Владимир Лященко посмотрел на фестивале Sundance все фильмы американского художественного конкурса и несколько премьер, чтобы понять, чем живет в этом году заокеанское независимое кино, и выбрать пятерку наиболее интригующих картин.

 
У американского фестиваля независимого кино «Сандэнс» сложилась противоречивая репутация. С одной стороны, многие соглашаются с тем, что он открывает имена и служит площадкой для продвижения независимых кинематографистов. Вокруг него сформировалась едва ли не параллельная голливудской индустрия кино, в которую вовлекаются все новые участники, своего рода экосистема, где существуют в симбиозе те, кто хочет снимать кино, не находя себе места в системе студий-мейджоров и больших бюджетов. С другой, многие отмечают некоторую однообразность, царящую внутри экосистемы, как если бы это был не открытый мир, а, скажем, парник, в котором не столько процветало бы таксономическое разнообразие, сколько создавались бы тепличные условия для отдельных видов с их характерными чертами.

Появился даже специальный термин «сандэнсовское кино». Те, кто используют его в уничижительном ключе, обычно имеют в виду условный фильм про тяготы жизни не слишком преуспевших персонажей – американских «лишних людей». Снятый на беспристрастную цифру, разыгранный бесстрастно. Или разговорную комедию, в которой избыточно для реальности остроумные герои обмениваются ироничными репликами о своем горьком бытии.

Но те фильмы, в наибольшей степени соответствующие стереотипу, забываются первыми. Остаются выделяющиеся на общем фоне. Как прошлогодний победитель «Звери дикого Юга» (Beasts of the Southern Wild) Бена Зайтлина: притча в жанре магического реализма по мотивам урагана «Катрина». Или как «Марта, Марси Мэй, Марлен» (Martha Marcy May Marlene) Шона Дуркина: пронзительная история про потерянную девушку, которой равно плохо и в родной семье, и в новообретенной, слишком напоминающей секту Чарли Мэнсона. И как «Кирпич» (Brick) Райана Джонсона: неонуар про школьников без дождей, плащей, баров и неоновых улиц, но с бейсбольным полем, столовой и задним двором.

«Сандэнсовость» не является признаком конъюнктуры, а свидетельствует о первичности базиса, материальной предопределенности. Фестиваль – разом и место встречи людей, которые готовы снимать без бюджетов, и площадка для поиска финансирования, если совсем без бюджета уже не получается. При этом, важнейшее качество выявляемое в участниках – умение извлекать максимум из минимума.

Два года назад здесь не наградили призами «Беллфлауэр» (Bellflower) Эвана Глоделла: предапокалиптический групповой автопортрет калифорнийских парней, которые в ожидании конца света мастерят огнедышащую машину. Ожидание снято через советскую линзу на самодельную камеру. Машину с самыми настоящими огнеметами, как и кинокамеру, режиссер и его друзья собрали собственными руками, сами же исполнили и все роли. Их заметили и без призов.

Кстати, о призах: «Маленькая мисс Счастье» (Little Miss Sunshine) Валери Фарис и Джонатана Дэйтона, которую за десяток миллионов купила Fox Searchlight, чтобы собрать сотню, тоже ничего не получила из рук жюри. Но не суть, важно другое: этот фестиваль может служить укором всем тем, кто оправдывает неудачу или вовсе отсутствие результата отсутствием средств. Средства (речь сейчас не о денежных) есть всегда, но задачу приходится формулировать, исходя из возможностей. Соотносить одно с другим здесь умеют.

В случае с «Беллфлауэр» и подобными фильмами впечатляет рукотворность: кажется, она происходит от общей культуры производства. Согласно распространенному заблуждению, мы – «левши», а американцы живут на всем готовом, спущенном с конвейеров. Американское независимое кино свидетельствует об обратном: здесь крайне сложно судить о бюджете по качеству картинки, например. Снятый на собранную в гараже камеру «Беллфлауэр» выглядит гораздо дороже потраченных на него $17000, хотя финансовые рамки, конечно, накладывают ограничение на выбор тем и жанров. Безденежные дебютанты (основной контингент конкурса) чаще всего снимают про себя и себе подобных, это понятно.

Так, анонсируя, а затем и подводя итоги «Сандэнса 2013», многие выделяли в качестве главной темы года секс. Вещь во многих отношениях недорогую. В конкурсе соседствовали «Полуденная нега» (Afternoon Delight) Джилл Солоуэй с Джуно Темпл в роли получившей приют в доме заскучавшей семьи стриптизершу, «Сотрясение» (Concussion) Стейси Пэссон про открывшую новые грани себя в сексе за деньги семейную лесбиянку (тоже в каком-то смысле заскучавшую), «Спасатель» (Lifeguard) Лиз У. Гарсии с Кристен Белл, героиня которой столкнулась с кризисом среднего возраста и закрутила роман с несовершеннолетним.

Во внеконкурсных программах повышенный интерес вызывали закипевшие в наши дни «Страсти Дон Жуана» (Don Jon's Addiction) Джозефа Гордон-Левита со Скарлетт Йоханнсон, снятый Майклом Уинтерботтомом байопик лондонского порноиздателя и владельца стрипклубов Пола Рэймонда «Облик любви» (The Look of Love), еще один байопик – «Лавлейс» (Lovelace) с Амандой Сейфрид в заглавной роли звезды «Глубокой глотки», история про юношеский треугольник «Очень хорошие девочки» (Very Good Girls) с Дакотой Фаннинг и Элизабет Олсен.

«Страсти Дон Жуана»

Джеймс Франко представил сразу две картины: документальный «Узел» (Kink) про одноименный сайт, посвященный BDSM, и «Внутреннее пространство. Кожаный бар» (Interior. Leather Bar) – сорокаминутную реконструкцию BDSM-гей-сцен, которые в 1980-м якобы вырезали из «Разыскивающего» (Cruising) Уильяма Фридкина. Подавшийся в режиссуру артист, кстати, и в «Лавлейс» засветился, сыграв основателя и издателя журнала «Playboy» Хью Хефнера.

Сложно отрицать, секса хватало, но в разнообразии программ легко было выстроить любой альтернативный маршрут: от фильмов про будни эскапистов до очередных попыток устроить ренессанс вестерна. Эскапизма, конечно, гораздо больше. Тем более, что в конкурсе представлено кино более скромное на имена, чем в премьерах, где картины балансируют между независимостью и серьезными производственными возможностями.

Герои этого года, как и прежних, бежали от своей жизни. Меняли большие города на маленькие (уже упомянутый «Спасатель») и на совершенное уже захолустье («C.O.G.» Кайла Патрика Альвареса). Сразу в двух конкурсных фильмах – в том же «C.O.G.» и в «Перетекающем цвете» (Upstream Color) Шейна Кэрута – читали главную американскую книгу о бегстве из общества «Уолден, или Жизнь в лесу» Генри Дэвида Торо. Безо всяких книг строили дом в лесу («Дом Тоя» (Toy's House) Джордана Фогта-Робертса) и находили дом в застрявшей среди ветвей лодке (удачно прибившийся из прошлого года «Мад» (Mud) Джеффа Николса). Даже пересекали океан, чтобы оказаться в мире романов Джейн Остин в «Остинлэнде» (Austenland) Джеруши Хесс.

Тут еще можно перекинуть мостик к литературе битников, которой во многом наследует это важное для «сандэнсовского кино» (заразительно все-таки использование термина) настроение. В конкурсе массы интересовала картина «Убей своих любимых» (Kill Your Darlings) Джона Крокидаса про то, как в годы учебы в Колумбийском университете Аллен Гинзберг познакомился с Люсьеном Карром, а тот свел его с Джеком Керуаком и Уильямом Берроузом. Главной приманкой был Дэниел Рэдклифф в роли Гинзберга, но на самом деле невыдающуюся ленту отчасти спасают восходящая звезда Дэйн ДеХаан в роли Карра и Бен Фостер, которого здесь называют Уилли. Вне конкурса показывали экранизацию автобиографического романа Керуака «Биг Сур» (Big Sur), снятую завсегдатаем фестиваля Майклом Полишем с Жаном-Марком Барром в роли писателя. Оба фильма не впечатлили публику.

Конкурс в этом смысле интереснее, даже если половину фильмов из него не ждет большое будущее: в нем складывается картина кино и картина жизни. Зрители рыдают на реконструкции последнего дня жизни Оскара Гранта, 22-летнего чернокожего парня, которого застрелил в спину офицер полиции в новогоднюю ночь на железнодорожной станции (этот случай широко освещался в американской прессе в 2009-м году). В том, что «Фрутвейл» (Fruitvale) Райана Куглера получит Приз зрителей, можно было не сомневаться. Не удивляет и то, что жюри также не устояло перед эмоциональным напором очень просто сделанного фильма – здесь нет традиции выискивать кинематографические шедевры.

Зато есть традиция и умение рассказывать простые истории про себя, друзей, соседей, соседей соседей, их друзей, собак, детей. В каждом третьем фильме садятся за руль, прилично выпив. В каждом четвертом вступают в дискуссию с блюстителями порядка. В половине обманывают близких. В одном теряют всё и начинают жизнь с абсолютного нуля. В конце концов, это полезно – обмен опытом, уроки жизни, немного коллективного психоанализа, немного привитой с детства культуры презентации себя. Повторяющиеся микросюжеты, разные жизни, мало рефлексии о киноязыке, много внимания к людям.

«ПЕРЕТЕКАЮЩИЙ СВЕТ» (Upstream Color)
Конкурс американского художественного кино. Спецприз жюри с формулировкой «За звуковой дизайн».

Странные подростки рассекают по округе на велосипедах и пьют цветочную воду, чтобы изменить границы сознания. Странный парень постарше собирает в оранжерее червяков в банку, чтобы расфасовать их по капсулам для приема внутрь. Девушка в деловом костюме и с печатью вселенской тоски на красивом лице сталкивается с ним в баре, а просыпается уже другим человеком: ничего не ест, пьет только воду, конспектирует великую книгу о бегстве от социума «Уолден, или Жизнь в лесу» Генри Дэвида Торо.

«Перетекающий цвет»

То ли психоделический триллер в духе Филиппа Дика, то ли метафизическая история о том, что остается от индивида, если обнулить его жизнь. Режиссер, сценарист, исполнитель главной мужской роли, оператор и композитор Шейн Кэрут победил на «Сандэнсе» в 2004-м году со сложно устроенным «Детонатором» (Primer) про путешествия во времени, но второй фильм снял только через девять лет. Кажется, эти девять лет он пил только воду и конспектировал «Уолдена»: воспоминания героев причудливо вплетаются в новую жизнь, человеческие судьбы связываются с поросячьими, каждый кадр составлен из пронзительного сочетания света и тактильных ощущений, каждый звук отзывается глубоко внутри. Самый мощный и трудно описуемый фильм фестиваля.

«РАЗВЕ НЕ СВЯТЫХ ТО ТЕЛА» (Ain't Them Bodies Saints)
Конкурс американского художественного кино. Приз за операторскую работу.

Молодые Боб (Кейси Аффлек) и Руфь (Руни Мара) взяли друга на дело, но что-то пошло не так, и вот уже они отстреливаются из амбара, окруженного техасской полицией. Подстрелен друг, следом падает молодой обладатель пшеничных усов со звездой и в шляпе (Бен Фостер). Фильм Дэвида Лоури начинается там, где могла бы закончится история очередных Бонни и Клайда. Боб заберет у Руфь пистолет, из которого она выпустила пулю в шерифа, и сядет в тюрьму. Руфь останется на свободе и родит ему дочь. Шериф выживет и возьмет на себя роль ангела хранителя обеих. Боб сбежит из тюрьмы.

«Разве не святых то тела»

Дебютант в режиссуре (до собственного полного метра он монтировал чужое кино, в том числе упомянутый выше «Upstream Color»), Лоури собрал внушительный актерский состав, кажется, выдающий некоторые источники влияния. Так, приглушенное бормотание младшего из братьев Аффлек вкупе с раскинувшимся вширь экраном вестерна, в котором редко стреляют, зато многозначительно молчат, а когда говорят, говорят едва ли не белым стихом, отсылает к «Убийству Джесси Джеймса трусливым Робертом Фордом» Эндрю Доминика. Фостер хорошо играл в беззубом ремейке другого великого вестерна – «В 3:10 на Юму». Мара прекрасна и убедительна в роли хрупкой на вид, но решительной дочери американского юга не меньше, чем когда была девушкой с татуировкой дракона.

«В МИРЕ...» (In a World...)
Конкурс американского художественного кино. Приз за сценарий.

За каждой репликой «Все дело в волшебных пузырьках», вкрадчиво произнесенной с экрана телевизора, можно обнаружить сложную судьбу представителя профессии «актер озвучивания». Игравшая в ромкомах подружек невест актриса Лейк Белл написала и сняла комедию про мир закадровых речей, который в 2008-м году лишился доминанты. Умер обладатель «Громовой глотки» и «Гласа Божьего» Дон Лафонтейн: человек, чей тембр настолько же узнаваем для каждого американца, как левитановский для советского гражданина. Лафонтейн озвучил несчетное число рекламных роликов и примерно пять тысяч трейлеров к фильмам, из которых десятки, если не сотни, начинались с фирменной фразы: «В мире...».

«В мире...»

В фильме бороться с господствующими в профессии мужчинами за ставшее вакантным место неожиданно выпадает девушке, которую сыграла сама Белл. Главным конкурентом, вдобавок, оказывается собственный отец (совершенно коэновская роль Фреда Меламеда). Образцовая инди-комедия, какая украсила бы и фильмографию Джадда Апатоу.
 

«СУИТУОТЕР» (Sweetwater)
Премьеры

Инфернальный Пророк Иосия (Джейсон Айзекс) не расстается с серебряными револьверами и охотничьим ножом и держит в страхе паству маленького городка посреди безлюдных пустынных земель Дикого Запада. Поющий шериф Джексон (Эд Харрис) выслеживает кого-то на маршрутах переселенцев. Время от времени вспыхивает и гаснет насилие, пока зло не переступает грань допустимого. Тогда за пистолеты берется женщина (Дженьюари Джонс) и счет трупам идет на десятки. Еще один вестерн в программе фестиваля сняли молодые близнецы Логан и Ной Миллер (первый числится режиссером, второй соавтором сценария и сопродюсером), но их картина напоминает не сдержанные шедевры в диапазоне от «Маккейб и миссис Миллер» Роберта Олтмена до уже упомянутого «Убийства Джесси Джеймса», а, скорее, эксплуатейшн-извод.

«Суитуотер»

Братья-режиссеры не отказывают себе ни в чем: рассерженная женщина с пистолетом, оскорбленная женщина с пистолетом, женщина в дичайшем фиолетовом платье с пистолетом, полуобнаженная женщина с пистолетом. Получается, примерно как у Квентина Тарантино в «Джанго», но не так культурно, а попроще. Сходство дополняет появление авторов на экране, только у парней нет резонов откладывать выход на финал, так что они ложатся в землю первыми уже в прологе.
 

«СТОКЕР» (Stoker)
Премьеры

Восемнадцатилетие Индии Стокер (Миа Васиковска) совпадает с гибелью отца, обострением сложных отношений с матерью (Николь Кидман) и появлением загадочного дяди (Мэттью Гуд), о котором она никогда не слышала. История, которая начинается как ландшафтная дизайн-драма про сложные семейные отношения, оборачивается переосмыслением западной традиции триллера в терминах азиатского хоррора. Редкой красоты пространство американской готики кореец Пак Чан-Ук («Трилогия мести», «Жажда») проверяет на прочность кадрами-вспышками: окровавленный карандаш; паук, взбирающийся по ноге; девушка, с длинных волос которой льет на пол вода.

«Стокер»

Сексуальное напряжение равно нагнетается за занавеской в душе и во время игры в четыре руки за роялем. Режиссер выдержал испытание английским языком и голливудскими артистами, американская фестивальная критика вовсю сравнивает его с Хичкоком, а он вежливо отшучивается. Говорит, не осмелился бы и претендовать, но теперь не так обидно, что не он снял недавний байопик кумира.