Зара Абдуллаева посетила второй Рижский международный кинофестиваль и вернулась со смешанными впечатлениями от социальной и политической реальности, увиденной на большом экране. В ее репортаже – «Родные» Виталия Манского, «Алиса на войне» Алисы Коваленко и Любови Дураковой, «Мариуполис» Мантса Кведравичуса и «Кредит на убийство» Влади Антоневич.

На открытии Рижского международного кинофестиваля был показан фильм Виталия Манского «Родные». Режиссер, родом из Львова, решил встретиться со своими родственниками (снять маму, кузин, теток, внучатых племянников и т.д.), проживающих в разных городах Украины, в Крыму и разделенных суждениями об украинских постреволюционных событиях.

Это эпос. Но вместе с тем – историко-революционная драма. Неагрессивная, масштабная, интимная. Деформированная реальность (телевизором, который работает едва ли не в каждом кадре и является бесплатным рассадником мифологического подсознания участников этого фильма) предъявлена в признаниях родных режиссера, напрочь разделенных войной, и – в «независимой» от их присутствия хронике.

«Родные», трейлер

Похоронная процессия с военным оркестром на улицах Львова «отражается» в параллельном монтаже с диалогом девушек в кафе о будущем их страны. Душераздирающий разговор двух сестер из Севастополя и Львова, которые не в состоянии сгладить свои противоборствующие политические взгляды. Дряхлый шахтер из Макеевки, дающий интервью в убитой разваливающейся хибаре, страстно убежден, что американцы задумали «нас погубить». Преуспевающий муж (внедренный в строительный бизнес) сестры режиссера на экскурсии в поместье Януковича восхищается древесиной, на века украсившей дворец бывшего президента Украины. Внучатый племянник режиссера, проведший свою юность у компьютера, не прочитавший ни одной книжки, не подготовленный ни к войне, ни к реальной жизни, отправляется в армию. Его мама по-хозяйски собирает ему котлеты в пакетик, словно мальчик едет на загородную прогулку. В Севастополе тетя Манского встречает Новый год на улице, восхищаясь под взрывы салюта напутствием Путина. А ее сын принимает новогодние поздравления, сидя дома у телевизора, поочередно – от российского президента и украинского.

«Родные»

Семейный разлад беспедально и страшно отражает беспредельный социальный психологический разлом на Украине. Почти как в пьесе Лавренева «Разлом» (1927) о революционных событиях 1917 года и о разложении семейных связей, где муж с женой оказались по разные стороны баррикад, сделав свой непримиримый политический выбор.

Никуда не деться от трансисторических параллелей. Ведь и украинские события разделили многие-многие семьи на враждебные лагеря. В этом смысле фильм Виталия Манского «Родные» с финальным кадром моста, где был убит Немцов, останется свидетельством исторического и персонального (оппозиционного) разлома.

В программу рижской «линии» Артдокфеста – отличную от московских, петербургских, а в этом году и екатеринбургских показов – были отобраны фильмы про военные синдромы. Предъявление и осмысление насилия – таков прицельный фокус президента Артдокфеста для латышских зрителей.

«Алиса на войне» Алисы Коваленко (постоянно находящейся в кадре) и Любови Дураковой (сорежиссер) – необычный опыт режиссера, она же протагонистка фильма, снимающей себя, участницу украинской добровольческой армии, на полях сражений в Донецке, не пренебрегающей и романтической историей с французским журналистом, а по сути размышляющей о своем особом положении на границе войны и мира. Жанр так называемого «Я-фильма» авторами поколеблен. Алиса Коваленко соблюдает дистанцию и по отношению к себе, и к событиям своей личной жизни, и к исторической ситуации, всколыхнувшей ее родину.

«Алиса на войне»

При этом девушки снимают войну как хронику. Снимают парня-украинца, который обещает «умереть за Крым». Не упускают закадровые вопли жительницы Донецка в микрофон: «Я ненавижу Америку, я ненавижу ЕС». Сожжение украинского флага со словами «фашисты проклятые». Рассказ Алисы, побывавшей в плену у сепаристов, которые ее спасли, но прежде пытались изнасиловать. Поездку во Францию к бойфренду, где Алиса впервые попробовала устрицы. Возвращение в ряды сопротивленцев и разговор по скайпу с возлюбленным, умоляющим Алису поостеречься опасности. Разоренную, сожженную деревню с немногими жителями, оставшимися без продовольствия. Встречу Нового года под гром бомбежек. Плач Алисы, читающей смску далекого любимого о том, что война не должна убить их будущее. И реплику в кадре: «Это все-таки не его война».

Исповедальный фильм, странно лишенный самолюбования режиссера, позволившей себе сложить роли автора и героини откровенного кинодневника.

В «Мариуполисе» (именно так, а не «Мариуполь», переведено на русский язык название фильма “Mariupolis”) литовский режиссер Мантс Кведравичус снимает повседневность бывшего города Жданова, в котором идет война, но и жизнь продолжается. Нейтральная камера фиксирует невозможное, казалось бы, и бесшовное – текучее – сочетание размеренного быта и подорванного существования. Кведравичус снимает на крупных планах, в нежданной монтажной динамике. Здесь еще ловят рыбку в Азовском море, чинит обувь сапожник под аккомпанемент радионовостей о похоронной процессии, попавшей под обстрел. Готовятся к праздничному концерту в Доме культуры. Тигры нежатся в зоопарке, муравьи разгуливают по «античной» статуе в каком-то мариупольском летнем саду. Пекарня обнажила свои недра с исчезнувшими под взрывом дверями. На общем плане лежит на мостовой погибший человек. А на дальнем – горит здание, и люди с ружьями идут вперед – в опустошенное пространство.

«Мариуполис», трейлер

«Мариуполис» – тихий фильм об убийстве, в котором бьется и одновременно замирает жизнь, запечатленная отчужденным, но внимательнейшим взглядом режиссера. Тут нет и намека на публицистический азарт. Вместо него – экзистенциальный ритм страшной обыденности.

Приступая к работе над фильмом «Кредит на убийство» (2015), израильский режиссер Влади Антоневич задумал провести расследование о расправе российскими фашистами над «инородцами» – дагестанцем и таджиком. Съемку убийцы выложили в Youtube. Известный факт, случившийся в 2007-м. Вместе со своим другом режиссер отправился в Дагестан, к отцу одному из погибших. До старика, признающегося в любви к России, вдруг доходит, что «наши дети» не могут ходить по Москве без риска для жизни. Тут вступают в силу безумные возможности Сети, в которой реальность с хлестаковской легкостью квалифицируется как подстава, фейк и – наоборот. Антоневич снимает нациков, их тренировки, речи, их интимные монологи. И – разводит руками: объяснить то, на что смотреть нельзя (на съемку этого акта убийства), он не в состоянии.

«Кредит на убийство», трейлер

Перефразируя Витгенштейна, можно про рижскую программу Артдокфеста было бы сказать: «То, что не понять, следует показать».