6 марта в прокат вышел пеплум в формате 3D и IMAX 3D «300 спартанцев. Расцвет империи» (300: Rise of an Empire) израильского режиссера Ноама Мурро. С подробностями – Нина Цыркун.

Прежде всего нужно отметить, что «300 спартанцев. Расцвет империи» Ноама Мурро – это не сиквел, то есть не продолжение знаменитого кинокомикса Зака Снайдера «300 спартанцев», но так или иначе – элемент франшизы; история, которая имеет место в том же 480 году до н.э., развивается практически параллельно той, что была рассказана в предыдущем фильме и дополняет ее до некоего целого. Можно было бы назвать это целое дилогией, но что-то подсказывает мне, что проект не закрыт: например, подлинная история главного героя нового фильма, архонта и стратега Фемистокла (Салливан Стэмплтон) слишком занимательна и актуальна, чтобы ею пренебречь (отличная тема для Фрэнка Миллера, автора графического романа «Ксеркс», по которому поставлен фильм Ноама Мурро).

Коротко говоря, первый фильм был про жертвенный подвиг царя Леонида и три сотни его спартанцев на суше, у Фермопильского ущелья, а теперь речь идет о том, что происходило на море, где против устрашающей армады персидского царя Ксеркса (Родриго Санторо) вышли триремы объединенной Эллады во главе с отцом демократии и полководцем Фемистоклом.

«300 спартанцев. Расцвет империи», трейлер

Месседж фильма таким образом читается без всякой натуги: демократия побеждает деспотию, хотя и не без жертв. Одно из условий победы – всеобщая консолидация разобщенных городов-полисов, хотя бы временное забвение региональных разногласий, политических предпочтений и индивидуальных культурно-цивилизационных традиций. Месседж подкрепляется часто звучащими лозунгами: «За свободу!», «За демократию!» и даже «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях». Назойливая вербальная дидактичность политического свойства выводит фильм из зоны мифологической фасцинации, опрометчиво заставляя зрителя подключить голову вместо того, чтобы  предаться власти эмоций и изо всех сил сочувствовать герою Фемистоклу. Еще до начала морских сражений Фемистоклу приходится воевать на собрании ареопага против благодушно настроенных тогдашних либералов и уговаривать вдову Леонида послать на войну спартанских воинов, не дожидаясь масштабного вторжения страшных черных кораблей Ксеркса в Эгейское море.

«300 спартанцев. Расцвет империи»

Ноам Мурро, сменивший в кресле режиссера франшизы Зака Снайдера, показал себя его верным, но довольно робким учеником и скрыть последнее ему не удается. Он повторяет найденную старшим товарищем колористику, явно злоупотребляет фонтанами крови и еще более – приемом slow mo, благодаря чему не сильно богатый событиями сюжет по длительности разрастается в масштабное кино, но при этом превращается преимущественно в утомительные батальные сцены. Картинку оживляет эффектно экипированная Ева Грин в роли кровожадной и коварной воительницы Артемисии; актриса также переигрывает партнеров-мужчин, как ее героиня затмевает экранных персов и греков. Создатели фильма еще, вероятно, огребут свое от феминисток за этот образ, который обязан, конечно, навязчивой идее Фрэнка Миллера, снабдившего Артемисию деталями биографии другой своей героини – Электры Начиос (тоже гречанки, чья мать была убита, а сама она похищена бандитами, а потому одержима мыслями о мщении). Подлинная Артемисия была и вправду талантливой военачальницей и за то удостоилась благосклонности Ксеркса. Но в фильме она и на трон его посадила, и помогла стать из неуверенного недалекого отрока царем-богом, а теперь мстит грекам за свое поруганное детство.

«300 спартанцев. Расцвет империи»

Ко всему прочему в фильм вписана страница из истории, имевшей место пятью столетиями позднее и впервые рассказанной Иосифом Флавием – о Саломее, падчерице царя Ирода Антипы, поцеловавшей в уста голову только что убиенного по ее просьбе Иоанна Крестителя: Артемисия, приказав отрубить голову посланцу-греку, тоже демонстративно сладострастно целует его в губы  – а ведь такое вызвало отвращение даже у самого Ирода.

«300 спартанцев. Расцвет империи»

После выхода на экраны фильма Зака Снайдера иранское правительство выразило свое негодование в связи с унижающем национальное достоинство изображением древних персов и в особенности Ксеркса Великого. А на родине режиссера раздавались голоса осуждения за противопоставление западной цивилизации восточной с европоцентристских позиций, якобы разжигающее взаимную ненависть. Теперь же в новом фильме и сами персы, и их царь – только фон для мстительницы Артемисии, а поскольку она этническая гречанка, то взятки гладки. Не вдаваясь в эту дискуссию, скажу лишь, что как бы то ни было, «Расцвет империи» вряд ли вызовет такие жаркие споры, как это было семь лет назад после выхода на экраны «Трехсот спартанцев». Искать в бледной копии блокбастера-оригинала политические аллегории было бы просто наивно.