В конце апреля в Омске, при поддержке Минкульта и правительства Омской области, состоялся первый национальный кинофестиваль дебютов «Движение». О семи картинах с этого форума – Евгений Майзель. 

На первом национальном кинофестивале дебютов были показаны, кроме главной секции конкурса «Вперед», внеконкурсная программа неигровых фильмов «Жизнь», конкурс короткого метра «Начало», программа из авторских российских фильмов, снятых в последние годы, но обойденных в свое время местным прокатом (в частности, в нее вошли последний фильм Бориса Хлебникова, чья премьера состоялась в этом году в Берлине, и действительно крайне редкий даже в Москве «Сердца бумеранг» Николая Хомерики), программа советского ретро и программа «Навстречу», в которую вошла документальная хроника российской современности от Расторгуева-Костомаровова-Пивоварова («Реальность», а также два знаменитых проекта о любви).

Все это довольно удивительно, поскольку о запуске фестиваля было объявлено совсем недавно, за два-три месяца до его проведения, что уже взывало к снисхождению, а вышло, как видим, шесть полноценных секций, среди которых есть откровенно сильные (в частности, программа неигрового кино «Начало»), а другие – по меньшей мере, не стыдные.

Но случилось так, что некоторые картины демонстрировалась на фестивале в одно и то же время, после чего они разъехались по своим владельцам. В итоге посмотреть существенную часть фестивальной программы автору этих строк удалось лишь теперь, спустя месяц после Омского форума. 

«Денис Давыдов Trip», режиссеры Ксандра Колесник, Антон Серегин (конкурс)

Авторов этой «экспериментальной, поисковой», как аттестовал программный директор Стас Тыркин, картины не назвать дебютантами. За плечами каждого как минимум по одной полноценной неигровой картине (дипломные работы, снятые после обучения в Мастерской Марины Разбежкиной) и участие в знаменитом проекте «Зима, уходи!».

Тем не менее, в силу незамеченности прежних трудов (коллективная «Зима...» – нерепрезентативное исключение) фильм Колесник и Серегина и они сами – одно из приятнейших омских открытий. Фильм, посвященный празднованию дня рождения знаменитого поэта и гусара в одном из поселков Ульяновской области, откуда Давыдов был родом, ухитряется не просто представить «полевую антропологию» или, по определению самих авторов, «шальную этнографию» провинциальной местности, но и выхватить в фиксируемой нелепице какие-то очень тонкие и сильные энергии, не сводимые ни к сатире, ни к мизантропическому юмору, ни к публицистике. Заинтересованного читателя с удовольствием отсылаю к собственноручно взятому интервью с этими молодыми и, без сомнения, перспективными авторами.

 
«Маруся», режиссер Ева Перволовичи (конкурс)

Мировая премьера этой артхаусной картины, спродюсированной хорватско-французским продюсером Яней Крали и нашим Сергеем Сельяновым, состоялась на Берлинале в программе Generation, но российская – именно на фестивале «Движение».

Длинноногая, относительно молодая русская женщина Лариса – бывшая модель и заботливая мать (Динара Друкарова) – блуждает по Парижу со своей маленькой дочкой Марусей (Мари-Изабель Штейнман). Фильм начинается с их неожиданного (для них самих) выселения из чужой квартиры. Возможно, это первое их выселение, но, увы, далеко не последнее: бесконечные и безрезультатные попытки героинь найти себе постоянный угол в сочетании с параллельным изучением зрителем особенностей национальной французской бездомности (а также снами и мечтами девочки), собственно, и образуют фабулу картины, созданной на основе реальной истории, поданной, однако, через многочисленные умолчания.

Имени девочки, вынесенному в заголовок, в титрах дается несколько избыточное пояснение, что «Ma Roussie» по-французски означает «Моя Россия». Лариса не ищет работу, не может даже ненадолго расстаться со своим ребенком и постоянно надеется на не слишком надежных мужчин, в ролях которых выступают сплошь знаменитости – Вячеслав Полунин, Георгий Баблуани, Шарунас Бартас, Дени Лаван. Таким образом, неприкаянность персонажей взывает к аллегорическому прочтению ленты: Россия как невинный ребенок в руках матери-природы (Ларисы) – любящей, но, увы, слегка безумной и вызывающей подчас даже у собственной дочери досаду своей разительной неспособностью к нормальной социализации. Религиозная община, в которую входят знакомые Ларисы, предлагает купить им с дочкой билет обратно, в Россию, в один конец, что читается просто: современный мир устал чудачеств России и не знает, что с ней делать, кроме как избавиться вот таким вежливым и приличным способом.

«Бронский», режиссер Константин Селин (программа неигрового кино)

Менее чем получасовой фильм настоящего, на сей раз, дебютанта посвящен скончавшемуся в молодом возрасте от какой-то тяжелой и, судя по всему, неизлечимой болезни писателю Александру Сарапову, подписывавшему свои литературные опусы (преимущественно, как можно сделать вывод, маленькие эссе на самые разнообразные темы) псевдонимом «Бронский».

Соответственно, фильм состоит из видов депрессивного городка Зеленогорска Красноярской области, где Александр прожил свою короткую и не слишком веселую жизнь; из воспоминаний немногочисленных знакомых и корреспондентов Сарапова (среди последних Любовь Аркус и Марина Разбежкина, в первых же минутах фильма выдающие зрителю внушительный кредит доверия и к герою картины и, косвенно, к этому киносвидетельству о нем); а также из чтения текстов покойного приглашенным актером.

Несмотря на символическую поддержку видных деятелей культуры и закадровый текст Сарапова-Бронского, фильм очевидным образом проигрывает своему герою по уровню художественного мастерства, и все-таки в свои лучшие моменты он способен напомнить что-то вроде Trying to Kiss the Moon Стивена Двоскина. В первую очередь – благодаря общему для Бронского и  Двоскина ощущению интимной, тихой, но необратимой катастрофы частной человеческой жизни, жизни одинокого неудачника.

«Тот свет», режиссер Алексей Федорченко (программа неигрового кино)

Трилогия, собранная известным российским кинематографистом («Первые на Луне», «Овсянки», «Луговые песни небесных мари») из снятых в разные годы документальных лент (диапазон составляет десятилетие). Все эти фильмы покатались по международным фестивалям, но на Родине их, как водится, видели немногие. Притом что именно в России, в контексте нынешней реанимации сталинистского дискурса, подобные ленты имело бы смысл показывать в первую очередь.

Первые две картины – «Давид» и «Банный день» – посвящены худощавым аскетичным старикам, сполна хлебнувшим XX-го веку со всеми его радостями вроде мировых мясорубок, массовых репрессий и лагерного (или полунищенского) быта.

Давид родился в неправильном месте (в Белоруссии) и в неправильное время (перед Второй Мировой), ребенком побывал в концлагере, в гитлеровских лабораториях по изучению еврейской живучести, после войны Давид успел посмотреть пол-Европы, поскольку его перевозили из страны в страну; он чудом не был уничтожен доблестной британской авиацией вместе с другими беженцами у берегов молодого государства Израиль, за независимость коего позднее сражался; после – добровольно, ради встречи с родителями, отправился, наивная душа, на родину, в СССР, чтобы остаток своей долгой и теперь уже почти бессобытийной жизни провести в советских лагерях, даже не получив никакого приговора, а просто с пометкой «На доследовании».

Герой второй ленты Константин прожил со своей женой 75 лет. Он помнит чуть ли не гражданскую, на которой рассекал саблей врагов революции, помнит отечественную, на которой они с Марией потеряли детей, и сейчас, как и каждую субботу, идет топить баню.

Персонажи третьей короткометражки – семейная пара среднего возраста, русский эмигранты, живущие в Австралии и всем в ней довольные, о чем едва ли не хрюкая от радости и сообщают.

Идеологически слегка грубоватые (особенно «Австралия», в меньшей степени – «Банный день»), эти миниатюры фиксируют жизнь в настолько концентрированных ее экзистенциальных точках (тоталитаризм и маленький человек в его жерновах – брошенное на произвол судьбы русское крестьянство – новорусские мещане), что просмотр во всех трех случаях превращается в испытание на психологическую прочность.

«Чудо святого Антония», режиссер Сергей Лозница (программа неигрового кино)

Картина еще одного, наряду с Алексеем Федорчеко, тяжеловеса документалистики. Мировая премьера этого последнего на сегодняшний день неигрового проекта  Сергея Лозницы состоялась в прошлом году в Локарно, но восточнее Москвы картину еще не показывали.

«Чудо Святого Антония» снято в самой западном европейском государстве – Португалии – на севере страны, в одноименном селе (Santo Antonio de Mixoes da Serra), известном своей многовековой традицией раз в год, в июле, собираться в церкви вместе с домашним скотом и питомцами, чтобы вместе отпраздновать день их святого покровителя Антония. Этот процесс – неспешных сборов и совместного похода в храм – и запечатлен в картине, взывая, как обычно у Лозницы, к способности зрителя проникаться глубоким смыслом планомерно текущего бытия – одновременно обыденного и праздничного, профанного и онтологически насыщенного. 

Также на фестиваль была привезена и более ранняя картина Лозницы «Письмо», снятая им с Павлом Костомаровым.