День в день с Кинотавром завершился и международный кинофестиваль «Зеркало» имени Андрея Тарковского, традиционно проходящий на исторической родине режиссера в Ивановской области. Об итогах форума и картинах-лауреатах – Евгений Майзель.

В главный конкурс вошли одиннадцать картин самого разного формата и содержания, причем духовные, условно, поиски – обязательный, как было бы естественно предположить, компонент на фестивале с таким именем – вовсе не были их непременной составляющей. Скорее по итогам просмотра можно сделать вывод, что место этих пресловутых поисков на «Зеркале» со временем заняли работы самой широкой гуманистической направленности. Также можно добавить, что среди этих «одиннадцати друзей Тарковского» не было ни одной неинтересной ленты, но и явного, безусловного фаворита, по общему мнению, среди них тоже не наблюдалось. Сложившаяся ситуация привела, во-первых, к тому, что интрига распределения призов держалась до последнего дня, и, во-вторых, к тому типу решений жюри, которые принято называть компромиссными. Неочевидные и не всегда бесспорные награждения невольно подчеркнули противоречивые мотивы, которыми эксперты – представители разных возрастов, вкусов, кинематографий – руководствовались при голосовании.

Гран-при увез в Поднебесную режиссер, оператор и художник Мяоянь Чжан за картину «Райский уголок» (Tian Tang Jiao Luo). Этот фильм можно назвать достойной «репликой» на громкую постсоветскую копродукцию прошлого года, показанную здесь же год назад, – кинороман «Я не вернусь». 13-летний мальчик, проживающий в полузаброшенной деревне, пускается в долгое путешествие по долинам реки Хуанхэ в поисках исчезнувшей матери. Странствия маленького номада (отвечая на вопросы зрителей, режиссер подчеркнул, что придерживался реалий) образуют немногословную, но выразительную энциклопедию социального дна нынешнего провинциального Китая – с его трущобами и люмпенами, нелегальными тяжелыми производствами и эксплуатацией детского труда, опиумной наркоманией и уличными бандами. Руины и туманы, висящая тишина и редкие диалоги, длительные черно-белые планы захолустья и природных ландшафтов жюри сочло, по всей видимости, близкими «духу Тарковского», что и определило главного победителя. Как и многие другие ленты, созданные вне поддержки государственных органов КНР, эта картина еще ни разу не была показана на родине, и Мяоянь Чжан не надеется, что это произойдет в обозримом будущем.

«Райский уголок»

В фильме Вука Ршумовича «Ничей ребенок» (Ničije Dete), завоевавшем приз «За лучшую режиссуру», главную роль также исполняет мальчик – как и его китайский современник, немногословный и привыкший надеяться только на себя. Основанная на реальных событиях, случившихся в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века, сербская картина повествует о Маугли (или, если угодно, о Каспаре Хаузере) наших дней, вскормленном в лесу волками и пойманном охотниками в том возрасте, когда обычные дети уже умеют не только ходить, но разговаривать и даже читать. Малая и большая истории в этом фильме движутся сразу в двух противоположных направлениях: постепенная социализация Пуки (кажется, так прозвали в детском доме «волчонка») протекает одновременно с драматическим одичанием Югославии, его мучительное очеловечивание – с драматическим расчеловечиванием и распадом государства. В результате макроисторический кризис не может не отразиться на окончательной судьбе главного героя – и его окончательном экзистенциальном выборе. Проникнутый духом руссоизма, умело описавший пройденный протагонистом жизненный цикл и точно озаглавленный, «Ничей ребенок», к сожалению, страдает определенным схематизмом и одномерностью образов, поэтому решение наградить фильм именно за режиссуру (а не за, например, уверенную актерскую работу подростка Дениса Мурича) выглядит неубедительно.

«Ничей ребенок»

Этого не скажешь о следующих двух награждениях, недоуменных вопросов не вызывающих, а именно – о призе «За лучший сценарий и его оригинальное воплощение», присужденном картине «Суд» (Court) режиссера Чайтанья Тамхани (Chaitanya Tamhane) и призе зрительских симпатий, врученных этой же картине. Блестяще задуманный и уверенно сыгранный непрофессиональными актерами, «Суд» открывает международному зрителю современную Индию с ее «мягким» авторитаризмом, судейско-полицейским произволом и этно-лингвистическим мультикультурализмом. Об этом обаятельнейшем представителе анти-Болливуда XXI века у нас уже писала Зара Абдуллаева по итогам его московской премьеры на фестивале 2morrow, поэтому здесь я не буду подробно останавливаться на его многочисленных достоинствах. Отмечу лишь, что фильм Чайтаньи, похвально сочетающий социальную озабоченность с отсутствием какой бы то ни было политической тенденциозности, бесконечно далек от всего того, что принято связывать с эстетикой Тарковского, – поиска новых форм, риска эксперимента, апелляций к высокой культуре и, главное, духовного напряжения и размышлений о базовых категориях бытия.

«Суд»

Последние два качества – может быть, не напрямую, но через отказ от злободневных тем и сосредоточение на природном измерении – отличают балансирующую на гранях сразу многих направлений «Женщину с собаками» (La Mujer De Los Perros) аргентинок Лауры Ситарельи и Вероники Льинас. Это пресловутое медленное, отчасти импровизационное кино – впрочем, не слишком медленное и не чересчур импровизационное. Сыгранная одним из режиссеров безымянная женщина, о которой речь в заголовке, живет на окраине Буэнос-Айреса в бедной лачуге с садом и десятью собаками. За весь фильм она не произнесет ни одного слова, но будет вести умеренно активную жизнь, наслаждаясь течением бытия и совершая множество будничных дел по хозяйству. Глубокомысленный и одновременно бесхитростный гимн природе, оммаж сразу и минималистскому артхаусу, и радикальному дауншифтингу, «Женщина с собаками» произвела впечатление на молодых кинокритиков и была ими награждена специально учрежденной на фестивале премией «Голос».

«Женщина с собаками»

Выше уже упоминалось, что важной частью эстетики Андрея Тарковского был его непрекращающийся диалог с миром искусства, в первую очередь – с классикой. Единственной конкурсной картиной, прямо обращенной к высокой культуре и непосредственно посвященной позднему немецкому романтизму, стала дипломная картина «Царство птиц» 29-летнего режиссера, выпускника баден-вюртембергской Киноакадемии Тима Крёгера. В оригинале озаглавленное непереводимым словосочетанием Zerrumpelt Herz (первое слово в немецком языке, строго говоря, отсутствует), «Царство птиц» заслуживает отдельного разговора, который и состоялся во дворе плёсского Левитановского культурного центра между Тиммом, его продюсером Викторией Столпе и корреспондентом ИК. Несмотря на то, что этот ясный и вместе с тем загадочный фильм был одной из самых удивительных работ конкурса и отвечал не только эстетическим установкам фестиваля, но и, казалось бы, представлениям о кинематографе как минимум одного из членов жюри, Александра Сокурова, он, к сожалению, остался даже без упоминания, чему, по скромному мнению автора этих строк, невозможно подобрать приемлемое объяснение.

«Царство птиц»

Зато специального упоминания удостоилась восточно-европейская лента «Почему я?» (De Ce Eu?) о молодом румынском прокуроре, начавшем коррупционное расследование и все глубже погружающемся в пучины подчас весьма неожиданных и неприятных разоблачений. Отметивший важность такого аспекта режиссуры, как работа с актерами, Сокуров лично вышел на сцену вручить диплом автору этой картины, румынскому режиссеру Тудору Джурджу.

«Почему я?»

Интервью с Тиммом Крёгером и Викторией Столпе будет опубликовано в ближайшее время.