Джессика Киан. Картина «Камилла Клодель, 1915» определенно лишена внешней эффектности, ярких драматических элементов. Это главным образом фильм об отсутствии любви, творчества, дружеских отношений…

Жюльет Бинош. Я бы сказала, об отречении. Камилла Клодель оказалась выброшенной из общества, из своей собственной семьи, из самой себя, из своей внутренней творческой жизни. Другие побуждали ее продолжать творить, но она отказывалась, для нее это означало бы принять ту ситуацию, в которой она оказалась, смириться, а она никогда — до самой смерти — не могла этого сделать. Но таким образом она фактически перестала быть собой.

Когда человек загоняет себя в угол, почти полностью замыкается, ему необходимо выяснить, понять, что кроется там, внутри, просто чтобы суметь выжить. Думаю, именно период пребывания в клинике был для Камиллы временем своеобразного раскрытия, насыщенной внутренней, духовной жизни.

Ее брат писал, что когда пришел навестить Камиллу за две недели до ее смерти, внешне она казалась абсолютно счастливой, словно перед смертью достигла состояния некоего блаженного просветления. Когда читаешь это, думаешь, насколько это удивительно: жизнь отняла у человека все, он фактически лишился себя — можно ли представить себе нечто более обидное, жестокое, несправедливое? И при всем этом ей удалось найти способ выжить. Это поистине поразительно.

«Камилла Клодель, 1915», режиссер Брюно Дюмон

Джессика Киан. Изобразить натуру столь страстную и в то же время столь подавляемую — сложнейшая задача, настоящий вызов для актера. Этим и привлекла вас роль?

Жюльет Бинош. По правде говоря, вначале я даже не слишком задумывалась о самой роли, мне прежде всего очень хотелось поработать с Дюмоном.

Я считаю его самым талантливым режиссером во Франции. Я с ностальгией вспоминаю работы Тарковского и Дрейера и, поскольку сняться в их картинах мне уже не удастся, хочу «изобрести» для себя некое подобие тех миров, в которых творили эти режиссеры, и тех отношений, которые были у них с актерами. Во мне живет какая-то печаль, меланхолия. Дюмон, на мой взгляд, наиболее близок к этому особому миру, мироощущению.

Когда у него возникла идея фильма о Камилле Клодель, я очень воодушевилась, поскольку в каком-то смысле я уже установила с ней внутренний контакт — меня всегда пленяли страстность, сила ее натуры, глубоко тронула история ее жизни, все тяготы, которые ей пришлось вынести. Конечно, осознание того, что в процессе работы над картиной мне придется столкнуться с настоящим безумием, пугало меня, рождались сомнения. В юности мне доводилось бывать в психиатрических клиниках, поскольку один из членов моей семьи лечился там. Так что этот мир мне частично знаком. Но играть роль Камиллы — совсем другое дело, и, честно говоря, я боялась. Поэтому я сказала, что мне понадобится консультант. Для меня это все-таки была неизведанная и довольно опасная территория, и если мне предстояло войти на нее, я хотела быть уверена, что смогу вернуться обратно.

Дюмон сначала отнесся к этому негативно, сказал, это значит, что я не доверяю ему как режиссеру, что он сам прекрасно знает, что и как нужно делать. Но я объяснила, что он тоже должен доверять мне как актрисе; если он не хочет давать мне сценарий, я должна полностью доверять ему. Но доверие непременно должно быть взаимным.

«Грозовой перевал», режиссер Питер Космински

Джессика Киан. Режиссер отказался дать вам сценарий заранее?

Жюльет Бинош. Он сказал, что я не должна читать его целиком. Тогда я стала пытаться выудить у него хоть какие-то детали этой истории. Мы часто завтракали и обедали вместе, и как-то я попросила его рассказать о сюжете подробнее — я знала только, что речь идет о трех днях из жизни Камиллы, — мне хотелось хотя бы примерно понять, что будет происходить в первый, во второй день. И он начал рассказывать. Мне повезло, что под рукой были салфетки, я торопилась записать все, что он говорил.

Джессика Киан. И во время съемок вы импровизировали, руководствуясь лишь своими заметками?

Жюльет Бинош. Чуть позже Брюно сказал, что мне нужно почитать письма Камиллы, почувствовать ее, проникнуться ею настолько, чтобы суметь говорить, как она. Я ответила, что это невозможно, я никогда не смогу говорить и думать, как она, — ведь все происходило в прошлом веке, это совсем другой мир. Тогда он дал мне тексты диалогов с доктором, с братом, но при этом сказал, что я должна импровизировать. Я уточнила, должна ли говорить все своими словами, и он ответил: да.

Тогда я стала переписывать реплики, думать, как бы могла выразить ту или иную мысль своими словами, а затем показала результат Дюмону. А он заявил: «Нет, не то. Ты забыла то ее выражение, и вот то ее высказывание упустила…» Он хотел, чтобы я импровизировала, но при этом говорила, используя именно слова и выражения Камиллы. «Да, это именно то, чего я хочу», — сказал он.

Джессика Киан. И как вы работали, соблюдая столь противоречивые указания?

Жюльет Бинош. Для Брюно слово «импровизация» — синоним слова «правда». Мы также решили, что я должна играть без грима, — таким образом я полностью «обнажалась» перед камерой, между нами не было никаких дополнительных преград. Мое согласие на это в каком-то смысле придало мне уверенности, хотя в то же время я была абсолютно беззащитна, полностью раскрывалась, а зрителю оставалось просто принять то, что он видел, как есть. Вероятно, Камилла тоже чувствовала себя крайне уязвимой в этих условиях, так что, думаю, мы приняли верное решение, это помогло мне в работе над ролью.

Джессика Киан. Каково вам было работать с непрофессиональными актерами?

Жюльет Бинош. Я и прежде работала с непрофессионалами, но эта картина — особый случай: мы работали с пациентами, людьми, страдающими психическими заболеваниями. Мы никогда не знали наверняка, сможем ли сделать с ними несколько дублей одной сцены, а актеру ведь всегда хочется сыграть сцену несколько раз, чтобы иметь шанс что-то изменить, улучшить, раскрыть какие-то новые нюансы характера. Игра, само желание играть — часть человеческой натуры, это есть во всех нас; играя, мы познаем жизнь. Дети играют в одни и те же игры много раз, вновь и вновь «проживают» их, таким образом запечатлевая в себе какие-то истории, постигая разные стороны жизни.

«Ущерб», режиссер Луи Малль

Джессика Киан. Пациенты воспринимали съемки как игру?

Жюльет Бинош. Именно так, и вполне охотно играли некоторые эпизоды несколько раз. Это был уникальный, живой коллективный опыт, сложившийся во многом благодаря естественности поведения этих людей.

Джессика Киан. Вы также работали с непрофессиональными актерами в картине Аббаса Киаростами «Копия верна». Режиссер говорил, что хотел бы снова поработать с вами. У вас уже есть какие-то совместные планы на будущее?

Жюльет Бинош. Мне очень понравилось работать с Аббасом, я обожаю его и все его картины. Работа с ним — как освобождение, в его фильмах рождается настоящая жизнь. Он очень любит детали, с огромным вниманием относится даже к мельчайшим нюансам. Я знаю, что он собирался писать сценарий вместе с Жан-Клодом Карьером, но подробности мне не известны. Мы скучаем друг по другу. Посмотрим, как все сложится в дальнейшем.

Джессика Киан. Уже точно известно, что вы собираетесь работать с Оливье Ассаясом над фильмом «После Марии», который сам режиссер описал как «фильм Жюльет Бинош о Жюльет Бинош с Жюльет Бинош в главной роли».

Жюльет Бинош. О Жюльет Бинош? Что ж, посмотрим. Возможно, это он считает, что фильм обо мне, но он не настолько хорошо меня знает, так что мы это еще обсудим.

Джессика Киан. Вы не раз снимались в нескольких картинах одних и тех же режиссеров. Насколько отличается опыт первого сотрудничества от последующих?

«Код неизвестен», режиссер Михаэль Ханеке

Жюльет Бинош. Съемки каждого фильма — по-своему уникальный опыт. Например, мы совершенно по-разному работали с Михаэлем Ханеке над фильмами «Код неизвестен» и «Скрытое». В первый раз, на съемках «Кода…», мне казалось, что режиссер буквально видит меня насквозь, это меня даже пугало. Он был словно ясновидящий — настолько хорошо понимал, что со мной происходит; он давал мне какой-то особый импульс. На съемках «Скрытого» все было совсем иначе. Может, дело в самом названии и в теме фильма. Вначале мне казалось, что режиссер вообще забыл обо мне, ему словно было все равно, что и как я делаю, между нами не было взаимопонимания. Думаю, ему было важнее сосредоточиться на персонаже Даниеля Отёя. Когда же я попыталась обратить на себя внимание Ханеке, он сразу стал придираться ко всему, что я делала. Тогда я пожалела о том, что натворила, сказала: «Возвращайтесь лучше к Даниелю и придирайтесь к нему. Мне вы не нужны». Это было забавно. В общем, для меня это был абсолютно новый опыт.

Джессика Киан. А работа с Леосом Караксом?

Жюльет Бинош. Это было так давно, тогда тоже все было по-другому. «Дурная кровь» положила начало нашему сотрудничеству и нашей дружбе, мы воодушевляли друг друга, восхищались друг другом, но в тот период наши отношения были чисто рабочими. После этой картины мы уже были вместе. Работа над фильмом «Любовники с Нового моста» была очень трудной, возникло множество проблем с финансированием, да и сама история была непростая, в каком-то смысле это было настоящее испытание доверия, способности к сопротивлению, мужества и веры. Вера тогда была нам жизненно необходима.

Работа с Энтони Мингеллой — режиссером «Английского пациента» и «Вторжения» — тоже совершенно иная история. Сейчас он знаменит, признан во всем мире, а во времена «Английского пациента» он был просто английским режиссером, снимавшим свой первый крупный фильм. Во время съемок между режиссером и актерами часто устанавливаются очень близкие эмоциональные отношения, поскольку мы работаем с нашими чувствами и почти все время проводим вместе. На съемках «Английского пациента» было именно так, там царила чудная атмосфера доверия и любви. Однако на съемках «Вторжения» мне показалось, что Энтони как-то отдалился, что я в каком-то смысле его потеряла. Не то чтобы прежде я считала, что он мне принадлежит, просто почувствовала, что наши отношения уже не те, что раньше.

«Английский пациент», режиссер Энтони Мингелла

Джессика Киан. Недавно вы также согласились сниматься вместе с Клайвом Оуэном в фильме «Слова и картины» Фреда Скеписи.

Жюльет Бинош. С этим фильмом вышла забавная история. Я прочитала сценарий, в целом он мне понравился, но у меня все же были некоторые сомнения, поэтому я отказалась. Тогда на эту роль взяли другую актрису, но что-то пошло не так, и вскоре авторы фильма снова обратились ко мне. И это был словно знак. Иногда так бывает в жизни: что-то возвращается к тебе, но ты не сразу понимаешь, что это значит. А потом в какой-то момент приходит понимание, осознание того, что ты хочешь и готов что-то сделать. Сценарий к тому времени слегка изменили, но, думаю, главная перемена произошла во мне самой. Порой, когда что-то возвращается к тебе, стоит поразмышлять об этом чуть больше.

«Невыносимая легкость бытия», режиссер Филип Кауфман

Джессика Киан. В фильме вы сыграете художницу. Будете ли вы использовать ваши собственные работы, как уже делали в «Любовниках с Нового моста»?

Жюльет Бинош. Да, думаю, это будут мои картины. Так что скоро мне предстоит много работы.

http://blogs.indiewire.com/theplaylist/

Перевод с английского Елены Паисовой