Дегримминализация Белоснежки

Сказка братьев Гримм «Белоснежка и семь гномов» была опубликована ровно двести лет назад. Возможно, ее сюжет с победой светлого начала над черным мраком злого колдовства в какой-то мере отразил переход от темных веков к эпохе Возрождения. Кроме того злая мачеха, забравшая в свои руки власть в королевстве, была отголоском матриархата, закрепившимся в европейском фольклоре, пересказанном учеными Вильгельмом и Якобом Гримм.

Лихорадочная активизация интереса именно к этой сказке теперь (напомню: только что на экраны вышла «Белоснежка и месть гномов» — она же Mirror Mirror — Тарсема Сингха с Лили Коллинз, которая не прошла кастинг на версию «Белоснежка и охотник» — требования, видно, были высоки) тоже отголосок, но уже современного установления матриархального начала в европейских и (постольку поскольку) в российском обществах. Мужчины, низведенные до гномов, — красноречивая картинка реального их положения. Забавно, что режиссер-дебютант «Белоснежки и Охотника» Руперт Сандерс выбрал на их роли не «маленьких людей», а актеров обычных пропорций во главе с Бобом Хоскинсом. Мачеха-колдунья Равенна в исполнении Шарлиз Терон — типичная элегантная бизнес-леди, ледяная функционерша, озабоченная только своим бизнесом и с ненавистью гнобящая прежде всего тех особей одного с ней пола, которые могут напомнить о ее собственном жалком прошлом.

Утолив жажду мести мужчинам (возможно, и заслужившим кару в ее случае, раз уж она, по ее словам, пострадала от своего рода харассмента), Равенна перекинулась на вероятных соперниц и жесткой рукой с железными ногтями умерщвляет юных дев, питаясь их молодой энергией и красотой. Ее безобразный брат Финн (Сэм Спруэлл) — лишь покорная тень Равенны, исполнитель ее приказов и пожеланий, лишенный своей воли. Альтернатива ей — Белоснежка (Кристен Стюарт), которую условный народ считает доброй и справедливой, настоящей наследницей любимого им короля Магнуса. То есть, век женщин на троне так или иначе продлится, а что касается участи народа, тут уж как повезет. Во всяком случае конкурента у будущей королевы нет, потому что принц из сказки братьев Гримм превратился в сценарии Ивэна Догерти, Джона Ли Хэнкока и Хуссейна Амини всего лишь в аристократа без королевских кровей Уильяма (Сэм Клафлин), друга ее детства и паладина-спасителя. Охотник же сильно помолодел в силу того, что продюсерам душевно полюбился актер Крис Хемсворт в качестве бога грома Тора, которому и довелось сыграть заглавную роль. Но он на руку принцессы, а равно и на трон не претендует.

История сказки, не уложившаяся в экранный формат длительности и не предусмотревшая пространство для развития характеров, нашла искусственное расширение в виде военного экшна, где севшая на коня девица Белоснежка превращается в подобие Жанны д’Арк в исполнении Миллы Йовович, которую Охотник натаскивает по части боевых искусств. Режиссер не пощадил актрису и в числе прочих испытаний на тернистом пути через зачарованный лес заставил бедняжку, к примеру, ползти по узкой канализационной трубе, кишащей самыми настоящими живыми крысами. Таким образом, она полновесно проходит обряд инициации, вообще-то предназначенной юношам, но поскольку у нас тут силен мотив матриархата, то и на принцессу может быть распространен. Камера Грега Фрайзера подолгу следит за тем, как команда засланных в тыл неприятеля гномов справляется с поворотным колесом, чтобы открыть ворота города армии повстанцев. И с особым вниманием — за ландшафтом зачарованного леса с гигантскими глазастыми грибами, то пропитанного злом черной магии, то освещенного прелестью, дарованной феями и эльфами. Собственно, природный ландшафт и природный замок суть главные герои фильма, через которых ведется повествование. Процесс обескровливания страны и народа под властью вампирессы Равенны иллюстрируется не бедностью и жалостным истощением людских ресурсов, а впечатляющим визуальным омертвением окружающей среды, руинизацией, преобладанием сухостоя и кроваво-красного цвета флагов на фоне общей обесцвеченности.

Сказка, предназначавшаяся братьями Гримм для семейного чтения, приобрела явно политический смысл. Одержимые личным бессмертием диктаторы, узурпаторы власти, даже с помощью чернейшей магии не могут жить вечно. Жаль только, что за отпущенные им годы они успевают превратить цветущее королевство в кладбище.