В канун Нового года я получила сразу три предложения поучаствовать в популярной ныне игре «заполни рейтинг». «Разыгрывались» отечественные кинофестивали минувшего года. Подобные игры, как правило, анонимны, следовательно, безответственны. Однако суммарный результат, расставляющий по местам лидеров и аутсайдеров, принимается всерьез, хотя вся процедура — чистый «самострок». Объективных критериев — ноль. Только «нравится — не нравится», как в Фейсбуке. Не дай бог, если сии рейтинги станут материалом для социологических исследований.

К примеру, из трех предложенных мне списков лишь в одном значился Екатеринбургский МКФ «Кинопроба». Априори ясно, что он не попадет в десятку лидеров (как не попадал и прежде), а я между тем хочу написать именно о «Кинопробе», где побывала впервые и откуда вывезла самые позитивные впечатления.

Появившаяся в 2004 году как международный конкурс анимационных дебютов, «Кинопроба» постепенно обогащала структуру. И однажды попала в федеральный реестр российских фестивалей — иными словами, получила материальную поддержку Минкульта. Каковой лишилась несколько лет назад, когда екатеринбургский Союз кинематографистов повел себя нелояльно по отношению к выборам председателя российского Союза.

Тем не менее президент фестиваля Владимир Макеранец и директор Лилия Немченко (она же арт-директор) не стушевались, а стали искать спонсоров. «Кинопроба» проходит ежегодно, принцип финансирования «с миру по нитке» напрягает, но никто и не думает опускать руки. Фестиваль оброс активом волонтеров — они подгадывают отпуск под начало декабря, заранее сдают сессию, работают не за страх, а за совесть. И свою аудиторию фестиваль сформировал — в «Кинодоме» аншлаги были с утра до вечера.

Сегодня «Кинопроба» — сложившийся, накопивший свои традиции международный фестиваль киношкол, где студенты и уже снявшие дебютные фильмы выпускники соревнуются в номинациях анимационного, документального и игрового кино. В «Кинопробе IX», на которую я была приглашена, участвовали 26 киношкол, стало быть, 26 стран, включая — помимо России — США, Великобританию, Кубу, Германию, Израиль, Польшу, Чехию, Киргизию, Австралию — словом, фильмы в Екатеринбург пришли из многих регионов мира. Всего на круг мы посмотрели 120 работ — выжимка отбора, где до него их было около четырехсот. Селекция впечатляла, «спама» практически не было, не более трех работ не дотягивали до общего — весьма высокого — уровня. Да и не бывает конкурса, где соревнуются исключительно шедевры, тем более когда конкурируют студенческие работы. Увы, всегда имеются привходящие обстоятельства внеэстетического характера, та же пресловутая политкорректность.

Фишка «Кинопробы» в том, что это фестиваль-практикум. Приезжают киноведы и режиссеры, проводят мастер-классы, в этом сезоне кафедра этики, эстетики, истории и теории культуры Уральского госуниверситета (УРГУ) синхронизировала с днями работы фестиваля междисциплинарную научную конференцию «Советский мир: конформизм и конформисты», в которой участвовали — с докладами и в дискуссиях — гости «Кинопробы».

А главное и самое интригующее — съемка, монтаж и озвучание за четыре фестивальных дня (и, разумеется, ночи) документальных короткометражек, премьерным показом которых завершается фестиваль. Команды формируются заранее, определяется тема, стартуют они в день открытия «Кинопробы». Сквозная тема формулировалась как «Охота за реальностью. 90-е. Эпос, лирика, драма». И содержательный, и жанровый ракурс, стало быть, были заданы изначально.

Команда Екатеринбургского гуманитарного университета сняла короткометражку «На исходе века…». Название непривычно пафосное, зато какие синхроны! Представьте себе: съемочная группа в сильный мороз выходит на городские улицы с камерой и с фотографией молодого Ельцина. Всем, кто задерживается возле людей с кинокамерой, предлагается вопрос: «Кем мог бы стать человек, изображенный на фото?» Вопрос был продуман заранее, но никому и в голову не пришло, что большинство екатеринбуржцев не опознают своего земляка, первого президента России. Ответы были такие: этот парень станет актером, хоккеистом, космонавтом (два раза), металлургом, инженером-физиком, большим начальником. И только одна женщина через чьи-то спины взглянула на фото и полуспросила: «А не Ельцин ли это?» Она и запустила запоздалую реакцию узнавания. Все были смущены, что не узнали Бориса Николаевича. И началась стихийная дискуссия — про 90-е, про первого президента. Мнения, оценки, комментарии сыпались со всех сторон. Перестал народ молчать в тряпочку, бояться гнева властей, и, может, хотя бы за это и надо сказать спасибо ему, первому президенту, который, уходя в отставку, публично попросил прощения у россиян.

Честный репортаж с хорошо подобранной и темпераментно смонтированной хроникой 90-х силен тем, что скрыто, не выведено в кадр. Авторы — ровесники новой России (все родились в начале 90-х, годы рождения обозначены в титрах), признаются в закадровом тексте, что не могут уяснить, чем же были годы их детства для судеб их родины, к добру или к худу были перемены. Уж больно противоречивы оценки политиков и историков, уж больно черна народная память и людская молва о тех временах. Фильм прочитывается — скорее всего, помимо воли авторов — как очередной «проклятый вопрос», обращенный и к самим себе, и к обществу, каковое ни на одном уровне не может определиться, что же с нами происходит, куда мы пришли и куда идем. Не здесь ли кроется один из истоков протестного движения, той лихорадки, что охватила страну?

В конкурсе не было столь же яркой документальной публицистики, и это понятно. Школа не та площадка, где реализуются подобные замыслы, требующие не только профессионализма, но и гражданской зрелости. Студенческая документалистика оказалась послабее игровых и анимационных работ. Аскетичная одночастевка «Небеса» Яна Матушиньского из польской Студии Мунка, получившая Приз жюри за лучший дебют, выделялась концептуальной целостностью. Небанальный сюжет о молодом человеке, который принимает свою болезнь как дар божий, дающий возможность сосредоточиться на любимом деле — писать иконы, — опирается на евангельский подтекст. Подобные фильмы, независимо от хронометража, не вдруг рождаются — они вынашиваются и чаще требуют игровой подачи. Решиться освоить сложнейший духовный опыт персонажа в документальной съемке — большая отвага.

«Небеса (Рай)»

Отсматривать, а тем более оценивать (я была членом жюри в команде Андрея Звягинцева) «мелкую нарезку» (частенько две-три минуты) короткого метра не в пример сложнее, чем полный метр. К тому же тут тебе и анимация, и документальное кино, и игровое в одном флаконе. Контент дробится, как битое стекло. Слава богу, у нас был единственный, но жесткий критерий — эстетический. Лично мне труднее всего давался выбор в конкурсе анимационных работ. В этой сфере у меня явный дефицит насмотренности. Видимо, поэтому щедрый выплеск артхаусных решений, каллиграфия студенческих опусов, даже выбор сюжетов поражали мое неофитское воображение. Остужал пыл коллега по жюри Дмитрий Геллер, мэтр анимации — он легко ориентируется в мировом контексте современного мультпродукта.

Анимация была представлена в самых актуальных трендах. Был итальянский фильм «Десять капель» в жанре паблик-арта — история падения десяти тиранов прошлого. Традиционные мультперсонажи — мишки, зайки и т.п. если и попадались, то, как правило, в антропологических интерпретациях. Немецкая пятиминутка «Подставь плечо», например, очаровательная love story: девушка любила рыбку, но появился большой плюшевый медведь с повадками мачо и стянул одеяло на себя. Трепетная героиня отдала ему сердце, но чувство вины перед рыбкой не дает ей покоя и она ищет поддержки у друзей.

Приз за лучший дебют достался российской «Снежинке» режиссера Натальи Чернышевой (студия «Пчела»). Очарование рисованного фэнтези, его балетная кинетика, стильная цветовая гамма, наконец, фонтанирующая радость, что чернокожий мальчик, никогда не видевший снега, получил из далекой страны письмо, куда была вложена снежинка, — этот ноктюрн в мажоре перебил множество иных впечатлений.

«Снежинка»

Приз за лучший учебный фильм ушел студентам старейшей израильской Академии искусств и дизайна Бецалель — соавторам мульта «Из ниоткуда» Маайану Тсуиэль и Джессике Майо. В отличие от жизнерадостной «Снежинки» трагикомическая шестиминутка вгоняет в депрессию. Мрачный спасатель при давно пустующем бассейне однажды обнаруживает там курицу.

И бросается ее спасать с энтузиазмом человека, выполняющего свой служебный долг. Всего-то и делов. Но странным образом эта черно-белая графика вспарывает подкорку, потому что похожа на странный сон: станешь разгадывать, да так и не разгадаешь, к чему бы это.

Фаворитом «Кинопробы» стала курсовая работа Тимофея Жалнина «F5», получившая одновременно Приз зрительских симпатий и Гран-при жюри. Студент Санкт-Петербургского университета кино и телевидения (мастерская Сергея Овчарова), Жалнин был неоднократно замечен на студенческих фестивалях. Многие считают его неформальным лидером нарождающегося поколения кинематографистов. Его работа выделяется уровнем профессионализма — настолько, что сразу хочешь ее пересмотреть. Хотя бы с целью понять, не привиделось ли тебе, что картина снята за немалые деньги. При повторном просмотре стало ясно: это впечатление — результат режиссерского мастерства, умения выстраивать мизансцены так, чтобы создать иллюзию большой массовки. Действие разворачивается в старинных интерьерах питерского дворца, в кулуарах международного хореографического конкурса, куда приезжают две амбициозные девушки из Челябинска. Их цель — занять первое место, открывающее возможности профессионального роста и переезда изпровинции в культурную столицу. И вдруг неожиданная накладка. После первого выхода на сцену в сложном изысканном дуэте менеджер, напуганный смешками и шиканьем в зале, просит девушек на ходу откорректировать своего «Пигмалиона»: типа «будьте проще, и народ к вам потянется». Девушки в шоке. Между ними возникает острый конфликт. Та, что позиционирует себя как лидер, готова пойти на уступки и уже знает, как они отредактируют перформанс. Зато ее партнерша, вроде бы ведомая и бессловесная, проявляет темперамент намертво стоящей нонконформистки… Чем дело кончилось — не суть. Важнее внезапная перемена ролей, проявление внутреннего «я» персонажей, обнажение непримиримого (и, заметим, актуального) конфликта — между высоким искусством и попсой. Не исключено, что для автора, чья творческая жизнь только начинается, это личное переживание: быть ли ему художником или поставщиком сериального «мыла». Не припомню, когда в кино нового поколения проблема выбора самого себя ставилась так старомодно остро, зато с каким фирменным драйвом!

«F5»

Да, шифр заголовка. F5 — это клавиша на клавиатуре компьютера в верхнем ряду регистра. Нажми на клавишу и обнови страницу.

В числе призеров «Кинопробы» игровая работа знаменитой Лодзинской школы — «Замерзшие истории» (режиссер Гжегож Ярошук). Ядовитая пародия на новую польскую реальность находится в поле актуального тренда европейских стилевых поисков и будет понята повсюду. Один сюжет чего стоит. Двое самых неуспешных работников гипермаркета получают задание топ-менеджера — найти цель в жизни. Не когда-нибудь, а к понедельнику. Они решают принять участие в телеконкурсе «Самый неудачливый человек месяца». Выбор высочайше одобрен. Им предстоит доказать на телешоу, что нет в стране более невезучих людей, чем они. Девушка сильно продвинулась, рассказав про кота-алкоголика. А ее коллега собрал очки на том, что пытался лечить кота, но тот совершил суицидную попытку. Словом, аутсайдеры попадают в центр пристального внимания сотрудников. Как же им не завидовать, если два фрика стали телезвездами.

«Замерзшие истории»

Итак, польские студенты получили два приза из семи. Тем не менее лучшей киношколой жюри объявило Международную школу кино и телевидения (Сан-Антонио де лос Баньос, Куба). Пять работ с Кубы сильно отличались от общего контента — пристальным интересом к реальным людям и реальным обстоятельствам, часто драматическим. При этом — никакой цензуры. Иначе мы бы не увидели фильм про то, как крестьянка, торгующая козьим сыром, на самом деле продает дочь.