумителен тонкостями в передаче оттенков родственных отношений. Тут есть близость близких, а эту материю невозможно сымитировать. Вот что рождает полное доверие ко всем персонажам, к тому, как они реагируют на вопросы режиссера, который для них прежде всего свой, родной человек. Строго говоря, жанр фильма – эпический репортаж. Чаще всего съемка идет во время застолья, камера незаметна, мизансцены спонтанны. Помимо риторики активно работает бытовой фон. Родня Манского поживает неплохо и ой как не хочет погружаться в политику, толковать о ней, называть правых и виноватых. И что слова, когда племянника призывают в армию постоять за незалежну Украину?!

Из всей большой семьи только севастопольская тетушка вполне себе экстремистка. Она активно участвует в антиукраинских митингах, но семья, сын в том числе, не поощряет ее.

В сухом остатке уверенность в том, что в Украине как жили, так и живут гостеприимные люди, расположенные к русским соседям – вне официальной политики и вне экспансии СМИ. Фильм «Родные» по определению – в жесткой полемике с российским телевидением и печатными изданиями, разжигающими вражду между еще недавно братскими народами. Последовательно не политический проект Манского имплицитно бросает вызов журналистам, искажающим реальность согласно заказным концепциям.

Что бы ни говорили о кризисе семьи как устаревшего патриархального института, «ячейка» все еще остается универсумом, в котором отыщется вся мировая конфликтология и проблематика.

Драма Кристиана Мунджу «Выпускной» (приз за режиссуру Каннского МКФ нынешнего года), показанная в программе «Горизонты», вроде бы заточена на проблемы главного героя, отца выпускницы и уважаемого в городе врача. История про то, как человек, дорожащий своей репутацией, неумолимо ее теряет, стараясь организовать для дочери гарантированный аттестат с баллом, необходимым для поступления в институт. А на втором плане живет давняя и уже привычная, как домашние тапочки, драма: у главы семьи есть молодая любовница, об этом знают и с этим мирятся и жена, и дочь. Да и весь городок, похоже, в курсе дела. Но репутация доктора не страдает от домашней ситуации, никто не торопится ее разрешить. Еще не начались выпускные экзамены, а доктору уже приходится отрабатывать «кредит», отодвигать плановые операции. Ничего криминального не происходит, со стороны все нормально, и только мучительная рефлексия героя, вынужденного идти на компромисс с самим собой, обнажает перед зрителем глубину его драмы. Ну и морализм режиссера Кристиана Мунджу, в каждом своем проекте толкующего о том, как, по каким уродливым правилам живут люди в обществе, где падение нравов – дело обычное, рутинное.

В официальном отборе срифмовались два ярких проекта: конкурсная «Учительница» Яна Гржебейка и внеконкурсный «Ученик» Кирилла Серебренникова.

Гржебейк, глубокий аналитик чешской ментальности, историк современности, на этот раз вернулся в начало 80-х годов. В едва ли не худшие времена близкого прошлого, когда Чехия растлевалась в конформизме в эпоху так называемой «нормализации». Власть цепко держали в своих руках коммунисты новейшего призыва, вступившие в ряды из карьерных соображений, как главная героиня, учительница старших классов. Актрисе Зузане Маурери был вручен «Хрустальный глобус» за лучшую женскую роль.

С подачи режиссера актриса строит образ на грани реализма и сюрреализма. Негатив тогдашней реальности сгущен в фигуре учительницы до степени монстра. Лживая, подлая, продажная, смысл своей деятельности она видит в открытой эксплуатации учеников и их родителей. Она использует девочек как домашних работниц, снимая с уроков и отправляя с поручениями по магазинам. Заприметив одинокого отца (жена в эмиграции, да и он под колпаком у спецслужб), учительница забрасывает силки и начинает атаковать перспективного мужчину. Когда до родителей доходит, как и чему учатся дети, многие требуют родительского собрания, чтобы выразить вотум недоверия авантюристке на школьной кафедре. Другие боятся ответных мер: что будет с их детьми?

«Учительница», режиссер Ян Гржебейк

Финал этой истории убойный. Наше время, демократия победила. Но однажды 1 сентября на школьную кафедру поднимается та самая учительница. Ее риторика откорректирована в духе времени, но нет сомнений в том, что она имеет план, как манипулировать детьми и их родителями в новые времена.

На фоне «Учительницы» и в богатом фестивальном контексте внеконкурсный «Ученик» (мы посвятили ему блок материалов в № 6, 2016) воспринимается несколько иначе, чем в наших Палестинах. Здесь вмешивался фон РПЦ и ее возможных санкций против фильма, там ничто не мешало думать о том, какой колоссальный материал для манипуляций дает любая конфессия. И нет нужды, что манипулятор-циник не верит ни в коммунизм, ни в Христа. Годится все, что работает на личный успех. Не однажды доказано.

...А напоследок не про семью/школу – про «Зоологию». Кажется, нет такого фестиваля, который не отметил бы новый опус Ивана Твердовского призом. Карловарское жюри вручило ему престижный приз за режиссуру. Женщина с русалочьим хвостом и русским обаянием (Наталья Павленкова) чарует все фесты на Западе и Востоке. Хвост рулит!