Беседу ведет Евгений Майзель 

27 сентября в новопостроенном киноцентре «Великан» в Александровском саду Санкт-Петербурга состоялась церемония закрытия XXIII Международного фестиваля документальных, короткометражных игровых, анимационных и экспериментальных фильмов «Послание к человеку». Помимо международного конкурса, куда вошли картины сразу четырех форматов: полнометражные неигровые, короткометражные неигровые, короткометражные игровые и анимационные, программа «Послания…» традиционно включала национальный конкурс, международный конкурс экспериментального короткого метра In Silico, а также многочисленные тематические секции и отдельные спецпоказы. 

Работали несколько жюри, среди них жюри международного конкурса и жюри прессы, тоже судившее международный конкурс. Международное жюри вынесло вердикты по всему спектру конкурсной программы и распределило между лауреатами пять статуэток «Кентавр» (а также четыре приза по 2000 долларов США и один — Гран-при — 5000 долларов США). Жюри прессы — определявшее судьбу одного-единственного «Кентавра» — ограничилось лишь неигровыми картинами конкурса (полным и коротким метром), исключив, таким образом, из рассмотрения анимацию и игровое короткометражное кино.

Лучшим полнометражным документальным фильмом международное жюри признало картину «Женщины и пассажир» (Las mujeres del pasajero) чилийских режиссеров Патрисии Корреа и Валентины Макферсон. Фильм основан на рассказах горничных, работающих в столичном секс-отеле страны. Гран-при достался фильму «После нее» (As She Left) бельгийского режиссера Александры Канди Лонге, посвященному судьбам нескольких жителей Нового Орлеана после нашествия урагана «Катрина». Дипломами международное жюри отметило картины «Место, созданное человеком»[1] (Ren zao kong jian) германского режиссера китайского происхождения Юшэня Су о китайских городах-призраках, короткометражку «Приговоренные» (The Death Row) шведской кинематографистки иранского происхождения Мариам Эбрахими о негласном запрете афганского общества на получение женщинами образования, работу оператора Александры Ивановой в картине Виталия Манского «Труба»[2] и девятнадцатиминутную ленту «Только с тобой» (Niet op meisjes) нидерландца Даана Бола[3] о мальчике, осмысляющем свою (гомо)сексуальность.

Жюри прессы приняло решение разделить единственный приз между двумя совершенно разными по стилю и темам картинами. Первая — знаменитый «Акт убийства» (The Act of Killing) Джошуа Оппенгеймера и группы соавторов (копродукция Дании, Норвегии и Великобритании) — об оставшихся безнаказанными индонезийских головорезах, уничтоживших с молчаливого одобрения правительства и стран Запада 2,5 миллиона соотечественников в ходе организованного «антикоммунистического» террора[4]. Вторая картина-лауреат — «Голая опера» (Naked Opera) немецкого режиссера Ангелы Кристлиб, посвященная тяжело больному люксембургскому буржуа — страстному поклоннику моцартовского «Дон Жуана», роскошного образа жизни и обнаженной мужской натуры.

По окончании фестиваля член жюри прессы Евгений Майзель обсудил итоги с членом международного жюри американским кинокритиком Джонатаном Розенбаумом.

Евгений Майзель. Как вы оцениваете прошедший фестиваль? Я имею в виду общий уровень картин, представленных в международном конкурсе. Если брать в целом или, может быть, сравнительно с другими аналогичными фестивалями неигрового кино.

Джонатан Розенбаум. В целом я нахожу общий уровень картин достаточно посредственным, но у меня нет особых возможностей сравнивать, поскольку в этом году я почти не посещал другие фестивали документалистики. Исключение – прошедший в феврале этого года фестиваль в Мехико, на котором, кстати, я впервые увидел «Акт убийства».

«После нее», режиссер Александра Канди Лонге

Евгений Майзель. Я не могу обсуждать решение вашего жюри касательно короткого игрового метра и анимации, поскольку как член жюри прессы сосредоточился только на неигровом сегменте конкурса. Но прокомментировать ваши решения по документалистике в состоянии: я отсмотрел всю конкурсную программу. Мне очень понравился фильм «После нее», и я рад, что вы вручили Гран-при этой картине, которую нахожу не только чрезвычайно поэтичной, но и интересной с точки зрения повествовательной структуры.

Джонатан Розенбаум. Да, это чудесный и оригинальный фильм, заслуживавший приза.

Евгений Майзель. А какие вообще у вас впечатления от неигрового кино последнего времени? Есть ли какие-то сильные впечатления?

Джонатан Розенбаум. Я сейчас не так уж много фильмов смотрю – как игровых, так и неигровых, – поэтому мне трудно ответить на этот вопрос. Но, пожалуй, я бы назвал «Место, созданное человеком». Пожалуй, эта картина – сильнейший нон-фикшн, который я посмотрел в этом году.

Евгений Майзель. Этот фильм, на меня тоже произведший впечатление, посвящен китайским городам-призракам – притягательным и одновременно пугающим безлюдным пространствам. В конкурсе было еще несколько картин, сосредоточенных скорее на странных местах, нежели на людях, их населяющих. Среди таких фильмов – в остальном друг на друга совершенно непохожих – миниатюра «После» (After) Лукаша Конопы о немецких концлагерях, функционирующих в наши дни как туристические зоны; «Труба» Виталия Манского о газопроводе, тянущемся от ветки Уренгой – Помары – Ужгород на запад до Германии; отчасти «Последняя станция» (La Ъltima estaciуn) Кристиана Сото и Каталины Вергары о доме престарелых[5]. Несмотря на то что в этих фильмах может быть даже много людей, их главными героями могут рассматриваться пространства.

«Труба», режиссер Виталий Манский

Джонатан Розенбаум. Я не уверен, что это так. В «Месте, созданном человеком» мне нравится, в частности, то, что этот фильм сделал меня более внимательным к людям, создающим эти здания и этот дизайн.

Евгений Майзель. Что вы имеете в виду?

Джонатан Розенбаум. Стиль фильма заставил меня много думать о людях, которые в этом «Месте…» едва мелькнули. Особенно когда я посмотрел его второй раз. Подобного не происходит, на мой взгляд, с другими картинами, которые вы упоминаете. Для меня этот фильм предлагает не только ужасающий взгляд на будущее, но также и модель того, как можно красиво и весьма напряженно сложить вместе изображение и звук. Можно, конечно, утверждать, что картина предоставляет голос скорее сильным, чем бессильным, но я полагаю, что она делает это, потому что таким образом подрывает «рекламный месседж», звучащий в ней на каждом шагу. Именно поэтому, как я считаю, «Место, созданное человеком» было профинансировано в Европе, а не в Китае.

«Место, созданное человеком», режиссер Юшэнь Су

Евгений Майзель. Я разделяю вашу симпатию к этой картине и приветствую дипломы, врученные ей, а также короткометражке «Только с тобой». Тем не менее в конкурсе было еще несколько весьма солидных работ, оставшихся без поощрения. Что вы думаете о той же «Последней станции»? Какие еще фильмы имели шансы получить награды вашего жюри?

Джонатан Розенбаум. Такие шансы имел «Акт убийства», ибо чрезвычайно понравился как минимум двум членам жюри и был в кандидатах на протяжении всего конкурса. Что касается «Последней станции», то она, на мой взгляд, имеет очень много достоинств, но сосредоточена исключительно на негативных и депрессивных аспектах пребывания в доме престарелых, и это ее ослабляет. Ведь даже в этих домах люди все-таки иногда смеются и переживают некие светлые моменты, а фильм как будто намеренно исключает их из рассмотрения.

Евгений Майзель. Пожалуй, но у меня еще больше претензий к другой чилийской картине, награжденной вами, – «Женщины и пассажир». Она действительно, на ваш взгляд, была лучшим полным метром конкурса? Было ли это решение результатом консенсуса?

Джонатан Розенбаум. Я бы описал это решение как результат «консенсуса по умолчанию». Рациональные, продуманные результаты были сорваны, саботированы поведением одного из членов жюри, вышедшим из обсуждения спустя полчаса после того, как он понял, что его фаворит «Акт убийства» не получит приз. После этого он начал голосовать более или менее произвольно. Например, он большую часть недели проводил кампанию в поддержку «Только с тобой», но затем решил не голосовать ни за что вообще.
Фильм «Женщины и пассажир» был фаворитом председателя жюри[6], которой он пришелся по вкусу по нескольким причинам, включая и то, что это фильм о женщинах. Лично я нахожу концепт фильма очень сильным. Он подразумевает предоставление голоса обычно безмолвным, лишенным его работницам борделя. Это еще одна причина, по которой нашему председателю фильм понравился. Но при этом режиссура картины сильно уступает ее замыслу. Впрочем, как бы то ни было, я бы все равно предпочел ее другим кандидатам и по эстетическим, и по этическим соображениям. Особенно «Акту убийства» и «Голой опере» – двум картинам, настаивающим на предоставлении голоса тем, у кого он и так уже есть, и игнорирующим голоса других.

Евгений Майзель. В свою очередь, я полагаю довольно беспомощным фильм о борделе, но нахожу большими режиссерскими удачами и «Акт убийства», и «Голую оперу». Любопытно, что вы критикуете как раз те два фильма, которые наградило наше жюри. Правда, я согласен с тем, что к «Акту убийства» возникает действительно много вопросов. Касательно и организации проекта, и его повествовательной части. Особенно в той полной «режиссерской версии», которая была привезена в Петербург, – в ней, в частности, встречались откровенные повторы тех или иных схожих эпизодов. Да и в связи с моральным аспектом и отдельных сцен, и замысла в целом.

Джонатан Розенбаум. Я тоже думаю, что этот фильм по меньшей мере вдвое длиннее, чем ему следовало бы, чтобы быть вполне понятым. «Акт…» – один из двух фильмов, которые я посмотрел дважды (второй – «Место, созданное человеком»). До фестиваля я уже видел «Акт убийства», но посмотрел его еще раз в Питере, потому что мне было больше некуда идти. Надо сказать, что в результате второго просмотра мне он понравился больше. Но позвольте процитировать один комментарий в Facebook, сделанный об «Акте убийства» Монте Хеллманом, которого я считаю крупным американским режиссером: «[В фильме мы видим] взгляд на некоторый странный аспект человеческой природы без погружения в то, что он собой представляет. Я почувствовал в этом нечестность, но не был уверен в том, чья именно это нечестность. Фильм снят так, словно не было никакой направляющей руки. Но, возможно, на самом деле их было слишком много и они мешали друг другу». На это я ответил Хеллману, что опасаюсь чрезмерной переоценки этой картины.

«Акт убийства», режиссер Джошуа Оппенгеймер

Евгений Майзель. Соглашусь с тем, что в ней много неясного и априори не очень чистых, но как бы «зачищенных» приемов. Тем не менее в нашем жюри тоже сразу возникло сильное лобби, поддерживающее «Акт убийства», в частности он очень понравился нашему председателю жюри[7]. Кроме того, не последним аргументом для некоторых членов жюри были размышления об общественном благе, о том, что награждение «Акта…» очевидно и вполне отвечает гуманистическому посланию фестиваля. Было понятно, что фильм имеет все шансы победить, но в самый последний день три члена жюри, и среди них я, синхронно, не сговариваясь, пересмотрели свой взгляд на конкурсную программу и сочли достойной нашего приза «Голую оперу».

Джонатан Розенбаум. Основной упоминавшейся причиной, по которой жюри симпатизировало «Акту убийства», было большое количество «анонимов» в титрах, что, по мнению некоторых, доказывало, будто фильмом совершено или в нем высказано нечто подрывное. На мой взгляд, это ничего подобного не доказывает, поскольку причины для анонимности могут быть самые разные, они далеко не всегда просты или очевидны. Отказ режиссера предоставить слово семьям жертв этих убийств, на мой взгляд, только сыплет соль на рану. Насколько понимаю, они, представители этих семей, и есть те самые «анонимы», благодаря усилиям которых фильм был сделан.
Я понимаю аргументы защитников картины, уверяющих, что у убийц «хватит веревок, чтобы перевешать их всех и самих себя», но я не верю, что убийцы решили бы повеситься сами таким вот хитроумным способом. Как бы то ни было, но основной урок фильма состоит в том, что убийцы время от времени осознают, что они убийцы и их этот факт иногда тревожит. Но, повторюсь, мне не нужно целых три часа, чтобы уловить эту мысль.

Евгений Майзель. Как я понял, вы также находите этически или эстетически ущербной и «Голую оперу». Но чьи голоса в этом фильме ущемлены или проигнорированы?

Джонатан Розенбаум. Я поддержал другой фильм гомосексуальной тематики в конкурсе – «Только с тобой», поскольку он использует эту тему очень честно, экономно и без каких-либо прочих дополнительных «повесток дня». «Голая опера» поразила меня суетливым стремлением главного героя к публичности. В «Опере», правда, этого тщеславия гораздо меньше, чем в «Акте убийства», но при этом она, по-моему, не рассказывает нам ни о чем, кроме одиночества и несчастий протагониста.

«Голая опера», режиссер Ангела Кристлиб

Евгений Майзель. Действительно, главный герой «Оперы» богат, образован, он классический буржуа, но ведь и жанр картины – фильм-новелла, принадлежащий почтенной, условно поствисконтиевской, очень литературной книжной традиции, также тесно связанной с пышностью оперного искусства. Мне также кажется, что эта линия достаточно редко встречается в неигровом кинематографе. Кроме того, это большая удача, если режиссеру удается запечатлеть момент личностной эволюции персонажа, показать, как он непредумышленно и непреднамеренно меняется в процессе съемок. В «Голой опере», на мой взгляд, это происходит.

Джонатан Розенбаум. Я скучал на «Голой опере», но должен признать, что, возможно, это было не рефлексией о том, чем фильм был или не был, а следствием моей усталости к моменту его показа («Опера» демонстрировалась одной из последних на фестивале). Я не увидел связи с Висконти, за исключением, пожалуй, тематики, но не стилистики картины. Мне показалось, что фильм посвящен апологизации того образа жизни, который ведет главный герой, и, поскольку режиссер не оспаривает властные отношения, зафиксированные в картине, я задаю себе вопрос, насколько это оправдано с моральной точки зрения. Но повторюсь: возможно, я не уделил фильму достаточного внимания.

Санкт-Петербург

[1] В фестивальном каталоге название фильма переведено как «Создано человеком». «Место, созданное человеком» посвящено двум китайским городам: воспетому рекламой «городу-мечте» Кангбаши, созданному в результате инвестиционного бума, но из-за кризиса и дороговизны оставшемуся незаселенным, и Юймынь – городу, возникшему благодаря добыче нефти поблизости и безнадежно опустевшему после того, как ее запасы иссякли.

[2] О картине Виталия Манского «Труба» см. статью Зары Абдуллаевой «Образы документа» в «Искусстве кино», 2013, № 8.

[3] Название этой картины было переведено, судя по всему, не вполне корректно, поскольку речь в ней идет не об исключительности («Только…»), а об искренности, иначе – о прямоте, с которой мальчик признается в своей ориентации однокласснице. Таким образом, точнее было бы «Прям/честен с тобой». Правда, при этом, как и в фестивальном варианте, теряется каламбур, содержащийся в английском варианте названия – Straight with You, поскольку straight означает не только «прямой, простой», но также и «гетеросексуальный». Награждение ленты Даана Бола, сюжет которой подпадает под действие сразу несколько законов – как гомофобских, так и «детских», – в городе, эти законы породившем, то есть на родине одиозного депутата Милонова, может рассматриваться ответной шпилькой западных экспертов; впрочем, и фильм совсем неплох.

[4] Подробнее о фильме «Акт убийства» читайте статью Александры Новоженовой «Убийство без жертв» в сентябрьском номере «Искусства кино», URL http://kinoart.ru/archive/2013/09/ubijstvo-bez-zhertv, а также рецензию Дмитрия Десятерика «Ночь опричника», написанную специально для сайта «ИК», URL http://kinoart.ru/blogs/noch-oprichnika по горячим следам ММКФ, где этот фильм также был показан.

[5] Любопытно, что сопродюсером этой картины выступил германский режиссер Филип Грёнинг, автор «Жены полицейского», разделившей Венецианский кинофестиваль на два непримиримых лагеря.

[6] Американский кинорежиссер индийского происхождения Мира Наир.

[7] Журналист и телеведущая Ксения Собчак.