В московском кинотеатре «Пионер» проходит первый фестиваль «Сингапурское кино». Среди разнообразия премьер последних лет внимание Зары Абдуллаевой оказалось приковано к сравнительно давнему азиатскому хиту «Илоило» (2013), о котором ранее мы упоминали лишь вскользь.

В программе фестиваля сингарпурского кино пять фильмов разных жанров, среди них игровые и документальные. Мелодрама «На круги своя», фильм «881» – оммаж традиции «гетей», популярного музыкального шоу, проводящегося строго на седьмой лунный месяц. «Сингапурская гага» – документальный хит, он же гимн, славящий сингапурскую реальность. «12 этажей» – многофигурная драма, снятая в конце 90-х. Открывал фестиваль «Илоило».

Дебют сингапурского режиссера, сценариста Энтони Ченя «Илоило» («Родителей нет дома»), получивший «Золотую камеру» в Канне (2013), премию за дебют «Золотая лошадь» на лондонском фестивале, множество других наград, включая призы на владивостокском фестивале «Меридианы Тихого» и сахалинском «Крае света», а также поимевший зрительский успех, демонстрирует особый взгляд на так называемое социальное кино. «Особый» в данном случае означает взгляд непрямолинейный, чуткий, упраздняющий надуманную, зачастую, полемику агентов арт-кино и арт-стрима.

Экономический кризис, настигнувший Юго-Восточную Азию, приток филиппинских гастарбайтеров, самоубийственные травмы, поразившие жителей этих стран в 90-е годы, отражаются в истории обычной семьи сингапурских китайцев. Беременная мать служит в офисе грузоперевозок и послушно следует условиям, условностям общества. На работе и дома. Отец – незадачливый «спец» по продажам, вскорости безработный, здесь самое страдательное лицо, униженное не только внешними обстоятельствами, но и собственным характером, неуменьями. Трудный подросток ущемлен дома и в школе; его прилюдно школьном собрании секут розгами, а директор предваряет наказание речью о «демократическом обществе и воспитании». Горничную-филиппинку нанимает в помощь китайское семейство, но их раздражающая, постепенно утеплившаяся связь длится до тех пор, покуда хозяева не оказались в мизерабельном финансовом положении.

«Илоило»

Казалось бы, нам предлагается банальный рассказ об ущербах (психологических, человеческих, экономических) среднестатистической семьи, об отношениях хамоватого подростка с горничной-няней, которую он поначалу терроризирует, но та своей кротостью, своим безопасным естеством завоевывает без всяких ухищрений или трюков его приязнь, вызывая ревность несентиментальной мамы. Однако незамысловатый сюжет лишается ординарности благодаря тонкому – исключительно кинематографическому – способу повествования.

У каждого из четырех главных персонажей здесь свой ритм пребывания на экране, своя крупность, собственное касание с фоном. Мама, без эмоций строчащая в офисе приказ об увольнении рабочего, мама, несдержанная с сыном, который достал ее выходками, и бедолага-папа, ощущающий себя тотальным неудачником, сняты преимущественно на среднем и общем планах. Для десятилетнего подростка Цзяле и филиппинки Терезы режиссер предпочитает крупные планы и гибкую подвижную камеру. Точность подобных маневров обретает глубокий, но при этом ненастырный содержательный смысл.

Этот смысл объединяет людей разных национальностей, социального статуса и участия в сюжете общей и при всем том неразделенной друг с другом участью. Опытом существования. В главную – семейную – историю «случайно» и ненавязчиво врезаются внесюжетные мимолетные планы, удостоверяющие состояние общества, времени, места. Это состояние режиссер не педалирует, не смакует, а просто-напросто предъявляет. Вот горничная уронила палку, на которой развесила выстиранное белье. Побежала во двор, а в это время сосед с верхнего этажа выбросился из окна. И все. Горничная открывает дверь в свое временное жилище, а соседка-филиппинка, выглянув из своей квартиры на той же лестничной площадке, упреждает Терезу об опасностях мегаполиса и подсказывает возможность нелегальной в Сингапуре подработки (в выходной день) для людей не первого (относительно коренного населения) сорта. И все. Эти и другие коротенькие сценки – свидетельства интенсивного напряжения, выкаченного режиссером из фабульного развития «Илоило». Но именно они обостряют камерную историю объединяющим чувством беды. Чувством всеобщего, независимо от происхождения и конкретных условия жизни персонажей, неблагополучия. Хотя события, поступки персонажей, удостоверяющие депрессивный юго-восточный бэкграунд определенного времени, остаются за кадром. Такая режиссерская деликатность, а точнее, осмотрительность позволяет избежать эксплуатации коллизий и примет актуального социального кино.

«Илоило»

Тихий фильм Энтони Чэня насыщен безысходностью, но она очеловечена ненастырной сообщительностью людей незнакомых, людей, между которыми нет ничего общего, кроме разномасштабного или временного ощущения тупиков существования. Режиссер манифестирует такую дистанционную сообщительность своих главных и фоновых персонажей крохотными, неэффектными деталями. Жестковатая и зоркая мать семейства дарит на прощание горничной свою губную помаду, которой филиппинка воспользовалась во время уборки. А совсем недавно эта сингапурская китаянка пеняла домработнице, что та носит платья, подаренные хозяйкой за ненадобностью, и тем самым претендует на равноправие. Эти нюансы проявляются на экране во взглядах, умолчаниях, в щепетильной, не агрессивной пластике камеры.

Чужая работа (горничная вообще-то парикмахер, вынужденная притерпеться к Сингапуру, чтобы прокормить ребенка, оставленного дома), как и разномастные передряги коренных жителей Сингапура, изменяют оптику на саму суть длящихся, не всегда военных конфликтов между своими/чужими. Накрыло всех, хотя видимые – поверхностные – различия вроде бы очевидны. Похоже, что попытка избежать таких очевидностей и есть главное устремление для сегодняшнего реального кино.