В минувшую субботу Европейская киноакадемия раздала призы за лучшие фильмы года. Лучшей картиной была признана «Ида» польского режиссера Павла Павликовского. Российский «Левиафан» Андрея Звягинцева претендовал на победу четырех номинациях, но не выиграл ни в одной. Вернувшаяся из Латвии Елена Стишова размышляет над итогами Европейского «Окара».

На обратном пути из Риги, уже на выходе из самолета, мы пересеклись с Александром Роднянским и хором стали увещевать друг друга: мол, все нормально, четыре номинации – тоже неслабый результат, впереди еще и «Золотой Глобус», и «Оскар», ну а то, что хрупкая «Ида» переиграла мощного «Левиафана» – так ведь она больше года в прокате, ее посмотрели в 30 странах мира…

Короче, публика в Латвийской национальной опере, собравшаяся на вручение призов Европейской киноакадемии, знала, кому и почему она аплодирует. Павел Павликовский без устали выходил на поклоны, зал аплодировал, свистал, вопил «Вау!»- это был праздник «на большое декольте» в прямом смысле. Лилось шампанское, модератор-затейник ходил вдоль рядов, предлагая шнапс и водку – видимо, в качестве знаменитейшего русского бренда. Но меня шокировало, что во время объявления очередной номинации в нарезке появлялся кадр из «Левиафана», тот самый, где поверженный герой пьет этот самый брендовый напиток по-нашенски – прямо из горла… Параллельный кадр представлял коленопреклонененную Иду, осеняющую себя крестом перед изображением Богоматери. Такой вот контраст.

Мне повезло посмотреть «Иду» в прошлом году на минском «Листопаде», где она завоевала Главный приз. В России фильм не шел, наши дистрибьюторы, видимо, сочли картину заведомо убыточной – других объяснений этой позорной для нашей культуры ситуации у меня нет. Прибавьте к этому, что «Левифан» тоже не идет на родине, что власть от культуры повела себя по-левифановски и сделала все возможное, чтобы вытравить из общественного сознания сам факт существования выдающегося произведения. Картина куплена западными дистрибьютерами, она появилась на европейских экранах. В России ее релиз, насколько мне известно, планируется на начало февраля следующего года. Да только дорого яичко ко Христову дню…

«Ида»

Получается, что обе картины, соперничавшие на конкурсе Европейской киноакадемии, неизвестны нашему зрителю, нашей публике, нашей общественности. Может, мы и впрямь не Европа? Или недо-Европа? Мы то, что угодно – и удобно – властям предержащим на текущий момент. Азиопа, Евразия, а еще ближе к смыслу – Нигдейя.

Между тем «Ида» и «Левифан», на мой взгляд, представляют собой полемическую пару, объединенную христианским дискурсом, идеей абсолютной веры и абсолютного безверия. Послушница Анна, узнав, что она – чудом спасенная во время войны еврейская девочка Ида, не отрекается от христианского Бога и от своего выбора – принять монашеский чин. В фильме, при простоте внешнего рисунка, латентно таятся экзистенциальные глубины – повод для интертекстуального анализа. В «Левиафане» прочитывается, даже проглатывается вынесенная на первый план история борьбы теленка с дубом, маленького человека с хтоническим чудовищем. Однако обреченность героя в этой неравной схватке предопределена не одной только внешней расстановкой сил. Герои, те, кому мы сочувствуем и сострадаем, ослаблены, сами того не ведая, болезнью духа – безверием, лишающим внутренней опоры, внутренней крепости и нравственного закона. Но мысль Звягинцвева лежит глубже: всякий ли храм свят. Не первый раз я пишу об этом, потому что боюсь чисто внешнего прочтения «Левиафана», чья актуальность невольно вносит в фильм публицистический акцент, отвлекая от сокровенного смысла, зарытого достаточно глубоко, – подобно кладу, на поиски которого отправляется Отец – герой первого фильма Андрея Звягинцева «Возвращение».

«Левифан»

Все мы «у времени в плену» – не одни только художники. Нынешний образ России в мире работает против нас и может неосознанно повлиять на неполитические решения разнообразных киноконкурсов. Политкорректность диктует. К примеру, считается дурным тоном не поддержать «Племя» Мирослава Слабошпицкого, если эта талантливая картина попала в очередной конкурс. Мы – европейцы, мы – за демократические ценности, мы поддерживаем Украину в ее борьбе за самоопределение в лице представителя украинской культуры. И в Риге первым триумфатором церемонии был Слабошпицкий – он вышел на сцену, чтобы получить приз ФИПРЕССИ. В финале церемонии на сцену были приглашены все пятеро номинантов на главный европейский приз – лучший фильм. «Левиафана» представлял Алексей Серебряков, Андрей Звягинцев оставался в зале. По протоколу каждый из номинантов произносил короткий спич – месседж фильма. После чего всем фигурантам были вручены конверты, они распечатывались на глазах у публики, и счастливый победитель, нашедший в конверте название своего фильма, вышел, даже, скорее, выбежал на подиум. Как уже знает читатель, это был Павел Павликовский. Ура!

Рига – Москва