7 мая на российские экраны выходит драма Анн Фонтен Gemma Bovery, в русском переводе озаглавленная прокатчиками «Другая Бовари». Нина Цыркун изучила хитросплетения идентификаций в этой старой истории, рассказанной на новый лад.

Ключ к этой истории – не сам роман «Госпожа Бовари», а известная фраза Гюстава Флобер «Эмма – это я». Писатель анатомировал себя, изображая свою героиню. Мартен Жубер, парижанин-интеллектуал, вынужденный переквалифицироваться из редактора издательства в провинциального булочника, – главный герой фильма Анн Фонтен «Другая Бовари», от лица которого ведется повествование, воображает себя Гюставом Флобером. И в этом качестве пытается скорректировать жизненный путь своей новой соседки Джеммы Бовери. («Я чувствовал себя режиссером, только что скомандовавшим «мотор!».) Но на самом деле Мартен (Фабрис Лукини), скорее, не Флобер, именно Эмма с ее романтическими представлениями, воспитанными чтением романов и наивным самоотождествлением с их персонажами. Как и ей, Мартену приходится жить в рутинной суете будней, рядом с недалекой суховатой супругой (Изабель Канделье) и сыном-недорослем (Кейси Моттет Кляйн), принадлежащим непонятному поколению.

«Другая Бовари»

Мартен, привыкший жить в мире букв, изживающий скуку деревенской жизни в чтении классики, мгновенно попадает под гипноз имен прибывших из Лондона соседей – Чарльза и Джеммы Бовери. Созвучие с именами Шарля и Эммы, история которых родилась под пером Флобера как раз в этих местах, в Нормандии, кружит ему голову, заставляя сперва пристально следить за Джеммой/Эммой, которой, мнится ему, предназначено повторить судьбу мадам Бовари, а потом стараться заставить ее свернуть с роковой дорожки французской тезки. Это тем более забавно, что Джемма (Джемма Артертон) роман Флобера не читала и не замечает ни того, что идет по пути Эммы, ни манипуляций Мартена, воспринимая происходящее как собственную чистую импровизацию.

«Другая Бовари», трейлер

Джемма в той мере является инкарнацией Эммы, в какой наша современница может быть похожей на женщину середины XIX века приблизительно из такой же социальной среды, которую прежде называли мелкобуржуазной, а ныне средним классом. Джемма – женщина свободомыслящая, явно затронутая феминизмом; она не без бравады повторяет феминистский мем, что не хотела бы предстать в чьих-либо глазах в виде «сексуального объекта». Она не так томится бездельем, как глупенькая Эмма, страдавшая от убожества домашнего быта; у Джеммы есть профессия (дизайнер), и она сразу получает интересные заказы от соседей, достигая компромисса между своим достаточно развитым вкусом и пошловатыми претензиями провинциалов. Но Джемму, как и мадам Бовари тяготит убожество быта: заочно покупая дом во Франции, она ожидала чего-то более изысканного или стильного, похожего на те замки, про которые читала в книжках. А тут сырость, протекающая крыша, убогая мебель и – зловещее предвестие – мыши, шныряющие по комнатам. Мышь, напугавшая Джемму, на самом деле не опасна, это мирная полевка. Но при виде ее у Джеммы тут же возникает мысль купить крысиного яду, и она его купит, несмотря на пылкие предостережения Мартена; бутыль будет стоять на буфете, исполняя функцию ружья, которое, полагает сметливый, но простодушный зритель, должно выстрелить в третьем акте, потому что действие фильма – это подчеркнутая, гиперболизированная литературщина.

«Другая Бовари»

Паскаль Боницер, теоретик кино, сотрудник эстетского журнала «Кайе дю синема», сочиняя сценарий к фильму по графическому роману английской комиксмейкерши Пози Симмондс, наверно, купался в интертекстуальной роскоши, приобщаясь к мифу и оживляя его, превращая в констелляцию совпадений. Тональность фильма соответствует пафосу комикса, а не романа; в нем сильны сатирические обертоны, и чем ближе к финалу, тем сильнее они звучат. Прекрасно понимая цену лживой изменщицы Эммы, Флобер тем не менее сочувственно ее изображал, иначе не говорил бы, что списывал героиню с себя самого. Понятно, что за полтора века иерархия ценностей поменялась: измены Джеммы не выглядят так драматично, как и отношение к ним, и в Руанский собор обе женщины приходят с разными целями. Зато суетные видимости занимают одинаково значительное место – и если Эмма пила уксус, чтобы похудеть, Джемма для того же самого принимается бегать.

Экранизируя комикс Пози Симмондс, Паскаль Боницер и Анн Фонтен издеваются над простодушными ожиданиями зрителя, иронизируют над своими персонажами, но витающий над ними призрак Эммы Бовари придает этим героям и сюжету, который они вольно или невольно разыгрывают, неустранимый налет трагизма. А в итоге, как ни странно, более всего жалко не Эмму, а Мартена; все-таки она проживает настоящую жизнь, а он только имитирует ее, и у него, как было однажды сказано про одного писателя, вместо биографии – список прочитанных книг.