Иди за солнцем следом, 
Хоть этот путь неведом, 
Иди, мой друг, всегда 
Иди дорогою добра.

Из песни «Дорога добра»

Часть первая

Эпизод первый. Девочка с двумя косами

Как сквозь туман, я вижу свое отражение в старом большом зеркале. Я семилетняя девочка. На мне темно-коричневое платье с длинными рукавами и воротом под самое горлышко. Я еще не до конца проснулась. Обмякнув, сижу на стуле перед зеркалом. За моей спиной стоит бабушка в цветастом платке, она причесывает мне волосы. Волосы у меня длинные, тяжелые и жесткие.

–Как тебе заплесть? Барашки или косички? – спрашивает бабушка.

–Косички, – говорю я.

Бабушка деревянным гребнем проводит ровный пробор, разделяет волосы на две части. Заплетает косы, начиная над ухом; плетет туго, так что кожа на висках натягивается.

–Бабушка, – тихо спрашиваю я, – а можно я в город не поеду?

–А кому ж мама твой ранец отдаст, тетрадки, фломастеры? – говорит бабушка.

–Фломастеры? – задумчиво спрашиваю я.

–Конечно! – отвечает бабушка.

–А когда я обратно? К тебе? – спрашиваю я.

Бабушка шмыгает носом. Делает красивый пышный бантик из синей ленточки на конце косы.

–Летом приедешь ко мне, в каникулы.

–Каникулы? – я поворачиваюсь на стуле и изумленно смотрю на бабушку.

Она прячет глаза.

–Сиди ровно, не ерзай, – старается нагнать строгости бабушка.

–Бабушка, не отдавай меня, – шепчу я.

Наш дом; в комнате два окна на деревенскую улицу и на дом напротив, там живут старики Лебедевы, они пьют и часто дерутся. Под окнами палисадник, в углу огромный куст зеленой «метелочки», стебли у него тонкие, и потому бабушка подперла его жердочками, чтоб не клонился к земле. В комнате между окон висит старое большое зеркало, обрамленное золоченой резной рамой. Зеркало висит немного под углом к полу, и потому в нем отражаемся не только я на стуле и бабушка, но и стол, что стоит прямо под зеркалом, накрытый белой скатертью с мережкой, и часть дощатого крашеного коричневой краской пола, и самотканые коврики на полу, и старый продавленный диванчик у стены напротив, и даже кусок высокого старинного темно-коричневого серванта, заставленного стеклянной посудой. На стене напротив репродукция картины «Три богатыря». В «красном углу» полочка с иконами и лампадкой. А под ней другая – с вазой, в которой стоят увядшие полевые цветы.

Туманно. Зябко. Тихо. Деревня еще спит. Из моего рта вылетает пар. Я оборачиваюсь на наш дом. Большой, деревянный, с крышей, покрытой шифером. Бабушка стоит на пороге и вытирает слезы уголком платка. Она машет мне.

Мама высокая и тонкая в обтягивающей серой водолазке держит меня за руку.

–Пойдем, – говорит она раздраженно и взволнованно, тянет меня за руку, – на автобус опоздаем.

Я спускаюсь за мамой с пригорка, на котором стоит наш дом.

–Таська! – слышу я за спиной истошный бабушкин крик.

Мы оборачиваемся – бабушка бежит за нами. Подбегает.

–А пусть бы и на будущий год в школу пошла? – с надеждой в голосе спрашивает она у мамы.

–Мам! – раздраженно выдыхает мама, крепче сжимает мою руку.

Бабушка осекается, остается стоять на месте, а мы спускаемся в овраг. Когда над нами сгущается тьма оврага, скрытого от света кронами деревьев, и мы проходим по шаткой склизкой дощечке через ручей, бабушка догоняет нас. У нее в руках стеклянная литровая банка с солеными белыми грибами.

–Грибки-то забыли, – запыхавшись, говорит бабушка.

–Ну куда нам твои грибы? – сокрушается мама.

–Как же? А поедите. Там, в городе-то в вашем, наверное, нет таких...

На плече у мамы висит женская сумочка, в руке тяжелая тряпичная сумка с вещами. Мама смотрит на меня вопросительно. Я охотно принимаю из рук бабушки банку. Бабушка крестит воздух надо мной. Мы идем дальше.

–Ваське скажи: Вера Николавна велела не пить! – кричит бабушка нам вслед.

Мама оборачивается, смотрит на бабушку, маленькую, в переднике и платке, в калошах.

–Мамочка, – тихо ласково шепчет она.

Мы с мамой идем тропинкой через лес. Я несу банку, крепко прижимая ее обеими руками к груди. К лесу подступает осень; в канавках тут и там виднеются желтые листья. Зябкая прохлада. Грибы растут под березами. Их много, но их нельзя сорвать. Сейчас не до этого.

Мы с мамой проходим почти заброшенную маленькую деревню. Три дома на пригорке. Во дворе одного из них сидит на завалинке старая-престарая бабка, опершись на палку, и крошечными глазами провожает нас.

Мы идем по обрыву над рекой. Ветер шевелит листву берез, что устроились на самом краю обрыва. Под ногами сухой мох. Кое-где красные брусничины.

Мы с мамой спускаемся вниз, к реке. Мрачное, пасмурное утро. Большая бурая неприветливая река. Над рекой стоят неподвижным строем высокие темные деревья. Между берегами протянут трос. У противоположного берега стоит паром. Туман стелется над водой.

Мама негодующе ахает. Кидает сумки на покрытую росой траву. Всматривается в противоположный берег. Там никого нет.

Мама приставляет руки рупором ко рту и кричит:

–Эге-ге-ге-гей! Эээй! Кто-нибудь!! Эй!!!

Эхо гулко разносится по реке. Кроме маминого голоса, здесь больше нет звуков, и потому он звучит особенно громко и пугает своей одинокостью. Маме никто не отвечает. Она снова кричит:

–Эге-гей!

Эхо и тишина. Мама садится на сумки. Опускает голову. Я стою рядом, держу банку с грибами. Мама сидит молча. Смотрит на маленькие наручные часики. Поднимает голову, прищурившись, всматривается в противоположный берег. Переводит взгляд на меня.

–Леночка, – говорит она, – не бойся ничего.

И от этих слов я начинаю бояться.

Мама подходит ко мне, садится на корточки, берет из моих рук банку, ставит ее в траву, крепко обнимает меня.

–Мы теперь никуда не поедем? Да? – с надеждой спрашиваю я.

–Ничего не бойся, слышишь? Все будет хорошо! – твердо говорит она.

Но я не верю ей. Мне отчего-то страшно.

Мама отпускает меня, поднимается с корточек и снимает с себя одежду – серую водолазку и черные узкие штаны.

–Я сейчас сплаваю, переправлю сюда паром и заберу тебя, – говорит она, улыбаясь.

Я вижу, что она очень озябла и дрожит. Ее вещи лежат в траве. Она в трусах и лифчике идет к воде.

–Мама! – кричу я что есть мочи и пугаюсь своего голоса, разнесшегося эхом по реке.

Она кидается в воду. Всплеск воды.

–Мама! – кричу я. – Мамочка, не плыви!

Но она плывет все дальше и дальше в темной воде.

Высокое-высокое темно-серое небо застыло. Я стою на берегу. Я самое маленькое, что есть в этом мире. Две длинные толстые косы спускаются по спине. На концах большие пышные бантики. Я вся дрожу от холода, но больше от страха. Чуть подавшись всем телом вперед, поджав губы и почти не моргая смотрю на воду. Там, посреди реки, над бурой водой виднеется мамина голова. Накрапывает дождь, и его колючие иголочки ступают по воде. Прокалывают водную гладь. Вода кажется бездонной, густой. Мама плывет очень медленно. И мне кажется, что она никогда не выплывет. И я останусь здесь одна.

Мама стоит на деревянном пароме в мокром нижнем белье, с мокрыми волосами и быстро перебирает руками трос. Паром плывет.

Паром причаливает к берегу, на котором стою я. Мама быстро надевает одежду на мокрое тело. Дрожит. Смахивает с лица прилипшие мокрые пряди. Берет меня на руки и заносит на паром.

Мы плывем через реку. Я стою, прижавшись к столбу парома. Смотрю вниз на воду. Зажмуриваюсь. Открываю глаза – берег уже далеко. Высокие деревья стоят на том берегу печальным замершим частоколом. Ни души. Тишина. Всплески воды.

Банка с грибами осталась стоять в траве на том берегу.

Эпизод второй. Девушка в кожаном плаще

В ночном клубе громко играет танцевальная музыка. За барной стойкой бармен разливает водку в рюмки. Гул перемешивающихся голосов, криков, смеха. Вспышки света. На танцплощадке танцует единый организм, поднимающий десятки рук. В зоне кафе за столиками сидят пьяные, загулявшие, забывшие обо всем человеческом люди. Им хорошо и не страшно. Их лица раскраснелись, глаза блестят, голоса стали громче, смех нарочитее.

За одним из круглых столов располагается компания: три парня и две девушки. Им примерно по двадцать лет. Они чокаются рюмками с водкой. Выпивают. Ведут себя неестественно, громко смеются, кокетничают, кривляются – явно недавно знакомы. Они, в общем и целом, самые обычные молодые люди, их сложно выделить из толпы.

Блондинка Ира делает знак брюнетке Лене, едва заметно кивает в сторону выхода. Лена отвечает ей согласным кивком, и они обе встают из-за стола. В относительно темном помещении клуба на брюнетке почему-то солнцезащитные очки.

Лена, высокая, худощавая, со старательно растрепанными черными волосами до плеч девушка, красит губы ярко-красной помадой, глядя в зеркало в туалете клуба. Солнцезащитные очки она сняла. За ее спиной располагаются пять кабинок. Из одной раздается голос Иры:

–...нет, конечно, Вадик этот симпатичный, но что-то в нем такое есть… странное...

–Неприятный тип, – говорит Лена.

В ответ воцаряется неодобрительная тишина. Лена оборачивается в сторону кабинки.

–Ты скоро?

–Ага.

–Недостоин он тебя. Прилипала и халявщик, – говорит Лена, пряча помаду в карман джинсов.

–Почему «халявщик»? Он нас два раза угощал за свой счет, между прочим.

–А мы его сколько?

–Но он хотя бы два раза!

Девушки возвращаются за столик. Лена снова в очках. Вадик, о котором говорили девушки – парень в клетчатой рубашке и джинсах, с короткими светлыми волосами, – сидит рядом с Леной. Ира напротив них. Двое других парней, инфантильные молодые особи, потягивают пиво и глазеют на танцующих полуголых девчонок. Вадик наклоняется к Лениному уху и говорит заигрывающим тоном:

–А почему ты очки по ночам носишь?

–Хочу загадочной казаться!

–А мне кажется, без очков тебе лучше. Наверное, у тебя очень красивые глаза.

–А вдруг нет? Мне один знакомый сказал, что за очками можно спрятать заурядность. Надел очки, и вроде как что-то за ними кроется. А там, может, и нет ничего...

–Поедем ко мне? – томным голосом перебивает Лену Вадик.

Лена ухмыляется, снимает очки и кокетливо, строя глазки, смотрит на Вадика, потом наклоняется к его уху и шепчет завораживающим тоном:

–Как-нибудь в другой раз, Вадик.

Вадик в упор смотрит ей в глаза. Лена взгляд не отводит, так же в упор смотрит на Вадика. Они будто играют в «гляделки». В глазах Лены появляется враждебность. Ира все это время внимательно наблюдает за ними. Потом встает из-за стола, подходит к Лене и берет ее за руку.

–Пойдем танцевать, – говорит она.

Девушки выходят на танцплощадку. Танцуют под ритмичную бессмысленную музыку. Вдруг врубают рок-н-ролл. Ира и Лена хватаются за руки и принимаются отплясывать. Они делают это слаженно, очевидно, не в первый раз. Ира отцепляет одну свою руку, отходит на расстояние, снова приближается к Лене в танце, кружится, проходит под Лениной рукой. Когда она оказывается лицом к Лене, она быстро и хлестко бьет Лену по лицу ладонью и тут же в танце поворачивается спиной. Лена хватается за щеку. В глазах неприятное удивление. Но вот Ира оборачивается к Лене – на ее лице невозмутимая веселая улыбка. Лена быстро убирает руку от обожженной пощечиной щеки. Продолжает танцевать как ни в чем не бывало. Улыбается. Вадик, глядя на девушек, кивает головой в такт музыке. Встает, в танце идет к девчонкам. Музыка меняется. Вадик вытанцовывает между Леной и Ирой.

Двери ночного клуба с огромной веселой вывеской «Карамболь» и изображением кия и шаров распахиваются. На улицу вырываются звуки музыки. Лена выходит из ночного клуба. На ней длинный кожаный черный плащ. Полы расстегнутого плаща развеваются. На лице большие солнцезащитные очки. Лена прячет руки в карманы плаща и решительно уходит прочь.

Раннее-раннее летнее утро. Солнце еще не встало, и потому свет такой тусклый, ватный, нежный. Лена сидит на корточках на балконе пятого этажа типовой серой пятиэтажки и ревет, завывает, прижимая ладонь к щеке. Шмыгает носом. Что-то бубнит. Она выглядит, как маленький, беззащитный ребенок.

Во дворе пятиэтажки ржавые ломаные качели. Напротив точно такая же пяти­этажка. И по бокам такие же. Ни души, ни звука. А вот что-то лязгает; это парнишка открыл дверь своего гаража, что стоит недалеко от пятиэтажки. Он вытаскивает из гаража свой мотоцикл, осматривает его. Ставит на подножку. Приседает перед мотоциклом с ящичком инструментов. Все это он делает каждое утро. Лена, шмыгая носом, смотрит, как любовно парнишка орудует разводным ключом.

Эпизод третий. Мама

Девятилетняя Лена стоит возле деревянной двери, над которой висит табличка «Котельная № 1» и держит палец на кнопке звонка. Дверь наконец открывается, за нею показывается коротко стриженная худощавая мама.

–Лена, иди домой, – говорит она девочке, настороженно оглядываясь по сторонам.

–А можно, я у тебя посижу?

–Нельзя, начальство может приехать котлы проверять.

–Ну я тогда тут погуляю.

–Уроки сделала?

–Да.

–Иди домой.

–Говорю же, я тут погуляю.

Мама на секунду заминается и говорит:

–Он сегодня не придет.

–А вдруг придет?!

–Говорю же, не придет. Он сегодня во вторую смену работает.

–А вдруг придет? Он все время работу прогуливает!

–А ну домой, я сказала!

Мама захлопывает дверь перед Лениным носом. Лена заходит за угол и стоит, выглядывает из-за угла.

Вечер. К двери котельной подходит полная женщина с короткими волосами в мелкой химической завивке. Лена выглядывает из-за угла. Дверь хлопает. Лена держит на руках драную дворовую кошку. Дверь котельной снова хлопает. Лена выглядывает из-за угла. Видит маму. Бросает кошку. Та обиженно мяукает. Лена украдкой идет следом за мамой.

–Не придет, не придет, а он возьмет и придет, – бубнит Лена себе под нос.

Мама идет вдоль асфальтовой дороги, сворачивает во дворы.

Мама заходит в подъезд пятиэтажки. Лена забегает следом. Она видит, что на площадке стоит отец, пьяный и свирепый.

–Где шлялась, сука? – угрожающе говорит отец маме.

–На работе была. А ты уже нажрался?

–Не твое дело! С кем была?! – угрожающе звучит голос отца.

–Со мной! – кричит Лена. – Я ее стерегла, папочка, у нее никого не было.

–Скажи спасибо дочке, не то бы я тебя...

В руке отца сверкает лезвие ножа. Он приставляет нож к маминому горлу, но сразу убирает.

Мама испугана, глаза ее расширяются, по щекам текут слезы, лицо некрасиво кривится. Лена бежит за мамой по ступенькам вверх. Отец не идет за ними, он выходит на улицу; громко хлопает внизу дверь подъезда. Лена догоняет маму и шепчет ей, хватаясь за ее руку:

–Мамочка, не ругайся с ним, говори всегда: «Прости, Вася, прости, Вася».

Мама беззвучно плачет.

–Я тебе что говорила? Домой иди! – сквозь слезы отвечает она.

–Ага! А он бы тебя... – возмущается Лена.

–Ты ведь маленькая еще совсем, – сокрушенно говорит мама.

–Кто?! Я?! – еще больше возмущается Лена, округляя свои черные глаза.

Эпизод четвертый. Отец

Лена и мама сидят на кухне за столом друг напротив друга и перебирают насыпанную на стол горкой красную смородину, очищают от веточек и мусора, чистую ягоду бросают в пластмассовое ведерко. Мама то и дело отправляет красные ягодки в рот. У мамы волнистые темно-русые волосы до плеч. Лена в домашней растянутой выцветшей футболке, на которой виднеются следы смытой временем аппликации с рожей жуткого чудовища, а для просвещенных – солиста панк-рок-группы «Король и Шут» в гриме. Лене двадцать лет.

–И как ты могла поверить этому козлу? Ничему тебя жизнь не учит, – говорит Лена. – Ничего, отольются волку заячьи слезы.

–Кошке мышкины... – говорит мама.

–Чего?

–Говорю – «отольются кошке мышкины слезы»!

–Да какая разница?.. «Хороший мужчина!» – дразнит Лена маму.

–А сама-то много ты хороших мужчин видела?

–А я, может, плохих люблю.

–С плохим семью не построишь. Не повторяй моих ошибок...

–Уж твои я точно не повторю.

–Не зарекайся.

–Чего пристала?

Мама некоторое время молчит. Перебирает ягоды.

–Присмотрелась бы к Юре. Вы ладите. Парень он надежный.

–Ты что?! Он же мне брат двоюродный!

–Нууу... – неуверенно тянет мама.

–Что «ну»?

–Ну, может, и не брат...

–Как это? – пораженно спрашивает Лена.

–Так...

–Ты договаривай, договаривай! – почти кричит Лена.

–Ну, в общем... – мама опускает глаза, ей трудно говорить. – Вася тебе не отец...

–А кто же он? – удивленно и непонимающе говорит Лена.

Мама молчит, не поднимает глаза.

–Тааак! Ясно! – говорит Лена и с большим усердием принимается перебирать ягоды, не смотрит на мать.

–Не отец, но любил тебя, как родную, – тихо говорит мама.

Раздается хлопок. Лена вскакивает. Мама вскакивает. Обе кидаются к газовой колонке. Лена первая успевает открутить рычаг.

–Надо срочно газовщиков вызывать, – говорит мама.

Молчание.

–Хочешь папину фотографию посмотреть? Ты на него очень похожа, – виновато говорит мама.

–Чего? Папину? Нет! И только попробуй мне ее подсунуть! – категорично отвечает Лена.

–Тогда мне больше не возвращаться к этому разговору?

–Нет.

–Хорошо.

Молчание.

–Ты не злишься? – спрашивает мама.

–Нет.

–И не осуждаешь меня?

–Да отстань ты! – отмахивается Лена.

Эпизод пятый. Работа

Лена сидит в кабинете директора. Светлые стены, чистота, блестящий лакированный стол, опрятного вида пятидесятилетний мужчина за столом в кожаном кресле. Фикус в кадке на полу. Множество фиалок в горшках на подоконнике. Сквозь отодвинутые жалюзи пробивается луч солнца и падает на лакированную поверхность стола. Мужчина изучает какую-то бумагу. Лена взволнованно ожидает; она сидит сгруппировавшись, не шевелится, хотя и попыталась принять беспечную позу – закинула ногу на ногу.

–Так... так... верно, – проговаривает мужчина, внимательно читая бумагу и тыкая в нее аккуратно заточенным карандашом.

Вдруг глаза его загораются радостью и азартом, указательный палец правой руки приподнимается.

–Ага! А вот тут ошибочка вышла!

Лена вся подается вперед. Краснеет. Взволнованно вглядывается в лицо мужчины. А он весело и запальчиво говорит:

–По поводу основных средств вы пошли верным путем, но немного недоработали. Вы делаете вывод на основании изменений к закону от двадцать третьего мая две тысячи седьмого года, но есть письмо Минфина с разъяснениями, с более поздней датой, и там высказано совсем иное мнение. Вы должны были найти это письмо в «консультанте», это было не так сложно.

Лена разводит руками. Огорченно смотрит на директора. Тот взмахивает рукой – ему доставило удовольствие обнаружить ошибку.

–Ну ладно, это несущественная ошибка, знания у вас хорошие, – говорит он и тут же добавляет: – Но не отличные, поэтому пока могу предложить вам только десять тысяч.

В глазах Лены вспыхивает огонь. На лице невольная улыбка радости. Теребит в руках ручку. Голос ее срывается от волнения, и никак не получается беспечный тон.

–Так вы меня принимаете?

–Когда вы можете приступить к работе? – с доброй улыбкой благодетеля говорит директор.

–Завтра, – выпаливает Лена.

–Прекрасно! У нас как раз уходит напарница Власовой, вы заступите на ее место.

Дверь в кабинет директора захлопывается. На двери табличка: «Иванов И.И.».

Лена идет по коридору. Заглядывает в одну из дверей – с табличкой «Секретарь». За столом с компьютером сидит юная девушка. Она видит Лену, приветливо улыбается и говорит:

–Ты новенький аудитор?

–Да.

–Как зовут?

–Лена.

–Я Аня. К Власовой тебя определили?

Лена кивает.

–Сочувствую.

–Почему?

–Рука у нее тяжелая. От нее все сбегают. Максимум через месяц. Так что желаю удачи!

–Она что, дерется? – недоверчиво спрашивает Лена.

–Когда как, бывает что и бьет, а так просто – характер тяжелый! Своенравная тетка.

Лена сидит дома на диване и читает книгу. Это «Generation П» Пелевина. Мама заходит в комнату в желтой расклешенной юбке и серой водолазке.

–Лена, как мне эта кофта с этой юбкой? – спрашивает мама.

У нее раскрасневшиеся щеки и горящие глаза.

–Куда намылилась? – спрашивает Лена в ответ.

–Меня тетя Таня тащит на танцы в «Кому за тридцать».

–Куда? – удивляется Лена.

–В «Кому за тридцать»! В ДК Попова... она уже туда ходила.

–Капец! – говорит Лена, откладывает книгу и встает с дивана. – Ладно, немедленно снимай этот ужас!

–Снимать? И что тогда надеть?

–Сейчас я тебе подберу.

Лена идет в другую комнату. Открывает дверь в шкаф. Роется в вещах. Выбрасывает из шкафа разноцветные юбки и блузки. Все старенькие, ветхие, старомодные.

–Что тут у тебя? Вот! Эта юбка и эта кофта.

Лена бросает маме строгую серую юбку, прямую, узкую до колена, и шелковую лиловую кофту с рукавами-воланами и сборкой на талии.

–Эта? Ты не шутишь? – неуверенно спрашивает мама.

–Делать мне больше нечего! Одевайся. Будешь выглядеть солидно и стильно.

–А может, не ходить? – спрашивает мама, уже переодеваясь.

–Как хочешь.

–Или пойти?

–Что ты! Сиди дома! – подтрунивает Лена.

–А если я там кавалера найду?

–А мне-то что?

–И замуж выйду?

–Ты пока еще из дому не вышла!

Раздается звонок в дверь. Лена тихонько, на цыпочках подходит к двери. Глядит в «глазок». За дверью с искаженным выпуклостью линзы «глазка» лицом стоит парень. Лена открывает дверь.

–Юрка! – говорит она.

Юре на вид лет двадцать, у него соломенного цвета растрепанные жесткие волосы, большие ясно-голубые простодушные глаза. Он весело говорит:

–А я к тебе пришел, а я вина принес!

И вынимает из-за спины руку с бутылкой портвейна.

–Самого дешевого? – спрашивает Лена.

–Как всегда!

–Тогда заходи.

Лена и Юра сидят на кухне за столом друг напротив друга. Между ними стоит бутылка темно-бордового портвейна «777» и два граненых стакана. Юра берет бутылку, откупоривает пробку и наливает в оба стакана доверху. Лена берет стакан. Юра берет стакан. Чокаются. Юра выпивает стакан до дна. Лена отпивает треть.

–Сестра, скажи, я личность? – до смешного серьезно спрашивает Юра, в упор глядя на Лену.

–Аааа, – говорит Лена, покачивая головой, – очередная «барби» тебя бросила?

–Да почему ты так думаешь?! – взвивается Юра.

–Ладно-ладно, пойми, я ведь не знаю, что такое личность, – говорит Лена.

–Ты? Ну если ты не знаешь, тогда мне вообще уже не на что надеяться! – сокрушается Юра.

Звонит телефон. Лена поднимает вверх указательный палец.

–Вот!

Встает и идет из кухни.

Лена снимает трубку со старинного зеленого телефонного аппарата. Из телефонной трубки раздается счастливый Ирин голос:

–Мне Вадик сейчас позвонил, приглашает в гости. У него родители на месяц ­уехали в Сочи.

–И чего?

–Так ты что, не идешь?

В квартире в большой комнате громко играет музыка. За окнами ночь. На большом диване прыгают под музыку и громко поют Ира, Лена, Вадик и Юра. Крики. Гогот. Ира падает на диван. Вадик падает рядом. Лена и Юра продолжают прыгать, будто сумасшедшие. На столике возле дивана стоят пустые бутылки из-под водки, пива, вина, фужеры, стаканы, стопки, картонная коробка с соком, тарелка с засохшими кусками сыра, большая пепельница, переполненная окурками... Ира и Вадик целуются, лежа на диване. Лена и Юра, не обращая на них внимания, прыгают и громко поют под музыку:

Дайте вдохнуть мне, люди,

Не затыкайте рот,

Дайте вдохнуть мне, люди,

Мне очень нужен кислород!

Лена и Юра лежат в маленькой комнатке в темноте на узеньком диване. Лежат, вытянувшись по «стойке смирно».

–Интересно, что они там делают? – говорит Юра.

Лена смеется. Юра глубоко вздыхает.

–Чего вздыхаешь? – говорит Лена.

Юра снова вздыхает, но не отвечает.

–Ты не переживай. Если она тебя бросила, так это потому, что она дура, – шепотом говорит Лена.

Юра поворачивается на бок. Глядит на Лену. Аккуратно тянет к Лене руку. Дотрагивается до ее руки. Лена тихо смеется.

–Что ты всё щупальца свои простираешь, – говорит она.

–Ну тебя! – обижается Юра.

Он садится на диване, отвернувшись от Лены. Молчит некоторое время, подперев голову руками.

–А это правда, что ты в детстве у нас дома из альбома мою фотку украла? – вдруг спрашивает Юра.

Лена садится у Юры за спиной. Кивает в темноте.

–Было дело.

–Значит… ты в меня тогда была влюблена?

–В восемь лет – да.

–Правда?

–Я тогда во всех мальчиков влюблялась. Меня только из деревни от бабушки мама забрала в город, а у нас в деревне кроме меня из детей была только девочка Сашка, противная такая, капризная. Мальчиков совсем не было.

Юрка разочарованно вздыхает.

–Почему в меня никто не влюбляется? Вот что во мне не так? – огорченно спрашивает он.

Лена треплет его по волосам. По-сестрински обнимает за плечи.

Светает. Лена и Ира сидят на лавке возле подъезда. Лена в своих солнцезащитных очках. Она смотрит на дорогу. Ира, счастливая и загадочная, думает о своем, глядя в небо.

–Представляешь, оказывается, мой отец мне не отец... – говорит Лена.

–Как это?

–Вот так. Мама сказала.

–Ни фига себе! А кто ж твой отец?

–Не знаю...

–И ты не спросила?

–Нет! Она мне фотку хотела показать, говорит, я на него похожа. Да пошел он! На фиг мне его фотка?

–И не посмотрела?

–Не-а.

–Неужели тебе не интересно?

–Нет.

–Хм… значит, на тебя похож?

Ира внимательно с хитрой улыбочкой смотрит на Лену и говорит:

–А что… интересный мужчина.

–Прекрати! – отмахивается от нее Лена и улыбается, отвернувшись.

–Слушай, а вдруг он олигарх, а? – весело спрашивает Ира.

–Да пошла ты!

Ира некоторое время молчит, теребит в руках ветку сирени, потом спрашивает:

–Ты огорчилась?

–Не знаю... Скорее обрадовалась.

–Обрадовалась?!

–Да. У меня отца-то, по сути, и не было никогда... Вася ж всю жизнь по тюрьмам. Так что я, можно сказать, ничего и не лишилась. Только братьев и сестер по его линии у меня теперь нет, они мне теперь никто, то есть они и всегда мне были никто.

–Так это ж не родством определяется, а отношениями. Если ты их любишь – они тебе родные. Вот я свою мать не люблю, так она мне чужая. Папа ушел от нее, и я его понимаю...

–Что ж она тебе такого сделала?

–Не важно...

–Страшно, когда тебя собственная дочь не любит.

–Потому я и не хочу детей.

–Совсем не хочешь?

–Даже если и захочу, от кого рожать-то? С кем их растить?

–А как же Вадик?

–А что Вадик? Работы у него нет, образования нет, цели в жизни нет.

–Но он же тебе нравится!

–Ну и что?

Подъезжает такси. Ира бросает ветку сирени на асфальт.

Лена едет в такси на заднем сиденье. Задумчиво смотрит в окно на еще спящий город. Уже рассвело, но солнце еще не вышло из-за горизонта, и все окрашено нежными полутонами. Недавно проехала поливальная машина, и потому в городе особенная свежесть. Светло-серые многоэтажки сонно стоят, укутанные легким предрассветным туманом. Досыпают последние мгновения за окнами люди. Кое-где в окнах загорается свет. Загулявшаяся парочка, обнявшись, медленно бредет по тротуару. На остановке допивают свое пиво трое парней, они сидят на спинке скамейки, поставив ноги на лавку. Машина сворачивает на тихую улочку. С одной стороны поле, с другой – ряд серых многоэтажек. Поле тянется далеко до леса. Это окраина города.

На приоткрытой двери в кабинет табличка «Главный бухгалтер». В кабинете перед светловолосой женщиной лет сорока, Татьяной Иановной, сидит Лена. Женщина рассматривает бумаги.

–Так, спасибо, Леночка, все бумаги в порядке. Сейчас я напечатаю трудовой договор. Испытательный срок у нас месяц.

Где-то хлопает дверь. Лена по инерции оборачивается на открытую дверь кабинета. Она замечает, как мимо двери по коридору быстро проходит женщина. Лена успевает отметить ее худобу и длинный нос.

–О, Власова ворвалась, – комментирует Татьяна Ивановна. – Ну… готовьтесь. Легкой жизни вам не видать. Дам совет: лучше с ней не спорьте, со всем соглашайтесь. Даже если она не права.

–Понятно.

Секретарша Аня заводит Лену в комнату с большим столом, накрытым скатертью. На столе стоит ваза с печеньем. Вдоль стен стеллаж с посудой.

–А вот это наша столовая, тут мы обедаем, пьем чай, кофе, – говорит Аня.

За столом сидит худенькая женщина лет пятидесяти с жесткими темно-рыжими волосами до плеч и длинным острым носом. Она держит в худых пальцах маленькую чашечку кофе, мизинец отставлен, и рука едва заметно дрожит. Она поднимает на Лену глаза в затемненных очках. Поправляет очки характерным жестом.

–А это Валентина Васильевна Власова, вы с ней будете выезжать на проверки. Она тебе все расскажет и покажет.

–Здрасьте, здрасьте, – говорит Власова, слегка развязным тоном и нарочито громким голосом.

Аня выходит. Лена и Власова остаются один на один. Лена стоит в нерешительности. Власова тянет руку к вазочке и выбирает себе печенье – берет самое большое и красивое. Откусывает.

–Ну садись, попей чаю, кофэ, – говорит она, откинувшись на спинку стула и глядя на Лену снизу вверх, слегка выглядывая поверх очков.

–Спасибо, я не хочу.

–Садись! – командует Власова.

Лена покорно садится. Власова подвигает ей чистую чашку, пачку кофе, пачку чаю.

–Советую песочное печенье, – говорит Власова.

Лена покорно наливает в чашку кипяток и заваривает себе чай.

Отпивает чай. Власова поправляет очки. Приглаживает волосы. Говорит, не глядя на Лену:

–Завтра с утра едем «круглый гараж» проверять. Там новая бухгалтерша. Прежняя-то была дура полная, у нее все баланс не сходился.

Власова встает, прохаживается по комнате. Лена молчит.

–Так что в десять часов встречаемся у гаража. Поняла? – спрашивает Власова.

–А где это?

–Тю! Не знаешь где «круглый гараж»? – оживленно говорит Власова.

–Не-а.

–Ну, милая моя, ты уж совсем! В каком ты мире живешь?

Власова делает характерную комичную мину, выражающую глубокое разочарование.

–Вот и я думаю: в каком я мире живу? – говорит Лена.

Взгляды их встречаются.

Эпизод шестой. Мирослав Алексеевич

Лена открывает ключом дверь в свою квартиру. C порога кричит:

–Мам!

Она заходит в прихожую. Включает свет. В ответ притаившаяся тишина.

–Мама! – снова зовет Лена.

Едва слышное движение в кухне. Лена двигает ноздрями, принюхивается. Опускает глаза и замечает мужские туфли большого размера. Замирает. Удивленно приподнимает брови. Снимает плащ.

–Леночка, – сладким голосом говорит мама из кухни.

–Да? – стараясь, чтоб голос звучал безразлично, отвечает Лена.

Вешает плащ на вешалку.

–Ты кушать будешь?

–Нет.

Лена снимает туфли.

–Ну мы тогда посидим? – робко спрашивает мама из кухни.

–Мне-то что? Сидите себе на здоровье.

Лена идет в комнату. Краем глаза замечает: в кухне за столом друг напротив друга сидят мама и мужчина лет пятидесяти в хорошей физической форме. Между ними на столе стоит бутылка.

На столике под уютным торшером звонит старый зеленый телефон. Лена берет трубку. В трубке необычайно радостный голос Иры.

–Лен, привет. Ну как дела?

Голос у Иры действительно необыкновенно счастливый.

–Что случилось-то? – вместо ответа спрашивает Лена.

–Так… ничего, – весело говорит Ира.

–Да ладно!

–Мне Вадик сказал: живи у меня! – выпаливает Ира.

–Поздравляю.

–Ну я еще не согласилась. Я еще, может, и откажусь!

–Угу-угу, – насмешливо отвечает Лена.

Лена сидит в кресле и смотрит телевизор. По телевизору идет фильм Алексея Балабанова «Про уродов и людей». На экране старуха порет веником голую женщину, а мужчины снимают все это на камеру.

–Надо же, какая мерзость, – бубнит Лена и морщится.

Она слышит какое-то движение в прихожей, шорохи, шепот, смешок мамы. Входная дверь хлопает. Лена включает звук громче. Мама мышкой пробирается в комнату. Подходит сзади и стоит, держась за спинку кресла, в котором сидит Лена. У мамы блестят глаза. Лена делает вид, что увлечена фильмом.

–Ты на меня не злишься? – спрашивает мама.

–С чего бы это?

–Ну… что у меня гость был.

–Да ради бога.

Мама садится на подлокотник кресла и быстро рассказывает:

–Я с ним в «Кому за тридцать» познакомилась. Мы приходим, а там одни старикашки семидесятилетние, а женщины все молодые, даже девушки были. Мы выпили немножко винца в уголке, а потом Мирослав Алексеевич откуда ни возьмись подходит: «Разрешите вас пригласить…» Весь вечер со мной танцевал, провожать пошел, взял такси, заплатил…

–Да ты что? Даже заплатил? – издевательски говорит Лена.

–Ну и не буду рассказывать, – обижается мама.

–Ладно, говори!

–И все в гости напрашивался, я не пустила. А сегодня вот явился с бутылочкой... На выходные к себе на дачу приглашает, так я не могу, мы ведь к бабушке на могилу едем.

–Мы? Не, мам, я не могу, у меня дела.

–Лена, нехорошо это, десять лет как бабушки нет, а ты ни разу на ее могиле не была.

–Ну и что?

–Она ведь растила тебя, любила больше всех...

–Как-нибудь в другой раз съезжу, – раздраженно говорит Лена, встает из кресла и выходит из комнаты.

Лена идет следом за Власовой вверх по винтовой лестнице. В коридоре им навстречу бросается полная блондинка в кардигане.

–Валентина Васильевна, дорогая, слава богу, это вы! А я думаю, кого в этот раз пришлют? – лопочет подобострастно блондинка и идет следом за Власовой, которая даже не замедлила шаг.

–У нас всегда одну и ту же бригаду посылают на объект, – строго отрезает Власова.

–Как ваши дела? Как здоровье? – лопочет блондинка.

–Ба! Да что со мной сделается? – говорит Власова. – Куда посадите нас?

–Даже не знаю! Может, к нам, в бухгалтерию?

Власова останавливается и строго смотрит на блондинку поверх очков.

–Нам нужна тишина, – говорит она. – Мы вообще-то работаем в отдельном кабинете.

Блондинка пугается, делает большие глаза.

–Я сейчас! – говорит она и бежит куда-то.

Власова идет дальше. Хмыкает. Качает головой.

–Курица! Терпеть не могу, когда егозят, – весело комментирует она. – Вот! Это она и есть новая бухгалтерша. Усидчивая. Ни одну ошибку не пропустит, так что придется поусердствовать, а найти ошибки надо.

–А если их нет? – испуганно спрашивает Лена.

–Такого не бывает! – отмахивается Власова.

–А если я не найду?

–Так я тебе подскажу, где смотреть, – говорит Власова и подмигивает Лене.

Блондинка заводит Власову и Лену в огромный красивый кабинет.

–Вот! У нас главный инженер сейчас в отпуске, можете занять его кабинет.

Власова осматривается. Проводит ладонью по столешнице. Смотрит в окно.

–Ничего, – констатирует она.

Садится. Ставит свой ноутбук на стол. Раскрывает его.

–А чай, кофэ вы нам обеспечите? Уж не обессудьте, мы без кофэ не можем.

Блондинка растерянно бормочет: «Да-да» и выбегает из кабинета.

Власова подходит к большому окну. На подоконнике стоит маленький радиоприемник. Власова включает его. Из радиоприемника раздается голос веселого и бодрого диджея. Он несет какую-то чушь. Власова убавляет громкость, возвращается к столу.

Лена восторженно осматривает кабинет. Улыбается. Власова плюхается в кресло инженера.

–Ну? Как я тебе? – спрашивает она у Лены и, оттолкнувшись ногами от пола, крутится в кресле.

В кабинет входит юная секретарша с подносом. На подносе банка кофе, две чашки на блюдцах с ложечками, электрический чайник, пачка чаю, сахарница. Власова вскакивает с кресла, как только слышит щелканье ее каблучков. Мельком бросает растерянный взгляд на Лену. Лена опускает голову, чтобы скрыть невольную улыбку.

–А печенье, конфеты? – возмущается Власова.

Лена густо краснеет. Когда девушка выбегает за двери кабинета, Власова подмигивает Лене.

Власова осматривает шикарное кресло главного инженера и выходит из-за его стола. По радио тихо играет вступление песни «Плот». Власова быстро подходит к приемнику, прибавляет громкость. Юрий Лоза громко и харизматично поет:

...лишь в дом проникнет полночь,

Чтоб рифмами наполнить

Мир, в котором я живу…

Власова влюбленно слушает и тихонько подпевает, покачивая головой.

Потом она отходит от окна своей слегка шаткой походкой, снова садится за стол – на приставленный стульчик. Оборачивается на Лену и, глядя поверх очков, говорит:

–Ну что, приступим?

На столе возвышаются кучи папок с бумагами.

Сон Лены

Я аккуратно ступаю по старой дощечке, перекинутой через маленький ручеек на дне оврага. Доска скользкая. Я ступаю в траву. Надо мной сплелись кроны деревьев. От этого в овраге полумрак. Вот передо мной крутой подъем из оврага. Я смотрю вверх. В глинистом склоне оврага прорыты ступеньки. Я поднимаюсь вверх по этим ступеням. Поднимаюсь все выше и выше. Вот я выбираюсь из оврага и вижу: на месте нашего дома под серым небом растет зеленая-зеленая высокая трава, а из травы торчит одинокий обгоревший черный столб. Я хочу закричать и не могу, задыхаясь. И просыпаюсь.

В темной комнате Лена вскакивает на постели. Смотрит в темноту. Тяжело дышит.

Часть вторая

Эпизод седьмой. Игорь

Лена бредет в темноте по тротуару вдоль асфальтовой дороги. Впереди виднеется остановка с ларьком. В ларьке горит тусклый свет. Лена идет медленно. Глубоко вдыхает ночной воздух. Видит, как в свете из ларька промелькнула тень. За ней другая. Короткий вскрик. Удары. Лена всматривается. Возле ларька что-то происходит. Лена бежит вперед. Она видит, что на асфальте неподалеку от ларька лежит человек, двое других бьют его ногами. Человек согнулся в позе зародыша и закрыл голову руками. Двое избивают его нещадно и с наслаждением. Лена останавливается и кричит:

–Эй! Вы! Оставьте его, я милицию вызвала!

Парни уже выдохлись и потеряли интерес к избиваемому. Они всматриваются в темноту: кто кричал? Лена прячется в кусты. Двое ударяют лежащего по последнему разу и вразвалочку удаляются прочь. Лена выходит из укрытия и тихонько подбегает к человеку на земле. Он лежит не двигаясь. Лена подходит ближе и садится на корточки рядом с ним. Она трогает его за плечо.

–Потерпите, я сейчас «скорую» вызову, – говорит Лена и вытаскивает из кармана плаща телефон.

Человек убирает руки от головы.

–Не надо, – говорит он тихим голосом.

Телефон в руках у Лены звонит. Она отвечает на звонок.

–Алё! Кто это? Какой Дима? А… Дима... спортсмен. Ладно, Дима, не могу я сейчас говорить. Так что – пока.

Лена отключает связь и смотрит на мужчину.

–Я вам помогу, – говорит она и подает ему руку.

Мужчина опирается на ее руку и встает. Лена помогает ему дойти до лавки на остановке. Они садятся рядом.

–Давайте я вам помогу до дома дойти… Или позвоним к вам домой, – говорит она.

Мужчина пристально смотрит на Лену в темноте. Она замечает необычный выразительный взгляд его глаз.

–Спасибо, я сам справлюсь, – говорит он.

Мужчина одет по молодежной моде – в джинсы, кеды и олимпийку с капюшоном. Он худощав, среднего роста. Острые худые скулы, впалые щеки, большой рот, большие выразительные глаза, высокий лоб. Губа разбита, на лбу шрам. В совершенно седых волосах кровь. На вид ему не больше тридцати лет.

–Вам далеко идти? Я вон в том доме живу, – говорит Лена и кивает на пятиэтажку, стоящую в ста метрах.

В маленькой ванной комнате со стенами, окрашенными болотно-зеленой краской, Лена и седой мужчина. Он склонился над ванной и умывает лицо. Она стоит рядом и держит в одной руке его олимпийку, а в другой полотенце. Сквозь футболку проступают его острые, худые лопатки. Он умылся. Стряхивает воду с рук. Выпрямляется. Лена быстро протягивает ему чистое белое полотенце. Мужчина берет полотенце, бросив на Лену пристальный, пронзительный взгляд темно-серых больших глаз. В его седых волосах кое-где еще виднеются темные волосы. Он вытирает лицо и руки и отдает Лене полотенце.

Лена и мужчина на кухне в тишине. На столе, крытом клеенкой, стоят две кружки с чаем. Мужчина повернул голову к свету старой люстры, Лена лепит ему на лоб пластырь. Она старается прилепить пластырь как можно лучше. Он в это время пристально наблюдает за ней.

Лена берет со стола баночку с перекисью водорода, кусок ваты и, смочив вату, проводит ею аккуратно по его разбитой губе. Отходит к раковине. Выкидывает вату в мусорное ведро. Поворачивается к мужчине. Он смотрит на нее в упор. Она, не двигаясь, не отрывает взгляд от его прекрасных темных глаз. Он протягивает руку, берет ее за руку, легонько тянет к себе. Она не сопротивляется. Идет в его руки, как к родному человеку. Дотрагивается до его седых волос. Он быстро и дерзко притягивает ее к себе вплотную. Прижимает голову к ее животу. Сидит, обняв ее за бедра.

–Тебя как зовут? – тихо спрашивает Лена.

Она не смотрит на него. Она, счастливо улыбаясь и закусив губу, смотрит в окно, на ночь, в темноту.

Пасмурное утро. Мама варит суп на кухне. Она делает это быстро, привычно. Выглядывает в окно. Во дворе мамашки сторожат играющих в песочнице детишек. Заводится, хрипя и взрываясь, старый красный «Запорожец». Мама бросает в воду порезанную картошку. Лена заходит в кухню с седым мужчиной. Мама поворачивается.

–Мама, это Игорь, – говорит Лена.

–Здравствуйте, – говорит Игорь.

–Доброе утро, – говорит мама, – садитесь есть.

Игорь сидит за столом и ест суп. Он наклонился над тарелкой. Лена сидит напротив, рядом с ней тарелка с супом, но она не ест. Она, не отрываясь, смотрит на Игоря. Мама стоит напротив стола, у окна, сложив руки на груди, и тоже наблюдает за Игорем. Тот не поднимает голову. Старается есть как можно тише. Обжигает разбитую губу.

–Второе будете? – спрашивает мама.

Игорь согласно кивает.

Мама стоит одна у окна в кухне и смотрит вниз, во двор. Она слышит, как захлопывается входная дверь. Через секунду за ее спиной появляется Лена. Она прислоняется к косяку двери.

–Ты не злишься, что я его привела? – спрашивает Лена.

–Я знала, что когда-нибудь это произойдет. С твоим характером...

Мама смотрит во двор. Она видит, как Игорь выходит из подъезда и идет по дорожке вдоль дома.

–Значит, злишься?

–В маленькой комнате жить будете?

–Ну и злись! – выпаливает Лена.

–Конечно! Тебе никто не указ! – оборачиваясь, говорит мама.

–А ты прям так хочешь мне указывать?

–Нет.

–Ну вот и хорошо. Мы с тобой созданы друг для друга.

–Паразитка… – говорит мама, сменяя гнев на милость.

Лена подходит к маме и обнимает ее. Мама, улыбаясь, гладит руку дочери.

–Так, значит, в маленькой? – спрашивает мама.

Лена согласно кивает.

Лена идет по вечернему городу. Проходит мимо кафе со стеклянными стенами. Видит у окна за столиком темноволосого парня лет двадцати семи в строгом костюме. Увидев Лену, он встрепенулся и радостно улыбается. Лена взмахивает рукой в знак приветствия и заходит в кафе. Садится за столик. Парень смотрит на нее с улыбкой.

–Здравствуйте, Дмитрий Владленович, – говорит она.

Дмитрий откашливается.

–Можешь меня так не называть. Просто – Дима, – говорит он, разглядывая Лену.

–Да мне как-то непривычно вас Димой называть, – отвечает Лена вполне равнодушно и пожимает плечами.

–Я заказал тебе кофе. Ты не против? – спрашивает Дима.

Лена снова равнодушно пожимает плечами.

–Вообще-то, я по делу с вами хотела встретиться, – говорит Лена.

Дима роняет сигарету. Подхватывает ее. Обжигается.

–Вот черт, – бормочет он, – извини…

–Так вот. Я – к делу. Одному моему очень хорошему знакомому нужна работа. А вы… то есть ты… сейчас ведь бизнесом занимаешься? Что-то там с машинами? – говорит Лена.

Дима смотрит на Лену с серьезным видом, сдвинув брови. Деловито кивает.

–Так вот я подумала...

–Ну если нужно, значит, будет, – коротко говорит он.

–Правда? – радостно говорит Лена.

Дима легко кивает.

–Конечно! – говорит он.

–Спасибо вам, то есть тебе, – быстро говорит Лена и тянет руку к руке Димы, легонько пожимает ее. – Он, знаешь, талантливый парень, все умеет, у него дело в руках спорится, вот увидишь...

Официантка приносит кофе. Дима отпивает маленький глоток из белоснежной чашечки.

За окном обрушивается грибной дождь. Люди бегут по улице. Одни налево, другие направо. Стайка молодых ребят вбегают в кафе, они останавливаются в нерешительности возле столика, за которым сидят Лена и Дима. Но когда они все-таки находят свободный столик и направляются к нему, здесь, за этим столиком, Дима сидит уже один. Лены нет. Ее чашечка с кофе осталась нетронутой.

Лена ходит по комнате из стороны в сторону. Игорь сидит на диване и ремонтирует электрический чайник. Он поднимает глаза на Лену, следит за ее хождением взад-вперед.

–Ну где она может быть? – взволнованно бубнит Лена.

–Успокойся, она же не ребенок, у нее своя жизнь, – тихо, спокойно говорит Игорь и дальше занимается чайником.

Лена резко садится на стул. Взмахивает рукой на Игоря.

–А! Тебе не понять, – говорит она и огорченно опускает голову.

Игорь резко вскидывает на Лену глаза, в них горит злость.

–Что ты имеешь в виду? – холодным тоном спрашивает он. – Чего мне не понять? Что такое «переживать за близких»?

Лена поднимает голову, растерянно говорит:

–Прости, я ничего такого не имела в виду...

Игорь откладывает в сторону чайник. Молчит некоторое время.

–Да, у меня матери не было, то есть была… алкоголичка. У нее таких, как я, еще семеро, все по детским домам… Кто отец, не знаю...

–Игорь, прости, пожалуйста, – тихо говорит Лена и подсаживается к нему. – Я дура... А я тоже не знаю, кто мой отец...

Лена и Игорь смотрят друг на друга.

–Ты же рассказывала про него. Фотки показывала...

–Ааа! Нет, этот мне не отец. Вася... он... кто же он мне?.. Не отчим, нет. Я всю жизнь думала, что он мой отец... А кто он нам? Погубил бабушку... Он ведь по пьяни поджег наш дом, бабушка не пережила, заболела и умерла. Потом мучил маму, бил ее, издевался, бегал за ней с ножом… Я все детство, как меня забрали от бабушки, только и делала, что боялась... За маму боялась...

Во входной двери поворачивается ключ. Лена вскакивает и бросается в прихожую. Сшибает на ходу табуретку.

Дверь открывается. Заходит мама с букетиком роз, счастливая и немного пьяная.

–Как не стыдно? Час ночи! – выпаливает Лена.

–А мы с Мирославом Алексеевичем пешком из филармонии пошли… – говорит мама и протягивает Лене букет цветов.

Лена забирает букет, быстро бежит в кухню, достает с полки трехлитровую стеклянную банку и наливает в нее воды из-под крана. Ставит в банку цветы. На лице ее счастливая улыбка.

Эпизод восьмой. Власова

Лена и Власова сидят в кабинете, обложившись со всех сторон папками бумаг.

–А, о, у, – выдает Власова, ликуя, – ты погляди!

–Что? – вскакивает Лена.

–И это мне усидчивая бухгалтерша! Налог на имущество уже полгода как два и два процента, а у нее все два. Ну грамотейка! Вот я ей напишу отчет... Обидитсяааа... А ты что-нибудь нашла?

–Ну так... кое-что.

–Покажи-ка?

–Вот здесь, видите, у них все работники сдельные, а больничный считают им, как повременщикам, разница не такая большая, но она есть.

Власова смотрит на Лену поверх очков с восхищением.

–Молодец, я б такую ошибку и не заметила. Ладно, ставь чайник. Хватит работать!

Лена включает чайник. Власова отходит в сторонку к стационарному телефону и снимает трубку, набирает номер. Стоит, отвернувшись от Лены. Лена рассматривает бумаги. Власова говорит в трубку:

–Здравствуйте, а я могу услышать Мирослава Алексеевича?.. Ах, не работает сегодня... Ну извините.

Лена быстро вскидывает голову и удивленно смотрит в спину Власовой. Когда та кладет трубку и оборачивается, Лена так же быстро опускает голову и утыкается носом в бумаги.

Мама моет посуду. Игорь заходит в кухню.

–У вас там труба под раковиной протекает. Есть инструменты? – говорит он.

Мама удивленно оборачивается на него.

–Где-то были, – отвечает она.

Игорь сидит на корточках под раковиной в ванной. Мама заглядывает в ванную, вытирая руки о подол передника. С интересом наблюдает за Игорем. Он поднимает на нее свои пронзительные глаза.

–Всё? – спрашивает мама.

Игорь кивает.

–А Ленка говорила, вы художник, – говорит мама и пожимает плечами.

Игорь согласно кивает. Мама еще раз растерянно пожимает плечами.

–У меня еще цепь все время на велосипеде слетает, – говорит она.

Лена и Власова сидят на лавке в парке. Власова нервно курит, глубоко затягиваясь. Рука ее, в которой она держит сигарету, немного дрожит.

–Все они сволочи! – говорит она, – мой бойфренд не исключение, хотя такой приятный интеллигентный мужчина... Он с Белоруссии, потому и имя такое – Мирослав. Красивое, правда?

Власова мельком бросает на Лену взгляд поверх очков.

–Кури! – говорит она.

–Не, я не хочу, – отвечает Лена.

–Странная штука любовь: никогда не разберешь – за что кого-то любишь, а другого нет, – говорит Власова.

Лена согласно кивает.

–Прям вот бывает душа лежит. Правда?

–Ага, – говорит Лена, думая о чем-то своем, не глядя на Власову.

–Вот у меня к нему и лежит. Ни к кому не лежит, а к нему так прям... Куда ж он подевался-то?

Власова вздыхает.

–Может, у него случилось что? Может, он упал и ногу сломал… – утешая, говорит Лена.

–Да он уже ломал полгода назад! – возмущается Власова. – Лежал у меня. Вылеживался. Дома-то там он никому не нужен; десять лет как разведен, а все с женой разменяться не могут. Так и ютятся в одной квартире. Не разговаривают. Враги. Летом-то он на даче. Мы там сажаем вместе картошку, морковку... Хозяйственный – что ты!

–Понятно, – бубнит Лена, опустив голову.

Власова некоторое время курит молча.

–Я молодая рыжая-рыжая была, вся в конопушках, – вдруг говорит Власова. – Раз иду по улице, а мимо мальчишка на велосипеде проезжает и говорит: «Ну надо же – такая рыжая, а идет, как королева!»

Власова смеется. Лена улыбается.

–Вот почему-то на всю жизнь запомнилось, – говорит Власова.

Она бросает на Лену взгляд поверх очков. Смотрит пристально.

–А у тебя-то есть бойфренд? – спрашивает она.

Лена улыбается.

Тут у Власовой звонит мобильный телефон. Она нервозно бросает окурок в сторону. Трясущимися руками вытаскивает из сумки свой старенький мобильный телефон.

–О! – выкрикивает она. – Легок на помине! – Она не может скрыть своей почти детской радости. Дрожащими руками берет трубку. – Слушаю... Ах, это вы, Мирослав Алексеевич, ну здрасьте, – надменным тоном говорит она.

Лена, нахмурившись, смотрит в другую сторону.

Лена бежит по ступенькам вверх. Врывается в квартиру. Сбрасывает плащ и туфли. Подходит к двери в комнату. Замирает возле двери. Прижимается спиной к двери. Закрывает глаза. Глубоко вдыхает воздух. Медленно открывает дверь. В полумраке она не сразу замечает Игоря. Он спит. Лена тихонько подходит к дивану и садится на краешек. Долго разглядывает лицо спящего мужчины. Тянет руку к его щеке. Не дотрагивается. Убирает руку. Прижимает руку, сжатую в кулак, к сердцу.

Лена чистит картошку на кухне. Мама крутит ручку мясорубки.

–Игорь Юрьевич, конечно, работящий мужчина, только он ведь, доченька… старый для тебя, – говорит мама.

Лена пронзает ее быстрым и острым взглядом.

–Мама, ему тридцать пять лет! – говорит она.

–Я же говорю – старый. Всего на семь лет меня младше. Седой вон весь.

–Как тебе не стыдно? У Игоря жизнь тяжелая была: он детдомовский – ни дома, ни родных... Он в четырнадцать лет поседел.

–Вот почему он такой дикий, – с сочувствием говорит мама.

–Он не дикий, просто не тарахтит без умолку, и потом, он скромный человек...

–Мирослав Алексеевич тоже не тарахтит...

–Что ты заладила со своим Мирославом! – перебивает Лена.

Она встает и выходит из кухни.

–Мирослав Алексеевич хороший мужчина! – говорит ей вслед мама.

Лена и Ира сидят в парке на лавке. Рядом стоит початая бутылка вина. У девушек в руках по пластиковому стаканчику. В пакете пирожки. Лена откусывает пирожок.

–Помнишь, мы когда-то по ночам на великах тут катались и такие же пирожки покупали? – спрашивает Ира.

–Только вино почему-то не пили.

–И почему мы вино не пили? Не понимаю.

Ира откусывает кусок от пирожка и с удовольствием жует. Запивает вином.

–А я бы сейчас водки выпила, – говорит она мечтательно.

–Представляешь, у моей мамы и у Валентины Васильевны кавалеров одинаково зовут, – говорит Лена.

–Ну и что?

–Одинаково – Мирослав Алексеевич.

–Совпадение!

–Ты много встречала Мирославов Алексеевичей?

–Думаешь, это один и тот же? – удивленно спрашивает Ира.

–А что, может быть иначе?

–Вот это номер!

–И что мне делать?

–Надо точно узнать, тогда и думать, – рассуждает Ира, уминая пирожок.

Лена заходит домой. Снимает плащ. Видит на полочке трюмо в прихожей листок бумаги с маминым круглым почерком. Берет листок. На нем написано: «Автобус в 18:30. Ты еще успеешь. Мама». Лена садится на полочку прихожей, держа листок в руках. Сидит некоторое время. Поднимает голову на большие часы над трюмо. На часах 18:10. Лена бросает листок, хватает плащ и выбегает из квартиры.

Лена бежит через двор.

Двери городского автобуса номер 11 захлопываются у нее перед носом. Лена отчаянно взмахивает рукой. Отходит в сторону. Автобус удаляется. Лена думает. Выходит на край тротуара и вытягивает руку – ловит машину. Машина останавливается. Лена быстро садится в машину.

Лена сидит в машине, закрыв лицо руками. Машина стоит в пробке на переезде железной дороги. Шлагбаум опущен. Справа издалека приближается поезд.

Лена подбегает к автовокзалу. Бежит к путям. Она бежит через толпу людей. Видит на электронном мониторе красные цифры: 18:35.

Лена заходит в квартиру. Садится на полочку, понуро опустив голову. Долго сидит, о чем-то задумавшись.

Старинный храм. Внутри сооружены высокие леса под самый свод. Старинные фрески. Игорь сидит на самом верху лесов и реставрирует фреску. Лена заходит в храм, в руке у нее большая сумка. Стоит и долго смотрит снизу, задрав голову. Рассматривает фрески. Игорь замечает ее. Их взгляды встречаются.

Окраина города. Игорь и Лена сидят на лавке возле реставрируемого храма. У Игоря на коленях пакет с пирожками. Он откусывает пирожок, жует. Доедает один. Берет другой. Лена смотрит на него и улыбается. Игорь доедает все пирожки. Смотрит на Лену. Лена, щурясь, смотрит на солнце. Игорь дотрагивается до ее волос, нежно приподнимает прядь, отпускает и смотрит, как жесткие волосы рассыпаются по плечам. Лена поворачивается. Смотрит в его темно-серые глубокие глаза. Он притягивает ее к себе. Она дотрагивается рукой до его щеки. Проводит пальцами по седым волосам. Он смотрит на нее пристально.

–Игорь, я тебе работу нашла. Платят хорошо. И потом, там начальник – мой знакомый. Я его еще со школы знаю.

Игорь крепко прижимает ее к себе и целует. Лена отстраняется.

–Так что? – спрашивает она.

–У меня вот работа, – говорит Игорь и кивает на храм.

Лена возмущается:

–Так тебе не платят за нее почти.

–Мне хватает, – отрезает Игорь.

Лена хмурится. Молчит. Смотрит в сторону.

–Как скажешь, – тихо говорит она.

Игорь обнимает ее и привлекает к себе.

Мама и Лена на кухне. Мама выкладывает из рюкзака на стол два больших круга голубой глины, большой пучок зверобоя, пучок душицы. Лена хватает душицу и глубоко вдыхает ее запах, прижимает к груди.

–Я помню этот запах, – говорит она блаженно, – из детства.

Мама вынимает литровую банку с творогом.

–Это баба Надя тебе прислала. Своего, – говорит мама. – Ждала, что ты приедешь, – добавляет она осуждающе.

Лена отворачивается, продолжая вдыхать запах травы.

–Мам... – тихо говорит Лена.

–Что?

–Скажи, а что там?..

–Где?

–Ну... там... где наш дом был.. Что от него осталось?

–Ничего, – глухо отвечает мама.

Мама едет на велосипеде по раздолбанной дороге мимо дачных участков. Слева череда похожих маленьких домиков, справа поле. Велосипед звякает, подскакивая на ухабах.

Лена и мама сидят на даче под пихтой за столом, стоящим прямо на земле. Перед ними тарелка с картошкой, вареные яйца, огурцы, помидоры. Рядом возится Игорь, он разжигает костер.

–Игорь Юрьевич, поешьте, – говорит мама.

Игорь сидит на крыше дачного домика и латает рубероид.

Лена стоит внизу и, не отрываясь, смотрит на него. Мама моет посуду в большой бочке.

–Вчера опять Мирослав звонил, в гости напрашивался. Умолял пустить. Раньше еще выпендривался, говорил, что тебя стесняется, а теперь согласен на все, лишь бы пустила, – счастливо говорит мама, – а я ему говорю: у нас теперь зять.

–«Зять» – слово-то какое противное! – говорит Лена. – А чего тебя Мирослав к себе в гости не приглашает?

–Так он с бывшей женой и детьми ютится.

–Бедненький.

–Говорит: «Снимем, Таисия, квартиру, будем вместе жить…»

–Мама, я тебе кое-что сказать хочу, – тихо и нерешительно говорит Лена.

Мама, не расслышав ее слова, продолжает:

–Заживем, говорит, на даче вместе будем работать. У нас ведь интересы одинаковые. Он тоже землю любит, – пытаясь скрыть невольную радость, говорит мама.

Лена тяжко вздыхает и глядит на Игоря. Он не смотрит в ее сторону. Работает.

Лена и Власова выходят из здания гаража.

–Может, в парк пойдем, выпьем по пиву? – предлагает Власова. – А то вчера мой бойфренд явился под вечер с коньяком... Теперь вот голова трещит...

Лена отрицательно машет головой.

–Не, я спешу.

–Ну как хочешь.

Помахав друг другу на прощание, они расходятся в разные стороны. Симпа­тичный светловолосый мужчина лет пятидесяти в модной куртке и джинсах выглядывает из-за угла. Он видит Лену и прячется. Лена заворачивает за угол. Проходит мимо него, не обратив никакого внимания. Идет дальше. Мужчина растерянно смот­рит ей вслед. Решается и окликает:

–Лена!

Лена оборачивается. Мужчина догоняет ее. Стоит чуть поодаль, взволнованно смотрит на Лену.

–А, это вы… – с напускным презрением говорит Лена.

–Ты меня считаешь подлецом?

–Как вы догадались?

–Не рассказывай ничего маме и Вале.

–Да что вы говорите? – издевательски говорит Лена.

–Не надо ёрничать. Ты ведь ничего не знаешь. Я не нарочно.

–Вот вы им это и скажите.

–Я скажу. Мне нужно время. У Вали никого нет, она одинокий человек, я ее знаю десять лет, прекрасная женщина...

–Вот именно – прекрасная женщина.

–Я всегда ее уважал, но мы друзья, не больше. Думаешь, я не жил бы с нею давно?.. Я на твоей матери жениться хочу.

–Надо же какая честь!

Мужчина подавленно молчит.

–Не бойтесь, не расскажу, но не ради вас. И вот что – оставьте маму в покое. Ей и так в жизни нелегко пришлось, чтоб еще такие, как вы...

Лена, не договорив, разворачивается и идет прочь.

–Лена! – кричит ей вслед Мирослав Алексеевич. – Прости меня!

– Я-то тут при чем? – говорит ему Лена и уходит.

Часть третья

Эпизод девятый. Дима

Ира стоит на ветру, в глазах ее слезы. Она вытирает рукой нос. Прижимает сумочку к груди. Лена стоит напротив и выжидающе смотрит на Иру в упор.

–Что случилось? – спрашивает Лена.

–Так... ничего… – кривя губы, выговаривает Ира.

–Говори! – приказывает Лена.

–Не знаю даже... – мнется Ира.

–Говори давай!

–Я у Вадика ночевала...

–И?

–У меня деньги были с собой...

–И?

–Чужие...

–Как это «чужие»? Ты за старое?

Лена ходит взад-вперед перед Ирой. Та по-детски кривит губы.

–Да я только разок хотела. Я у Армена попросила, думала партию шмали взять и продать, навар с Арменом пополам...

–Ты чего несешь, больная?! – оторопело спрашивает Лена, останавливаясь и глядя на подругу с возмущением.

Ира продолжает рассказывать, шмыгая носом:

–Так вот… Я утром проснулась, умылась, Вадик меня проводил, я вот и пошла на работу... До остановки дошла, полезла в сумку за проездным, смотрю, а денег нет... Что мне теперь делать? Меня Армен своим «шестеркам» отдаст. Знаешь, что они со мной сделают?

Лена на протяжении Ириного рассказа сокрушенно качает головой и повторяет:

–Дура, дура...

Ира закрывает лицо руками. Садится на корточки.

–Прекрати причитать! Что-нибудь придумаем! – строго говорит ей Лена. – Когда, говоришь, деньги в последний раз видела?

Ира поднимает на Лену заплаканные глаза.

Вечереет. Алый закат над городом. Молодежь тусуется. Лена в черном кожаном плаще идет по одной из центральных улиц города. Подходит к толпе ребят, что-то спрашивает у них. Идет дальше.

Она спускается по грубой лестнице в подвальное помещение. Открывает тяжелую деревянную дверь. Заходит в кабак. За деревянными столами сидят люди и пьют пиво, закусывая колбасками. За одним из столиков сидит Дима. Лена подходит к его столику, протягивает ему руку для рукопожатия. Дима пожимает Ленину руку. Лена наклоняется и что-то шепчет ему на ухо.

Лена, Ира и Дима стоят у двери в квартиру. Лена звонит. За дверью слышится голос Вадика:

–Кто там?

–Да мы это, Вадик, – Лена и Ира, – говорит Лена.

Ира молчит.

–Аааа… – вяло тянет Вадик.

Щелкает замок. Вадик открывает дверь. У Вадика обыденный домашний вид, он ничем не взволнован. Лена и Ира заходят в квартиру. Когда следом за девушками в квартиру заходит парень, Вадик не удивляется.

–Вадим, – говорит он и протягивает Диме руку.

–Дмитрий, – отвечает тот, но руки не подает.

Они заходят в комнату. Вадик вальяжно садится на диван, закидывает ногу на ногу.

–Располагайтесь, – говорит он.

Берет пульт, нажимает кнопку. Телевизор включается.

В этот момент Дима не выдерживает:

–Ну ты и скотина! – говорит он и надвигается на Вадика.

Вадик съеживается, вжимает голову в плечи.

–Я не понимаю, Димон?

–Не понимаешь?

–Димон, я правда не понимаю, что случилось?

–Дим, может, это правда не он? – говорит Ира.

–Молчи! – командует Дима.

–Она с тобой, значит, тут вот в этой самой кровати лежала, а ты у нее из сумки деньги вытащил? – говорит Дима.

–Я не трогал, Димон, клянусь, я ничего не трогал! – испуганно и истерично кричит Вадик.

–И не стыдно тебе?

–Я правда ничего не понимаю! – говорит Вадик и крутит головой по сторонам, глядит то на Иру, то на Лену, то на Диму.

–Ну всё, ты меня разозлил, не хотел я тебя бить!

Дима берет Вадика за грудки.

–Димон я не брал не брал.

–Димка, может, и правда не он? – уже сомневается Лена.

–Не он? Да я по глазам его крысиным вижу всё! Зачем деньги взял?

–Я не брал, клянусь, не брал!

–Отпусти его! – говорит Лена. – Это не он.

–Зачем деньги взял? – не унимается Дима.

–Дима, отпусти его, видишь, это не он! – говорит Ира.

Дима заносит руку, чтобы ударить Вадика. Ира закрывает лицо руками.

–Я… я… я… я должен был… – лопочет Вадик, закрывая голову руками.

–Что? – свирепеет Дима и по-прежнему держит руку занесенной, другой рукой держит Вадика за грудки.

–Я должен был… Дддолг надо было отдать...

Дима отпускает Вадика, и тот сползает на пол.

–Что?! – выдыхает пораженная Ира. – Так это ты? – Ира подбегает к Вадику, резко замахивается, но не бьет. Рука безвольно опускается. – Так это ты... – тихо и опустошенно говорит Ира. Она отходит, плачет и бросает через плечо горько: – Мразь…

Выходит из комнаты.

–Деньги вернешь завтра! – отчеканивая каждое слово, говорит Дима.

–Верну, верну, – лопочет напуганный Вадик.

Дима поворачивается к Лене и говорит:

–Пойдем отсюда.

Лена роется в старом серванте, сидя на корточках. Достает старый толстый альбом, обшитый потертым красным бархатом. Садится на диван. Открывает на коленях альбом. Листает страницы из толстой зеленой бумаги, на которую наклеены или вставлены в уголки черно-белые фотографии. На фотографиях молодые и старые люди, дети. В молодой девушке с пушистыми русыми волосами можно узнать маму. На других снимках бабушка, она моложе, чем была, когда Лена видела ее в последний раз. Увидев фотографию незнакомого мужчины, Лена вынимает ее из уголков. Идет к зеркалу и приставляет фото к своему лицу. Смотрит в зеркало и сверяет. Пожимает плечами. Долго рассматривает свое лицо в зеркале. Потом рассматривает лицо мужчины. Отрицательно качает головой. Возвращает снимок на место. Продолжает листать альбом, сидя на полу перед зеркалом. Находит другое фото молодого мужчины. Рассматривает его. Бросает взгляд в зеркало на свое лицо. Убирает фото. Листает альбом дальше. Берет фотографию Васи, рассматривает ее. Молодой златокудрый Василий мило улыбается, держа руки на поясе узких брюк, расклешенных по моде семидесятых. На нем узкая шелковая рубашка. Лена бросает фото в альбом. Видит очередное фото Васи. Здесь он стоит в позе, выставив одну ногу вперед, на лице та же улыбка, русые волосы до плеч развевает ветер.

–О, красуется! Хлыщ! – бубнит Лена.

Она видит фотографию, на которой Вася в зимнем элегантном пальто, в меховой шапке – он будто везет по зимней дорожке коляску. Следующий снимок: совсем юные мама и Вася вдвоем держат крошечную черноволосую девчушку на руках. За ними стоит большой деревенский дом в три окна, крытый шифером, палисадник, «метелочка». Лена проводит рукой по фотографии. Прижимает ее к груди.

Слышится скрежет ключей в замке входной двери. Лена быстро прячет альбом на место. Когда она сует альбом на полку, оттуда вываливаются на пол пластинки таблеток. Лена быстро собирает их с пола и засовывает обратно на полку серванта.

Эпизод десятый. Юра

Звонит старинный зеленый телефон, рядом с которым лежит записная книжка, исписанная круглым крупным почерком. Лена подбегает, берет трубку.

–Алё!

В трубке веселый мамин голос:

–Лена, я сегодня вернусь поздно, ты не волнуйся, я у Мирослава Алексеевича на даче в гостях…

Лена кладет трубку. Опускается в кресло. Сидит задумавшись. Смотрит на записную книжку. На раскрытой страничке в ней написано: «Отвар при болях в сердце».

Лена берет книжку в руки, внимательно читает. Встает и открывает дверцу в сервант. Вынимает старинный альбом. Смотрит в глубь полки. Сует туда руку. Вытаскивает множество пластинок с таблетками, бутылочку с валерьянкой. Сидит на полу возле серванта, глядит на лекарства с печальным видом. Протягивает руку к альбому. Открывает его. Резко закрывает.

В большом помещении с крашенными серой краской стенами празднуют свадьбу. Накрыты столы, расположенные буквой П. Во главе стола сидят юные жених и невеста. Им не больше восемнадцати лет. На столах всевозможные угощения. Помещение очень напоминает большую школьную столовую. На стенах висят рисованные плакаты: «С днем свадьбы!». Разноцветные шарики.

Лена сидит рядом с мамой. С другой стороны от Лены сидит высокий симпатичный парень лет двадцати – Юра. Напротив – толстая румяная мать Юры тетка Люба.

Все жуют. Дружно встают с наполненными стопками и кричат:

–Горько! Горько!!! Горько!!!

Садятся и продолжают жевать.

–Вот Маринка молодец, замуж выскочила раньше вас! – говорит тетка Люба. – А вы все кобенитесь.

Лена морщится.

–Да, Любушка, им теперь лишь бы гулять, – говорит мама.

Лена, нахмурившись, смотрит на нее и толкает локтем в бок.

Невеста во главе стола вскакивает. Поднимает бокал. Жених дергает ее за подол подвенечного платья, тянет вниз, чтоб она села. Невеста Ирина ударяет жениха по руке и кричит:

–Все танцевать!!! Танцевать! Йухууу!

Она, откидывая голову назад, залпом выпивает бокал шампанского. Бросает бокал назад через себя, бокал разбивается. Невеста быстро выбирается из-за стола. Жених пытается остановить ее. Хватает за подол платья.

–А где твой художник-то? Чего не привела? – издевательски спрашивает тетка Люба у Лены.

Лена быстро кидает осуждающий взгляд на маму.

–Что он – лошадь? – бубнит Лена. – Работает он допоздна, некогда ему, – отвечает она тетке Любе.

–Вот, Лена, какой тебе парень-то нужен! – говорит тетка Люба, кивая на Юру. – Он через полгода свою машину купит, «девятку», а там глядишь…

Тетка продолжает что-то говорить, но Лена не слушает ее.

Юра сидит, смущенно опустив глаза в тарелку. Лена поворачивается к маме и гневно шепчет ей на ухо:

–Уже растрепала?

–Ничего я не трепала, – обиженно отвечает мама.

–Откуда они про Игоря знают?

Мама отворачивается. Невеста дико отплясывает, крутит головой так, что растрепалась прическа. Жених скачет вокруг нее, виновато смотрит на гостей, но они и не обращают внимания. Едят. Смеются. Кричат, потому что от выпитого у всех притупился слух.

Лена решительно встает из-за стола и говорит маме:

–Всё, я ухожу!

Лена быстро выходит из зала. Идет по коридору. Оказывается, это на самом деле школа. Юра догоняет Лену.

–Мне вообще тут неинтересно без тебя, – говорит он.

–Ладно, пошли, – отвечает Лена.

Лена и Юра стоят в Ленином подъезде у грязного окна и курят. Юра пристально смотрит на Лену.

–Я понимаю, ты из жалости его привела, – говорит Юра с нотками понимания в голосе.

–Ну предположим, – вскидывая на него глаза, отвечает Лена.

–Всегда ты была доброй. Но он же вас обворовать может.

–У нас совершенно нечего украсть… – задумчиво говорит Лена.

–Эти всегда найдут! – уверенно оппонирует Юра.

–Кто «эти»? – спрашивает Лена.

–Эти художники от слова «худо»! – с явным презрением к художнику говорит Юра.

–Он настоящий художник.

Юра молчит. Обиженно смотрит на Лену.

–Юрка, знаешь, а ты мне не брат.

–Конечно, знаю.

–Как? Откуда?

–Да об этом все знают.

–Все?

–Все.

–Все, кроме меня. Юрка, а ты бы на мне женился?

–Хоть сейчас! – оживляется Юра. – Я сам себе буду носки стирать! Обещаю. Ты знаешь, как моей мамке нравишься!

–А тебе?

–Да я таких, как ты, баб вообще не встречал!

–Так нравлюсь или нет?

–Ну чего ты фигню всякую спрашиваешь?

–И как жить будем? С чего начнем?

Юра пожимает плечами.

–Комнату снимем... – тихо и неуверенно говорит он.

Лена молчит некоторое время, вздыхает.

–Мы же росли вместе. Еще год назад были лучшими друзьями, любили одно, понимали одинаково.

Юра непонимающе смотрит на Лену. Она пожимает плечами, вздыхает и продолжает:

–А помнишь, как я в первый раз напилась? А? Ты еще меня из сугроба доставал и домой нес... И шапку свою все на меня натягивал, чтоб я не простудилась, а я ее снимала…

–Помню, – улыбаясь, говорит Юра.

–А сейчас я просто не узнаю тебя… Неужели это ты, Юрка...

–Ну чего ты? – не понимает Юра.

–Ладно, пойдем...

–А этот твой ничего не скажет, что я пришел?

–Ты же брат мне, – говорит Лена с интонацией Данилы Багрова из фильма «Брат».

Лена распахивает дверь в комнату. Там темно и тихо. Лена включает свет. В комнате никого нет. Идеальная чистота.

–Игорь! – зовет Лена.

Ей никто не отвечает. Только ветер из открытой форточки слегка шевелит занавеску.

Лена выбегает из комнаты. Носится по квартире. Открывает дверь в мамину комнату, в ванную, в туалет, забегает в кухню. Даже на балкон.

Юра удивленно следит за ней. Лена ставит табуретку к окну, встает на нее. Смотрит вниз, прижав лоб к стеклу. Внизу темно и пусто. Только лоснится мокрый после дождя асфальт.

Лена слезает с табуретки, обессиленно садится на нее, закрывает лицо ладонями.

–Так ты что, любишь его, что ли? – обиженно и возмущенно спрашивает Юра.

–А ты думал, я из жалости? – тихо говорит Лена.

–Так мы что, не поженимся? – недоумевающе спрашивает Юра.

–Конечно, нет! Иди домой... – устало отмахивается Лена.

Лена сидит в темноте комнаты возле открытого окна. Ветер раздувает ее волосы. Слышится шум: открывается входная дверь. Лена бросается к двери. Налетает на маму.

–Где он?! Ты видела, когда он ушел?! – выпаливает Лена.

–Собрал все свое и ушел.

–Почему молчала? Это ты его выгнала!

–Чтоб я человека на улицу выставила? – обижается мама.

–Так не остановила же!

–Да к нему ведь не знаешь, как подступиться. Может, он обиделся, что ты без него на свадьбу пошла!

Лена протягивает Ире пачку купюр. Ира хватающим движением забирает деньги.

–Вот. И больше у Армена деньги не бери, – говорит Лена.

–Да какое уж там... – говорит Ира, быстро пересчитывая деньги. – А кто этот Дима?

Мельком озираясь по сторонам, она прячет деньги в сумочку.

–А! Физкультурник наш, со школы.

–Физкультурник?! – удивленно спрашивает Ира.

–Ага. Меня в десятом классе по физре на осень оставили, одну со всей школы, а его приставили меня тренировать, сделать спортсменкой по всем разрядам. Вот он меня погонял! Верил в меня. Хотел, чтоб я по-настоящему спортом увлеклась. Я уже даже начала увлекаться. А потом раз меня подруга на какую-то пьянку стащила: разок пропустишь, говорит, – ничего не будет. Ну я и не пошла. На следующий день он мне ни здрасьте, ни до свидания. В костюме весь такой пришел, с галстуком. «Ставлю тебе пять, больше тренироваться не будем». И ушел из нашей школы. Чудак. Я недавно его в кабаке встретила. Пьянющий в дым. Давай спортом займемся, говорит. Ну я ему по роже. А он ничего такого в виду и не имел, оказывается…

–Ну-ну, – ехидно говорит Ира, – а с этим твоим как у тебя?

У Лены едва заметно портится настроение. Голос становится тише, будто ей трудно говорить.

–С этим?.. Так ушел он давно, – говорит Лена, глядя на носок своей туфли.

–Куда ушел?

–Ну… откуда пришел, туда и ушел!

–В небытие, что ли?

–Угу…

Лена смотрит в сторону мимо Иры. Та пытается поймать ее взгляд. Безуспешно. Лена опускает голову.

–Ну и отлично. Радоваться должна! А то присосался бы, потом фиг отделаешься. Знаю я таких: подцепил девчонку с деньгами, сам не работает, сидит на шее… – рассуждает Ира.

–Да… да… Сволочи они все… – бубнит Лена, рассматривая носок туфли.

–А я серьезно.

–Так и я серьезно! – громко говорит Лена и поднимает глаза.

Эпизод одиннадцатый. Поиск

Лена заходит в храм, где работал Игорь. Вверху на лесах работает пожилой мужчина. Лена окликает его.

–Извините! – кричит она. – Можно вас?

Мужчина смотрит на Лену с лесов. Кивает.

Мужчина стоит напротив Лены, вытирает руки тряпкой. Лицо у него круглое, доброе.

–Ищи-свищи теперь Игоря! Блуждающая душа, на месте не сидит. Хороший ­художник, но дикий совсем.

–Куда он мог пойти?

–Хм... Надо подумать. Идти-то ему некуда. Он тут жил при монастыре… У монахов.

–Пожалуйста! – умоляет Лена.

–Был у него один дружок из города. Чудной такой. Степан. Два сапога – пара.

–Где этого Степана найти?

–Точно не знаю, но слышал, что он моржует. Вот у «моржовки» его и поищи.

–У какой еще «моржовки»?

–Вагончик такой на берегу для «моржей», слева от «горбатого» моста.

–Как я его узнаю?

–О! Этого трудно не узнать: здоровенный, рыжий и волосы длинные в мелкую кудряшку. На витязя похож.

Травянистый берег реки. Вдоль берега тянется небольшая линия пляжа, потом пешеходная дорожка и стены старинного Новгородского кремля. Через реку протянулся выгнутый пешеходный мост. Рыжеволосый кудрявый Степан сидит в одних плавках на берегу и смотрит на воду. Рядом с ним стоит «малек» водки и стопочка. Он наливает из «малька» в стопку чуть водки, выпивает и дальше сидит. Лена подходит к нему со спины. Стоит в нерешительности. Наконец зовет:

–Степан?

Степан оборачивается. У него густая рыжая длинная борода, усы, черные сверкающие глаза и красивое благородное лицо. В глазах покой и умиротворение мудрого человека. Ему не больше тридцати пяти лет.

–С кем имею честь? – говорит Степан.

–Мне нужен Игорь... Игорь, художник.

–Садись. Выпей со мной.

Лена и Степан сидят рядом и смотрят на то, как медленно и спокойно течет река.

–И что, он никогда не рассказывал обо мне? – тихо спрашивает Лена, не отрывая взгляда от воды.

–Он вообще скрытный, – задумчиво отвечает Степан.

Лена едет в автобусе по проселочной дороге.

Деревня. Автобус стоит на остановке. Из него выходят три старушки, после них выходит Лена. Она оглядывается. Что-то спрашивает у одной из бабулек. Бабулька размашисто показывает рукой дорогу.

Лена идет по тихой деревенской улице.

Слышит звон колоколов. Видит вверху над кронами деревьев синие в серебряную звездочку купола.

На пустыре возле церкви, стоящей на берегу большого озера, Лена видит Игоря. Он идет со стороны озера. Колокола всё звонят.

Первый ее порыв – броситься к нему. Она делает движение, но останавливается. Даже отшатывается. Стоит в нескольких метрах от него. Издалека громко спрашивает:

–Игорь, почему ты ушел?

–Ты мне не нужна, – отвечает Игорь, глядя на нее сбоку.

–Я тебе не верю.

Игорь некоторое время молчит, щурится, глядя на солнце.

–Это правда… Ты не моя. Ты сама это поймешь. Ну не родные мы с тобой! Я думал, получится, со временем разгорится, а оно только тлеет и тлеет...

Лена сокрушенно качает головой: нет. Чуть не плачет. Закусывает губу.

–Чушь какую-то говоришь… – преодолевая комок в горле, выговаривает она.

–Я плохой человек. Меня тогда за дело били. И не надо меня жалеть.

–А я вас и не жалела, Игорь Юрьевич. Прощайте.

Лена разворачивается и уходит.

Лена идет одна по улице. По щекам текут слезы. Она смахивает их рукой и бубнит:

–Ну и плевать, ну и не больно, ну и ты прав, денег нет, работы нет, цели в жизни нет… Да кто ты такой?..

Лена сидит в своем любимом кресле и молчит, глядя в одну точку. Мама осторожно подкрадывается сзади и говорит:

–Леночка?

–Мамочка, у меня все хорошо. Я просто сижу.

–Просто сидишь?

–Просто сижу.

–У тебя таких, знаешь, еще сколько будет!

–Мама, что ты несешь?!

–Ладно, ладно.

Лена молчит некоторое время, борясь со слезами.

–Мне совершенно плевать. Пришел, ушел, вот огород вскопал, велик тебе починил… И спасибо, и до свидания.

–И я так думаю, – быстро поддакивает мама.

Мама ласково целует Лену в затылок. Она хочет уйти. Лена окликает ее:

–Мама!

–Что?

–Скажи, а почему ты плакала, когда Вася умер? Он ведь издевался над тобой...

Мама молчит, отвернувшись. Потом говорит:

–Ну как тебе объяснить... – не может сформулировать она; молчит, пальцем смахивает слезинку, но собирается и быстро договаривает: – Да дура потому что баба!

Мама выходит из комнаты. Лена сидит, зло смотрит в одну точку и произносит тихо, но отчетливо:

–Я не хочу больше жить…

Эпизод двенадцатый. Рассеивающий сомнения

Крошечная Леночка сидит на стульчике возле покрытого морозными узорами окна. На окне белоснежная с мережкой занавеска. Старый продавленный диванчик. Большое старое зеркало на стене меж двух окон. Стол, крытый белоснежной скатертью, сервант, «красный угол» с лампадкой, ваза.

Рядом с Леночкой сидит бабушка в платке и переднике. На коленях у бабушки большая раскрытая книга. В книге на открытой странице стихотворение и рисунок – ребятишки катаются на салазках с ледяной горы. Бабушка влюбленно и вкрадчиво читает:

Вот моя деревня;

Вот мой дом родной;

Вот качусь я в санках

По горе крутой;

Вот свернулись санки,

И я на бок – хлоп!

Кубарем качусь я

Под гору, в сугроб.

Леночка водит пальцем по картинке.

Ира звонит в дверь Вадима. Он приоткрывает дверь, не снимая цепочку, выглядывает. Ира быстро и взволнованно тарахтит:

–Вадик, я одна. Вадик, прости меня, это не я, это Ленка, это ее идея была. А я не хотела, чтоб он тебя бил, я его вообще не знаю. Вадик… Это она его привела.

Вадик закрывает дверь. Ира сникает, но за дверью Вадик просто снимает цепочку и через несколько секунд открывает дверь нараспашку.

–Заходи, – великодушно говорит он.

Лена медленно идет по ночной улице. Несмотря на темноту, на лице у Лены солнцезащитные очки. Полы черного кожаного плаща развеваются. Она проходит мимо той самой остановки с ларьком, где она встретила Игоря. Останавливается на миг, смотрит по сторонам. Идет дальше. Заходит во дворы. Когда она заворачивает за угол пятиэтажки, перед нею неизвестно откуда вырастают двое парней. В темноте она даже не может рассмотреть их лица. Фонари во дворе не включены.

Один из парней сразу хватает Лену за руку.

–Пусти! – с презрением говорит Лена и пытается отдернуть руку.

Но парень держит крепко. Он заводит Лене обе руки за спину и держит ее. Она пытается вырваться, ударить его ногами. Другой стоит напротив. Он снимает с Лены очки, бросает их на землю и говорит:

–Без очков тебе лучше.

Больничная палата. Шесть коек. Все заняты. Лена лежит на кровати у окна. Нога полностью замурована в гипс. На лице видны заживающие раны. Мама сидит рядом с Леной.

–Как там, на улице? – спрашивает Лена.

–Осень скоро.

–Мама, выходи за Мирослава Алексеевича.

–Ты с ума сошла? – смущенно отмахивается мама.

–Он ведь тебе нравится.

–Я уже привыкла одна, – говорит мама, молчит некоторое время, потом, не сдержавшись, выдает: – Названивает. Все уговаривает встретиться. Я говорю: «Нет, Мирослав Алексеевич, живите своей жизнью».

–Ну и встретилась бы.

–Ну, может, и встречусь, потом...

–Мне никто не звонил?

–Звонили, – смущенно говорит мама, даже отворачивается, улыбаясь.

–Кто?! – взвивается Лена.

–Звонил Степан, – улыбаясь, говорит мама.

–Степан? – удивляется и разочаровывается Лена. – Что он сказал?

–Да так… ничего… Сказал, скучно ему, людей кругом нет, поговорить не с кем… Ну мы с ним и разговорились...

Лена удивленно качает головой.

–А мне картошку надо было копать… Ты-то вот умудрилась так упасть, вот Степа мне картошку и выкопал.

Лена удивленно смотрит на маму.

–Очень образованный мужчина, столько всего знает... А ты знаешь, как полезно купаться в проруби?

Лена смеется. Мама смущенно пожимает плечами.

–А что? Я вот решила...

Возле Лениной кровати стоит Власова. Она осматривает палату.

–Валяешься тут, а я там одна должна работать, – говорит Власова громким голосом, скрещивает руки на груди.

Лена улыбается. Власова смотрит на нее поверх очков.

–Всё твой характер. Вечно ты куда-нибудь вляпаешься, – отчитывает Лену Власова.

–Да, характер у меня несносный, – весело отвечает Лена.

–Несносный! – вторит ей Власова.

–Валентина Васильевна, а я решила писателем стать, – вдруг говорит Лена.

–Ты? Писателем? А ты разве пишешь?

–Пишу...

–Ты никогда не говорила...

–Стеснялась.

–И что теперь?

–Думаю, поеду в Москву учиться.

–В Москву? А как же я без тебя?! – испуганно спрашивает Власова. – В Москву! А ты знаешь, как тяжело в Москве? Там же все только за деньги делается! – взволнованно втолковывает она Лене.

–Да я вернусь, – говорит Лена. – Напишу роман... Вот про вас напишу.

–Про меня?.. Ну вот и ты от меня сбегаешь... – Власова отворачивается, задумавшись, смотрит куда-то вдаль – в окно, на серое небо. Потом говорит, как будто сама себе: – Почему-то часто вспоминаю детство, свой поселок... Вон мужик сидит на остановке, он там уже давно сидит. Делает вид, что автобус ждет. А на самом деле ему просто поговорить хочется. А не с кем. Человек какой-нибудь садится на остановке, мужик к нему подсаживается и заговаривает. Потом приходит автобус, человек уезжает, мужик говорит: «Не, это не мой». Приходят новые люди, и мужик подсаживается к ним... Наверное, у него все хорошо, он пьет пиво и болтает с людьми на остановке, а завтра ему копать картошку. Но сегодня он свободен и ему хорошо... В юности я писала стихи, плохие стихи, но думала, что хорошие. Даже в газете студенческой печаталась. А может быть, не такие уж и плохие? Может, я тоже писательницей могла стать?

Власова так и стоит, задумавшись, глядя куда-то вдаль… за окно. Лена смотрит на Власову с восхищением.

–Вот это да! – говорит Лена.

Ира сидит возле Лениной койки. На тумбочке лежит пакет с теми самыми пирожками. Лена жует пирожок и спрашивает:

–Слушай, а за что ты мне тогда пощечину дала?

–Я? Тебе? – удивленно спрашивает Ира.

–Да...

–Когда? – искренне не понимает Ира.

–Тогда в «Карамболе»?

–Не было такого! – уверенно говорит Ира.

–Что, мне привиделось?

–Чтоб я тебе пощечину дала? Да за кого ты меня принимаешь? – обижается Ира.

–Ну ладно, наверное, мне привиделось...

Ира молчит. Лена задумывается, глядит в никуда.

–Как это ужасно... – бубнит она.

–Что ужасно?

–Умереть в одиночестве, – говорит Лена.

–Ты чего говоришь-то? – испуганно спрашивает Ира и хмурит брови.

–Мама заплакала, когда сказали, что он умер. А я нет. Я не заплакала. Я вообще об этом не думала.

–Ты про отца?

–Да... Наверное, он совсем не хотел сделать столько зла. Почему с ним так вышло?

–Алкоголик!

–Иногда, совсем редко, но он был мне отцом. Незадолго до его смерти он написал маме письмо. Она хранит его до сих пор. Я отказалась читать тогда, а недавно нашла у нее и прочитала. Это было самое лучшее и важное письмо из всех, что я читала.

–А что в нем было?

–Многое... И страх, и одиночество, и невозможность исправить прожитую жизнь... Я теперь понимаю, почему мама тогда плакала.

–Из жалости?

–Нет. Из любви...

Лена смотрит на Иру в упор и говорит:

–И тебя я тоже понимаю.

–Что ты понимаешь? – испуганно и настороженно спрашивает Ира.

–Почему ты к Вадику пошла, – тихо говорит Лена.

Фасад больницы. Открывается дверь. Лена выходит из двери на костылях. Нога в гипсе. Лена стоит на крыльце. Глубоко вдыхает воздух. Смотрит в синее небо. Дима курит, сидя на перекладине ограждения в сторонке. Лена замечает его. Улыбается. Он оборачивается, видит ее, кидает сигарету и бежит к Лене. Подбегает. Молчит и влюбленно смотрит на нее. Лена отворачивается.

–Я некрасивая, – говорит она смущенно.

–Красивая.

–Я теперь бегать не скоро смогу.

–Ничего. Я тебя носить буду...

Дима улыбается. Лена смотрит в его глаза, которые совсем рядом, и тоже улыбается. Дима забирает у Лены костыли. Берет ее на руки. Несет через пустынный больничный двор. Они о чем-то весело разговаривают, смеются.

Эпилог

На уже почти заброшенном заросшем деревенском кладбище пышно цветут кусты белой сирени. Летают роями комары и мошки. Где-то высоко в кронах деревьев поют птицы. Тишина. Только ветер слегка шевелит ветки кустов. Лена стоит молча у могилы, на которой установлен крест с облупившейся «серебрянкой» и лежит выцветший венок. На кресте фотография бабушки.

У Лены в руках букет астр. Она кладет астры на старую скамеечку под кустом сирени. Принимается вырывать сорняки, которыми заросла могила.

К могиле подходит Дима, у него в руке ведро, наполненное красным песком. Он высыпает песок на могилу и принимается разравнивать.

Лена лезет в карман куртки и вынимает пакет с конфетами «Коровка», раскладывает конфеты на могиле.

–Ее любимые, – поясняет она Диме.

Дима кладет на могилу букет астр.

На месте, где когда-то давно над оврагом стоял большой деревянный дом, крытый шифером, с палисадником и «метелочкой», теперь пустое место, поросшее зеленой травой. Да и вся деревенька совсем одичала. Дом напротив смотрит пустыми глазницами окон, сквозь которые просматривается его опустошенное нутро. Следующий по улице дом еще крепко стоит. В огороде, обнесенном забором из тонких жердей, на грядках растут капуста и картошка. А тот дом, что за ним, повалился – будто конь, споткнувшийся на переднюю ногу. Жизнь едва теплится здесь. Но она есть. На веревке, перетянутой от столба к яблоне, треплется на ветру выстиранное белье… В маленьком домике за оврагом скрипит, открываясь, дверь – из нее выходит старик, несет в руке удочку. Кашляет и хрипит, пытаясь поймать волну, радиоприемник. И только там, где когда-то стоял Ленин дом, сечас пустырь. Нет ничего. Только ровное поле травы.

На большом зеленом пустыре в самом его центре лежит, раскинув руки Лена. Она смотрит в голубое небо, по которому спокойно и медленно плывут большие облака. Траву едва заметно трогает ветерок.

Перрон. Пасмурный день. У платформы стоит поезд. В окошках – таблички «Новгород – Москва». Дима и Лена стоят молча, смотрят друг на друга.

–«Заканчивается посадка на поезд номер сорок два...»

Дима крепко обнимает Лену. Они долго стоят обнявшись. Лена вырывается, запрыгивает на ступеньки вагона. Взмахивает рукой.

Пасмурное тихое утро. Над водой низко стелется туман. Высокий берег с частоколом деревьев все больше и больше удаляется. Берег так высок, что деревья, кажется, упираются в самое небо. Тишину изредка прерывают всплески воды.

Паром медленно пересекает реку. Маленькая девочка с двумя косичками стоит, обхватив руками столб. Женщина в серой водолазке управляет паромом. По ее щекам текут слезы. Она, не отрываясь, смотрит на тот берег, который все удаляется и удаляется.

Литровая банка с белыми грибами стоит на том берегу в мокрой траве.

Елена Королькова – кинодраматург. Родом из Новгородской области. Окончила сценарно-киноведческий факультет ВГИКа (2012, сценарное отделение, мастерская А.Степанова и Н.Фокиной). Дважды лауреат конкурса «ИК» «Личное дело» – за сценарии «Москва…» (2010; опубликован в «Искусстве кино», 2011, № 11) и «Десять дней» (2012; опубликован в «Искусстве кино», 2013, № 8).

Сценарий «В городе N, где цветет жасмин» участвовал в конкурсе «Личное дело»-2012 и попал в шорт-лист «Мейнстрим».